Seven Devils

Arshad — Nightmare

Время было далеко за полночь. А я всё ещё торчала в библиотеке, но на этот раз изучала другой труд. О рунах. В левой руке держала кольцо в виде двух переплетённых змей, инкрустированных изумрудами. На внутренней стороне виднелись замысловатые руны. Лафейсон выполнил своё обещание, добавив, что это кольцо не только сможет защитить меня от вторжений чужеродных голосов в мой разум, но и позволит трикстеру держать со мной связь на ментальном уровне. Последнее меня как — то не прельщало. Глаза уже слипались. От Морфея ещё никому не удавалось улизнуть, хотя на Асгард, наверное, его власть не распространяется. Не отыскав ни единой похожей комбинации в книге, я со вздохом захлопнула её, в нерешительности теребя кольцо, не торопясь его надевать. Решив разобраться с ним завтра, я отодвинула фолиант и поднялась, сонно растирая глаза. Оказавшись на ногах, я больно ударилась о доспехи. Зашипев, я открыла глаза и обнаружила рядом Лафейсона, который подошёл без единого звука. — У вас с Тором это семейное, что ли? — пробубнила я, потирая ушибленное место над бровью. Локи вопросительно изогнул бровь. — Когда выбегала в прошлый раз из темницы, я буквально влепилась в твоего крепкого братца. — Осторожней надо быть, Паллада. Ну, как твои успехи? — ядовито спросил он. — Я ничего не нашла. Этого и следовало ожидать. Думаю, пока ты не получишь трон, вреда мне от тебя не будет. Но то, что ты будешь копаться в моей голове, меня отнюдь не радует. — Неужели тебя радует присутствие Аида в твоём разуме? — надавил он на больную мозоль. Цвет его зелёных глаз в полутьме казался глубже, насыщеннее. Локи выжидательно смотрел на меня сверху вниз, зная, что я в любом случае соглашусь. Иначе просто сойду с ума. — Нет, — процедила я. Бог лжи молча протянул мне кинжал. Несколько секунд я переводила взгляд с оружия на Локи и обратно. — Это ещё зачем? — Прежде чем надеть кольцо — активируй руны, — сухо бросил он. Всё, что связано с кровью — дело довольно опасное. А кровь бога вообще может стать мощным оружием. Я приняла кинжал и замерла на долю секунды. Трикстеру надоело ждать. Он забрал кольцо из моей руки, обхватил правую ладонь, помогая порезать левую. Я зашипела, почувствовав жжение. Локи сжал порезанную ладонь, и алая кровь начала стекать на кольцо в его руке. Комбинация рун вспыхнула неярким свечением, поглощая её, словно губка. — На сколько быстра твоя регенерация? — спросил Локи, разжимая мою ладонь. — К завтрашнему утру останется лишь алая полоса, — ответила я, с интересом наблюдая, как по змеям на кольце течёт золотистое свечение. Трикстер молча надевает его на безымянный палец моей левой руки. — А теперь слушай себя. Как реагирует твоё божественное начало на мою магию? — спросил он, внимательно глядя на меня. Мерзкий голос снова проявил активность, разразившись тирадой. « Он предаст тебя. Использует. А больше всего на свете ты боишься, что тебя используют. Используют, сделают виноватой и выйдут после этого сухими из воды. А ты не сможешь сделать ничего. Даже отомстить. Жалкая богиня.» Я тряхнула головой. Потёрла кольцо большим пальцем. Голос стих. Я прислушивалась к своему организму. Не успела я подумать, что всё в порядке, как почувствовала слабость и покачнулась. Чтобы удержаться, я схватилась за Лафейсона. К горлу подкатила тошнота. Разум начинало заволакивать плотной, туманной пеленой. Дыхание участилось. — Не вздумай сопротивляться, Паллада, — Локи повысил голос, держа меня за плечи. Можно подумать, я специально. — Не артачься и доверься мне, — процедил он, внимательно вглядываясь в мои глаза. Я невидящим взглядом смотрела на него, понимая, что сопротивляюсь вовсе не я. Видимо, его магия пытается выдворить из сознания Аида. А моё божественное начало попало под раздачу. Голова трещала. Я стиснула зубы, чувствуя, что сейчас начну кричать. Не от боли. От бешенства и бессилия. Неужели с этим чёртовым Аидом и вправду нельзя ничего сделать и я зря в это полезла? Я буквально вцепилась в Лафейсона, молча прося прекратить его эту войну внутри меня. Трикстер сжал зубы так, что желваки заходили. Он наклонился к моему уху, тихо и быстро шепча что — то, рисуя пальцами на моей спине непонятный знак. Всё разом прекратилось. Тело словно налилось свинцом. Ноги подкосились. Трикстер подхватил меня на руки. Перед глазами всё поплыло, и я отключилась. Пробуждение было тяжёлым. Голова раскалывалась. Я с трудом открыла глаза, выныривая из забытья. Чувствовала себя разбитой. Я села, облокотившись на спинку кровати. В темноте заметила тёмный силуэт на кресле. — А я уже подумал, что ты не проснёшься, — его голос тихий, будто стелется по полу, как туман. — Спишь уже второй день. Срываешь все мои планы. Локи говорил спокойно, беззлобно. Он расслабленно сидел в кресле, положив ногу на ногу. Я не видела его лица, в темноте разглядеть трудновато. — Ты чего здесь? — спросила, сжав виски руками. — Второй день меня караулишь? — Не обольщайся. Днём за тобой присматривала Рагна. Больше не сопротивляешься моей магии, я надеюсь? Эта передышка должна была вытеснить Аида из твоего сознания. Я пожала плечами. — Голосов нет. Тех неприятных ощущений тоже. Вроде бы, всё в порядке. — Уверена? — Нет. Я ведь только проснулась. Дай мне день, чтобы разобраться. Тогда я поставлю тебя в известность. Я замечаю, как Локи кивает. — Раз мы всё выяснили — оставишь меня? — Остался один невыясненный момент, — возразил трикстер. Я вздохнула. — Причина для моей мести? И я снова вижу, как Локи кивает. — Прямо сейчас? — Я должен знать. Я устроилась удобнее, скрестив ноги, готовясь к длинной ночной беседе. Это скоро станет плохой привычкой. — Тогда взамен я хочу услышать твою историю. — Твоё праздное любопытство уже удовлетворил Тор, — отрезал трикстер. — Нет, Лафейсон. Я хочу услышать твою историю. — Не сегодня. Я раздосадовано хмыкнула. — «Не сегодня» — не означает «никогда», Паллада, — устало заметил он. Я чуть улыбнулась. — Я начну с начала. С самого начала. Если позволишь. Трикстер вновь кивнул. — На заре веков миром правил Уран. В жёнах у него была Гея, мать — земля, родившая ему шесть сыновей и шесть дочерей — могучих, грозных титанов. Уран возненавидел их и заключил в недра богини Земли. Она невероятно страдала от столь страшного бремени и подбивала детей на восстание. Лишь один из них — Кронос — согласился и хитростью сверг Урана, заняв его место. Он не был уверен, что власть останется в его руках навсегда. Боялся, что его дети восстанут против него, обрекая на ту же участь, на какую Кронос обрёк Урана. Тогда он повелел своей жене Рее приносить ему рождавшихся детей и безжалостно проглатывал их. Кронос проглотил пятерых: Гестию, Деметру, Геру, Аида и Посейдона. Последним ребёнком Реи был мой отец. И она не хотела его потерять. Рея спрятала его на Крите, а сама дала проглотить Кроносу камень, завёрнутый в пелёнки. А Зевс со временем вырос и низверг Урана, освободив своих братьев и сестёр. Потом началась титаномахия — битва титанов и богов. Последние одержали победу. Олимпийцы честно разделили между собой свои будущие владения. Отец был самым могучим и взял себе небо, Посейдон — море, Аид — подземное царство душ умерших. И вроде бы, все довольны. Но только не Аид. Спустя время он понял, что люди его не любят, лишь боятся. Он, конечно, научился питаться их страхом, как олимпийцы питаются их любовью, но ему этого было мало. Аид хотел власти. Ему нужен был Олимп. Он раздобыл Эфир. Понятия не имею, где, но эта древняя тьма была в его руках. Аид пришёл ко мне. Я была юной, даже молниями отца пользоваться толком не умела. Свергнуть Зевса моими руками — его месть. Я бы поняла, если бы он обошёлся лишь этим: влил в меня Эфир и позволил разнести Олимп. Но нет. Аид взял меня силой. Как Зевс взял силой его жену, Персефону. Этого соития не должно было произойти. Клото предрекла мне девственность. Даже Гефесту, который потребовал меня в жёны за освобождение Геры, не удалось обойти её пророчество. А Аид нарушил его, возомнив себя властелином мира. Он хотел развязать войну меж олимпийцами. А кто сможет это сделать лучше богини войны? Только бог войны. Но Арес не был надёжным партнёром. Он бог нечестной, несправедливой войны. Брат бы предал Аида и сам воцарился бы на Олимпе. Я плохо помню, что творила, когда была под властью Эфира. Но позже, когда его всё — таки извлекли, я обнаружила, что разрушила чуть ли не весь Олимп. Отец был в ярости. Он лишил меня всего, что я имела, и изгнал. Подверг меня такому позору. А Аид выкрутился. Не знаю, как, но в Тартар его упрятали только месяц назад. И это ещё не факт. Поэтому, я должна ему отомстить. Аид разрушил мою жизнь. Вот и вся причина. В чертогах воцарилась тишина. — Боги ополчились на меня, — продолжила я после долгого молчания. — На моей стороне остались лишь Ника, Аполлон, и, как ни странно, Геката, которая входит в ужасную свиту Аида. И Гефест. Вот уж, кто всегда будет на моей стороне. — Что между вами было? — вдруг спросил Локи. Я лишь пожала плечами. — В том — то и дело. Ничего. У Зевса был сын — полубог Геракл. Которого он зачал, само собой, не с Герой. Она узнала о его существовании, наслала безумие на парня, и он убил своих родителей. В наказание отец приковал Геру к Олимпу. А через некоторое время Гефест помог её освободить. В награду за это Зевс поклялся выполнить любое его желание. И тут Посейдон посоветовал Гефесту просить меня в жёны. И почему на мне свет клином сошёлся, до сих пор не понимаю. Отец, естественно, не мог ему отказать, но посоветовал мне защищаться. И когда я пошла к нему за своим копьём, он попытался овладеть мною. Я защищалась и в итоге отстояла право оставаться девственницей. Правда, как потом выяснилось, не навсегда. Я ранила Гефеста копьём. И он пролил семя на мою ногу. Меня передёрнуло от воспоминаний. Как же гадко я себя после этого чувствовала. Будто меня предали. Родной отец. Уже в какой раз. — Я вытерла семя шерстью. Закопала в землю. А Гея позже родила чудного малыша. Я считала его своим сыном. Назвала Эрихтонием. И мне было абсолютно всё равно, от кого он. И что родила его не я. Он стал смыслом моей жизни. Хотя смотрелись мы не как мать и дитя, а как брат и сестра. Но мне было всё равно. Я отдала ему всю себя. А когда он вырос, стал царём и впервые провёл шествие в мою честь. А сейчас мой мальчик мёртв. Похоронен в священном участке моего храма. Я замолчала, смахивая одинокую слезу со щеки. И ещё одну. Воспоминания и горечь потери болью отзывались в сердце. — Никто не должен видеть твоих слёз, Паллада, — неожиданно заявляет Лафейсон. Меня передёргивает. Аид говорил то же самое. Решаю не реагировать на его замечание и продолжать. — Никогда не упрекай свою мать в нелюбви к тебе, — проговорила я, совладав с эмоциями, — она любит тебя не меньше Тора. Потому что и приёмных детей можно любить, как своих собственных. — Паллада. Сегодня ночь твоих историй. Твоих теней прошлого. Не моих, — оборвал Локи. — Просто услышь меня. — Будем считать, что услышал. Почему ты думаешь, что Аид не в Тартаре? — Лафейсон сразу же перевёл тему. — Во — первых, голоса в моей голове. А во — вторых. Вспомни Свартальфахейм. Ты видел, кто меня убил? — Нет. — По земле стелились сгустки тёмной материи. Такое оставляет после себя только Аид. К тому же, в меня вонзили моё копьё, которое потом оказалось в оружейной Гефеста на Олимпе. А кто, как не он, может обойти магию Гекаты и взломать замок? Разве что сама Геката. Но ей это ни к чему. Это был Аид, который не понёс никакого наказания. Но понесёт. Я клянусь. — Хватит с тебя на сегодня, — Локи прерывает мои тирады и попытки убедить его в безнаказанности Аида, поднимается с кресла. — Ложись спать. Завтра тебя ждёт экскурсия по твоим будущим владениям. — Куда ты меня потащишь? — недовольно спросила я, укладываясь. — Сначала покажу дворец. А потом поедем в город. Ты должна будешь знать Асгард как свой Олимп. Чтобы не подрывать мой авторитет как будущего Всеотца. Я закатила глаза и натянула одеяло до подбородка. — Спокойной ночи, Лафейсон, — проговорила я, когда бог уже схватился за ручку двери. Трикстер обернулся. Его губ коснулась лёгкая, едва заметная улыбка. — Спокойной ночи. Паллада. Локи мягко кивнул и вышел, оставив меня наедине с ночными кошмарами. Тенями из прошлого.