Seven Devils

Новый день не привнёс никаких изменений в нашу размеренную жизнь. Мирное её течение разбавилось лишь визитом к Модсогниру с целью забрать готовые цепи. Осталось три ингредиента, а мыслей на их счёт не было ни у меня, ни у Лафейсона. Поэтому я решила обратиться к сообразительности брата. Мы с Аполлоном брели по бескрайнему полю близ дворца, совсем как в детстве. Мы, держась за руки, подобно детям, бороздили это разнотравное море. Колючая трава щекотала мои щиколотки, лизала голые пятки, хлестала икры, забираясь под подол платья. Ветер путался в собранных волосах, руша причёску, выбивая из неё отдельные прядки. Он трепал светлые волосы Аполлона, играя с ними в понятную только ему игру. Ветер нежно обнимал невесомыми руками за талию, заставляя тело покрываться мурашками от его холодных прикосновений. Солнце клонилось к закату, окрашивая всё вокруг алым цветом грядущего забвения. — Значит, остался лишь один демон и три ингредиента? — переспросил Аполлон, чуть склонив голову. — Да. И у нас нет ни малейшего предположения ни о том, ни о другом. — Напомни, что ещё осталось. — Страх, символ обоих и стихия, подвластная двоим. — Что думаешь о последнем? Я молча пожала плечами, давая понять, что разумных идей у меня нет. — А как насчёт молний? Я остановилась и взглянула на брата, пробуя его идею на вкус. — Я не владею ими. Молнии подвластны отцу, — начала догадываться я. — И Тор, я слышал, обладает этой силой. — Верно, — я растянулась в довольной улыбке, — умница, Аполлон. Брат улыбнулся в ответ и двинулся дальше, потянув меня за собой. — А ты уже заговорила оружие? — спросил Аполлон. Я покачала головой в ответ. До этого как — то ещё не дошло. — Я думал, этим ты займёшься в первую очередь. — Времени не было. Этим нужно заняться сегодня, пока есть время до нападения последнего демона. После нападения времени уже не будет, как и сил. — Но я займусь этим, не переживай. Кстати, как у тебя дела с Сиф? Аполлон тяжело вздохнул, покачав головой. — Я чувствую, что её по — прежнему тянет к Тору, но сдаваться не собираюсь. После вашего разговора она стала на шаг ближе ко мне, и на шаг дальше от него. Очень скоро Сиф и вовсе отдалится от Тора, оставив и своё неразделённое чувство к нему. Я помогу ей. Я улыбнулась, зная, что так и будет. Мы вернулись во дворец через пару часов после заката. Мои босые ноги ужасно замёрзли, но те ощущения, что я испытала, бродя по колючей и шелковистой траве, того стоили. Трикстера я застала в кабинете. Его стол был непривычно чистым, если не сказать пустым. Лишь тонкие нити змеились на нём, сияя слабым свечением. — Чем занят? — я прислонилась к косяку, наблюдая за тем, как невесомая цепь обвивает тонкие пальцы Лафейсона. — Проверяю работу цвергов, — сухо ответил он. — А у меня есть новый ингредиент. Лафейсон повернул голову, вскидывая бровь в выжидающем жесте. Я подняла руку и пошевелилась пальцами. Разряд молнии змеёй скользнул меж ними. — Стихия, подвластная двоим, — понял он, откладывая цепи. Трикстер направился к стеллажу со склянками, а я — к столу с цепями. Они были гладкими и невесомыми, как шёлковые нити. У каждой был свой цвет, по которому легко можно было догадаться об ингредиенте, который лёг в основу. Заслышав шипение, я резко обернулась. Локи доставал пустую склянку как раз рядом с тем местом, где пряталась Ибит. Почувствовав движение рядом с собой, змея бросилась на предполагаемого врага. Послышался глуховатый звук удара. Ибит упала на землю с глухим шлепком, отползая в тёмный угол. С металлического наруча Лафейсона стекал змеиный яд. Трикстер одарил меня красноречивым взглядом. — Её агрессия через пару дней сойдёт на нет. Ты в порядке? — Глупый вопрос, — ответил он, стирая подвернувшейся под руку тряпицей яд. Затем приблизился и протянул пустую склянку. Пошевелив пальцами, рождая разряд молнии, я опустила внутрь маленькую электрическую змейку. — Нам придётся задержаться кое — где после визита Модсогнира, — проговорила я, поднимая глаза. — И где же? — Любая открытая местность. Я должна заговорить оружие эйнхерий. Иначе армию мертвецов нам не одолеть. *** Сегодняшняя ночь была ясной. Небо пестрило звездами разных размеров, танцующими ритуальный танец вокруг почти полной медовой луны. Полнолуние совсем близко. С его приходом моя месть свершится. Трикстер привёл меня в отдалённое от дворца место. Его шпили едва виднелись позади, справа мрачной стеной возвышался лес, а впереди и слева — бескрайняя темнота, уходящая вдаль. Отдав Модсогниру склянку, мы вернулись во дворец, в оружейную. Мы забрали всё оружие, какое только смогли найти. Теперь оно лежало здесь, на земле, в идеально очерченном круге. В неглубокую траншею, опоясывающую оружие, я налила оливковое масло. — Что требуется от меня? — спросил Лафейсон, когда все приготовления были сделаны. Я расстёгивала плащ, скидывая его в руки трикстера, оставаясь в просторном греческом одеянии. — Очищающий огонь, — ответила я, вынимая из — за его пояса кинжал. — И немного терпения. Я сделала на каждой руке по глубокому порезу, шипя и морщась от неприятного жгучего ощущения. При этом я неотрывно смотрела в глаза Лафейсону, зная, что он испытывает тоже самое. Затем я бросила его кинжал к остальному оружию. Испачкав пальцы в горячей крови, я нарисовала над каждым порезом символ, который замедлит регенерацию, позволяя крови свободно стекать по рукам, как того требует ритуал. Трисктер молча, но жадно наблюдал за моими манипуляциями. Я медленно вошла в круг, наступая босыми ногами на аккуратно сложенные мечи. Сталь приятно холодила кожу, но в скорее этот холод сменится нестерпимым жаром. Я вскинула руки к небу — трикстер выпустил огненный шар, зажигая оливковое масло. Спину мгновенно обдало теплом. Я медленно начала движение строго по кругу, чувствуя, как горячая кровь стекает по рукам, капая на оружие. Острия и лезвия впивались и резали кожу, но с моих губ не срывалось ни единого звука, кроме слов заговора. Я должна пройти по оружию, кровью смывая с него прошлые поражения. Они будут стекать с мечей и копий, как вода, испаряясь в очищающем огне. Медленно продвигаясь в центр, я чувствовала, как накаляется сталь. Взгляд Лафейсона прожигал меня насквозь, заставляя чувствовать необъяснимый подъём сил. Дойдя, наконец, до центра круга, я опустилась на оружие. Ступни были изрезаны в кровь, и с этой кровью уходила моя сила, перетекая в оружие. Я произнесла последние строки заговора и резко вскинула руки к небу. Огненный круг резко погас, окончательно забрав все мои силы. — Паллада. Локи нарушил тишину, которая изредка сопровождалась стрёкотом светляков. — Я в порядке. С губ сорвался едва слышный шёпот. Я стёрла символ с рук, давая возможность регенерации. Затем медленно поднялась на ноги, морщась от боли в ступнях. Лафейсон в мгновение ока сократил расстояние, приблизившись. Он накинул на меня плащ и поднял на руки, понимая, что я на грани. Я судорожно выдохнула, вверяя ему себя, и отключилась. *** Из забытья меня аккуратно, словно под руки, вывели приятные, приглушённые голоса. Раскрыв глаза, я поморщилась, чувствуя слабость. Я присела на кровати, оглядевшись по сторонам. Каждый раз после таких полуночных ритуалов я ощущаю себя не в своей тарелке, будто моё тело вовсе не принадлежит мне. — Как твоё самочувствие? — мягкий голос Фригги едва коснулся моего уха. Она сидела в кресле, ведя непринуждённую беседу с Аполлоном, который перевёл на меня обеспокоенный взгляд. Я неопределённо мотнула головой, потирая левый висок. — Локи попросил меня присмотреть за тобой, а после твоего пробуждения велел дать тебе этот отвар, — богиня поднялась с кресла и направилась ко мне. Я недоверчиво взглянула на кубок с мутноватой жидкостью, который она мне протянула. — Пей, это поможет прийти в себя. Приняв отвар из рук Фригги, я сделала пару глотков. Напиток был пресноват, но вполне сносен. Осушив кубок, я протянула его богине назад. — Скажу Рагне, чтобы она приготовила купальню. Омовение с маслами тебе не помешает, — богиня нежно провела ладонью по моей щеке и удалилась, оставив меня наедине с братом. — Ты провела обряд, — твёрдо произнёс он, тяжело глядя на меня. — Мне следовало сделать это раньше, но возможности не представилось. Я выдохнула и откинулась на спинку кровати, прикрыв глаза, которые начинали болеть от яркого солнечного света. Заговори я оружие двумя неделями раньше, такой разбитой бы сейчас не была. Этот малыш пока не сформировался, но наша связь крепнет с каждым днём. Он требует силу. И мне приходится её давать. — Тебе нужен покой. После такого сложного ритуала ты должна восстановиться. Попробуй хотя бы день не думать о планах мести Аиду. Я прошу тебя. Брат поднялся с кресла и устроился рядом со мной, обнимая за плечи. — У нас осталось слишком мало времени. Полнолуние вот — вот наступит, а у нас ещё ничего не готово. Мы даже стратегию не выбрали из — за вечных разногласий, хотя я предложила сотню вариантов. Но мы уверены в одном: для всего Асгарда эта война должна быть освободительной, иначе нам не добиться успеха. Брат смотрел на меня с пониманием, но его тяготил якорь сомнения: а правильно ли поступает он, помогая осуществить столь кровавый план? Наш разговор прервала Хейда. — Моя царица, — асинья внесла в покои кувшин с ароматным маслом, — господин, — девушка поклонилась Аполлону, — повелительнице пора на омовение. Аполлон едва кивнул, поцеловал меня в висок и удалился. — Не волнуйтесь, вседержительница, это масло выбирала Фригга, оно не вызовет у вас тошноту, — Хейда легко улыбнулась и упорхнула в купальную. Я усмехнулась. Эта асинья симпатизировала мне больше остальных. Бойкая и жизнерадостная, она, казалось, светится изнутри, заставляя окружающих её людей улыбаться только потому, что она вошла в комнату. — Я на это надеюсь, — улыбнулась я, сползая с кровати. — Как ваше самочувствие, моя царица? — заботливо спросила появившаяся в дверях Рагна. — Оно будет гораздо лучше, если вы перестанете пустословить и, наконец, омоете меня. Собравшись с духом, я улыбнулась. В последнее время улыбка даётся мне тяжело, будто я, а не Сизиф, вкатываю камень на гору, который всё равно сорвётся вниз. *** — То есть ты предлагаешь мне встретиться с ним лицом к лицу? Я нервно мерила наши покои шагами. Трикстер следил за мной абсолютно бесстрастно, будто был вовсе не здесь. — Чего ты боишься? Тебе не избежать этой встречи, и ты это знаешь. Тебе нечего бояться, Паллада. Я буду рядом. Я остановилась, бросив на него испытующий взгляд. Буквально несколько минут назад Лафейсон догадался о природе предпоследнего ингредиента. Страх. Им вполне могли оказаться мои возобновившиеся кошмары. И теперь он предлагал мне встретиться с Аидом лицом к лицу, только на подсознательном уровне. — А что потом? Ты снова запрёшь его в моём сознании? Лафейсон поднялся с кресла и приблизился ко мне, прикасаясь к левой руке холодными пальцами. Я чуть вздрогнула и подняла на него взгляд. — Я сниму это кольцо, открывая тебе портал. Я не собираюсь пускать Аида в твой разум, я не настолько глуп, Паллада. Повторяю: я буду рядом и смогу контролировать процесс сновидения. Трикстер чуть сжал мою ладонь. — У нас нет времени на пререкания. Это нужно тебе, не мне. Так что в твоих интересах согласиться как можно быстрее, иначе, если я пойду против твоей воли, последствия проникновения в твой разум будут непредсказуемы. — Ты прав. С каждым днём мы на шаг приближаемся к цели, а моё удовольствие и предвкушение омрачены страхом. И мы должны использовать его против Аида, который так любит наслаждаться этой эмоцией. Когда начинаем? *** Густой туман постепенно рассеивался, давая возможность увидеть то, что он так тщательно скрывал. Рваные куски туманного одеяла ещё виднелись, но картина была ясна — разрушенный Асгард. Былое величие кануло в Лету, режущий глаза блеск золотого дворца померк. Весь город превратился в руины. Небо мрачное, затянутое тучами, а воздух тяжёлый, наэлектризованный, пропитанный запахом крови и смерти. У дворца было пустынно — ни единой живой души. Эйнхерии, привычно не покидавшие свои посты и сменявшие караул каждые шесть часов, отсутствовали. Я старалась не оглядываться — этот печальный пейзаж гибели ставшего моим мира угнетал меня. Я поднималась по ступеням, смотря чётко перед собой, в двери, которые были испачканы следами копоти и багровыми пятнами крови. Тело покрылось мурашками, а страх забрался под кожу липкими пальцами. Это всё слишком реалистично. Стиснув зубы, я толкнула тяжёлые двери. Тяжёлый запах серы ударил в нос. Изнутри состояние дворца было куда плачевнее. Мрак и пустынный холод вальяжно разгуливали по коридорам некогда солнечного и тёплого дворца. Всегда живой и трепещущий, теперь он был мёртвым и безжизненным. Я с опаской ступала по полу, на котором змеились уродливые трещины, кое — где даже виднелись прогалины. Колонны были полуразрушены, испачканы кровью и чем — то, что идентификации не поддавалось. Я устремила глаза к высокому потолку, как вдруг почувствовала прикосновение холодных и скользких пальцев, сомкнувшихся на правом запястии. Я резко обернулась, выдергивая руку. Бледный, окровавленный Фандрал едва держался на ногах, прижимаясь к колонне. Воин придерживал руками вываливающиеся кишки, испуская болезненные стоны. Я рвано выдохнула. Голос сел. Я вышла из ступора только тогда, когда через буквально несколько секунд Фандрал рухнул на пол, испуская дух. Я зажала рот ладонью. Затем опустилась на колени, заставив себя взглянуть на те ранения, от которых он скончался. Ему буквально вспороли живот, выпуская кишки. Видимо, Фандрал нарвался на Цербера, раз даже доспехи не уберегли его от смерти. Я зажмурилась, чувствуя, как глаза щиплет от слёз. Стиснув зубы, я проглотила противный ком слёз и раскрыла глаза. Я быстро оглядела воина в поисках оружия. Обнаружив шпагу, я вынула её из ножен. Фехтовать не умею, но проткнуть кого — нибудь могу. Протянув дрожащую руку, я прикрыла веки Фандралу. Затем поднялась и с тяжёлым сердцем продолжила путь в свои покои. Трупы были повсюду. За каждой колонной, на каждом повороте. Полуразложившиеся, ещё тёплые. У дверей тронного зала лежал бледный, обескровленный Вольштагг, павший жертвой эмпусы. Рядом с ним, выронив из рук молот, полусидел Тор. Его глаза остекленели от ужаса. Над ним склонился Танат. Его чёрные, невероятно большие крылья влачились по земле. Бог смерти аккуратно срезал прядь волос с головы громовержца, обогнул трупы и распахнул двери в тронный зал. Я наблюдала за этим из — за колонны, закусив губу, сжимая эфес шпаги так, что пальцы онемели. Подавив очередной приступ слёз, я вышла из своего укрытия. Не успев сделать и пары шагов, я услышала яростный крик за спиной. Резко обернувшись, я увидела обезумевшую Сиф, мчавшуюся на меня с мечом наголо. Избитая, с разорванной губой и отрубленной правой кистью, она сжимает меч левой рукой, желая обрушить на меня удар. Я успеваю вонзить шпагу в ярёмную впадину первой. Тело Сиф обмякает, и асинья оседает на пол. Я принялась глубоко и часто дышать, чтобы совладать с эмоциями. Поморщившись от удушающего запаха серы, я обошла трупы и вошла в тронный зал. Всё ещё справляясь с эмоциями, я сделала пару шагов не глядя. Споткнувшись обо что — то мягкое, я потеряла равновесие и упала прямо на это что — то. Шипя, я сползла на пол и глянулась. Моим препятствием было бездыханное тело Одина. Внешних повреждений практически не было. Почему — то его решили не трогать. Пальцы заледенели. Сердце бешено колотилось. Меня прошиб пот. Я провела большим пальцем левой руки по безымянному, но кольца там не было. Связь с Локи разрушена. Паника схватила меня за горло сухой, шершавой рукой. Я отползала от трупа Одина дальше и дальше, пока не услышала противные чавкающие звуки. Я вытерла пот со лба ледяной рукой и, сделав над собой усилие, поднялась, направившись в сторону, откуда было слышно чавканье. Пройдя мимо трона, я направилась в коридор, ведший в наши покои. На полпути я замерла, схватившись за стену. Лисья шкура помогла мне опознать её хозяина. Эврином. Демон, пожирающий мясо с трупов. Неслышно ступая ватными ногами по полу, я приближалась к нему, чтобы узнать, над чьим телом он склонился. Длинные зубы впивались в мясо, а тело, покрытое язвами, содрогалось от удовольствия. Я ударила его разрядом молнии. Худощавое тело отлетело на доброе расстояние, безжизненно распластавшись на полу. Я приблизилась к наполовину обглоданному трупу. Желудок сжал спазм, к горлу подкатила тошнота. Половина лица Фригги была выедена, как и шея, грудная клетка, правое плечо. Левого глаза царица лишилась. Я не смогла подавить приступ рвоты и отшатнулась к стене, опершись на неё руками. Когда содержимое желудка было на полу, я вытерла губы и повернулась к трупу. Меня сотрясли беззвучные рыдания. Ещё одного трупа мне не вынести. Обогнув царицу, я, шатаясь, добралась до своих покоев и распахнула двери, понимая, что ничего хорошего меня там не ждёт. Двери я открыла с трудом. Трупы Рагны, Хейды и Дагейд были привалены к ним с той стороны. На оплакивание их сил уже не было. Взгляд упёрся в пару в самом центре комнаты. Ослоногая эмпуса с жадностью целовала трикстера, обагряя губы его кровью. Страх бессилия сковал меня. Я апатично взирала со стороны на смерть собственного мужа. Эмпуса выпила его до дна в считанные секунды. Локи рухнул замертво. Эмпуса зловеще рассмеялась. — Божественная кровь, — прошептала она, довольно облизываясь, — у, как ты неважно выглядишь, — чудовище повернулось ко мне, изобразив довольную улыбку на лице. Я поразила её молнией и кинулась к трупу Лафейсона. Это слишком высокая цена за жажду мести. Непомерно высокая. — Эмпусе определённо не следовало издеваться над тобой, но, должен признать, ты этого заслужила. Я закрыла глаза, роняя горячую слезу на пектораль трикстера. Он здесь. Он явился. Я шумно втянула носом воздух и обернулась. Мрак, стелющийся по полу. Тёмные одежды. Статная фигура. Безумные глаза. Его загробное величество, собственной персоной. Я не была удивлена его появлению, но кое — что заставило меня содрогнуться. Он держал на руках кучерявого малыша. Мальчика. Сероглазый карапуз с любопытством разглядывал меня, надувая пухлые щёки, сжимая крошечными пальчиками пепельную прядь волос Аида. Дыхание спёрло. Я с трудом поднялась с колен. — Это мой сын? Мой мальчик, верно? — севшим голосом прошептала я, указывая на ребёнка. — Как он прекрасен, — протянул Аид. — Убери от него свои грязные руки, — выплюнула я, дёрнувшись в его сторону. Но мощное силовое поле не позволило мне приблизиться к богу хотя бы на шаг. — А сколько силы течёт в его жилах. Твоей силы, Афина Паллада. Ты ведь так боишься, что этот чудный малыш лишит тебя всех твоих сил, верно? Я свела брови. — Ошибаешься, Аид. — Нет, я прав, прав. И ты это знаешь. Только боишься признаться в этом самой себе. Хочешь, я расскажу о твоих страхах? — Не испытываю ни малейшего желания. — Лгунья, — Аид растянулся в довольной ухмылке, а его безумные, слезящиеся глаза устремили свой восхищённый взор на моего сына. Малыш растянулся в счастливой улыбке в ответ. Я стиснула зубы в попытке обуздать нахлынувшие эмоции, но одна слеза всё же скатилась по щеке. — Ты боишься, что твой бог окажется прав, и твой сын вырастет монстром. Хотя, постой — ка. Ты боишься, что он родится монстром. Прямо как его папочка. — Это не правда, — процедила я. — Самая правдивая правда. — Нет! Я потеряла контроль, выпуская молнию прямо в Аида. Но защитное поле не позволило мне причинить кому — либо вред. Я отлетела к стене, больно ударяясь спиной. — Он будет таким могущественным, когда подрастёт. Не волнуйся, я обещаю тебе воспитать его правильно. Я поморщилась, поднимаясь с пола. Обессилено прислонившись к стене, я закусила губу, чувствуя, как слёзы катятся по щекам. — Твой сын вобрал твои лучшие черты. Всю твою силу. Часть силы твоего бога. А знаешь, почему ты отдала этому отродью всю свою мощь? Потому что ты вынашивала его под своим сердцем девять месяцев, а он с каждым днём становился сильнее, пожирая тебя изнутри, забирая твоё могущество. Твой самый жуткий страх стал явью. Ах, какое приятное щекочущее чувство удовлетворения я испытываю, когда вижу тебя сейчас такой раздавленной. И убитой. Ламия! Ламия — наполовину — женщина, наполовину — змея. Она пробиралась ночью в спальню счастливых матерей и крала у них детей, чтобы выпить всю их кровь. Демоница подползла к Его загробию, протягивая руки к моему сыну. — Нет, не смей отдавать моего сына этому чудовищу, — прохрипела я, слизывая солёные слёзы с губ. — Что ты, Афина. Твой сын и есть чудовище, поэтому они прекрасно поладят. Аид передал малыша на руки к ламие, и та быстро ретировалась. — Твой бог ведь говорил тебе, что это отродье следует уничтожить. А ты не верила. Вот теперь ты поплатилась. Аид казался вполне дружелюбным. Он разговаривал со мной, как с любимой племянницей. Так, как в детстве, когда я была ещё совсем ребёнком. Он медленно приближался, примирительно подняв руки. — Он не чудовище, — шептала я. — Чудовище. Прямо как его отец. Признай, ну же. Мне будет приятно, а тебе станет легче. Я лишь покачала головой, упрямясь. — Ты ведь всегда была смышлёной девочкой, так почему упрямишься сейчас? — Аид присел напротив, аккуратно вытирая пальцами мокрые дорожки с моих щёк. — Да ещё и плачешь. Не помнишь мой совет? Никто не должен видеть твоих слёз, забыла? Волна ненависти захлестнула меня. Я плюнула ему в лицо. — Ты ничему не учишься, глупая богиня, — бросил Аид, вытираясь, — а я так хотел, чтобы ты смотрела за тем, как растёт твой сын. Твои муки были бы такими сладкими для меня. Но ты снова всё испортила. Он резко выбросил руку, буквально разрывая мою грудную клетку, проникая внутрь. Я вскрикнула, вцепившись в его плечи. — Ты снова проиграла. Я почувствовала, как его рука сжала моё сердце. Я цеплялась за Аида, корчась в судорогах. Рука бога сдавила моё сердце. Внутри всё оборвалось. Я рухнула на пол. — Локи, — едва успела прошептать я, видя, что Танат уже склонился надо мной. *** Я резко села в кровати, кашляя и хватая ртом воздух. Правая рука до онемения сжимала клочок одежды Аида. Трикстер крепко схватил меня за плечи, пристально вглядываясь в глаза. — Тише, Паллада. Я рядом. Я сфокусировала взгляд, продолжая хрипло дышать. Кольцо на безымянном пальце привычно холодило кожу, даруя облегчение. Я скинула руки Лафейсона с плеч и прижала его к себе. — Ты жив, — выдохнула я, пальцами путаясь в его волосах. — Отдай мне ингредиент. Аполлон нанесёт визит к Модсогниру. — Нет. Я больше не хочу мстить. Трикстер отстранился, глядя на меня, как на безумную. — Что ты видела? — Я видела достаточно, чтобы отказаться от этой убийственной затеи. Это безумие, Лафейсон. Безумие. Меня охватила паника. — Мы не будем мстить, нет. Мы подвергаем опасности весь Асгард. Мы не можем, мы ведь правители. Мы не имеем права жертвовать чужими жизнями. Моя речь становилась путаной. Меня била дрожь. — Посмотри на меня, Паллада. Голос трикстера был пугающе спокойным. — Смотри мне в глаза, — Локи взял моё лицо в свои ладони, впиваясь в меня взглядом, — всё, что ты видела — иллюзия. Этому не бывать, слышишь меня? Мы не можем отступить — назад пути нет. Тем более, у нас с тобой договор. Я должен выполнить свою часть сделки. И я выполню её. И всё, что ты видела, не случится. Я даю тебе слово. — Всё пойдёт прахом, Лафейсон, — обречённо выдохнула я, не веря его словам. — Нет. Мы одержим победу, Паллада, не заплатив при этом ни гроша. Трикстер притянул меня к себе, одаривая рваным поцелуем. От неожиданности я разжала ладони, которые сжимала в кулаки с самого пробуждения. — Я не вовремя? — нарушил тишину Аполлон. Лафейсон отстранился, забирая из моих рук кусок ткани и пряча его в склянку. Он протянул сосуд брату, а затем, прибегнув к магии, заложил в его разум путь до Нидавеллира. Аполлон кивнул, бросил на меня тяжёлый взгляд и удалился. — Мы поплатимся за это. Я поплачусь. Я потеряю всех, кто мне дорог. Даже тебя. — А в последнем я сомневаюсь. В последнее время договоры со смертью стали для меня привычными. Трикстер устроился сзади, заключая меня в кольцо своих рук. — Ты не верила мне, но так легко веришь россказням Аида. Почему? — Потому что он говорит правду. В дверь постучали. Мы переглянулись. — Войдите, — устало проговорила я. — Вседержители! — грянули эйнхерии, вошедшие в покои. — У Хаймдела срочные вести. Мы с трикстером переглянулись вторично. — Ступайте, мы скоро будем. Через несколько минут мы с Локи уже были в обсерватории стража Девяти миров. — Вседержители, у меня неприятные известия. На нас движется войско. Эта армия перешла из другого мира и сейчас она шагает по окраинам Свартальфахейма. Через пару дней она достигнет границы меж тем миром и Асгардом. Надо собирать войско. Этого не может быть. У нас остался последний ингредиент и последний демон. Как Аид может напасть без седьмого демона? — Продолжай следить, Хаймдел. Докладывать каждые два часа. — Да, мой лорд. *** Я апатично сидела на кровати, качаясь взад — вперёд. Этот день выдался для меня лишком тяжёлым. — Где нам взять кожу символа обоих? — с надеждой спросила я у трикстера. Локи сидел в кресле, прижав сложенные пальцы к губам. — Я не знаю, Паллада. Но это пока не проблема, время ещё есть. Лучше скажи мне, почему седьмой демон не напал? — Если он не напал до битвы, значит, он будет на поле боя. — Кого нам ожидать? — Кого угодно. Я поднялась с кровати, направившись к креслу за плащом, который висел на спинке. Стряхнув чешуйки кожи Ибит, я забрала одеяние. — Помнишь гребень, которым ты велел убрать мои волосы в день коронации? — Зачем ты предаёшься ностальгии? — Просто ответь. — Да, прекрасно помню. На нём были змеи. — Гребень, кольцо, Ёрмунганд. — Ибит. Я присела, находя у ножки кресла чешуйки змеиной кожи. — Ты к Модсогниру, а я загляну в одно место. А после победа будет нашей.