* * *
Проснулся Штормолап от громкого шороха и спросонья не понял, что происходит, но быстро вспомнил обо всём, что случилось вчера. Он поднял голову и взглянул на рыжего кота, который пытался повернуться так, чтобы увидеть свою лапу. Это зрелище так разозлило Штормолапа, что он, не отдавая себе отчёта в том, что делает, вскочил и сердито зашипел на своего подопечного: — Нельзя так поворачиваться! Рыжий испуганно обернулся на голос и непонимающе уставился на оруженосца выпученными от страха глазами. — Если ты будешь так ёрзать, лапа никогда не заживёт, — заявил Штормолап, немного успокоившийся и подошедший к коту, дабы проверить состояние его лапы. Она была такой же опухшей, как и вчера, однако хуже не стало — уже что-то. — Я смогу ходить? — впервые подал голос рыжий. Штормолап уставился на него задумчивым взглядом, размышляя над этим вопросом. Пока что он ничего не мог на это ответить, ведь никогда не сталкивался с подобного вида травмами и даже не умел оказывать правильную помощь пострадавшему. Он надеялся, что рыжий всё-таки поднимется на все четыре, но не знал, наверняка ли это произойдёт. Потому он просто пожал плечами, сообщив, что если больной не будет совершать резких движений и напрягать сломанную лапу, то лечение вполне может пройти успешно. Этот ответ немного успокоил рыжего, судя по тому, как он облегчённо выдохнул. Штормолап усмехнулся и без предупреждения ускользнул в траву, намереваясь отыскать добычу. Вчера ему невероятно повезло: в сумерки полёвок здесь было немыслимое множество, и прибить пару из них не составило особого труда. К сожалению, они все, как на подбор, были маленькими и тощими, потому не смогли как следует наполнить животы оголодавших котов. Теперь же и этих полёвок не было: вчера они буквально кишели под лапами, а сегодня — пустота. Штормолап тяжело вздохнул, понимая, что поесть всё ж таки надо, и потому на свой страх и риск отправился бродить по окрестностям. В высокой траве он встречал только маленьких юрких ящериц и землероек размером чуть больше его когтя; и те, и те при виде охотника спешили спрятаться и шустро уносились прочь. После нескольких неутешительных попыток поймать хоть какую-нибудь дичь Штормолап сдался и решил испытать удачу в другом месте. Он вспомнил, что вчера заметил неподалёку небольшую рощицу, и направился туда в надежде, что там добыча будет больше и сочнее, чем в поле. На этот раз Звёздное племя, похоже, благоволило ему: в рощице он наткнулся на целое семейство белок, состоявшее из двух взрослых особей и нескольких бельчат, сидевших на самой низкой ветке дерева и завтракавших орешками. Не брезгуя столь лёгкой добычей, Штормолап одним ударом сбил с ветки почти всё семейство. Одна из старших белок с двумя малышами успела удрать, а другая взрослая белка с тремя бельчатами лежали у лап Штормолапа. Он улыбнулся своей удачной охоте, подхватил добычу и помчался обратно в поле — кормить себя и своего пациента. Вернувшись и с радостью отметив, что больной продолжает лежать в той же позиции, в которой ему было велено находиться, Штормолап положил перед ним троицу бельчат, которые, как он полагал, были намного вкуснее взрослой особи, которую он оставил себе. Рыжий коротко кивнул, благодаря охотника за угощение, и принялся за еду. То же самое сделал и Штормолап, усевшись рядом и быстро расправившись с белкой. Закончив трапезу, Штормолап вновь проверил состояние лапы больного и обрадовался, поняв, что ухудшений как не было, так и нет. Правда, улучшений пока тоже не наблюдалось, но это ведь приходит не сразу. — Я… — пробормотал рыжий, повернув голову так, чтобы видеть колдующего над своей лапой целителя, который с любопытством повернулся к нему. — Я даже не знаю, как мне благодарить тебя… — тихо проговорил он, и его усы дрогнули. — Не стоит, — отмахнулся Штормолап, садясь рядом со своим подопечным. — Не мог же я бросить тебя тут одного. — Они какое-то время молчали. Рыжий смущённо разглядывал какую-то точку на земле, а Штормолап в это время внимательно изучал пациента. Он решил, что стоит, хотя бы для приличия, представиться, и сказал: — Меня зовут Штормолап. А тебя? — Роджер, — ответил кот, поднимая, наконец, взгляд на воителя. — Приятно познакомиться, — улыбнулся Штормолап. — Как же так получилось, что ты сломал лапу, Роджер? Рыжий усмехнулся своим мыслям, словно вспомнив что-то невероятно смешное. — Это очень длинная история, если у тебя есть свободное время, чтобы её выслушать… — У меня полным-полно времени. — Ну, тогда слушай. Я по жизни одиночка и должен самостоятельно добывать себе пищу. Большую часть своего времени я провожу в городе, там и кормлюсь, и сплю, и делаю всё, что душе угодно. Совсем недавно на краю города построили мясокомбинат, — увидев недоуменное выражение морды лесного кота, городской житель со вздохом пояснил: — Это такое место, где Двуногие перерабатывают сырое мясо так, чтобы оно стало вкуснее. Я решил попытать счастья и направился туда, думал, что сворую у них мясо и целую неделю продержусь без пищи. К тому же мои друзья, которые живут дома у Двуногих, так расхваливали их работу, что я был бы дураком, если бы сам не попробовал это мясо на вкус. Разумеется, никто из этих домашних бестолочей не знал, что мясокомбинат охраняется целой стаей собак, и, конечно, никто не предупредил меня на этот счёт. Стоило мне перелезть через забор, как собаки набросились на меня всей гурьбой. Я припустил прочь, а они, оказывается, нашли какую-то дырку в заборе, и мне пришлось бежать из города в это поле, забраться на дерево и ждать, пока пустолайки уйдут. Они тут скакали, пока за ними не пришли Двуногие. Когда они ушли, я попробовал слезть с дерева, поскользнулся, упал… и вот. — Он грустно качнул головой в сторону сломанной лапы. — Я принялся кричать, думал, так меня кто-нибудь да найдёт, хотя особо не надеялся. Встать не получалось, лапа болела жутко. Я провалялся здесь почти сутки, потом увидел кошачью фигуру на краю поля — это был ты — и опять начал звать на помощь. Нельзя было упускать такой шанс. И вот, ты пришёл, помог мне, накормил, и я даже не знаю, как мне теперь тебя благодарить, ты же меня буквально от смерти голодной спас… — в горле Роджера встал ком, а глаза с обожанием глядели на Штормолапа. Он сглотнул и произнёс: — Спасибо тебе огромное. Штормолап, до глубины души растроганный этим рассказом, не выдержал нахлынувших на него чувств, лизнул Роджера в макушку и сказал: — Не волнуйся, теперь тебе бояться нечего. Лапа скоро придёт в норму, и ты опять сможешь ходить. — А ты… а ты не уйдёшь? Вопрос застал лесного воителя врасплох. Со всей этой беготнёй он совсем позабыл о своём сне и о повелении матери идти к озеру. Ему срочно надо вернуться в племя, ведь там его ждёт что-то, что ему так необходимо — не зря же ему был послан этот сон! Но, с другой стороны, если он немедленно отправится в путь, ему придётся оставить Роджера одного посреди пустого поля с раненой лапой. Да, возможно, она заживёт и без помощи целителя, но вот прокормиться сам одиночка не сможет. Роджер смотрел на Штормолапа глазами, преисполненными надежды, и молчал, ожидая его решения. Воитель тяжело вздохнул и зажмурился. «Прости меня, Звёздное племя, прости, Траволапка, я вернусь, но не сейчас. Я не могу бросить Роджера умирать, и вы это прекрасно знаете. Но помните, что скоро, очень скоро я вернусь. Вернусь домой». — Нет, — выдохнул он, открывая глаза. — Я никуда не уйду, я останусь здесь.Глава 21
30 марта 2015 г. в 11:41
После того, как Штормолап увидел во сне свою мать, велевшую ему возвращаться назад, у него отпали всякие сомнения насчёт её существования и дальнейшего направления своего пути. Он твёрдо решил, что вернётся обратно в племя и сделает это как можно скорее.
Он хорошенько позавтракал перед дорогой, и потому желудок не выдавал длительных серенад на тему еды, что невероятно радовало Штормолапа. В приподнятом настроении он бодрым шагом направлялся вперёд, навстречу горам, намереваясь поскорее совершить переход, однако не тут-то было.
Штормолап решил немного скоротать путь, пойдя не в обход, а наискось. Он полагал, что так быстрее доберётся до намеченной цели и к тому же сохранит целые сутки, которые были бы затрачены, пойди он уже известной ему дорогой. Потому кот, не колеблясь, свернул в незнакомое ему поле и пошагал вперёд, стараясь быстрее перебирать лапами. Чем живее он будет идти, тем скорее вернётся к озеру.
Такими мыслями он поддерживал себя, не переставая шествовать через поле, заросшее уже пожелтевшей от предчувствия наступающего Листопада травой, среди которой изредка встречались длинные тонкие деревья, росшие либо парами, либо тройками. Глядя на них, Штормолап невольно позавидовал: даже у растений есть товарищи, а вот он сейчас совсем один. Конечно, деревьям, скорее всего, совершенно без разницы, в одиночестве они растут или нет, а вот коту, преодолевшему столь длительный путь, было далеко не наплевать на это.
Он чувствовал себя одиноким, как никогда. Утром сон с посланием казался ему даром Звёздного племени, возможно, так оно и было, но теперь оруженосец понимал, что всё не так просто. Допустим, он вернётся в племя, и что тогда? Он очень сомневался, что Когтезвёзд встретит его с распростёртыми объятьями, а мать — родная мать — в качестве почётного гостя будет дожидаться его посреди поляны. Кот вообще не думал, что кто-то в племени, кроме Траволапки, Клеверохвостки и, может быть, Совоглаза будет рад его приходу. К тому же он понятия не имел, как объяснил Когтезвёзд его уход. Что, если он сказал, будто бы Штормолап предал племя, и теперь все его соплеменники настроились против ученика целителя? Нет, Когтезвёзд бы так никогда не поступил, он, к счастью, не сквернослов. Если только… если только предводитель сам не решил, что уход Штормолапа был предательством, и, уверенный в своей правоте, поведал это племени.
Тонущий в потоке своих мыслей Штормолап не сразу услышал крики. Они достигли его ушей и пробились сквозь пелену дум, только когда он находился практически возле источника звука. Оруженосец помотал головой, избавляясь от тяжести мыслей, и принялся вертеться на месте, пытаясь обнаружить того, кто так отчаянно кричит.
Поняв, наконец, с какой стороны доносятся вопли, Штормолап не без страха направился в ту сторону. Ведь, судя по высоте звука, тот, кто его издавал, сейчас испытывал страшную боль.
Сделав несколько неуверенных шагов, Штормолап остановился и снова прислушался. Звуки на мгновение стихли, но тут же возобновились. Теперь оруженосец понял, что кричит кот, а не какой-либо другой зверь, и ещё одно: он зовёт на помощь.
Со скоростью молнии ученик припустил в нужную сторону. Инстинкт целителя подгонял его, крича, что там, впереди, кому-то срочно нужна его помощь. Кот прорывался дальше и дальше через высокую траву, ломая и сминая её, ведь она так сильно загораживала видимость, пока, наконец, не выскочил на более или менее открытое место, где трава мельче, тоньше и мягче. Он увидел перед собой высокое дерево, царственно возвышающееся над этим полем травы, а под ним — маленького рыжего котика, чей рот раскрывался и закрывался, издавая те самые крики, которые привели Штормолапа сюда.
При виде выпрыгнувшего из зарослей кота рыжий захлопнул пасть, настороженно рассматривая привлечённого своими криками, словно гадая, чего ждать от незнакомца. Тот же, в свою очередь, разглядывал растянувшего под деревом кота. Незнакомец выглядел просто ужасно: выпирающие кости, обтянутые тонкой, покрытой множеством шрамов кожей, короткая спутанная шерсть, местами вырванная так, что видны были лысины. Лапа кота, страшно опухшая, была вывернута под неестественным углом, и ученику целителя не составило труда определить, что она сломана.
Установив состояние больного и уже начав составлять в голове план своих дальнейших действий, Штормолап перевёл взгляд на морду незнакомца, взглянув в большие тёмные глаза. Что-то во взгляде рыжего заставило Штормолапа поторопиться в исполнении своего долга целителя — помогать больным и раненым. Что было во взгляде кота — мольба, укор или страх — оруженосец так и не понял, однако одно ему было ясно точно: несчастному нужна помощь, и чем скорее, тем лучше. Поэтому Штормолап выдавил из себя что-то наподобие «Никуда не уходи, я сейчас вернусь», успев за время произношения фразы посмеяться над своей логичностью — со сломанной лапой рыжий далеко не уйдёт — и поразиться тому, как низко звучит его голос. Уже пускаясь прочь в поисках трав, он невольно задумался о том, сколькую часть пути провёл в одиночестве и как давно разговаривал с другими котами. В последний раз это было на ферме, но и тогда Штормолап едва ли пару раз открыл пасть. Что ж, можно сказать, у него уже около половины луны не было настоящего собеседника. Может, незнакомый рыжий кот на какое-то время займёт эту почётную должность?
Раздумывая над всем этим, Штормолап отыскал практически все необходимые компоненты и тут же вернулся обратно. Теперь предстояло самое сложное — перемотать лапу паутиной так, чтобы не повредились целые кости. Совоглаз объяснял ему, как это делается, но никогда не показывал на практике, потому Штормолапу оставалось полагаться только на свою память. Он выпустил коготь и ткнул им в кожу около бедра, постепенно спускаясь всё ниже, пытаясь тем самым понять, где именно треснула кость. Рыжий в зависимости от приближения когтя юного целителя к месту перелома шипел всё сильнее, но не дёргался, доверившись искусству незнакомого кота. Штормолап кое-как перемотал лапу, заставив своего пациента жалобно мяукать от боли, когда оруженосец чересчур сильно стягивал паутину или наклонял лапу под другим углом. В конце концов, Штормолап, уставший и вымотавшийся, оглядывал плод своих творений, а рыжий кот молча лежал, глядя на целителя глазами, полными признательности и благодарности. За оставшийся остаток дня он так и не сказал ни слова, даже когда Штормолап вернулся с охоты с парой полёвок и положил одну перед котом. Тот лишь кивнул в ответ на этот поступок и принялся за еду. Его глаза, переполненные обожания и не перестающие следить за Штормолапом, говорили сами за себя. После приёма пищи рыжий ещё какое-то время повозился, потом устроился поудобнее и задремал. Штормолап же лёг неподалёку от своего нового приятеля, чьего имени он ещё не знал, и следил за состоянием больного половину ночи, а потом заснул и проспал до утра, и на этот раз ему ничего не приснилось.