Тария и Тёрн

После разговора с Каэри наполненный изумлением и тревогой взгляд односельчанки крепко запечатлелся в сознании Сэлл. Но ещё сильнее разум Селесты запомнил образ испещрённого тонкими морщинками лица, широкого полубеззубого рта и пыльного подола юбки. От Каэри веяло наваристым бульоном, маковыми булочками и свежим хлебом — запахами столь домашними, что вызывали острую тоску. Такие простые безыскусные вещи всегда заставляли девушку скучать по родным предместьям, а сейчас её сердце окончательно наполнила боль. Ведь она ехала домой не ради праздности. Перед глазами Сэлл мелькали отстранённые, нарочито неважные воспоминания: мешочек с золотом в руке; длинная седая борода торговца лошадьми; стремя, в которое Селеста ловко вставила ногу, будто всю жизнь провела в седле; и ветер, пронизывающий по-юношески острые скулы. «Нет, не может того быть, — судорожно размышляла девушка, сжимая поводья. — Папа здоровее всех в деревне. Он не умрёт от простой драки». Но мысли омрачались печальным осознанием реальности. «Сколько людей умирают ежедневно? — шептал едкий голос в голове. - Подумай сама, девочка, как мало шансов у пьяницы-гуляки оправиться от любой, даже самой простой травмы?» «Это ложь! — яростно хлеставший по щекам воздух и сочащийся ядом истины глас не мог остановить Селесту. — Я никогда не боялась за здоровье отца лишь потому, что он ни разу в жизни не болел! Он силён! Да, он сильнее всех!» Голос молчал ровно столько, сколько Сэлл неслась по улицам Тари-Тёрна, и продолжил нашёптывать гадости уже за его стенами: «Вот видишь, девочка? Ты действительно приносишь окружающим беды. Вспомни: как много погибло твоих друзей и близких? Твоя младшая сестра, твоя мать и… твой отец. Ты маг, Сэлл. Неприятности у тебя в крови». — Глупости! — уже в голос прокричала девушка, сильнее прижимаясь к спине животного. — Я не верю в это! Копыта гнедой кобылицы отстукивали ритмичную мелодию по натоптанной дороге. Два стражника у городских ворот, взимающих с входящих пошлину, недовольно переглянулись, и всё же не стали препятствовать скачущей галопом лошади. Сэлл подумалось, что это разумный ход, чего не скажешь о её собственных действиях. К тому времени, когда Селеста углубилась в предместья Тари-Тёрна, небо, только недавно пропустившее на землю пару робких лучей, покрылось мутной плёнкой туч. Где-то вдали прогремел гром. Сердце девушки вторило в такт ему. Тук-тук. «Только бы успеть… узнать… что всё в порядке». Тук-тук. «Убедиться… что сказанное Каэри — просто ложь». Тук-тук. «И тогда остальное будет неважно… совсем неважно». Сейчас Кастэр абсолютно не заботилась о последствиях своих действий, о том, как может повлиять на всю её жизнь этот маленький поступок, крошечное необдуманное действие. Она несколько часов подряд скакала на лошади, изредка сбавляя темп, и остановилась, лишь когда горло начало саднить от жажды. Селеста глотнула из фляги, которую торговец привязал к седлу по её просьбе. Губы, потрескавшиеся от сухости, жадно припали к горлышку фляжки, и Сэлл крупными глотками осушила её содержимое, после чего вновь запрыгнула на лошадь. Животное, принявшееся было щипать чахлую траву предместий, удивлённо покосилось на девушку. Но Сэлл не обратила на неё ровным счётом никакого внимания. Желание увидеть отца так душило Селесту, что она не могла думать ни о чём другом. Будто что-то невидимое, чья-то мастерская рука управляла Сэлл, стирая все ненужные сомнения и стремления, оставляя в её юной головке одно лишь чистое, сметающее всё на своём пути стремление. Когда Светило перевалило за горизонт, и холодные порывы ветра начали чаще стегать девушку по лицу, она наконец-таки добралась до родного дома. Сэлл узнала, что достигла его, по курящемуся над крышами дымку и немедленно ворвалась в уже сонную деревню, состоящую всего лишь из десятка домов с косо сложенными крышами и бревенчатыми стенами. Дождь к тому времени сделал своё дело, и земля превратилась в отвратительное грязевое месиво. Поэтому Селеста не удивилась тому, что на маленьких улочках предместий было пусто. Она интуитивно нашла свой дом в темноте и с удивлением отметила, что в нём угадывается какое-то движение. Выбежавшая из дверей соседка с пропитанной кровью тканью в руках только подтвердила опасения Селесты. Женщина случайно посмотрела в сторону Кастэр и обомлела. — Сэлл! — на вскрик односельчанки из дома выбежала испуганная повитуха — единственное подобие лекаря в деревне. — Откуда ты здесь, милая? — Отец, — женщины, растерянно смотревшие на хрупкий силуэт могли заметить, как опасно блеснули в темноте глаза Селесты. — Что с отцом? Не дождавшись ответа, девушка спрыгнула с кобылы и быстрым шагом направилась в сторону жилища. — Сэлл, постой! — повитуха вдруг схватила бывшую рабыню за руку. — Шео… он… — Так это правда? — у насквозь промокшей, дрожащей от холода и гнева Селесты перехватило дыхание. Женщины хотели было что-то сказать, но Кастэр уже рванулась в дом, где старая жрица нашёптывала что-то, стоя на коленях в самом дальнем углу. — …во имя святой Тарии, чья сила незыблема, а милосердие — безмерно, чьи шипы защищают страждущих и карают злонравных… — услышала обрывок молитвы Сэлл. Обветшалое промозглое помещение хранило в себе стойкий запах сырости, нагнетаемый непрекращающимся дождём, но Селеста привыкла к такому и по памяти рванулась туда, где стояла старая прогнившая кровать, освещаемая светом едва тлеющей лучины. Среди ссохшихся тряпок, отдалённо напоминающих покрывало, лежал мужчина четырнадцати триплексов от роду и тяжело, с хрипами, дышал. — Папа! — Сэлл кинулась к отцу, не замечая ни жрицы, ни соседок. Бывшее когда-то крепким, сейчас тело Шео выглядело словно перекрученным и поломанным. Заплывшие от синяков глаза, перевязанная, но продолжавшая кровоточить рана на животе и невероятно бледный оттенок кожи — всё это ясно давало понять: отцу оставалось недолго. — С… Селеста? — узнав дочь по голосу, хрипло прошептал мужчина. Что-то внутри Сэлл шевельнулось. Какое-то горькое, уже не раз испытанное, но забытое чувство кольнуло грудь. — Папа, всё будет хорошо, — Кастэр наощупь нашла руку отца и сжала своими пальцами. Она ненавидела эти глупые беспомощные слова, предательски обманчивые и лишённые смысла, однако не могла подобрать других. — Сэлл… — хрипло отозвался Шео, и шрам на его щеке дёрнулся. — Сэлл, где мать? Сзади послышались возобновившиеся причитания жрицы: — О, Святая Тария… Селеста даже не поняла в чём дело, но её рука вдруг будто сама по себе сделала выпад в сторону старухи, а губы, искривившиеся в оскале, прошипели: — Замолкни. В ту же минуту невидимая сила прижала жрицу к полу. — Селеста, мать… она… — багровое пятно на перевязанном тканью животе отца стремительно расползалось. Его поседевшие ещё в молодости волосы серыми завитками легли на ладонь Сэлл, которая ничего не могла предпринять, кроме как беспомощно смотреть на выпуклое от ушибов лицо. — Мама… она со мной, в работном доме… — нелепо и невпопад ответила девушка. — Папа… кто это сделал с тобой? Сердце, ещё день назад хранившее тайную обиду на отца, в одно мгновение простило всё, что только можно простить человеку, отдавшему свою дочь в рабство. Селеста прижалась головой к плечу Шео и, стиснув зубы, ждала ответа. — Селеста… — захлебнувшись каким-то диким, неестественным кашлем, начал мужчина. — Женщина… белые волосы… она маг… Повитуха и односельчанка, топтавшиеся сзади, попытались было успокоить Кастэр: — Он сам во всём виноват, Сэлл, — проскрипела та, что старше. — Сел играть в карты с охраной торгаша, а в компании была магичка. Когда он совсем проигрался, отказался платить и вдобавок полез на рожон, так ведьма весь дух из него и выбила. Вторая жительница, чуть приблизившись, добавила: — Тебе нужно успокоиться, Сэлл. Шео умрёт с минуты на минуту. Нечего его жалеть. Он давно на это напрашивался и получил по заслугам. Но Селеста уже не могла остановится. Из её глаз мелкими капельками полились слёзы. Девушка сжала руку отца, чувствуя её мертвенный холодок. Всё внутри Кастэр смешалось, превратилось в один сгусток боли, разъедавший любую, даже самую крохотную надежду. И работница зарыдала в голос, наблюдая как струйка крови вытекает изо рта Шео. — Белые волосы… карие глаза… — как заведённый, повторял отец Сэлл. — …она маг. «А знаешь, кто ранил твоего отца? — внутренний голос ядовито усмехнулся. - Ты же знаешь, кто эта женщина, правда?» Селеста надрывно всхлипнула, наблюдая, как у папы закатываются глаза и как его бывшее когда-то сильным тело содрогается от боли. «Это Селина. Селина эль Гратэ… — голос словно затягивал удавку на шее девушки. - Только у неё во всём городе и предместьях такие волосы, такие глаза…» В будущем Сэлл ещё долго будет вспоминать, что именно тогда ей померещилось, что голос внутри — это нечто чуждое ей. Словно кто-то с лёгкой руки управлял всеми эмоциями работницы, манипулировал каждой частичкой её тела. Но в тот момент все мысли Кастэр сошлись на одной точке. Мастер. Это Мастер убила отца. После смерти Шео прошло не больше двух часов. Повитуха и односельчанка какое-то время успокаивали девушку, а после деловито начали готовить тело к упокоению. Жрица, до смерти напуганная Селестой, осторожно продолжила читать свои молитвы. Сэлл вышла на улицу и стояла под ливнем, почти не ощущая, как ледяные струи пронзают кожу. Лошадка, привязанная к ограде, силилась сорваться. Селеста отрешённо наблюдала за ней и почти не заметила, как во тьме чётко прорисовалась фигура всадника верхом на уже знакомом Кастэр тёмном коне. Фигура спрыгнула и медленно, как бы не торопясь, направилась к Селесте. Кастэр прекрасно знала, кто перед ней, поэтому не удивилась тому, что ненависть и боль сами собой вспыхнули в её сердце, заставив его трепыхать. — Сэлл, — Селина эль Гратэ откинула капюшон. — Ты снова сбежала. Подобный взгляд у Мастера Сэлл ещё не видела. Он был непроницаемый. И по этому взгляду Селеста чувствовала, что её, скорее всего, убьют. Но терять ей, в общем-то, было нечего. Наверное, именно поэтому Кастэр ощетинилась, как зверь, которого загнали в угол, и неосознанно начала собирать в руках энергию. — Даже не думай об этом, Сэлл, — эль Гратэ покачала головой. — Иначе будет ещё больнее. — Вы убили моего отца, — остекленевшим взглядом наблюдая за оппоненткой, сказала Селеста. Мастер невозмутимо скрестила руки на груди, хотя в её глазах читалось явное недоумение. Но Сэлл не было до этого дела. Ей вдруг стало так легко, словно тело само подсказывало, что делать. Селеста рванулась вперёд, и полупрозрачная энергия в её руке, словно змея, прокатилась по воздуху прямиком к Мастеру. Селина и глазом не моргнула. Более того — она отразила атаку одним лишь небрежным жестом. Теперь в её глазах читалось что-то слишком опасное, чего Кастэр не замечала ранее. — Сэлл, я предупреждаю в последний раз… — Мастер помрачнела. Что-то отдалённо встрепенулось в голове девушки и попыталось прояснить её сознание, но тут же было погашено силой, заставляющей Сэлл думать, что именно Селина — её главный враг. Кастэр снова предприняла попытку убить магичку. На этот раз она вложила почти всю свою энергию в удар, однако и это не помогло девушке. Селина эль Гратэ вздохнула. Её рука прочертила в воздухе небольшую дугу, из которой материализовалось что-то, сильно напоминающее кнут. Разница была лишь в том, что он имел магическое происхождение и переливался энергетическим сиянием. Голос внутри Селесты, постоянно твердивший одни и те же слова, на мгновение заглушился инстинктом самосохранения. — Н-нет, — Сэлл, вдруг ясно осознавшая, что никогда в жизни не победит такого сильного мага, отступила назад. — Нет! Девушка повернулась и хотела было убежать, но мощное заклинание тут же сбило её с ног. Селеста упала на липкую жидкую грязь и ударилась головой о землю. — Я предупреждала, Сэлл, — сзади послышался спокойный голос. — Теперь уже нечего бояться. Кастэр, прижатая чужой силой к земле, услышала, как что-то свистит в воздухе. А затем её спину вместе с одеждой рассекла волна боли. Девушка взвыла так, что из соседних домов повысовывались любопытные головы, которые, однако, достаточно быстро спрятались обратно. Селеста вновь заплакала, силясь хоть немного отползти в сторону. — Впредь будешь слушаться меня, — холодно прокомментировала женщина, словно не замечая, что перед ней лежит не враг, не опытный и сильный маг, а всего лишь ребёнок. — Мхф… — прокусив до крови губу, застонала Сэлл. Ещё один удар неожиданно обрушился на рассечённую кожу. — Н-нет, — заикаясь, вскрикнула Селеста. — Хватит! Ответом ей послужила тишина. И разве что очередной взмах кнута, чей удар пришёлся в основном на плечи. Сэлл больше не могла терпеть и закричала в полный голос. Положение усугубляло то, что дождь насквозь вымочил всю Кастер, а кнут от этого причинял невыносимые страдания. — Перестаньте, не надо! — вцепившись пальцами в землю, запищала работница. — Хватит, я никогда больше… я… Очередной удар прервал Селесту. Истошный крик снова прокатился по деревне, но никто и не думал спасать Сэлл. Перед глазами девушки всё помутнело и расплылось, а дальше она едва помнила, что происходило. Удары смачно сыпались один за другим, и спина Селесты превратилась в сплошное месиво. Никто никогда не бил так Кастэр. Даже ансатт Приори. Даже отец. Даже те ремесленники из паба. Способность издавать звуки Сэлл утратила уже к пятому удару. А потом была только боль и пустота. Кожа горела, словно её заживо жгли. Девушка не могла и шевельнуться. Она даже не видела лица Мастера. Хотя, скорее, ей даже повезло, что этот мрачный взгляд ей не довелось наблюдать. Селеста не помнила, сколько прошло времени после того, как орудие пытки перестало ранить её тело. Дождь прекратился, и вокруг распласталась такая тишина, что Сэлл слышала каждый вдох и выдох Мастера. «Как хорошо, что меня сейчас убьют, — с нечеловеческой радостью подумала Кастэр. — Наконец-то». В тот момент смерть была самым лучшим выходом из сложившихся обстоятельств. И самым безболезненным — тоже. Чьё-то мягкое касание Сэлл едва ощутила тем разодранным клоком мяса, который остался вместо спины. Глаза Селесты, практически не видящие ничего вокруг, уловили мягкий свет волшбы. Он был зеленоватый, как молодые побеги, и приятный взгляду. — Это лечебная магия, — спокойно заявил голос Мастера. — Я мало разбираюсь в этом, но иногда помогает. Сначала сниму боль, иначе ты действительно умрёшь здесь. А всё остальное будешь терпеть. Надеюсь, это послужит хорошим уроком тебе на будущее. Так легко поддаться чужим иллюзорным чарам — позор для мага. Боль на самом деле ушла. Постепенно, нехотя, но ушла. Сэлл абсолютно не могла двигаться и только наблюдала сквозь мутную пелену за тем, как Мастер аккуратно закутывает её в свой дорожный плащ и легко подхватывает на руки. Бусинки слёз снова потекли из глаз Селесты, но вскоре спасительное забытьё настигло девушку и подарило небольшой восстанавливающий сон. В этом сне она видела, как гладит руками странную белую кошку с алыми, как рубины, глазами. Шерсть кошки была мягкой, а урчание — успокаивающим. Кажется, девушка даже звала кошку по имени и о чём-то просила. Но видение было таким расплывчатым, что его детали забывались на ходу. Очнулась Сэлл уже лёжа на кровати в маленькой комнате. Рядом сидела Ориэ и встревоженно наблюдала за тем, как её подопечная просыпается. — Госпожа, она пришла в себя, — голос служанки прорезал тишину. — Вы должны пойти спать. Этот день слишком вымотал вас. Кто-то неподалёку встал с кресла и вышел из комнаты, бросив напоследок пару фраз. Сэлл попыталась пошевелиться, но не смогла. К тому же её снова потянуло в сон. Единственное, о чём она подумала, прежде чем упасть в очередной тёмный провал сновидения, — это то, что чуждый голос внутри теперь молчит. И это хорошо.