Тария и Тёрн

— Да знаем мы этих магичек: наплетут своих чар, наворожат, а мы — расхлёбывай. — Во-во, нынче все беды от колдуний да чародеек! Видели на днях, небось, тучи над городом? Ихнее это дело — я вам отвечаю. Моя бабка тоже магичкой была, уж кому, как ни мне, знать об этом? — Эй, благочестивые, мельник дело говорит! — Да-да. Я вот недавно с торговщины в Алефе, так хотите услышать, о чём там говорят? А о том-то говорят, что кто-то ищет нечто по лесам да отдалённым поселениям. Оттого и ворожбы наводят немерено. Ну и жрицы-то Тариевы вместе с Ковеном Верховных Магов оживились. В каждом городе расплодились, тоже, видать, сторожат. И друг на друга недобро зыркают. Ой, чую: заварушкой пахнет. Седобородый торговец поставил кружку с элем на стол и обтёр усы. — А ещё нашептала мне мышка, что при дворе неспокойно. Как волшебница-то королевская уехала — так и пошли у коронованных особ интриги. Ды боюсь, как бы и нам не перепало чего: чародейка-то эта у нас, в Тари-Тёрне. Живёт за семью замками да носа из поместья своего не высовывает. Имя у неё какое-то длинное. Мельник, до сего момента внимательно слушавший собеседника, вдруг оживился: — Экой ты тёмный человек, Крихтен! Её зовут Селиной иль Найтх. Ещё один мужчина, сидевший рядом, изумлённо покосился на мельника: — Не иль Найтх, а эль Гратэ. Из проклятого рода предателей. Уж этого не знать — совсем юнцом быть. — Эх, Деррис, сам-то недавно молоко с губ обтёр, а уже взрослых поучаешь, — мельник подпёр голову рукой. Деррис, видимо, оскорблённый приготовился уже ответить, как всё тот же седобородый торговец в один момент уладил спор: — Да к праотцам эти звания и имена родов! Я тут своими глазами на днях Селину вашу видел. Помните ливень, который потопил трущобы на окраине? — А как не помнить? — молчавший доселе крепенький, но чрезвычайно низкий мужик вступил в беседу. — До сих пор бродяги с окраин вокруг домов благородных господ ошиваются. Идти-то больше некуда: вода все ихние лачуги промяла. — Так вот, — торговец пропустил мимо ушей комментарий низкорослого, — иду я, значит, в кабак, на встречу. И вижу, значит, магичку нашу. На вороном жеребце, глазища злые, блестят во тьме, как у кошки или зверя какого, грива серебряная развевается… — У коня? — встрял мельник. — У девки, дурень! — шикнул на него Деррис. — …а в руках что-то в плащ завёрнутое, — перешёл на полушёпот торговец. — Я сначала, видите ль, подумал: какие-нибудь свои колдунячьи травы тащит али эликсиры. — Эликсиры — дело важное, — с умным видом кивнул мельник, в свободное время подрабатывающий деревенским знахарем. — Но не тут-то было! Человека она держала да ещё и с помощью чар своих, ибо он это… в отключке был, а потому в седле не держался. Я мельком увидел лицо юнца — всё в крови. Спасла она мальчишку или сама исполосовала — не мне об этом знать. Я даже не уверен, парень ли это. Но вон оно что у нас происходит. Торговец глубокомысленно вздохнул и обвёл всю честную компанию проникновенным взглядом. «Честная компания», в свою очередь, также обменялась многозначительными взглядами. Однако вскоре тема разговора сменилась, и больше к болтовне о магичках посетители таверны не возвращались. Сэлл вздохнула и расслабила сжатые от волнения пальцы. Девочка сидела в укромном месте за одним из столов пивнушки, но хорошо слышала весь разговор кучки мужчин. Говорили, несомненно, о Селине и о ней, о Селесте Кастэр. — Сэлл, ты чего такая бледная? — удивлённо спросила возникшая перед столиком Лафия. — Что-то произошло? У этой девушки отлично получалось незаметно исчезать и так же незаметно появляться. А ещё она умела ходить бесшумно, как лесная кошка. — Нет, — отчаянно замотала головой Селеста и для пущей правдоподобности добавила. — Всё хорошо. Лафи поймала взгляд подопечной и внимательно посмотрела на неё. Однако тут же села на стул напротив, решив не мучить девочку расспросами. — Зачем мы здесь? — у Сэлл, наоборот, вопросов было хоть отбавляй. Служанка разбудила подопечную ещё до рассвета и попросила помочь с неким поручением, которое дала ей Мастер. Подробностей девушка не объясняла, а потому Селесте пришлось, зевая и попеременно ёжась от липкого предутреннего тумана, молча следовать за старшей и уповать на скорое возвращение домой. — Хозяйка попросила выведать кое-что у местных, — непринуждённо выдохнула девушка. — Мы обойдём ещё несколько мест, прежде чем вернёмся к Ориэ и остальным. — А я зачем? — не поняла Сэлл. Лафия положила подбородок на скрещенные руки и загадочно шепнула: — Для отвлечения внимания. Или наоборот. Кастэр растерянно кивнула. — Ну а сейчас позавтракаем, — вдруг с улыбкой заявила Лафи. — Негоже оставлять твой растущий организм голодным. Вскоре служанка сделала заказ, и пухлая девица в изрядно помятом и заляпанном переднике принесла два огромных блюда, на каждом из которых было по добротному куску свинины и горсти овощей. Следующей партией девица притащила маленькую плетёнку с лепёшками и две кружки с глинтвейном. Правда, как потом сказала Лафия, вино оказалось слишком разбавленным. — А что такое «Ковен Верховных Магов?» — запив очередную ложку завтрака, вдруг спросила Сэлл. Она не знала, как лучше подступиться, и поэтому открыто задала вопрос. Лафи, несмотря на своё положение служанки, производила впечатление знающей и умной девушки. Вот почему Селеста не сомневалась, что та ответит на поставленный вопрос. — Ковен — сообщество наиболее сильных и влиятельных магов, — почти не отрываясь от пищи, пояснила Лафия. — Проще говоря, кучка чародеев со всей страны, время от времени собирающихся за одним столом, чтобы обсудить наболевшее. — Наболевшее? — переспросила Кастэр. — Ага. Кто кого убил, кто кому насолил за последний триплекс, а также что делать для поддержания порядка или как хотя бы имитировать наличие оного, — хохотнула Лафи, отправляя в рот большой кусок мяса. — А Мастер тоже состоит в этом Ковене? — интерес к магии и всему сопутствующему у Сэлл не утихал. — Есть такое, — служанка растянула губы в приветливой улыбке. — Сейчас Хозяйка не шибко жалует собратьев-колдунов, а мелких шарлатанов и вовсе прогоняет взашей. Да и на собрания давно уже не заявляется. С того самого момента, как приехала в Тари-Тёрн. — Откуда ты всё это знаешь? — удивилась Селеста. — Разве тебя не наняли прямо здесь? — Нет, я давно с госпожой Селиной, — пожала плечами девушка. — Всех подробностей её жизни не расскажу, но кое-что всё же знаю. Остаток завтрака они провели в молчании. Уходя, Лафия кинула девице в переднике несколько золотых и на прощание послала хозяину таверны воздушный поцелуй, на что тот ответил одобрительным смешком. Видимо, Лафи здесь знали уже давно. — Куда дальше? — кутаясь в лёгкую накидку от зябкого тумана, спросила Сэлл. — Зайдём ещё в одно место, а после пройдёмся по рынку и купим чего-нибудь к ужину, — обозначила план действий Лафия. — Не замёрзнешь? — Неа, — качнула головой Селеста. Хотя девушка бодрилась, как могла, она дрожала совсем не от холода. И осознавала это. Потому что страх предстоящего вечера уже прокрался в разум юной магички. Страх не создать заклинание. Страх не справиться с собственной силой. Страх не оправдать ожиданий Селины эль Гратэ. Светило медленно всходило за горизонтом, скользя первыми сонными лучами по грязным улочкам Тари-Тёрна. Две женских фигуры в плащах неспешно, будто прогуливаясь, шли меж двухэтажных домов знати. Рядом с одним из таких домов, прямо на земле вблизи ограждения, спал изрядно выпивший накануне мужчина. Лафия подошла к нему и ловким движением ноги перевернула на спину. — Эски дома? — тихим голосом спросила она. — Хммф… — пьяница едва ли был способен улавливать звуки. — Понятно, — тем не менее хмыкнула Лафи. Девушка взяла Сэлл за руку и повела в обход дома, к неприметной дверце для слуг в ограждении. — Этот конюх никогда не закрывает за собой вход по пьянке, а магической защиты здесь нет, — снова улыбнулась Лафия. Сэлл увидела за ограждением силуэты собак и тут же оповестила об этом подругу. — Не бойся, они меня знают, — Лафи хихикнула. — Я здесь частый гость. Девушка открыла незапертую дверцу и, мгновенно сориентировавшись, нашла вход для слуг. Собаки — две большие и одна поменьше — даже не обернулись в её сторону: видимо, слишком хорошо знали запах служанки. Прокравшись на кухню, откуда доносились запахи пряностей и хорошо прожаренной баранины, «гостьи» остановились. Лафия прижала палец к губам, велев не шуметь, и нырнула куда-то в темноту дома, оставив Селесту одну посреди чужого поместья. Правда, появилась служанка так же быстро, как и ушла. Однако теперь рядом с ней плелась рослая девица в одной лишь ночной сорочке. Обитательница странного поместья то и дело зевала и тихонько ругалась, поливая Лафию целым фонтаном нехороших слов. — Не успела я положить свою многострадальную головушку на мягкие подушки, как вдруг ты снова заявилась, — бурчала девушка. — Лафия, дорогуша, вот скажи: ты специально приходишь именно тогда, когда мне больше всего хочется надраться бражки и завалиться спать? У незнакомки были короткий ёршик волос цвета соломы и заспанные светло-голубые глаза. Её поразительно широкие плечи, как и сильные руки, вызывали ощущение защищённости, а взгляд хитрой лисицы, наоборот, настораживал. Сэлл едва ли замечала его, но Лафи слишком давно была знакома с Эски, дабы мгновенно распознать, что с ней торгуются. — Не нужно прелюдий, — служанка кокетливо поправила выпавший из причёски локон. — Ты знаешь, чего хочу я, а я знаю, чего хочешь ты. Мы сойдёмся в цене, я уверена. — Какая же ты скучная, дорогуша, — цокнула языком Эски. — Иной раз ты хоть выпьешь со мной да поболтаешь, а сегодня словно бы спешишь куда. И, кстати, кто это с тобой? Взгляд «лисицы» упал на фигуру, стоящую близко к выходу, коей и являлась Сэлл. Однако усмотреть девице ничего особого не удалось, потому как большую часть лица скрывал капюшон, а тела — накидка. — Давай присядем, если тебе так удобнее, — быстро сменила тему Лафи. — Нальёшь своего любимого вина, да? — Налью-налью, раз ты так старательно увиливаешь, — усмехнулась Эски. — Так зачем пожаловала, а? Обычно ты ко мне по вечерам ходишь, да в компании этой… как там её… — Нэри, — подсказала служанка. — Во, точно, — согласилась Эски. — А сегодня прямо с утра заявилась. Видно, что-то важное случилось, не так ли? И передо мной ещё в таверну ближайшую зашла? — Что правда, то правда, Эс, — пожала плечами Лафия, а затем обратилась к Селесте. — Сэлл, выйди погуляй пока. Не бойся, собаки тебя не тронут. Дождавшись, когда девочка покинет кухню, Лафи продолжила, но уже без прежней любезности в голосе: — Некто пытается вызнать информацию о моей госпоже, и мне нужно узнать как можно больше об этом человеке. Взгляд «лисицы» тоже изменился: теперь она смотрела на Лафию деловито и без прежнего дурачества. Разлив вчерашнее вино в две маленьких кружки, Эски заявила: — Сама я об этом не много знаю, но кое-что всё же слышала. Однако сначала цена, а потом рассказ. Не иначе, Лафи. Служанка вздохнула, подбирая нужные слова. Эски была тем человеком, который покупал и продавал информацию, а потому ей требовалось некое знание, которое, соответственно, можно было бы выгодно перепродать. — Видела Сэлл? Кивок послужил ответом. — Это ученица моей госпожи. Селина взяла её под свою опеку. Девчонка маг, но родители таковыми не являются. Иначе говоря, подкидыш. Мать Селесты — бывшая жрица Тарии. — Бывших жриц не бывает, — хмыкнула Эски. — Вот именно, — Лафи отхлебнула вина. — А теперь делай выводы. Эски молча покрутила в руках полупустую кружку, видимо, осмысливая сказанное, после чего задала вопрос: — На твоём месте я бы не распространялась о таких вещах. Всё, что связано со жрицами и твоей госпожой, — слишком ценная информация. Так зачем ты говоришь мне это? — Это плата, остальное — неважно, — убийца слегка улыбнулась. — Надеюсь этого, хватит, чтобы получить то, чего я хочу. — Хватит, даже сполна, — информатор ухмыльнулась. — Только знай, что завтра о твоей новой ученице и её сомнительном прошлом будет знать, как минимум, полгорода. — Неважно, давай ближе к делу, — Лафия подлила себе вина. Эски, по примеру Лафи, заново наполнила свой бокал и начала: — Пару недель назад в городе появилась некая особа. Магического, разумеется, происхождения. Бродила эта особа так же, как ты сейчас, по кабакам да разным отдельным особнякам. Узнавала, как и что в Тари-Тёрне, и особенно интересовалась этой вашей Селиной. Ну мы-то люд простой, за разумную плату расскажем и про троюродного брата двоюродной бабушки тёти по папиной линии. А потому особа получила всё, что хотела. Ко мне, соответственно, дамочка эта также заглядывала. — И что ты ей сказала? — вопросительно подняла брови Лафия. — Да всё то же, что говорили ей до этого. Особа была в тёмном балахоне, да лица показывать не хотела. Ещё и угрожала мне почём зря. А к таким у меня доверия нет. Только вот есть одна деталь, которую я, в силу своего опыта, умудрилась заметить. Дамочка та едва прихрамывала на одну ножку, и к тому же на указательном пальчике носила колечко замысловатое. В нём фиолетовый камешек. Аметист необыкновенной огранки. Такую ранее встречала я только у госпожи эль Гратэ. Лафия неожиданно нахмурилась. — Уверена, что именно аметист? Ни сапфир, ни шпинель, ни бриллиант? — Я слишком хорошо знаю драгоценные камни, чтобы не ошибаться в таких мелочах. — А хромала на правую ногу? — Лафи закусила губу. — На правую, — подтвердила Эс. — И ещё. Наша загадочная леди совсем недавно в спешке покинула город. Вместе с какой-то смазливой пигалицей. Не знаю уж, где гостья откопала её, но одно могу сказать точно — девчонка, судя по одежде, из бедных кварталов Тари-Тёрна, хоть и хороша на личико. Лафия вышла из дома скорее, чем того ожидала Селеста. Служанка жестом указала Кастэр следовать за ней и, как ни в чём не бывало, покинула пределы особняка. — Лафи, а кто эта девушка? — любопытство в Сэлл всё же пересилило. — Это ученица местного кузнеца, Эски, — пояснила служанка. — Моя давняя знакомая. — А почему живёт в таком богатом доме? — не унималась Сэлл. — Её отец — камердинер хозяина дома, — снова пояснила девушка. — Стоит на хорошем счету у господина, поэтому и живёт вместе с дочкой припеваючи. — Вот как, — понятливо вздохнула Селеста. — Но зачем мы ходили к ней? — Поручение госпожи Селины, — загадочно улыбнулась Лафи. — Нужно было кое-что узнать. — И долго мы будем так путешествовать? — Не очень. Ещё парочку мест обойдём, после чего — рынок, и домой. На этом разговор окончился. Далее девушки шли молча, и только перед входом в очередную корчму Лафия неожиданно взяла Селесту за плечи и, повернув к себе лицом, убедительно произнесла: — Если вдруг когда-нибудь случится что-нибудь плохое или тебе будет нужна помощь, а нас рядом не окажется, иди к Эски. Она всегда поможет тебе, запомни. — Ага, — растерянно ответила Сэлл. — Вот и хорошо, — прежняя ласковая улыбка озарила лицо служанки. На рынке стояла невообразимая суматоха. По городу прошёл слух, что проезжающие мимо торговцы из Сэнэри ввиду каких-то только им понятных неустоек решили продать добрую половину товара, возимого обычно далеко на север, здесь, в Тари-Тёрне. Лафия, перемолвившаяся парой словечек с местными торгашами, выяснила, что на севере неспокойно из-за полчищ тварей, совершающих периодические набеги на поселения и людные тракты. — Мало того, что с архипелагами собачимся по пустякам, так ещё и тылы всякая нечисть поджимает, — торговец тканями сплюнул. — Твари эти быстрые, нападают ночью группами, по пять-шесть. В живых никого не оставляют, а плодятся так быстро, что северные леса ими кишмя кишат. Люди после захода солнца нос из домов не кажут. А в трактирах всё обсуждают, что и до нас это лихо когда-нибудь доберётся. — Упаси Тария! — собеседник торговца сложил руки в молитвенном жесте. — Да что нам твоя Тария? — таскающий бочки с вином работник не выдержал. — Никаких Богов уже давно не существует. Всё это россказни кучки обезумевших баб, возомнивших себя жрицами, да этой их Верховной. Той, что с алыми, как рубины, глазищами. — Не богохульствуй, Рех, — торговец нахмурился. — Все знают, что Тария хранит наш мир. Она придёт, когда ему будет угрожать опасность. Так в пророчествах написано. — Нашему миру, господин, всегда угрожает опасность, — язвительно парировал работник. — Только вот никакой Тарии я поблизости не вижу. — Сейчас отхватишь плети и сразу всё увидишь: и звёзды перед глазами, и Тарию, — пригрозил торговец и вернулся к разговору с собеседником, не желая, видимо, тратить время на препирательства. Селеста, ожидавшая прихода Лафии неподалёку и слышавшая весь разговор, удивилась. Ей было не понятно, как можно не верить в Богиню, в честь которой даже город назвали. — Сэлл, ты чего ворон считаешь? — спросила незаметно подошедшая служанка. — Слушаешь болтовню сэнэрийских торговцев? Девочка кивнула. — Люди из Сэнэри привыкли жить в безопасности и стабильности, им трудно перенять другой образ жизни, — задумчиво сказала убийца. — Я думаю, торгаши преувеличивают свои беды. — А эти чудовища? — не преминула спросить Сэлл. — Они существуют? Взгляд Лафии стал немного странным, словно затуманенным, но она лишь с улыбкой ответила: — Самые ужасные чудовища живут среди нас. По рыночной площади девушки шли молча. Здесь было достаточно шумно, и огромная толпа, занимавшая большую часть рыночного пространства, мешала ориентироваться. Однако и Лафия, и Селеста не могли не заметить огромную очередь, растянувшуюся далеко за пределы площади. — Что это? — Сэлл тыкнула пальцем в эту разношёрстную толпу. — Не знаю, — служанка качнула головой. — Хочешь, посмотрим? Они подошли ближе и, протолкнувшись сквозь плотное сборище людей, увидели всего лишь бочку, на которой сидел загадочного вида юнец. На юнце была хорошенькая новая туника, плотные облегающие штаны, короткие сапоги и широкополая шляпа с белым и чёрным пером. Рядом с бочкой лежала лютня, что весьма ясно говорило о профессии мальчишки. Позади паренька каменными истуканами стояли двое громил (судя по гербу на груди, принадлежащих всё той же Торговой Гильдии). Оба не отличались глубокомысленным выражением лица и вежливыми обращениями. Любого, кто пытался с ними спорить, громилы хватали под руки и спроваживали за угол, откуда впоследствии доносились не самые приятные звуки мордобоя. — Ну-ну, дамочка с дитёнком, быстрее, — юнец деловито заёрзал на бочке. — Не задерживайте очередь! Дамочка — дородная женщина с лицом бывалой кухарки — подтолкнула к юнцу робкого малыша и попросила погадать ему. — Не бойся, малец, иди сюда, — поманил пальцем предсказатель. Как только ребёнок осмелился подойти, юнец прытко подхватил его и усадил на колени. — Так-с, посмотрим, что у нас здесь, — медленно заговорил юнец. — Ага. Понятно. Вырастешь большим и сильным. Вступишь в элитный отряд городской стражи, если не будешь бездельничать. Только опасайся девушек с голубыми глазами: будет у тебя одна такая… бестия. Дальше всё довольно смутно, так что хватит с тебя. Беги к маме. Ребёнок, едва ли что-либо понимающий, по первой же возможности покинул странного предсказателя и нырнул за юбку матери. — Следующий! — дождавшись, пока матрона кинет пару золотых в специальный мешочек, заголосил юнец. Селеста, заворожённая зрелищем, поинтересовалась: — Кто он? Лафия только усмехнулась: — Странствующий бард-предсказатель, менестрель, ясновидящий или же некто, удачно им претворяющийся. — То есть всё, что он сейчас сказал — ложь? — разочарованно вздохнула Сэлл. — Не совсем, — Лафи задумалась. — Иначе не было бы вокруг него столько шороху и шуму. Скорее всего, предсказывает хорошее, о плохом старается умалчивать. Вон, мальчонку сразу к мамаше отправил, как только наплёл что-нибудь относительно приятное. Видимо, недолгой будет жизнь малыша. И ещё через минуту Лафия игриво предложила: — А сама не хочешь узнать, что уготовила тебе судьба? — Хочу, — подтвердила Сэлл. — Но очередь такая большая… и денег совсем нет… — Об этом не беспокойся, — усмехнулась убийца. Девушка взяла Селесту за руку и, активно работая локтями, стала проталкиваться вперёд. Очередь, возмущённая таким поведением, зароптала. Некоторые особо агрессивные особы пригрозили «хорошенько отодрать паршивку». Но прежде чем громилы начали устранять волнение в массах подручными средствами, Лафия предстала перед бардом и спросила, может ли она пройти без очереди. Толпа, доселе просто роптавшая, теперь окончательно взбесилась, ибо очередь была воистину огромная, а пропускать всяких здесь выскочек никто не собирался. Однако Лафия, не поддавшись на провокацию, скрестила указательные пальцы и приставила к шее. Нахмурившийся ранее менестрель вдруг внимательно сощурил глаза. Видимо, этот жест, понятный только им обоим, значил нечто важное. — Пусть идёт, — кивнул юнец бугаям, уже приближающимся, чтобы показать наглой служанке все прелести своих кулаков. — Благодарю, — Лафи приблизилась. — Ну что, предскажешь мне судьбу, бард? — Придётся, — с саркастичной, но очаровательной улыбкой сказал менестрель. — Подойди ближе, прекрасная незнакомка. Лафия сделала шаг вперёд. Юнец встретился с ней глазами, и тут же его взгляд стал будто стеклянным. Исчезли с лица все эмоции, слетела обворожительная улыбка. — Надо же, — усмехнулась Лафи. — Кажется, мне достанется истинное предсказание. Паренёк слегка наклонил голову набок. Чёрное и белое перо на шляпе покачнулись. — Три дороги в перепутье. Правая — ведёт во тьму. Сразу Вы о ней забудьте, коль боитесь за судьбу. Левая — страшнее даже. Бегство вечное несёт. Убегайте дальше, дальше, а иначе смерть вас ждёт. Путь, который посредине, — самый мирный и простой. В быта скучной паутине. Там, где вечный есть застой. Но останетесь Вы живы, коль пойдёте по пути, будете всегда счастливы и всегда полны любви. Так давайте, выбор нужен. Времени — совсем чуть-чуть. Мир уже почти разрушен. Или есть четвёртый путь?.. Юнец резко вздохнул, словно бы только вынырнул из-под воды и теперь пытался вдоволь нахвататься воздуха. — Благодарю, — лицо Лафии не выражало ничего, кроме притворной благодарности. Притихший ранее народ начал соображать, что до этого предсказания были какими-то менее замысловатыми. Кто-то почуял подвох. В рядах людей поднялось роптание. — А теперь ей, — служанка легонько подтолкнула Селесту вперёд. Бард, до этого тяжело дышащий и явно переживающий не лучшие моменты своей жизни, снова поднял взгляд на эту странную парочку. Голубые глаза его — удивительно ясные, как два полупрозрачных озера, — теперь смотрели на невысокую девчушку, которая с удивлением и страхом взирала на него исподлобья. — Я ничего не вижу, — вдруг обессиленно произнёс юнец. — Ты пуста. У тебя нет того, что можно предсказать. Менестрель, кажется, сам удивился своим словам. Но кровь, обильно пошедшая из его носа, не особо способствовала мышлению. Паренёк устало покачнулся. — Я больше не могу. Простите, уважаемая госпожа, но даже вы не заставите меня более говорить. Он соскочил с бочки и, подхватив лютню и мешочек денег, поплёлся в противоположную толпе сторону. Толпа же, разочарованная бегством предсказателя, топталась в замешательстве, не зная, что лучше: расходиться по своим будничным делам или бежать за бардом в надежде если не узнать судьбу, так хоть избить засранца. Лафия, чувствуя подступающую «тучу», привычно схватила Сэлл за руку и повела в один из узких проулков, где в случае чего можно было спрятаться от всеведущей толпы. — Как это — пуста? — растерянно спросила Кастэр, следуя за подругой. — Не обращай внимания, — остановилась Лафи. — Я не шибко-то верила, что он даст мне настоящее предсказание. Однако случилось именно так. А настоящие предсказания высасывают всю жизненную силу из ясновидящего. Наверное, он просто не был способен увидеть тебя. Жаль, конечно. Из-за меня так получилось. — Да ничего, — постаралась скрыть волнение Сэлл. — Не шибко-то и хотелось. Но всё произошедшее было таким непонятным и странным, что Селеста едва ли могла вернуть прежнее расслабленное своё состояние. Да и сама Лафия, побледневшая и задумчивая, не выглядела радостной. Кастэр побоялась что-либо спрашивать у неё в тот момент. Плохое предсказание, которое дал служанке менестрель, совершенно отбивало желание говорить о чём-либо. Но проходя мимо своего работного дома, Сэлл вспомнила, что хочет повидаться со своей подругой, Хейль, и ей всё же пришлось задать вопрос. — Можно я зайду ненадолго? — умоляюще посмотрела на Лафию бывшая рабыня. — Мне бы только увидеть одну девочку — и всё. — Хорошо, я подожду тебя у входа, — согласилась Лафи. — Только быстрее. Служанка опёрлась на стену дома и прикрыла глаза, словно дремлющая кошка. Она, видимо, погрузилась в свои мысли и не желала быть потревоженной. Селеста поднялась по маленькой лестнице ко входу и зашла в уже открывшийся с утра работный дом. Внутри кипела работа: старшие ткали и пряли; те, кто помладше, занимались уборкой, вечно путаясь под ногами; самых маленьких нянчили девушки, подрабатывающие ночами в местных борделях. Ансатт Приори с её извечной плетью действительно поблизости не наблюдалось. Но зато как только Сэлл переступила порог своего бывшего «дома», все, как по команде, уставились на неё. Весёлый гомон и изредка бросаемые ругательства неожиданно стихли. Несколько десятков глаз смотрели на Кастэр с такой смесью чувств, которую и не описать. Во взглядах некоторых читалось удивление и замешательство, другие выражали лишь затаённую злобу и презрение, третьи, наоборот, смотрели радостно, с надеждой. — Сэлл, что ты тут делаешь? — одна из старших девушек, замещающая ансатт в её отсутствие, подошла. — Я пришла к Хейль, — растерянно ловя многозначительные взгляды, откликнулась девочка. — А что здесь случилось? Почему все так смотрят на меня? Ребёнок, которого качала на руках Старшая, заплакал. — Как бы то сказать — не знаю, — успокаивая малыша, начала девушка. — Хейль… Лафии не пришлось долго ждать подопечную. Селеста вскоре вышла. Когда служанка спросила её, в чём дело и почему на ней лица нет, Сэлл подняла голову и дрожащими губами ответила: — Кто-то забрал Хейль.