Свет Несущая

-Ложись, - голос Джули стал жестким, собранным, что Таня, не задумываясь, послушала ее и легла на мягкий плед, невольно сжав от волнения прохладную ткань. Ванг наклонилась над ведьмой, успокаивающе проведя рукой по ее щеке и убирая с лица светлую прядь. Дыхание выравнивалось, волнение отходило на второй план. В душе Лариной само по себе зародилось безоговорочное доверие к этому существу, которое, казалось, знает все. Прохладные пальцы же все скользили по коже, забирая остатки напряжения, а огромные зеленые глаза внимательно всматривались в Таню, окончательно возвратив спокойствие ведьме. -Сейчас я введу тебя в некое подобие транса, - тихо зазвучал серьезный голос, говорящий будто бы прямо у Лариной в голове, - Твоя задача – представлять ситуации, о которых я скажу, остальное сделаю сама. Объясню вкратце: мы будем разгонять до максимума как негативные, так и позитивные эмоции, пока они не лопнут. Тогда ты сможешь освободиться от некоторых своих дуальностей, присущих человеку и заставляющих его постоянно страдать. Таня слушала краем уха, не в силах вновь включить мыслительную деятельность под этим безумным отоплением глаз. Слова Ванг проникали прямо в подсознание, минуя все природные защитные барьеры. «А Макаров был прав, когда говорил, что она владеет гипнозом» - промелькнуло в голове у ведьмы. -Ты готова? – тягучий голос сливался с зашумевшим от ветра ночным лесом. -Да, - Ларина изо всех сил старалась вернуть себе остатки самообладания, засматриваясь на полупрозрачную кожу Духа, будто светившуюся изнутри, - Только… Поцелуй меня. Джули улыбнулась. Не усмехнулась, а именно улыбнулась, источая скрытое тепло, которое Таня все же успела заметить прежде, чем ее коснулись теплые губы, подарив толику этого самого тепла и ощущение счастья. Тонкие пальцы закрыли глаза ведьме. -Расслабься, -голос зазвучал совсем тихо, - Расслабься… Таня уплывала в небытие, мягкие слова обволакивали, погружали в пучину спокойствия, заставляли забыть о всех проблемах и полностью раствориться в глубинах своего подсознания. Все больше теряя ощущение окружающего мира, Таня цеплялась только за голос, мерно говоривший ей: -Вспомни себя в детстве… Вспомни свою маму… Вспомни свою любовь к ней. Маленькая светловолосая девочка сидит с ногами на подоконнике и с тоской в глазах смотрит в окно, за которым беспросветная ночь. Часы пробили три. Девочка считает до десяти уже в который раз, вспоминая цифры, когда наконец раздается долгожданный звук поворачивающегося ключа. -Танюша! Ты чего еще не спишь? Девочка со всех ног бежит к статной женщине, которая только что вошла, и попадает прямо в раскрытые объятия. -Мамочка! В голосе сквозит столько нежности, тепла, томительного ожидания. Но мама ведь так много работает, маме ведь нужно обеспечивать семью, она не может все время проводить с Таней. И, забыв про долгие часы тоски, девочка крепко прижимается к теплой, вкусно пахнущей духами груди, и в душе разливается тепло, похожее на согретое молоко, которым мама поила ее во время простуды. Таня забыла про реальность, все больше растворяясь в ярких светлых воспоминаниях. В личико дует свежий ветер, когда девочка уже, наверное, лет шести стоит на теплоходе, с восторгом всматриваясь в знакомый Финский залив. Солнце слепит глаза, но Тане все равно, она вдыхает морской воздух и засматривается на волны, что так стремительно расходятся от теплохода к берегу. -Мама! – девочка лишь на мгновение оборачивается к темноволосой женщине, о чем-то беседующей с попутчицей, - Мама! Женщина подходит и ласково гладит Таню по светлой головке, а потом садится рядом с ней на корточки и смотрит на дочь, которая начинает что-то взахлеб рассказывать о море, о солнце, о ветре, о ее детских, наивных мечтах, глядя на маму с неподдельным светом в глазах. Из теплого летнего дня Таню, совсем уже вернувшуюся в полное счастья детство, вырывает протяжный голос Джули. -А теперь вспомни всю боль, которую причинила тебе твоя мать… Вспомни всю твою ненависть к ней. Как Ларина не пыталась противиться, перед глазами замелькали совсем другие картинки. Теперь девочке уже около десяти лет. Она звонит во входную дверь, встряхивает светлыми растрепанными косичками и улыбается, смотря на маленького черненького котенка, которого держит в руках. Котенок доверчиво смотрит зелеными глазищами на Таню и лишь изредка жалобно мяукает от голода. -Не бойся, маленький, сейчас мы тебя покормим, молочка нальем, - по-детски нежно шепчет котенку девочка, когда дверь открывается. -Тань, ты чего так долго? – начинает говорить женщина с оттенком раздражения на лице, как вдруг замечает котенка и, не замечая счастливой улыбки дочери, зло бросает, - Зачем ты подобрала это грязное животное? Выкинь немедленно. -Но… Мама… - в растерянности говорит Таня, с лица которой медленно сползает радость, - Посмотри на него, он же такой хороший, он совсем замерз, ему нужно покушать… Женщина с откровенной брезгливостью смотрит на котенка. -Еще и черный… Отнеси туда, откуда взяла, блох нам дома только не хватало. Слышишь меня?! – женщина раздраженно смотрит на лицо дочери, неумолимо покрывающееся слезами, - И нечего тут реветь! С этим я тебя домой не пущу! В душе Тани, ранее не испытывающей такой жестокости, поднимается обида, но она не смеет вылиться наружу в виде злых слов и остается внутри, перерастая в ненависть. -Мамочка! Но он же умрет! – захлебываясь слезами кричит девочка, смотря в безразличные глаза матери. -Мне все равно. Выкини его и возвращайся, еще тебя теперь от вшей обрабатывать, - женщина захлопывает дверь, не глядя больше на дочь, с отчаяньем пытавшуюся пробудить в ней добро. Тем же вечером девочка стоит в углу, наказанная, и лишь изредка подбегает к окну, чтобы посмотреть, пьет ли котенок молоко, которое Таня вынесла ему втайне от матери. Но котенок уже сгинул в хитросплетениях бетонных джунглей, а девочке остается лишь с ненавистью смотреть на маму, которая обсуждает с подружкой по телефону глупый поступок дочери.