***
— Доброе утро! — Первое, что услышал Штормолап, разлепив веки. Он зевнул, потянулся и поморщился от приятного гудения в отдохнувших мышцах. Кот чувствовал себя бодрым, свежим, как только что пойманная дичь, и, главное, готовым к долгой дороге. — Так что ты решила? — спросил он, наблюдая за тем, как Стелла аккуратно умывает лапкой мордочку. — Я не могу бросить своего брата, — пожала плечами та. — Разумеется, я пойду с тобой. Я уже предупредила своих котов, так что мы можем выступать прямо сейчас. Штормолап улыбнулся ей и своим мыслям, уже полетевшим вперёд, к Роджеру, а оттуда — дальше и дальше, через леса, горы и поля, к лагерю родного племени. Он проделал такой долгий путь, и теперь ему оставалась самая малость — его закончить. — Я готов! — объявил он, вскакивая и отряхиваясь от прилипшей к шёрстке колкой жёлтой травы, покрывающий весь пол гнезда-ночлега. Стелла лишь хмыкнула на его заявление, взмахнула хвостом, подняв сноп пыли и тоненьких длинных травинок, и выскочила наружу. Штормолап пустился за ней, предвкушая скорый поворот событий. Коты быстрым шагом двигались вперёд по дороге к выходу из парка, и Штормолап всё время оглядывался по сторонам, боясь вновь наткнуться на злобных собак. Стелла не обращала на поведение воителя ровным счётом никакого внимания и уверенно шествовала вперёд, зато останавливалась через каждый десяток шагов и зачем-то принюхивалась. Штормолап думал, что она так же, как и он, вылавливает в воздухе запах опасности, но, как оказалось, бродяга была настроена по-другому. — Голубь! — тихо воскликнула она, махнув хвостом в сторону толстой курлыкавшей птицы, важно расхаживающей взад-вперёд по траве. — Я поймаю. Она ринулась в кусты, и Штормолап, как ему показалось, даже глазом моргнуть не успел, а бродяга уже накинулась на дичь из-за укрытия и перекусила ей горло. Голубь не успел ничего понять, даже вскрикнуть: он быстро обмяк в пасти кошки. Стелла победно обернулась к Штормолапу. Тот подумал, что из бродяги вышла бы неплохая воительница. — Угощайся, — кошка опустила перед ним свою добычу. Штормолап хотел отказаться и поймать что-нибудь своё, чтобы не показаться неумейкой, не способным даже дичь себе добыть, но быстро понял, что есть ему хочется намного больше, чем отстаивать свою гордость, и потому он лишь кивнул и с тихим «спасибо» набросился на еду. Стелла усмехнулась и села возле него, откусывая от голубя небольшие куски. Так коты быстро расправились с добычей и пустились в дальнейший путь. Штормолап сыто облизывался, вышагивая рядом со Стеллой, которая отлично знала и парк, и местность возле него, и даже сам город. Она умело выбирала самые безопасные для прохождения места, сворачивая с Гремящих троп и путей Двуногих, за что Штормолап был ей невероятно благодарен: и те, и другие совершенно ему не нравились, и он был не прочь держаться от них подальше. Однако он ошибся, решив, что обратная дорога будет проще, чем путь к парку. Солнце ещё не успело подняться на макушку неба, а путники уже попали в неприятности. — Прячься! — Стелла сильно толкнула Штормолапа в бок. Он взвизгнул от неожиданности и боли и полетел в сторону странных металлических штуковин, от которых несло жутким смрадом, врезался в одну из них, отчего раздался громкий звон. Штормолап шокированно помотал головой, пытаясь справиться с мгновенным помутнением рассудка, и оглянулся на Стеллу, с удивлением отметив, что её и след простыл. Целитель какое-то время недоуменно обводил глазами пространство между двумя гнёздами, где он находился, но бродягу так и не нашёл. Зато его взгляд наткнулся на кое-что другое, гораздо более значительное, чем одна маленькая кошка. В нескольких лисьих хвостах от него стоял огромный Двуногий с длиннющей чёрной палкой в руках, которая была направлена прямо на Штормолапа. Воитель скорее инстинктивно, чем осознанно, пулей пустился прочь, услышав за спиной ужасный громкий треск, от которого заложило уши. Этот звук вызвал в Штормолапе волну паники и страха, и потому он понёсся вперёд, как перепуганный кролик, не разбирая дороги и не запоминая её. Мимо него мелькали гнёзда и деревья, кусты и заборы — всё это сливалось в одно не стоящее внимания пятно. Он бежал без остановок, не забывая бегло осматриваться в поисках укрытия, пока, наконец, не нашёл его. Перед его глазами возвышались уже знакомые серебряные штуковины, нагруженные остатками пищи Двуногих. Они располагались на краю улицы, около высокого деревянного гнезда, и образовывали отличное убежище. Штормолап, не обращая внимания на отвратительный запах, исходящий от этих штуковин, нырнул в щель между двумя из них и забился в темноту, круглыми от ужаса глазами наблюдая за происходящим снаружи и содрогаясь крупной дрожью. Двуногий с палкой выскочил из-за угла, внимательно огляделся, разыскивая взглядом убежавшего кота. Он стоял долго, медленно водя палкой по сторонам, а потом опять раздался этот ужасный треск, и что-то с силой и яростью врезалось в один из серебристых предметов, среди которых спрятался Штормолап. Кот забился ещё дальше, жмурясь от ужаса и дрожа ещё сильнее, но у него хватило ума не выскочить и продолжать тихо сидеть, практически не дыша. Двуногий ещё какое-то время постоял, потом выругался на своём языке и пошёл в обратном направлении. Штормолап перевёл дух и обессилено опустился на живот. Сердце бешено колотилось где-то в горле, он с трудом восстанавливал дыхание и никак не мог прийти в себя от пережитого стресса. Тело всё ещё трепетало, как лист на ветру, и находилось в какой-то недоступной для кота прострации, а сам он лежал и пытался понять, что же такое сейчас произошло. Откуда раздался этот страшный звук? Неужели из палки, которую держал Двуногий? Но зачем он грохотал этой палкой? Двуногий наверняка был настроен решительно. Что он хотел от Штормолапа? Просто испугать его? Зачем погнался за ним, зачем целился в него из этой палки? А что, если… Штормолап вспомнил, как в лесу охотился на мышей, белок, лягушек. Что, если Двуногий охотился на него? Неужели он хотел его съесть так же, как Штормолап поедал пойманную добычу? А Стелла? Тоже хороша, бросила его в незнакомом месте, попыталась спасти свою шкурку! Хотя чего от неё ещё ожидать, она же бродяга. У таких котов нет закона, они не знают ни благодарности, ни привязанности. Ничего удивительного в том, что эта трусливая дикарка бросила его на произвол судьбы, не было! — Штормолап? — знакомая рыжая макушка показалась из-за угла, а большие от испуга тёмные глаза изучающе обводили местность. — Штормолап, ты здесь? Штормолап попытался ответить Стелле, но язык, как и лапы, отказывался слушаться. Кошка какое-то время стояла, ожидая ответа, потом развернулась и пошла прочь, так и не дождавшись. Штормолап собрал в кучку всю свою смелость и решительность и на дрожащих от ещё незабытого страха догнал рыжую бродягу. — Стелла… — тихо пробормотал он, позабыв о своей обиде. — Стелла, зачем он… он что, хотел нас убить? Стелла грустно посмотрела на него, и Штормолап понял: догадка абсолютно верна. Кошка не выглядела столь же удручающе, как он, только искорки страха в тёмных глазах да нервные выпускания когтей выдавали её эмоции. А вот Штормолапа всё ещё трясло от ужаса. Он не мог совладать с собой, его опять пригвоздило к земле, а в рот словно налили воды, так что он не мог ни говорить, ни двигаться. — Ты в порядке? — спросила у него Стелла, но он ничего не ответил. Тогда она усмехнулась и предложила: — Не можешь кивать — моргай. Два раза — «нет», один раз — «да». Штормолап моргнул один раз, потом подумал и моргнул ещё. Стелла глубоко вздохнула и вдруг прижалась к его боку, успокаивающе гладя хвостом по спине. — Ты… ты бросила меня, — выдохнул Штормолап, вновь загоревшись обидой. — Прости, — еле слышно ответила кошка, слегка отстранившись. — Но против Двуногих, отстреливающих бродячих животных, мы, к сожалению, бессильны… — видя, что доводы Штормолапа не убедили, она снова вздохнула и добавила: — Я видела, как эти Двуногие с палками убивают котов… они подстрелили моего друга. — Она помолчала, а гнев в глазах Штормолапа тем временем сменился сочувствием. — С тех пор я всегда теряю голову при виде этих… монстров. Прости, что оставила тебя, — последние слова она практически прошептала и затихла, скорбно съёжившись. Штормолап не стал больше ни в чём её упрекать, он вообще ничего не сказал, просто прижался боком к её боку, и так они просидели некоторое время, думая о своём.***
Целитель так и не понял, зачем Двуногим отстреливать — как он догадался, это слово имеет значение «убивать» — бродячих котов, которые им, Двуногим, ничего плохого не сделали, однако спрашивать воитель не решался. Он быстро смекнул, что эта тема являлась основной болевой точкой Стеллы, и потому позволил ей оставить этот инцидент без обсуждения. Бродяга оставшуюся часть пути практически не разговаривала, все её фразы были только по делу либо для отвлечения от тяжести мыслей. Иногда, рассказывая Штормолапу какую-нибудь коротенькую смешную историю из своего детства, она вдруг замолкала и дальше шла молча, чтобы потом вновь начать недолгий разговор уже на другую тему. Штормолап мужественно переносил перепады настроения кошки, когда она вдруг ни с того ни с сего начинала рычать на него, утверждая, что он слишком громко шагает или неправильно и неумело подкрадывается к дичи; терпел, когда бродяга пытливо расспрашивала его о жизни в племени, требуя полных ответов. Вскоре, однако, Стелла немного успокоилась и стала куда более выносимой, чем первые часы после утреннего происшествия. Ближе к вечеру они вышли из города, и Штормолап повёл кошку по знакомой ему дороге. Встреча брата и сестры прошла донельзя умилённо, с кучей урчаний и милых добрых слов, так что Штормолап невольно загляделся на эту парочку. Его мысли сами собой попрыгали вперёд, ставя на место двух бродяг себя и сестру. Наверное, Траволапка встретит его так же. И Клеверохвостка. А остальные… Он глубоко вздохнул, запрещая себе думать о плохом, поднялся и предложил Стелле сходить поохотиться. Кошка охотно согласилась, и уже вскоре они обшаривали местность в поисках добычи. — Лапу следует ежедневно проверять, — наставлял Штормолап по дороге, попутно принюхиваясь в попытке обнаружить запах дичи. — Смотреть, чтобы не было воспаления. Следи за тем, чтобы он ещё около четверти луны не ходил далеко и не опирался на больную лапу… — он уловил слабый аромат мыши и пополз в сторону источника. — Через четверть луны заставляй его понемногу передвигаться, делать комплекс упражнений… — Вот она! Мышь шуршала между корней дерева и не замечала охотника, притаившегося рядом с ней. Штормолап сделал один могучий прыжок и лапой пригвоздил к земле несчастную жертву. В голове невольно встала картинка, как его точно так же пришибает Двуногий своей палкой, но он быстро отогнал видение. — Он должен ходить. Сначала на небольшие расстояния, потом всё длиннее. Так лапа разработается и к концу луны заживёт. — Ясно, — кивнула Стелла, пожирая коварным взглядом притаившуюся на ветке дерева белку. — Я поймаю. Штормолап молча наблюдал за тем, как бродяга ловко взобралась на дерево, тихонько ступила по ветви навстречу белке и прыгнула. Жертва в последний момент заметила охотницу, попыталась сбежать, но Стелла сшибла её с дерева мощным ударом. Белка упала вниз, на землю, тут же вскочила в надежде спастись, но Штормолап бросился к ней, в долю секунды догнал и придавил лапой к земле. Затем перегрыз ей горло, взял добычу в пасть и обернулся к спустившейся с дерева Стелле. — Славная охота! — добродушно сказала она, кивая на белку. — Ты очень вовремя. — А ты так незаметно подкралась к ней, — искренне восхитился в ответ Штормолап, опуская перед собой дичь. — Это достойно уважения! Стелла заурчала, польщённая похвалой, подхватила с земли мышку, пойманную Штормолапом, и пустилась в обратный путь, к Роджеру. Целитель был бы не прочь ещё немного поохотиться, но затем подумал, что много наедаться перед завтрашней дорогой не следует, и потому взял в зубы белку и пустился следом за Стеллой. Остановившись буквально в нескольких лисьих хвостах от своего убежища, он обернулся на раскинувшийся за ним лес, потом перевёл взгляд на город, видневшийся вдали. Вот уж по кому он точно не будет скучать — так это по Двуногим, их чудовищным собакам и страшным огнезверям! Зато про Роджера и Стеллу он вспомнит ещё не раз. Да, пожалуй, он будет скучать по ним, вспоминать их тёмными звёздными ночами и тихонько вздыхать, прокручивая в памяти общие приключения. Но никакие бродяги никогда не заменят ему родное племя, сестру и мать, пусть и не родную… Да, он будет скучать, но сюда уже не вернётся. Его путь лежит не здесь, а там, в племени. В племени, куда ему совсем скоро предстоит возвратиться. «И да пребудут со мной Звёздные предки!»