Seven Devils

Ночь прошла абсолютно спокойно, без загробных подарков Аида. А вот утро было суетливым из — за отъезда богов. Но только Рагна, Хейда и Дагейд были невозмутимы и приветливы, с прежней аккуратностью и заботой приводя меня в надлежащий вид. Перекинув локоны через моё плечо, Хейда чуть взбила их руками. Их работа была завершена, и асиньи с поклоном удалились. В покои вошёл трикстер. — Ты готова? — он медленно провёл пальцами по оголённой шее, затем сжал моё плечо. — Если ты о прощании, то к нему я готова всегда, — я устремила взор на его отражение в зеркале. — Отправка в прошлое — тяжёлое испытание для нас обоих, требующее много сил. Поэтому сегодня ты не покинешь пределы дворца, ясно? Я не хочу растрачивать силы впустую, если ты вдруг чисто физически не сможешь выдержать отправку в прошлое. — Беременность подразумевает такую ситуацию, Лафейсон. — Это не моя проблема. Моя задача — выполнить свою часть договора. Поэтому сегодня ты не покидаешь пределы дворца, — с нажимом повторил трикстер, сильнее надавливая теперь уже на оба плеча. — Если хранилище находится за переделами дворца, то мы теряем время, — заметила я, выдерживая его прожигающий взгляд в зеркале. — Добраться до хранилища труда не составит и много времени не займёт. Думаю, в третий раз повторять не нужно, чем ты сегодня занимаешься? — Лафейсон наклонился и ядовито прошептал последнюю фразу мне на ухо. Я повернула голову, сталкиваясь с его тёмными — изумрудными глазами, в которых, как и всегда, черти плясали ритуальный танец. — Нет, мне всё ясно, мой лорд, — прошептала я, сделав акцент на обращении. Локи лишь довольно улыбнулся, перестал терзать мои плечи и подал мне руку. Мы царственно вышли из покоев, как и подобает супружеской чете монархов. В тронном зале, где решили провести небольшую церемонию прощания, было многолюдно, яблоку негде упасть. Солнечные лучи, проникавшие в зал, рассыпались дождём света, калейдоскопом бликов отражаясь от начищенных золотых доспехов богов, путаясь в завитых локонах богинь. Зал гудел заливистым смехом, густым басом, тихими перешёптываниями. Но звенящая тишина установилась вмиг, как только мы взошли к трону Асгарда. В нашу сторону были устремлены тысячи пар глаз. Мы с трикстером выразили своё почтение лёгким кивком головы. Краем глаза у подножия трона я заметила сияющую Фриггу, которая тепло улыбалась. Рядом с ней в спокойном величии возвышался Один. — Гости Асгарда! — голос трикстер мало походил на громовые раскаты, но он, всё же, звучным эхом пронёсся над головами богов, богинь и других гостей из иных миров. — Мы были рады оказанной нам чести, спасибо, что присутствовали при столь значимом для всех Девяти миров событии. И мы надеемся, что вы почтите нас своим присутствием и в следующий раз, когда все Девять миров будут праздновать рождение наследника асгардского трона. — Неужели ты начал задумываться об этом, братец? — сострил Тор, широко улыбаясь. Среди гостей прокатился смешок. Локи и рад был убить Одинсона взглядом за такую дерзость, но прилюдное братоубийство мгновенно лишит его желанного трона. — Тор, я понимаю, что твоё желание стать дядюшкой очень велико, но до этого ещё далеко. Наслаждайся пока беззаботной жизнью без детей и племянников, — улыбнулась я, любовно прижимаясь к трикстеру. Гости заулыбались в ответ. — Я хочу присоединиться к словам мужа и поблагодарить вас за нанесённым визит. Это и вправду честь, которую, я надеюсь, вы нам окажете ещё не раз. Аплодисменты заполонили тронный зал густым и звонким гулом. Затем представители каждого мира выражали почтение и благодарность, рассыпаясь в витиеватых выражениях, надеясь на тёплые отношения с царской семьёй, и, как следствие, на выгодные отношения с Асгардом. И только Старк надеялся на куда более прозаичное будущее. — Слушай, а мне, как почётному гостю, положен бочонок эля в качестве благодарности за оказанную вам честь? — осведомился он, невинно хлопая глазками. Пеппер деликатно пихнула его в бок. — Он просто хотел поздравить тебя с началом семейной жизни, — перефразировала Поттс, улыбнувшись. — И это тоже. Ну, так что там, с благодарностью? — Старк, тебе уже оказали благодарность, сохранив жизнь. Поверь мне, за Локи бы, — я перевела взгляд на трикстера, который стойко терпел присутствие мидгардского посланника, — не заржавело. А эля в тебе и так под завязку. Так что, почётный гость, спасибо за оказанную честь. И не смей задавать этот вопрос Вольштаггу, понял? Тони закатил глаза, но смирился с этим недолгим «сухим» законом. Я улыбнулась и обнялась сначала с Поттс, а затем со Старком. Трикстер же сдержанно кивнул. Они откланялись. Отец был одним из последних прощавшихся. Он протянул руки, и я вложила в его крепкие и широкие ладони свои. — Я правда рад за тебя, — улыбнулся он, — я счастлив разделить этот важный момент с тобой. Будь счастлива, Афина. И не забывай родительский дом. Я обняла Зевса, прикрыв глаза. Странно, но я люблю его, несмотря на то, что он сделал с мамой и братом. Эта любовь смешана с ненавистью, которая иногда побеждает. Но я люблю его, потому что он мой отец. — Береги её, Локи, — Зевс пожал руку трикстеру, второй сжав его плечо. Локи заверил отца с непоколебимой уверенностью, что сможет защитить меня от всего. И Зевс поверил. Гера, всегда находящаяся подле отца, обняла меня после него, не говоря ни слова на прощание. Отец всё сказал за двоих. Лишь одна её фраза напрочь выбила меня из колеи. — Береги малыша, — едва слышно шепнула мне богиня, крепче сжимая меня в объятьях. Я почувствовала, как лёгкие будто обвило колючей проволокой — так трудно было дышать. — Не говори никому, прошу тебя. Закрой свой разум, об этом никто не должен знать, умоляю, — просила я. Гера погладила меня по спине, давая понять, что сохранит это в тайне ото всех, даже от отца. Верховные олимпийцы удалились, уступая место Нике. — Если понадоблюсь — я всегда рядом, — сестра легко улыбнулась, подарила мне объятья и будто растворилась в толпе. Гефест был самым последним. — Паллада, я нужен Одину. Сама справишься? — шепнул мне на ухо трикстер. — Нет, останься, — я сжала его руку. Тот факт, что Гера знает о беременности, ужасно меня нервировал. Локи чуть свёл брови в лёгком недоумении, но затем быстро понял, что меня что — то встревожило. Он остался, зная, что теперь общение с Гефестом затруднилось ещё больше. — Похоже, что теперь ты действительно никогда не будешь моей, — заметил бог, тряхнув кудрями. — Только не хорони свою надежду на любовь. Она придёт, когда Афродита посчитает нужным. И не думай, что раз я вышла замуж и живу в другом мире, то мы не сможем видеться. Я буду наведываться в оружейную. Не списывай меня со счетов раньше времени, — я старалась говорить мягко, но бодро. Гефест согласно закивал, тепло улыбнулся и удалился, поняв, что наше прощание состоялось ещё в вечер свадьбы. — Паллада, у меня назначен первый совет министров через несколько часов. Я должен обсудить кое — какие нюансы с Одином, — проговорил трикстер, завуалировано напоминая, что сегодня на мне бремя бездействия. — Не волнуйся, Локи. Мы найдём, чем заняться, — Фригга мягко взяла меня под руку, успокаивая сына. — Я помню о твоих наставлениях, милый, — заверила я трикстера, который явно сомневался в моей способности повиноваться ему. — Увидимся вечером. Ага, во время исполнения магического ритуала по отправлению меня в прошлое. — Пойдём, прогуляемся. Уж если Всеотец созывает совет министров, то, поверь мне, это надолго, — Фригга увела меня прочь из душного зала, держа путь в сад, в котором сейчас наверняка прохладно. Но это блаженство будет испорчено тошнотой от запаха цветущих деревьев, в этом я точно уверена. Мы не спеша прогуливались по саду, теми тропами, которыми я ещё не ходила. Они были затенены густыми кронами деревьев, которые, к моему великому облегчению, не цвели. Узкая мощёная тропинка уводила нас в самую глубь потаённой части сада, где царила спасительная прохлада и свежесть. — Мне показалось, что сегодняшняя шутка Тора привела вас с Локи в небольшое замешательство, — начала Фригга, присев на кованую скамью. — Это была лишь шутка, — возразила я, устраиваясь рядом. — Да, ты права. Но Тор затронул довольно важную и серьёзную тему — продолжение рода. И я хочу тебя предупредить, что Локи немного нетерпим к своим корням, — Фригга тщательно подбирала слова. — Ты ведь знаешь тайну его происхождения? Я кивнула. — Тебе придётся убедить его в том, что его ребёнок ни в чём не виноват, — продолжила богиня. — Но мы ещё не задумывались о наследниках, Ваше Величество. — Отныне это обращение свойственно тебе, а меня можешь называть мамой. Или Фриггой, как тебе больше нравится. — Хорошо, я подумаю, что мне нравится больше, — я улыбнулась, ожидая продолжения разговора. Несмотря на умиротворённую обстановку, меня не покидала тревожность. Этот разговор Фригга завела неспроста. — Думаю, вам уже пора задуматься о наследнике. — Но мы сыграли свадьбу только вчера. — Для малыша это неважно. Фригга опустила взгляд на мой живот, а затем взглянула мне в глаза. Видимо, Фригга является покровительницей материнства у скандинавов, раз она, как и Гера, так быстро догадалась. — Пусть это останется между нами, я прошу вас, — проговорила я, беря богиню за руку. — Я обещаю тебе. Локи знает? — И он отнюдь не рад. Но, думаю, со временем он изменит своё отношение. — Не дави на него, милая, не стоит. — Я знаю, мама. — Я помогу тебе перенести беременность как можно легче. Ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью. Очень надеюсь, что Лафейсон искренне любит эту женщину. Я мало что знала о своей матери, а он всегда был окружён любовью Фригги. Материнская любовь — это высший дар, за который нужно быть благодарным. Фригга прикоснулась ладонью к моей щеке, аккуратно поглаживая её большим пальцем. — Он полюбит этого малыша. Мы ему поможем. *** — Мрак обманутого сердца? — повторил Аполлон, удивлённо вскинув брови. — Именно. Честно говоря, от таких загадок вся моя хвалёная мудрость вылетела в трубу. Дело клонилось к вечеру. После сытной вечерней трапезы я блаженно устроилась в удобном кресле в наших чертогах, объясняя Аполлону, что нам потребуется, чтобы уничтожить Аида. Я боролось со сном посредством беседы с братом, потому что до возвращения трикстера я могла просто не дотянуть. — А что у вас уже есть? — Любовь и клочок земли с родины Всеотца. Сегодня я достану прядь волос невинно убиенного. — Паллада, — догадался брат. — Именно поэтому я весь день мучаюсь ожиданием. Я боюсь пережить этот момент вновь, когда Локи отправит меня в прошлое. — Это поможет тебе понять, что ты не виновата. — Хорошо бы. Двери распахнулись, в спальню вошёл довольный трикстер. — В чём причина столь бурного веселья? Надеешься оставить меня в прошлом без шансов на возвращение? Вместо ответа Лафейсон показал мне прозрачную склянку с колоском ржи внутри. — На совете выяснилось, что посевы ржи и пшеницы пострадали во время нападения Малекита. А это значит, что будут проблемы с хлебом, — пояснял Лафейсон, ставя пузырёк к остальным, пряча их от посторонних глаз. — Вот оно, золото не из казны, — догадалась я. — Верно, Паллада. Ты готова к путешествию? — Нет. Но я устала ждать, поэтому давай поскорее покончим с этим. — Думаю, мне лучше уйти. Магия не любит посторонних. Да пусть Тюхе будет на твоей стороне, — брат в одобрении сжал мою руку, кивнул Лафейсону и вышел. — О чём вы говорили с Фриггой? — спросил Локи, начиная приготовления. — Она знает, Лафейсон. Трикстер остановился на полпути к своему кабинету и развернулся. — Теперь ты понимаешь, что это отродье сулит одни проблемы? — Твоя мать не из тех, кто будет бить в набат, крича об этом на весь Асгард. Они с Герой умеют хранить секреты. — С Герой. — Они покровительствуют материнству и деторождению, ты знаешь это. Для них узнать о беременности не составило труда. А помощь мне не помешает, Лафейсон. Особенно с твоей ненавистью к этому ребёнку. — Оставим этот разговор. Сейчас я хочу думать о нём, — трикстер кивнул на мой живот, — меньше всего. Мне нужна тишина. Я примирительно подняла руки, оставляя попытки достучаться до него. Затем перебралась на кровать и прилегла в ожидании нужного часа. Нужно морально подготовиться, заковать сердце, чтобы не спасовать. Сцена смерти Паллады навсегда останется в море памяти тяжёлым якорем. И не важно, в каком возрасте я буду мысленно возвращаться к ней — боль всегда будет рядом, крепко сжимая моё сердце ледяной рукой. — Паллада, у меня всё готово, — бесстрастный голос Лафейсона вывел меня из заторможенного состояния. Я спустилась с кровати, оправила платье, вынула заколки из волос, разбросав волосы по плечам. Трикстер протянул мне чёрный плащ с капюшоном. — Он укроет тебя от посторонних глаз, — пояснил он, вводя меня в очерченный на полу круг, вокруг которого были заметны руны. — Что я должна делать? — спросила я, надевая капюшон. — Не вмешивайся в естественный ход событий, пытаясь помешать самой себе. После того, как на лужайке не останется никого, кроме тебя и тела, срежь небольшую прядь волос этим кинжалом, — Локи вложил в мою ладонь упомянутое оружие. — А сейчас сосредоточься. Вспомни этот момент до мельчайших подробностей. Я прикрыла глаза, вызывая образ той лужайки. Монотонное бормотание Лафейсона погружало меня в некое подобие транса. Мне казалось, что плащ липнет к телу густой смолой, заставляя меня терять ориентацию в пространстве. Вскоре голос Локи отошёл на второй план и слышался, будто из вакуума. А затем и вовсе наступила звенящая тишина. Воздух на поляне был невероятно чист и свеж. Ощущение лёгкости и гармонии пропитывало тело с каждым новым вдохом. Я раскрыла глаза, оглядевшись. Я стояла в той самой роще, которая окружала ту злополучную поляну. Выглянув из — за дерева, я заметила три маленькие фигурки. Кто бы мог подумать, что из такого милого на вид мальчика вырастет столь кровожадный бог несправедливой войны. Наверное, нам стоило об этом задуматься уже тогда. Лафейсон рассчитал всё предельно точно — до убийства Паллады осталось совсем чуть — чуть. — Он променял её и твоего брата на трон. Он променяет и тебя, если ты не оправдаешь его ожиданий, — с ненавистью выплюнул Арес. Я вцепилась ногтями в кору дерева, чтобы не сорваться. Маленькая я не выдержала, вымещая свой гнев обиды на Палладе. Уж лучше бы на Аресе, невелика была б потеря. — Афина! Прекрати! — взмолилась Паллада. Я закусила губу. Арес видел это и даже не помог. Наоборот, он наслаждался таким зрелищем. Ненавижу. Паллада отбивалась из последних сил. Моё сердце сжалось в болезненном предвкушении последнего удара. Гладкая сталь легко прошла сквозь мягкую плоть. Тело Паллады обмякло, она рухнула на землю. Я зажала рот ладонью, молча глотая слёзы. Довольный Арес скрылся в чаще, даже не заметив меня. Маленькая я уже умчалась прочь на ватных ногах, с разбитым сердцем и окровавленными руками. Я вышла из чащи, медленно приближаясь к ещё тёплой Палладе. Она всегда была такой красивой, весёлой, отзывчивой. Я опустилась на траву рядом с ней, дрожащими руками срезая рыжий локон. Поцеловав её в лоб, я оставила на бледной коже следы собственных слёз. А на её теле зиял след моей собственной слабости. Возвращение произошло быстро и неощутимо. Я протянула Лафейсону кинжал и рыжий локон. Прядь волос он убрал в склянку, после спрятав её. А затем вынес меня из круга, положив на кровать. — Он вынудил меня это сделать. Арес хотел этого, — проговорила я, вытирая дорожки от слёз. Трикстер слушал, снимая с меня плащ. — Ты прав, я была виновата, но часть вины, всё же, лежит на брате. Теперь я вижу это вполне ясно. — И ненавидишь его сильнее? — Сильнее просто некуда. Иначе он встанет на одну ступень рядом с Аидом. Ареса ненавидит большая часть пантеона, он — нелюбимый сын Зевса. И это было его маленькой местью любимой дочери своего отца. Поэтому, во избежание таких ужасных ситуаций, Лафейсон, тебе лучше хотя бы перестать ненавидеть собственного ребёнка. Иначе второго Ареса мы просто не вынесем. Локи тяжело и раздражённо выдохнул. — Я обещала твоей матери не давить на тебя. Но с момента посещения Ётунхейма меня мучает вопрос. — Я даже знаю, какой, — бросил трикстер, поднимаясь с кровати. — Смотри, раз ты так любопытна. Трикстер остановился напротив ложа, сцепив руки за спиной. Он чуть откинул голову назад, и я заметила, как его кожа начала приобретать синий оттенок. Я поднялась и приблизилась к нему, рассматривая неожиданную метаморфозу. Некогда зелёные глаза Лафейсона теперь налились краснотой, а на лице проступили рубцы, сложившиеся в некое подобие узоров. Я подошла вплотную, аккуратно проведя кончиками пальцев по рубцеватой щеке. — Ну что, нравится? — ядовито заметил трикстер, впиваясь в меня взглядом красных глаз. — Твоё отродье будет таким же. — Наше, Лафейсон, наше. И, знаешь, в таком обличье ты выглядишь не так мерзко, как твои сородичи. Мне нравится. Локи ухмыльнулся, не желая пока возвращаться к прежнему облику. Я наклонилась, накрывая его губы поцелуем. Он обвил руками мою талию, прижав к себе. Я разорвала поцелуй, мягко отстранившись. — Я приняла тебя. Теперь твоя очередь.