Свет Несущая

Таня не чувствовала ничего, кроме боли и собственных слез в реальности, когда перетекла в следующее воспоминание. -Мама, не ори! Мне уже шестнадцать лет, могу я позволить себе погулять с мальчиком этим вечером?! Девочка, точнее уже девушка, тонкая и хрупкая, как цветок, стоит посреди гостиной и разъяренно смотрит на мать. Последняя возвращает злобный взгляд и говорит: -Нет, не можешь! Ты настолько легкомысленная, что не представляешь, чем это может кончиться! Сейчас погуляете, завтра переспите, а послезавтра что? В подоле мне принесешь?! Таня как подкошенная падает на пол, с ненавистью и беспомощным отчаяньем смотря на мать над собой. -Ну уж нет, дорогая моя, - шипит в лицо девушке женщина, теряющая человеческий облик в своей злобе, - Я тебя выкормила, вырастила, так что ты никуда отсюда не уйдешь! Ты навсегда останешься со мной! Навсегда, слышишь?! Конец фразы превратился в эхо в голове Тани, крик матери заменил крик самой Лариной, которую спас от безумия лишь голос Джули, неведомым образом вытеснивший больные воспоминания. -А теперь вспомни своего мужа… Вспомни вашу любовь, ваше счастье. Вспомни ваших детей… Перед глазами Тани, что с трудом уменьшила раздирающую боль в груди, появилось следующее воспоминание. Высокий молодой человек с мягкими чертами лица обнимает девушку, выглядевшую немного старше, чем в последнем видении. -Ну что, как отпразнуем твой переезд от этого монстра, называющего себя твоей матерью? – Парень улыбается, и его улыбка невольно передается девушке, которая пытается задавить в себе неприятные чувства, - Тань, мы в Израиле! Мы за несколько тысяч километров от нее и от холодного Питера, расслабься! Я с тобой, ты со мной, теперь все будет хорошо. Таня улыбается, вновь растворяясь в живительном тепле и ощущении счастья, наполняющего всю ее душу. Она нежно целует парня, притянув его за темные волосы, и совсем отдается во власть окрыляющей любви. Неся в себе уже другую, зрелую и более осмысленную любовь, Таня погружалась глубже. Два мальчика бегут на встречу к Лариной, которая выглядит почти так же, как сейчас. Один совсем маленький, ему года два, он с трудом переставляет ноги, а второй несется на всех парах, он явно лет на пять постарше брата. Женщина с выражением бесконечной радости на лице обнимает подлетающих детей, целуя по нескольку раз каждого и шепча о том, как она безумно скучала. -Ну как ты тут без нас? – в щеку Таню целует подошедший мужчина, после последнего воспоминания обретший солидность. Женщина нежно улыбается ему и слушает рассказы детей и мужа о том, как они отдыхали на море. Самая счастливая семья на свете. И вновь Джули вырвала Ларину из безграничного заполняющего тепла своей новой фразой. -Вспомни, как ты ненавидела мужа… Как тебе было больно от того, что дети тебе сказали… Вспомни. И ведьму вновь безжалостно швырнуло в подкатившее воспоминание. -Нет… Ты не можешь… Ты не можешь запретить мне общаться с детьми, - хриплый голос Тани звучит глухо, несмотря на прекрасную акустику в аэропорту. Мужчина смотрит на нее с пренебрежением в глазах, поправляя галстук. -Еще как могу. Это ты ничего не можешь… Только посмотри на себя. Кстати да, пусть на самом деле я тебе изменил, но я сказал детям, что ты сама нас бросила. Ты должна понять, так будет лучше, им ведь со мной жить, а не с тобой. Ларина с непониманием и нарастающей болью смотрит на некогда любимого человека, пытаясь осознать, в какой момент он превратился в чудовище. -Саша, да как ты… как ты… - голос отказывается подчиняться, а ведьма жалеет, что в здании аэропорта нельзя курить. -Дети, идите, попрощайтесь с мамой, - гадко ухмыляется мужчина, беря в руку чемодан. Таня с болью протягивает руки к детям, впервые недоверчиво смотрящими на нее. -Ты бросила папу и нас. Как ты могла?! – почти выкрикивает старший, десятилетний сын, - Неужели твой мужик заменил тебе семью, мама?! Хотя какая ты мама… Женщина пытается выдавить из себя, что все это не правда, что она их любит, но всего лишь беззвучно заливается слезами, смотря на сыновей, которые, казалось, ждали от нее этих слов, но ее молчание убило в них последнюю надежду. Они непонимающе и ненавистно смотрят на мать, когда их уводит отец, лишь маленький Павлик шепчет «Мама, мама», оглядываясь, но Таня его уже не слышит. Она плачет, боль мешается с ненавистью, а обида - с отчаяньем, ведь сейчас ведьма теряет самое дорогое, что у нее есть. Боль рвала в клочья остатки души, вырастая до размеров черной дыры внутри, и впитывалась в кровь, в каждую клеточку, когда Джули наконец произнесла: -Проснись. Открой глаза. Таня с трудом разлепила больные зареванные глаза и, слепо хватаясь за холодные руки Ванг, села. Нечеловеческий крик пронесся по лесу, забирая с собой все больные эмоции, все раздирающие чувства, всю горькую отраву, до этого едким смрадом въедавшуюся в самую душу. А потом наступила пустота.