Не оставляй отпечатки на этом теле

У Женьки дома красивые чашки. Такие очень уютные. Белые с синими цветочками. Маленькие «пузатые» чашки. И совершенно тупые ножи. - Мужика дома не хватает, - неловко пытаюсь пошутить о ситуации и отсутствии в его спальне женских вещей и принимаюсь водить лезвием приглянувшегося тесака по колесикам специальной точилки. Звук получается до нельзя мерзостным, скатывается в тонкую иглу и долго, с остервенением, колет барабанные перепонки. Он неловко пожимает плечами, отбирает орудия такой изощренной пытки и долго-долго изучает зазубрины на металле. Очень хочется запустить руку ему в волосы, потеребить пряди… Мои руки всегда должны быть чем-то заняты – клавиатурой, сигаретой, карманами… Я знаю все швы, намечающиеся дырки и торчащие нитки своих карманов. Пожалуй, стоит завести кота. А рука все-таки срывается. Но Женька все понимает, трется о ладонь, устало, и как-то моментально выдохшись, словно я вот только что задела какой-то особый рычажок, отключила питание, и он повис манекенным телом на батарее. Не хмыкает и не смеется, что-то шебуршит… Разве что не мяучит, а так – совсем мохнатый прирученный домашний зверь. Не из почитателей резиновых мышей и спецконсервов, скорее деревенский увалень, как заправдовский йог усевшийся на пятачке заборного столба. Только на бывшем однокласснике слишком много от городов в принципе, и от нашего в частности. У Женьки уж как-то совсем тихо и прилично, как у всяких порядочных «мальчиков» за тридцать, которые даже с бабками у подъезда здороваются. И не верится, что когда-то он был самым отвязным парнем во всей школе, с прической и стилем Курта Кобейна и ставшим притчей во языцех гаражом для мелких шабашей заигравшихся школьников. Хотя, тогда для нас это были Великие Попойки у (да, да, Того самого!) Женьки Зáмрий. - Как гараж поживает? - А? - Ну, гараж твой. Помнишь, в десятом… Не продолжаю. Тогда много чего происходило, каждый день был событием… - Нет. Ага, как же, поверила. А вот репетиторство по английскому у моей мамы сразу вспомнил. Он отводит взгляд, так сразу и безболезненно заминая тему. Может, не знает, как это обсуждать, а может, думает, что спасает от неловкостей меня. Ну, господи, спали, не такое уж сверхъестественное и из ряда вон явление. Не повод для гордости, конечно, но… А время было безумно хорошее. Было много смеха, сладкого, шума, секса… Я много читала – у Женькиных родителей была потрясающая библиотека. Он ставил «Nirvan΄у» и много рисовал. И никогда не пачкал красками одежду и волосы. Только руки огрубели от растворителя. А вот губы всегда оставались очень мягкими. От воспоминаний начинает зудеть рот, и я подымаюсь, дружески похлопывая его по плечу: - Я покурить. У всех лестничных площадок одно лицо. Эдакие «агенты Смиты» хрущевских времен. С облупившейся у потолка краской, размашистыми надписями и неизменной горой окурков в углу подоконника. А вроде в разных концах города живем и район его куда лучше моего. - Привет! Ты Женькина подруга? Я оборачиваюсь и не спеша прикуриваю от яркого пламени спички из оставленного местными курильщиками коробка. И вправду, раритетный дом. Если здешние бабушки еще и не променяли «Рабыню Изауру» и «Санта-Барбару» на русские аналогичные поделки… Немного ностальгируя, улыбаюсь атмосфере, и сизый дракончик дыма тут же жадно вгрызается в трещины на закусанных губах, шипастым никотиновым хвостом щекоча легкие. - А я соседка. Справа. Девчонка передо мной в коротких шортах и рубашке – явно с чужого плеча. Она усмехается, снимает с моей безжизненно повисшей левой короткий светлый волос. И такой долгий-долгий «я-вас-раскусила» взгляд. - Да уж, его не потеребить за волосы – грех. А, знаешь, если за палец укусить у него… Очень… забавная реакция. Такое чужим не рассказывают. А я не любитель сплетен. - А за что другое укусить не пробовала? Говорят, помогает. Окурок рухнувшим космическим шатлом, отчаянно выбивая пульсацией красного тревожного света сигнал SOS, летит в открытое окно к воде ближайшей лужи. В прихожей уже пахнет крепким чаем. И куда более крепким вином. - Я не пью, Жень. В моей голове и без этого разум воюет за каждую минуту адекватного поведения. - Кстати, у меня тут кое-что для тебя есть. Парень лежит на диване, запрокинув голову в потолок, как в небо, лениво хлопает ладонью рядом, и я следую этому немому предложению. Мой подарок раскрыт и по столу разбросаны кисти, бумага, немного пастели и баночки лучшей из имевшихся акварелей. - Надо же, все подобрала правильно. Даже кисти те, что надо. Голос хриплый и уставший, да из подземелья самокопания иные и не доносятся. Может, и вправду не стоило спускать мамино «поощрение» на такую выходку? А потом он долго и без подтекста водит пальцами по моему плечу, нащупывает шрамы еще с того далекого школьного времени и, как обычно, тактично их не комментирует, лишь добавляя чуть больше осторожности и нежности в свое прикосновение.