Seven Devils

Густой, непроглядный туман стелется по берегу реки Стикс. Сквозь эту тьму невозможно разглядеть что — либо даже на расстоянии вытянутой руки. Единственное, что может хоть ненадолго рассеять дым — маяки лодки Харона, перевозчика мёртвых. Это жуткий старец в рубище, костлявый, измождённый, смердящий острым запахом смерти и вечных мук в Аидовом царстве, перевозящий через Стикс только тех, чьи кости обрели покой в могиле. Ему всегда нужно платить за оказание столь любезных услуг. А этого я сделать не могу. Откуда трикстеру знать про греческие погребальные обряды? Не хочу, чтобы этот скелет оттолкнул меня веслом, как люди пинают бездомных, облезлых собак. Я богиня. Была ею, так или иначе. Но если я желанный гость в подземном царстве — я буду доставлена к владыке со всеми почестями и без платы. И назад уже никогда не вернусь. Этот скряга не перевозит обратно ни при каких условиях. Завидев огни его лодки, я напряглась. Как же мерзко и отвратительно проигрывать Аиду вновь. Ужасно осознавать, что он снова оказался на вершине горы, а я — у её подножия. Это пожирало меня изнутри, заставляя ненавидеть саму себя всё больше и больше. Густой туман понемногу рассеивался, будто расступаясь перед Хароном. Он уже поравнялся с берегом, обдавая меня отвратительным запахом. Заметив, что мне нечем ему платить, старец уже было замахнулся веслом, но оно лишь рассекло воздух. На берегу реки Стикс не было никого. Ни единой живой души. Ни даже мёртвой. *** Избавившись от неясности разума, я недовольно свела брови, но глаза не раскрыла. Я слушала своё тело, чувствуя такую знакомую силу. Я недоумевала. Только что я стояла на берегу, опасаясь быть отброшенной Хароном, а теперь? Я медленно раскрыла глаза. Небесно — голубой свод высокого потолка сильно резал глаза после пребывания в тёмном царстве. Я дома? Поднявшись, я села на ложе. Мои чертоги. Здесь всё точно так же, как и было до моего изгнания. Неужели он меня вернул? Поверить не могу. Я оглядела себя. Ощупала. Дыры в животе не было. Асгардских одеяний и след простыл. Они уступили место платью. Лёгкому, почти невесомому, белоснежному. Как же непривычно. Тяжёлые двери моих чертогов распахнулись. Я вскинула голову, убирая русый локон за ухо. На стенах забегало множество солнечных зайчиков. Да за что же такая пытка для моих глаз? Доспехи отца сверкали безупречной чистотой. Впрочем, как и всегда. Он неспешно вошёл. Голубые глаза глядели спокойно и строго. Густые тёмные волосы мирно покоились на плечах. Борода по — прежнему доходила ему до середины груди. Тонкие губы были плотно сжаты. Прекрасная осанка делала его величественным до невозможности. Он постарел. Не внешне, нет. Внутренне. Я видела в его глазах тусклый блеск пустоты. Но ни что в его осанке, походке, жестах, не выражало такой удручающей перемены. — Понравилось в царстве Аида? — его голос был мягким, непривычно тихим, совсем непохожим на раскаты грома. Сейчас великий и могучий Зевс был простым отцом, у которого возникли небольшие проблемы с нерадивой дочерью. — Жуть, — ответила я, скривившись. Отец тепло улыбнулся. — Теперь понятно, почему он вечно рвётся наверх, — буркнула я. Улыбка мгновенно сползла с лица Зевса. На лбу залегла глубокая морщина. Папа недоволен. — Прости меня, — тихо проговорил он, присаживаясь на край кровати. Я поджала ноги под себя, скрестив их, готовясь выслушать его. — За моё изгнание? — уточнила я. — За то, что позволил тебе умереть. — Извиняешься за то, что даже не было в твоей власти? Как ты вообще с мойрами договорился? — В конце концов, они твои сёстры. — Кровными узами на Олимпе уже никого не удивишь. Вот и Аид не удивился, подчиняя меня себе. Меня передёрнуло от воспоминаний. — Ты разрушила половину Олимпа. Не он, — жёстко возразил отец. — Конечно. Ведь он сидел в своём чёртовом подземном царстве и наблюдал за всем, что я творю. Это он позволил Эфиру мною завладеть. И это он овладел мною. — Афина! — отец резко поднялся. — Ты с самого детства умела изворачиваться, снимая с себя любую вину. Отец развернулся, направляясь к окну. — А ты всегда прикрываешь своих братьев. За что же ты меня так не любишь, отец? Так сильно, что убиваешь мою мать, моего не родившегося брата. Я конечно понимаю, что любовниц и детей у тебя тьма тьмущая, но это не даёт тебе права вершить чужие судьбы! Ты считаешь, что можешь это делать, потому что ты на троне? Ты так за него держишься, что готов убить собственного сына? — Замолчи! Раскаты грома оглушили меня на долю секунды. Внутри всё сжалось. — А ведь я была твоей любимой дочерью, — глухо заметила я, чувствуя колючую слезу на щеке. — Ты ею и осталась. Отец отошёл от окна, приближаясь ко мне. — Тогда почему ты мне не веришь? Я не виновата. Не виновата. Не виновата! — я зажмурилась. Слёзы медленно катились по щекам. — Ты разрушила Олимп. Но я простил тебя. — Я тебя не простила. Твоё неверие убило меня. — Аид понесёт наказание за твоё изнасилование, — внезапно заявил он. Я нахмурилась. — Ты засунешь его дальше, чем подземное царство? — я недоуменно вскинула брови, вытираясь дорожки от слёз. — Тартар. — Ты упечёшь его в этот ад? — подобрав подол платья, я сползла с кровати и подошла к отцу, с надеждой заглядывая в его глаза. — Кронос проглотит его и не подавится? — Подавится. Ты плохо знаешь моего брата, — Зевс слегка улыбнулся и провёл ладонью по моей щеке. — Наконец — то ты дома. Я так скучал. Отец заключил меня в крепкие объятья. — Так сильно, что ни разу не навестил меня на Земле, — буркнула я. — Ника, — односложно ответил Зевс. — Предательница. А говорила, что предана мне. — При всём уважении, мудрая Афина Паллада, она моя дочь, — хохотнул папа. — И предательница. Ника, богиня победы, была моей сестрой и постоянной спутницей. Она одна из немногих, кто не отвернулся от меня после изгнания. — Расскажи мне о том боге, — попросил отец, присаживаясь на кровать. — Всё, что я о нём знаю, так это то, что его попытки захватить Землю и поставить её на колени провалились. А, и ещё он приёмный. И упал с Радужного моста в такую бездну, с которой наш Тартар не сравнится. В общем, у него такая же чёрная дыра в душе, как и у меня после падения с Олимпа, — я присела рядом. — Эта дыра вскоре заполнится. Теперь ты дома. — Я не останусь здесь, отец. Не хочу чувствовать на себе презренные и жалостливые взгляды остальных богов. И терпеть издевательства Ареса, который теперь уж точно не упустит возможности отомстить за свои вечные проигрыши. Я не хочу жить бок о бок со своим убийцей. И ежиться от полных ненависти взглядов Персефоны. Слышать эти противные, мерзкие перешёптывания за своей спиной. Я знаю, половина пантеона не простит мне прошлых убийств и разрушений. — Постой, — перебил меня отец, когда я раскрыла рот для очередного довода возвращения на Землю, — о каком убийце ты говоришь? — Об Аиде, о ком же ещё. Я была убита собственным копьём. — Это невозможно. Оно в оружейной у Гефеста. И он никому не позволяет даже взглянуть на него, всё ещё ожидая твоего возвращения. Он, как никто другой, знает, что ты ненавидишь, когда трогают твоё оружие. — Папа. Лафейсон вытащил из меня это копьё. — Когда я забирал твоё тело, оружия там и в помине не было. — Я видела сгустки чёрной материи, которая шлейфом стелется за ним при каждом шаге. Это был Аид. Я могу поклясться тебе на чём угодно. Это его рук дело. И он за это ответит. — Не вздумай! Ты забыла о его свите, которая наводит ужас на весь Олимп? Он могущественнее тебя во много раз. Танат, Геката, Минос и Радамант, Персефона, Макария, Гипнос, керы и эринии. Ты ничто против них. — Ты никогда в меня не верил, — я вскинула голову, борясь с колючей, ядовитой обидой, пеленой укутавшей моё сердце. Я обошла его, направляясь к дверям. — А Геката уже давно на моей стороне, — бросила я и вышла из своих чертогов. Мне не хотелось идти к Гефесту, но мне нужно было удостовериться в том, что копья нет на месте. Это будет железным доказательством Аидовой вины. Плутая по знакомым коридорам, я благополучно добралась до оружейной. Хорошо, что мне на глаза не попался ни один бог, кроме Гермеса, который вечно спешит по многочисленным поручениям отца. Он встретил меня на удивление радушно, без единого упрёка во взгляде. И это не могло не радовать, но и изменить моего решения было не в силах. На Олимпе будет слишком сложно продумывать план мести. Я вошла в оружейную. И здесь всё было по — прежнему. Невероятное количество искусно выкованного оружия висело на стенах. Гефест был мастером своего дела. Я прошла вглубь комнаты, доходя до дальней стены, становясь напротив тяжёлой и массивной двери. Здесь Гефест хранит то оружие, что выковал специально для меня. И входить в эту комнату могу лишь я. Я прикоснулась к замысловатому замку. Магия Гекаты сплелась с искусностью Гефеста, лишая кого — либо права, кроме меня, посещать эту комнату. Двери распахнулись, давая возможность войти внутрь. Я пробежалась взглядом по оружию, ища копьё. Дыхание спёрло от негодования. Я видела копьё, которое торчало из моего живота, собственными глазами. Как оно может покоиться здесь, на своём месте? — Это невозможно, — выдохнула я, беря копьё в руки, ощущая такой родной холод и приятную гладкость металла. Едва уловив звуки движения за своей спиной, я перехватила копьё двумя руками и резко развернулась. Остриё упёрлось в ярёмную впадину Гефеста. Мы встретились взглядом. И в его глазах не было ни капли презрения. Догадка о причине такого тёплого взгляда заставила меня содрогнуться. — Что невозможно? Я хранил его в надежде на твоё возвращение, — проговорил Гефест. Я отняла копьё от его горла. — Ты когда — нибудь перестанешь питать ложных надежд на мой счёт? — спросила я, обходя бога, стараясь держаться от него как можно дальше. Во мне всё ещё живы воспоминания об его настойчивых преследованиях. — Теперь, когда ты вернулась, моя надежда возродилась, — Гефест, прихрамывая, приблизился. — Не надо, прошу. Пусть это останется в прошлом, — я предупреждающе выставила руку впёред, давая понять, что приближаться не стоит. — Для тебя. Но не для меня. Впрочем, я в любом случае рад твоему возвращению, — бог тряхнул копной каштановых кудрей и улыбнулся. Я кивнула и перевела взгляд на распахнутые двери. Вскинула руку, закрывая их. Замок щёлкнул. — Зевс приготовил пир в твою честь, — продолжил диалог Гефест. — Пыль в глаза. Боги мне не рады. — Ты — одна из самых почитаемых богинь. Твои слова — вздор. Я покачала головой, пристально глядя в его глаза. — Если бы ты не была ему дорога, он бы не возвратил тебя домой, — возразил кузнец. — Если бы я была ему дорога, он бы не изгнал меня. — Ведёшь себя, как девчонка. А ещё богиня мудрости. Ты ответила за свои деяния. Получила прощение. Вернулась домой. Чего ты ещё хочешь? Это ты разрушила Олимп. Ты была осуждена по факту содеянного. Лишних грехов тебе не приписали. Всё вышло справедливо. Я молчала. Возможно, он прав. Я получила наказание по факту. Я. А не Аид. Да. Я должна быть мудрее. Обыграть их всех. Всех, кто не верит в меня и не верит мне. И я смогу. — Афина, — раздалось в оружейной, — какая встреча. Я рад твоему возвращению. Голос Ареса сочился ненавистью. Я вскинула голову. Бог войны стоял в дверном проёме. Его могучая фигура всегда внушала страх людям. Колючий, прожигающий насквозь взгляд, заставлял их трепетать и молиться с удвоенной силой. Его тяжёлая булава всегда наносила точные удары, находясь в сильных и умелых руках. Но я всегда побеждала его. И за это он терпеть меня не мог. И был рад моему изгнанию чуть ли не больше всех. — Но Олимп больше не нуждается в богине войны. Ему достаточно одного бога, — продолжил брат. — Арес, — звучно оборвала его я, — перестань. Иначе Дионис расстроится, когда его вино испортится от твоей кислой мины. Почему ты здесь, а не на пиру в мою честь? — я медленной и властной поступью направилась к нему. Вот уж при ком нельзя выказывать всех своих душевных терзаний, так это при Аресе. — Устраивать пиры в честь павшей богини — гнусность. Уж лучше заменить его славной и кровопролитной битвой, — ответил брат со свойственной ему самоуверенностью. — А тебе лишь бы пролить кровь, — заметила я, приближаясь. — Вспомни свои разрушения и убийства. И перестань, наконец, попрекать меня этим с таким лицом, будто ты — самая справедливая и честная богиня на всём Олимпе. — Зависть — плохое чувство, Арес. Воздух вокруг нас наэлектризовался, как только я придвинулась к брату вплотную. Мы с ненавистью смотрели друг на друга. В крови каждого закипала жажда битвы, как и в былые времена. Мы с самого детства противостояли друг другу. Любимая дочь и нелюбимый сын громовержца. — Прекратите. Здесь не место вашим битвам. И не время. Забирай нужное оружие, Арес, и уходи, — жёстко проговорил Гефест. Арес не удостоил его взглядом. Он лишь свысока глянул на меня и обошёл стороной. — Присмотри за моей амуницией, — обратилась я к Гефесту, — а у меня осталось одно незавершённое дело. Повеселись на славу, Арес. Я оставила богов в оружейной и направилась к лестнице, ведущей к выходу из дворца. Мне нужно вернуться в Асгард. А то Фригга уже устала томиться в мрачном чертоге Гекаты. Выйдя из дворца потайными ходами, я тихо просвистела. Заслышав хлопанье крыльев, я несильно ударила копьём об землю. Просияв золотым свечением, оно в миг исчезло. Очень полезное свойство — появляться и исчезать, когда мне это нужно. Пегас опустился на землю, подняв тучу пыли. Как же я соскучилась по этому пернатому. Конь поднялся на дыбы и захлопал крыльями в знак приветствия. Я улыбнулась и уткнулась носом в его морду, прикрыв глаза. Простояв так буквально долю секунды, я с лёгкостью села ему на спину. Намертво вцепившись в гриву, я ударила по бокам пегаса. Пора навестить Лафейсона. И вернуть Асгарду царицу. *** Возле дворца я спешилась. Проведя по гриве, я приказала пегасу ждать моего возвращения здесь и вошла внутрь полуразрушенной обители асгардских богов. Меня до ужаса волновала судьба Эфира. Ведь Тор мог вытащить его из Малекита. Или же попросту уничтожить древнюю силу, что в принципе невозможно. Я шла по длинным коридорам, припоминая, какими путями вёл меня в тронный зал Тор. Один наверняка там. Память меня слегка подвела. Свернула не туда в одном из коридоров, но благородный ас помог найти мне дорогу в тронный зал. Я вошла не спеша, подбирая слова для объяснений с Всеотцом. Он величественно восседал на троне. — Всеотец, — я слегка склонила голову в знак приветствия. — Мимо, — Одина окутало зеленоватое свечение. На троне расположился Локи. Я усмехнулась. — Он всё — таки вернул тебя к жизни? Афина Паллада снова богиня, — заметил он, ухмыльнувшись. — И я к тебе с дарами. Вернее, к твоему отцу и брату. Кстати, где они? — я сложила руки на груди, ожидая ответа. — Отец впал в сон Одина. А Тор вернулся на свою любимую Землю, отказавшись от трона. Так что, власть теперь моя, — трикстер поднялся и медленно сошёл с трона, опираясь на отливающий золотым блеском скипетр, — о каких дарах ты говоришь? И что ты хотела сообщить мне о Фригге? — Эта новость станет перекидным мостом в наше дальнейшее сотрудничество. Разумеется, когда я буду готова. Фригга жива. Я спрятала её в чертогах Гекаты, богини колдовства. А она, в свою очередь, создала безупречную иллюзию. Никто даже не заметил подвоха. — Запасной план на случай неудачи с Эфиром? Решила сыграть на чувствах? — Локи приблизился ко мне. Между нами осталась лишь пара шагов. — Что — то вроде того. — Дальновидно. Верни её. — А Тору об этом сообщить не хочешь? — А вот это уже не твоя забота. — Что — нибудь известно об Эфире? — нарушила тишину я. — Спроси об этом Тора. — Ладно. — Паллада. — Да, Лафейсон. — Как поживает план мести? — Он пока ещё не рождён. Но вот — вот увидит свет. — Останешься здесь? Ведь тебе понадобится моя помощь. — Откуда ты знаешь? — Просто доверься. У меня есть свой интерес в сотрудничестве. — Поверить богу лжи? — Это проще, чем ты думаешь. — Я не готова. Пока. Я вернусь за долгом. А пока — правь достойно. Я опустила руки, коротко свистнув. Буквально через пару мгновений в распахнутое окно влетела моя сова. Я протянула руку, ловя выпущенную из её когтей оливковую ветвь. София, выполнив свою миссию, опустилась на моё плечо. Бросив оливу на пол, я прошептала нужные слова. Небольшой хлопок и задымление свидетельствовали о верном выполнении ритуала. Рядом с Лафейсоном стояла вполне себе живая Фригга. Она благодарно кивнула мне и подошла к сыну. Они молча заключили друг друга в объятья. Царица не стала задавать вопросов, понимая, что трикстер объяснит ей всё позже. — Мне нужно усмирить внутренних демонов. Тогда я буду готова. И я вернусь. — Если отец не потребует твоего присутствия в Асгарде раньше. Ты обманула его. — Ты тоже. Оба усмехнулись. И оба поняли друг друга. Кивнув на прощание асгардцам, я покинула тронный зал. Я возвращаюсь на Землю. Там я должна буду привести все свои мысли в порядок. Свыкнуться со своей прежней сущностью. Придумать план мести. А когда я вернусь в Асгард, то Аида не спасёт даже его свита. Клянусь молниями Зевса.