Seven Devils

По возвращении из Нидавеллира, мы с трикстером отправились каждый в свои покои: обсуждение слов Модсогнира решили отложить до утра. Но это, как выяснилось позже, было не самой лучшей идеей. Во — первых, во дворце царила сумятица и суматоха. Все готовились к зрелищному бою между мной и леди Сиф. Во — вторых, после того, как асиньи еле меня добудились, я обнаружила, что чувствую себя неважно. Тело ломило, будто давеча я свалилась с внушительной высоты. Вдобавок к этому, низ живота неприятно тянуло. Недовольно сведя брови, я приподнялась на локтях, борясь с желанием обратно лечь спать. Этого мне сейчас хотелось больше всего, даже сладостная месть Аиду была бесцеремонно отодвинута на задний план. Видя мою частичную разбитость, Дагейд предложила мне принять ванну с ароматическим маслом, которое придаст мне сил перед боем и немного улучшит моё самочувствие. Я кивнула, согласная на всё. Меня не прельщала перспектива вести бой со столь опытной воительницей, как Сиф, в таком ужасном состоянии. Дагейд улыбнулась и выпорхнула из моих покоев, возвращаясь через мгновения, неся перед собой чашу, источающую тонкий, сладковатый аромат. Как только приятный запах начал щекотать мои ноздри, к горлу подкатила тошнота. Этого только не хватало. Зажав ладонью нос и рот, я подала знак, и Дагейд ретировалась. — Моя госпожа, как Вы себя чувствуете? С Вами всё в порядке? — озабоченно спросила Рагна, приближаясь ко мне и убирая мою ладонь от лица. Её внимательные карие глаза принялись изучать каждый сантиметр моего лица в поисках истинной причины моего отвратного самочувствия. Я поочерёдно глянула сначала на Рагну, Хейду, а затем и на вошедшую с пустыми руками Дагейд. — Я чувствую себя отвратительно, — честно призналась я, недовольно морщась и садясь на край кровати, свешивая босые ноги. Запустив пальцы в свалявшиеся волосы, я выдохнула. — Неприятные ощущения внизу живота, ломота в теле, будто я вчера свалилась с крыши башни Старка, и непреодолимое желание лечь обратно в постель, — продолжила я. — А тошнота? — заметила Хейда, и её зелёные глаза приобрели странноватый, озорной блеск. — Да. После того, как Дагейд внесла масло, меня ещё и затошнило, — подтвердила я. — Думаю, здесь всё очевидно, — снисходительно улыбнувшись, проговорила Рагна. — У меня бой на носу, мне не до ваших загадок. Что такого очевидного видите вы, но не замечаю я? Асиньи понимающе переглянулись, а я выжидательно вскинула брови. — Моя госпожа, мы думаем, что Вы скоро познаете радость материнства, — ответила за всех Дагейд. Сжав виски руками, я попыталась осмыслить только что услышанные слова. Вышло из рук вон плохо. Я указала на места рядом с собой. Рагна и Хейда сели на кровать по обе стороны от меня, а Дагейд устроилась на полу. — Вы уверены? — спросила я, потирая лоб. — Не совсем. Чтобы удостовериться, Вам нужно посетить лекаря. Тогда всё станет яснее, — ответила Хейда. — Но у меня всё было в точности, как и у Вас, моя госпожа, когда я вынашивала третьего сына, — заметила Рагна. У меня пересохло в горле и я попросила воды. Только этого мне не хватало. Ребёнок будет моей самой большой слабостью, которой Аид непременно воспользуется, если узнает о его существовании. Осушив кубок разом, я принялась судорожно соображать, сообщать ли об этих догадках Локи или лучше пока повременить. — Я думаю, что раз это просто ваши догадки, то нам не стоит об этом никому говорить. А если вы правы, то я сама скажу об этом Локи. Хочу, чтобы он узнал об этом от меня. Поэтому, пусть это будет нашим секретом, договорились? — совладав с собой, я заговорщически подмигнула асиньям. Девушки понимающе улыбнулись. — А теперь, за работу. Не буду же я сокрушать леди Сиф в таком неопрятном виде, — я изобразила подобие счастливой улыбки на лице. Однако внутри всё было иначе, нежели снаружи. В стенки разума настойчиво билась мысль о возможной беременности. И что — то мне подсказывало, что так оно и есть. Бессонные ночи с Лафейсоном в его покоях даром не прошли. Девушки кивнули и принялись приводить меня в порядок. Блестяще справившись с задачей, они оставили меня наедине со своими мыслями. Я принялась мерить комнату шагами, невзирая на тянущие ощущения внизу живота. Внезапно появившуюся силу можно вполне объяснить беременностью. Плод слияния двух богов будет обладать немалой силой. Заламывая руки от волнами накатывающей паники, я вышла на балкон. Облокотившись на перила, я втянула носом аромат цветущего сада. Приступ тошноты заставил меня поморщиться. Если я беременна, это может сказаться на моём плане мести. Какая мне кровавая бойня в таком положении? Да и как я трикстеру — то скажу? «Если ты породишь на свет это чудовище — я его убью». Локи ясно дал понять, что продолжать свой род он не намерен. Что ж, теперь придётся ему с этим смириться. Продолжая вдыхать полюбившийся аромат скорее по привычке, я морщилась с каждым новым вдохом, борясь с накатывающей тошнотой. — Ты готова? — холодный голос, раздавшийся позади, сковал сердце колючим льдом. Смирится он, как же. Скорее Олимп падёт. Сказать ему сейчас или всё — таки сначала удостовериться? Я развернулась. Трикстер стоял, прислонившись плечом к арке, скрестив руки на груди. — Да, — ответила я. И даже не солгала. Я действительно была готова как морально, так и физически, сразиться с Сиф, невзирая на не очень хорошее самочувствие. — Тебя что — то мучает, — Локи прищурился. Отошёл от арки и приблизился ко мне, пристально вглядываясь прямо в глаза. Я захлопнула сознание, лишая его возможности прочесть мои мысли, и с лёгкостью выдержала взгляд бога лжи, прожигавший меня буквально насквозь. Скажу после боя, так будет лучше. Наверное. — Лёгкий недосып. А в остальном всё в полном порядке. Можешь не беспокоиться, победа в моих руках, — заверила я трикстера. Он вскинул бровь, прикидывая, верить не или нет. Затем, видимо решив остановиться на первом варианте, ответил: — Не подведи меня, Афина Паллада. — Не подведу, будь спокоен. А сейчас оставь меня, нужно сосредоточиться. Трикстер отвесил мне издевательски — шутливый поклон и удалился. Я рвано выдохнула, отгоняя все ненужные мысли. В ближайшее время существуем лишь мы: я и Сиф. Закрепив наручи, я взялась за меч, немного размялась. И вовремя, надо сказать. Тяжелые двери отворились, пара эйнхерий находилась на пороге в полном боевом облачении. Пора. Я двинулась за воинами. Они привели меня на большую, залитую солнцем, площадку. В дальнем конце поля стояла Сиф в окружении своих боевых товарищей. Они подбадривали её шутками и заразительно смеялись. Справа от площадки расположился Один, величаво восседая на троне. По правую руку от него находилась место Фригги, но рядом её не было. Богиня стояла возле Локи, разговаривая с ним о чём — то. Завидев меня, Лафейсон оставил мать и приблизился. — Поставим небольшой спектакль, — проговорил он, с такой нежностью заправляя за ухо выбившуюся из косы прядь моих волос, что если бы не его предупреждение, я бы подумала, что — то не так. Нет, конечно, он и в спальне по ночам проявлял такие порывы, но они были так же редки, как звёзды на утреннем небе. В те ночи между нами были лишь животная страсть, с примесью какой — то жгучей, злостной ненависти. — Об этой фальши знает лишь твои брат и отец? — спросила я сквозь зубы, приветливо ему улыбаясь. — Да. Для остальных нелюдимый младший принц наконец обрёл счастье в твоём лице. А теперь слушай внимательно: если вдруг соберёшься падать, то приземляйся на живот, — шёпотом наставлял он. — Почему? — Как только ты окажешься на лопатках — Сиф победила. Та же система работает и с ней. — Ладно. Что ещё полезное скажешь? — я подняла глаза на трикстера. — Подыграй, — бросил он, касаясь губами моих губ, обнимая меня за талию. И я подыграла, отвечая на поцелуй со всем трепетом. Впервые за это время внутри что — то шевельнулось. Что — то мягкое и тёплое. Я отстранилась, недовольно сведя брови. — Не порть спектакль, — прошипел Лафейсон. Я тепло и фальшиво улыбнулась, краем глаза наблюдая за реакцией присутствующих. — О, поверь, я ничуть его не испортила. Тут даже Тор засомневался. Довольно хмыкнув, трикстер выпустил меня из кольца своих рук и направился к своему месту рядом с матерью. Тор устроился по левую руку от Всеотца, Фандрал и Вольштагг сели рядом с ним. Сиф остановилась напротив меня, поприветствовав меня лёгким кивком головы. Она была настроена воинственно, глаза горели решительностью, но это делало её ещё прекрасней. Я ответила на приветствие асиньи. Встала в позу боевой готовности, как и она. «Пробуди свой гнев. Ярость. Своё божественное начало, которое до сих пор спит. Я всё ещё чувствую на тебе ошмётки серой земной жизни. Стань той, кем рождена. Сбрось с себя эту липкую грязь личины обычной смертной. Разбуди в себе богиню». Вторгся, всё — таки. Тряхнув головой, я избавилась от навязчивого шёпота Лафейсона в голове и приготовилась. Сиф нанесла удар первой. Лязг холодной стали резал уши. Я уклонилась. Трикстер буквально дезориентирует меня своим холодным, ядовитым голосом. Новый удар асиньи. И снова скрежещущий лязг. Локи недоволен. Я чувствую это. Мурашки на моей спине доказывают его злость и ярость. Сиф продолжает нападать, а ярость Лафейсона — расти. «Разбуди её. Истинную Афину — Палладу. Я чувствую, как она бушует внутри тебя. Жаждет крови. Мести». Я буквально ощущала, как все внутренности свернулись в тугой узел. По венам, мешаясь с кровью, огненной змеёй начала течь злость. Ненависть. Ярость. Ясное небо начало затягивать тучами. Я сильнее сжала рукоять меча. Сиф выжидала. Я провела языком по пересохшим губам. Нижняя была разбита. Я почувствовала железный привкус крови. «Ты должна чувствовать вкус её крови». Глубоко вдохнув и резко выдохнув, я начала атаку. В следующие несколько мгновений были слышны лишь лязг холодной стали, шарканье ног, вскрики от ярости и боли. Бой затянулся. Будто бились мы за жизнь. Каждая за свою собственную. В итоге Сиф оказалась на лопатках. К её горлу был приставлен меч. Я выиграла. Убрав оружие, я помогла воительнице подняться. Обе обратили свои взоры на Всеотца. Краем глаза я следила за реакцией Локи. Надменная, но довольная улыбка коснулась его губ. Видимо, он горд своей будущей царицей. Кивнув друг другу в знак благодарности за отличный бой, мы с Сиф разошлись залечивать незначительные увечья. Одержав победу в этом бою, мне нужно не спасовать в следующем. Настало время сказать трикстеру о моём маленьком секрете, из — за которого я вела бой не в полную силу. Тяжесть внизу живота и небольшая тошнота не покидали меня до сих пор. — Ты доказала, что достойна восседать со мной на троне. Но победа могла быть куда красивее, — недовольно заметил трикстер, приблизившись. На языке вертелась сотня язвительных ответов, но я решила обойтись без них. — Почему ты так ненавидишь Сиф? — спросила я ему назло, приставив острие меча к его горлу. — Вы так смотрели друг на друга тогда, в зале, а сейчас ты буквально убил её моими руками. Это ведь была не моя ярость. Она была твоей. Так что между вами было? — Не твоё дело, — отрезал трикстер, отодвигая от себя холодное лезвие. — Ошибаешься. Ты хотел омыть её кровью мои руки, стало быть, я имею право знать. — Не имеешь. Не вижу смысла продолжать этот разговор. Ступай к себе и готовься к скорой свадьбе. — Не так быстро. Нам надо поговорить. Но не здесь. Смерив меня недовольным взглядом, трикстер последовал за мной во дворец. Устроившись в кресле в моих покоях, он выжидательно приложил сложенные ладони к своим губам. Я собралась с мыслями, принимаясь нервно расхаживать по комнате. — Паллада. У меня нет времени созерцать твои хождения. Один ждёт меня, чтобы обсудить детали коронации, — поторопил меня Лафейсон. Я расстегнула наручи и бросила их на кровать. — Я беременна. Трикстер мгновенно подался вперёд. — Ты что? — Меня тошнит, тянет низ живота, всё тело ломит, я ужасно хочу спать. Все эти симптомы были и у Рагны, когда она вынашивала третьего сына. — Ты хоть понимаешь, что наделала? — прошипел Локи, медленно поднимаясь. — Что я наделала? Почему — то мне всегда казалось, что в зачатии участвуют двое. — Я убью его. Я не позволю ещё одному выродку этой расы ётунов появиться на свет. — Почему — то в Ётунхейме ты такую политику не проводишь. Это твой ребёнок. Неужели тебе настолько противна своя сущность, что ты готов убить любые её порождения? — То, что ты теперь носишь в своём чреве — чудовище. На треть ётун, ас и олимпиец. Что может быть хуже такого кровосмешения. Я предупреждал тебя. Молись своему отцу, чтобы лекари опровергли твою беременность. Иначе этому отродью не появиться на свет. Слова Лафейсона рассекали воздух не хуже меча. Он резко развернулся и вышел, оставив меня одну. Его ярое непринятие собственной натуры меня раздражало. Если же я всё — таки стану матерью, я не позволю ему убить этого ребёнка. Тогда мне придётся стать вдвое, если не втрое осторожнее. А самое главное — лишь бы об этом не узнал Аид. Иначе все планы рассыплются прахом прямо в моих руках. Вечером за мной пришёл Лафейсон. Он был мрачнее тучи и до зубного скрежета молчалив. А после «радостного» известия об его отцовстве, я всерьёз заволновалась. Чувствую, несладко мне придётся эти девять месяцев. И не только мне. Избавив лекарей от ненужных им воспоминаний, он отвёл меня обратно в покои. Коронация должна была состояться через три дня. Скоро весь мой пантеон будет здесь. Как скрыть эту новость от отца? С одной стороны мне безумно хотелось разделить с кем — то эту радость. Мне было неважно, что трикстер его не принимает. Так же, как и было абсолютно всё равно, что он его отец. Так было и с Эрихтонием, и я любила его не меньше. А с другой стороны. Теперь мне придётся заботиться не только о собственной безопасности, но и о безопасности ребёнка. И самой главной задачей для меня теперь стало его сокрытие от Аида. Его загробие может узнать абсолютно всё, это зависит лишь от степени его желания. Устав от бесцельного хождения по чертогам, я повалилась на кровать в надежде поспать несколько часов. Надежды оправдались, только проспала я пару дней. Я проснулась в ночь перед коронацией. Голова раскалывалась, тело не покидала слабость и тяжесть. Тяжесть той ноши, которую я взяла на себя. За такой короткий срок ребёнок словно стал бременем. Хотя он даже и не сформировался ещё. — Всё ещё не чувствуешь, что быть беременной монстром — тяжкое бремя? Голос Локи холодный. Надменный. Я слышу в нём боль. Жгучую ненависть к своей расе. Он сидит в кресле, его очертания едва различимы в кромешной тьме. Я свела брови и хрипло ответила: — Он не монстр, Лафейсон. Таковым его можно воспитать. Но не родить. — Ты беременна от ётуна. Быть монстрами — их право по рождению, — он подался вперёд, выплюнув ядовитое обвинение своих сородичей. — Каждый видит то, что хочет видеть. Если ты будешь считать его монстром, он станет им. Почему я не вижу в нём этого? Почему я не вижу этого в тебе? Ты сам вбил в свою голову эти россказни. Ты не монстр. Ты просто запутался. Тогда тебе нужна была поддержка, а не заботливый отец, который позволил тебе упасть в бездну. Не хочу никого оправдывать. Ни тебя. Ни Одина. Ни саму себя. Я ношу под сердцем как часть тебя, так и часть себя. Я не прошу тебя принимать его, — я спустилась с кровати и направилась к нему. — Я прошу тебя дать ему защиту. Защищай его так, как защищаешь меня, — я опустилась к нему на колени, обвив рукой шею. Трикстер метнул в меня грозный взгляд. — Я обеспечиваю тебя защитой только по тому, что ты нужна мне. А он мне не нужен, — отстранёно заметил он, а его рука скользнула по моей талии, по — хозяйски расположившись на ней. — Как бы то ни было, эти девять месяцев мы — одно целое. И тебе придётся это делать. — Думаю, это отродье в состоянии защитить себя само, — Локи отрешённо смотрел в темноту. — О чём ты? — недоуменно спросила я. — Твоё силовое поле. Я свела брови, понимая, что он вполне может оказаться правым. — И если я прав, то твоя потребность во мне заметно снижается. Я запустила пальцы в его смоляные волосы, принимаясь их перебирать. — И это мне на руку, — монотонно продолжал он. А я уж думала, что он расстроился. Ну хотя бы чуточку. Я поднялась с его колен и отошла к окну. — Оставь меня. Я прямо кожей чувствую, как ты ненавидишь меня из — за этого ребёнка. Это не даёт мне покоя, потому что так мы не сможем придумать нормальный план. Нам придётся смириться с ролью отца и матери. Это неизбежно. Уходи. Мне нужно время, чтобы придумать легенду, которую я буду завтра рассказывать отцу. В спальне стояла мёртвая тишина. Я оглянулась. Трикстера и след простыл. Я раздвинула плотные, тяжёлые шторы, распахнула высокие ставни и вышла на балкон. Ночь была тихой и прохладной. Упершись в перила локтями, я запустила пальцы в волосы и сжала их, с силой зажмурившись. Его никак нельзя заставить принять этого ребёнка. Силой — ни за что. Он должен понять сам, что это всего лишь ребёнок. Он будет могущественным. Сила уже заложена в него судьбой. Наверняка, как и способности к магии. Локи должен осознать всё сам. Без давления. А пока он будет свыкаться с мыслью отцовства, давление буду испытывать я. Исключительно с его стороны. Подняв голову, я устремила взор в даль. Бескрайнее звёздное небо. Иссиня — чёрное, с ассиметричными пятнами тёмно — фиолетового. Огромные, невероятной красоты звёзды и маленькие, сверкающие звёздочки. Душа Лафейсона — ночное небо. Где — то темнее, где — то светлее. Есть и совсем тёмные уголки. Без звёзд. Мрачные и пустые. Но есть совсем крошечные кусочки, где скопились звёзды. Свет. Но он тщательно укрывает их за тёмными, свинцовыми тучами. И ни один телескоп не в силах заметить эти просветы. И ни одна богиня не в силах разогнать их, какой бы силой не владела. Глубоко вдохнув и выдохнув, я отпустила лишние мысли и вернулась в спальню, оставив окно открытым. Вернувшись в постель, на смятые шёлковые простыни, я прикрыла глаза в ожидании великого дара от Морфея. И бог сна не заставил меня долго мучиться от ожидания, одарив крепким сном до самого рассвета. Ранним утром меня разбудили асиньи. Яркое солнце помогало им в этом нелёгком деле своими игривыми лучами, щекотавшими моё лицо. Девушки буквально сияли от счастья перед коронацией. Справившись о моём самочувствии, они омыли меня и приступили к причёске. Длинные локоны асиньи убрали в большой пучок, оставив пару завитков по бокам. Волосы они закололи гребнем со змеёй. — Змея? — удивилась я, заметив это. — Будущий Всеотец просил убрать Ваши волосы именно этим гребнем, — кротко пояснила Хейда и смущённо улыбнулась. Закончив с волосами, асиньи приступили к платью. В самой середине комнаты стоял манекен с нарядом. Надо отдать должное Лафейсону, если это его выбор, то у него безупречный вкус. Само платье тёмно — зелёного цвета, одна бретель тканевая, вторая — тонкая, золотистая полоска. Сзади чёрная, кружевная накидка, похожая на плащ, которая крепится к плечам, к левому запястью и чуть выше локтя. Под грудью был тонкий золотой пояс. Позади изумрудной волной струился шлейф. Я разглядывала всё это великолепие в зеркале, пока асиньи расправляли подол. — Вы прекрасны, моя госпожа, — поклонилась Рагна. Я улыбнулась и отпустила их. Как только двери за девушками закрылись, фальшивая улыбка мигом покинула моё лицо. Я нервно теребила кольцо, держа руки у живота. А точно ли это, чего я хочу? Кроме мести Аиду. Месть, месть, месть. Заполонила собой всё, стала кровью в жилах, воздухом в лёгких. Что будет после свершения мести? Долгая жизнь с Локи? Пока он не умрёт? — Не терзайся сомнениями, девочка. Если ты действительно любишь того, чьё сердце забрала, то оно того стоит. Я подняла глаза. В зеркале виднелся знакомый силуэт позади меня. Высокий, седовласый мужчина с широкими плечами. В ослепительно сияющих доспехах. В плаще, который тянулся за ним следом. Губы сами собой растянулись в искренней улыбке: — Папа, — облегчённо выдохнула я и обернулась к нему. — Ты прекрасна, Афина, — ответил Зевс и заключил меня в свои крепкие, отеческие объятья. Я почувствовала, как глаза защипало. — Афина, милая, — послышался мелодичный голос Геры из — за его спины. Я улыбнулась и ей, отстранилась от отца и прижала к себе в знак приветствия. — Тебе следовало предупредить нас заранее. И познакомить со своим будущим мужем, — пожурила меня верховная богиня. Она была ещё прекрасней, чем обычно. Златовласая, с глубокими, голубыми глазами, которые так и светятся мудростью. А иногда в них можно заметить искры жгучей ревности. Мягкая улыбка тонких губ заставляет меня слегка расслабиться. Они прижимается к мужу, и их гармония заставляет меня невольно залюбоваться четой верховных олимпийцев. — Ты скоро увидишь его. И запомнишь на всю жизнь. Я обещаю. Аполлон с вами? — ответила я. — Как и Афродита. Только твой брат встретил по дороге какую — то очаровательную воительницу и, видимо, последовал за ней, заблудившись в лабиринте коридоров этого золотого великолепия, — ответил отец. Меня пронзила смутная догадка, что брат наткнулся на Сиф и влюбился. Окончательно и бесповоротно. — Не слушай отца, я уже здесь. А очаровательная воительница никуда не денется, весь вечер впереди! — Аполлон влетел в спальню ураганом. На лице сияла улыбка, ярче солнца. Я так соскучилась по нему, что бросилась в его распахнутые объятья. — Ты мне так нужен, — судорожно шептала я, впиваясь ногтями в его шею. — Ты божественно красива, — выдохнул он, едва кивнув, — не поссорься с Афродитой снова, хорошо? Твоя красота вполне может затмить её в этот день. Где она, кстати? — Думаю, она попала в сильные руки знаменитого на весь Асгард ловеласа, — улыбнулась я. — Тот милый воин с золотистыми кудрями — знаменитый ловелас? Афродита медленно вошла в мои покои, словно плывя по волнам безбрежного моря, ослепляя всех красотой, распространяя вокруг себя атмосферу любви. Златокудрые, с рыжеватым отливом, волосы опускались ниже поясницы. Идеальный овал лица, зелёные, почти изумрудные глаза, горящие огнём, алые губы и чуть вздёрнутый нос, прекрасная фигура, все достоинства которой богиня умело подчёркивает белоснежным платьем — всё то, за что её так обожает Арес. Гефест когда — то тоже любил её, но только не за внешность, нет. Большое и доброе сердце — вот, что так пленило бога кузнечного дела. Но это уже прошлом. — Если ты говоришь о Фандрале, то да, — я обняла богиню любви и красоты, понимая, что соскучилась и по ней. — А где же твой жених? Я хочу взглянуть на него, — томно произнесла Афродита. — Не забывай об Аресе, — пригрозила ей Гера напоминанием о муже. Богиня не успела ответить. В дверях появились два стражника. — Отец, вам пора. Воины проводят вас в тронный зал. Кстати, остальной пантеон прибыл? — Все в полном составе. Даже Вакх, — Зевс подмигнул и направился к выходу. Ну нет, только не Вакх. Если он напьётся местного эля, вакханалия будет ещё хуже, чем обычно случается на Олимпе. — Вы прекрасны, моя госпожа, — послышался мелодичный голос за спиной. Обернувшись, я обнаружила свою спутницу, крылатую богиню победы Нику. Карие глаза смотрели на меня с толикой восхищения, а на губах так и играла довольная улыбка. — Я прилетела, как только смогла. Сейчас в Коринфе не спокойно, — оправдывалась Ника, подходя ко мне. — Всё в порядке, я рада, что ты рядом, — произнесла я в ответ, взяв её за руки. Двери неожиданно распахнулись. В покои с царственным видом вошёл Локи в своём полном облачении. — Ты готова, Паллада? — спросил он, протянув мне руку. — Да, Лафейсон, — ответила я и вложила свою ладонь в его. Его глаза сияли дьявольским огнём, а губ касалась плотоядная, довольная улыбка. — Афина, я забыла спросить… В проёме появилась Афродита. — Красавец, — восхищённо выдохнула она, завидев Локи. — Арес, — одним именем осадила её я, не сводя глаз с Локи, — он и без того меня терпеть не может, а уж если ты влюбишься в моего жениха, он точно найдёт способ меня убить. Ника, проводи Афродиту. Боюсь, она заблудится. Лишь шорох крыльев, задевающих пол, возвестил о том, что богиня сдвинулась с места. — Даже если я в него влюблюсь, такой химии между нами точно не будет, — разочарованно заявила Афродита и позволила Нике вывести её из покоев.