***
Джинён ожидает мужчину больше тридцати минут, сидя на мягком диване в кабинете, закидывая ногу на ногу. Ладони спрятаны в широкие карманы толстовки, одна нога качается в такт песне в наушниках, а взгляд устремлён в окно, за которым сплошная темнота. Парень не любит находиться в этом кабинете в данное время суток, потому что эта комната по истине зловеща, и никто не знает, какие тайны она в себе таит. В дневное время здесь просторно светло и уютно, а когда на улице темнеет, то каждый предмет приобретает особые очертания, заставляя сознание играть тенями, представляя на их месте различные страшные фигуры. Стол, на котором постоянно разбросаны бумаги, пуст, а его поверхность отдаёт странным оттенком, играя с искусственным освещением в комнате. Чтобы не занимать свои мысли угнетающей обстановкой, Джинён начинает вспоминать произошедшее. Ему несомненно хотелось напасть на преподавателя, он уже готов был ринуться, но видя его состояние всё пропало, и появились нелепые мысли, связанные с долей уважения к младшему, кто сумел преподать учителю урок, не боясь того, что за этим последует. Он мог понести наказание, которого даже не заслуживает, связи преподавателей настолько важные, что бедного юношу могли судить по уголовному делу с явными попытками убийства и тому подобное, но Джинён сразу смог сообразить, что делать в такой ситуации. Мужчины могли спустить всех собак на виновника, но связи парня были намного страшнее. Никто не смел прикасаться к Марку, и Паку не хотелось, чтобы учитель был здесь жертвой, а его таковым обязательно сделают. Он благодарен Джексону и рад тому, что именно он оказался рядом, а его личная неприязнь к учителю (Пак помнил то, что Марк ему рассказал об эффектном появлении Джексона в аудитории) только помогала подпустить этого парня ближе, чем остальных. Так же помощь в виде поиска кулона заставляет напомнить, что он ему должен. В голове почему-то постоянные напоминания Марка о том, что они с первокурсником в чём-то схожи, и это заставляет обратить своё внимание на этого студента, наблюдать за ним, и таким Пак никогда не занимался. Вдруг Джинён чувствует холод и хмурится, видя, как только что вошедший в кабинет мужчина открывает окно. Ночной воздух тут же заполняет помещение, и второкурсник сильнее натягивает рукава, выдёргивая наушники из ушей и пряча свои ладони в безразмерной красной толстовке. Ему неприятен холодный воздух и хочется скорее встать и уйти, но мужчина желает совсем другого. Он внимательно смотрит на сжавшегося от холода Пака и начинает хмуриться. Спокойный вид студента раздражает, и, вздохнув, мужчина лет тридцати всё же закрывает окно. Сам не понимает, зачем это сделал, но нужно было как-то вытащить студента из его мыслей, и почему-то хозяин этого кабинета не придумал способа лучше, ведь знает, что юноша просто не переносит холод. — Неужели ты думаешь, что я буду всегда тебя прикрывать? Случившееся вышло за рамки дозволенного, Джинён. Пак почему-то усмехается, смотря прямо в глаза мужчине. Его тёмные волосы коротко стрижены, глаза раскосые, губы плотно сжаты в тонкую полоску. Внешне хорошо выглядит, фигура подтянута, тёмный костюм отлично сидит, пусть он его и надевал наспех, услышав то, в какую историю попал Джинён. Сердиться на этого парня просто невозможно, поэтому мужчина тут же сменяет свой суровый взгляд на более мягкий. Этому студенту он может позволить что угодно, даже избиение учителей, он ему всё простит. — Ты не виноват, я знаю, — садится в своё кресло и наваливается на спинку стула, отчего та немного наклоняется под весом сидевшего. — И зачем ты взял свою вину на себя? Думаешь, я смогу всё уладить? Пак молчит, внимательно наблюдая за тем, как рассуждает старший. Он то и дело, что касается волос и гладит свой ёжик на голове, часто облизывая пересохшие губы. Не слыша оправданий, мужчина продолжает. — Давай скорее с этим покончим, — слышится скрип спинки стула, ректор данного заведения опирается уже о поверхность стола. — Раз ты так на меня смотришь, то не чувствуешь себя виноватым. Обычно, когда ты виновен, то хотя бы делаешь вид для приличия своей причастности, но сейчас ты слишком уверен. И что же ты мне хочешь предложить взамен того, чтобы я быстро разобрался с этим делом? Знаешь, я должен тебя минимум отстранить от занятий на несколько недель. Они будут требовать исключения, ты же знаешь. — Ты же сам понимаешь, что Марк пострадал в этой ситуации больше, чтобы тебе не говорили. — Джинён начинает прояснять ситуацию, и мало кто знает, что он может обращаться к ректору на «ты». — Зачем ты устраиваешь весь этот цирк с допросом, если я изложил всю суть в сообщении? — Джинён, — тяжёлый вздох и усталый взгляд в его сторону, всё-таки разборки проходят далеко за полночь, усталость даёт о себе знать. — Будут верить именно преподавателю, а не тому, кто за Марка готов любому глотку перегрызть. — Есть свидетели, можно легко будет доказать вину учителя, — Пак сразу раскрывает все карты и собирается быстрее с этим покончить. Сам понимает, что весь этот цирк ни к чему, пора переходить к самому главному. — Мне легче тебя отстранить от занятий, чем зря время тратить с этим делом. — А теперь вернёмся к самому началу, — Джинён вновь ухмыляется и полностью расслабляется, уже согревшись после открытого окна. — У меня есть то, что я могу тебе предложить. И поверь, ты провернёшь это дело так, что учителя будут считать виновным в этой ситуации, ты его уволишь, при этом распространишь такие слухи, что тот не сможет потом устроиться ни на какую работу. — Я слушаю, — это конкретно интересует ректора, и он даже не представляет, что сможет предложить ему этот парень. — Моя сестра, — при этих словах ректор с удивлением смотрит на второкурсника. — Когда вы планируете жениться? — Когда она закончит учёбу, потом устроится в жизни… где-то через пять лет? — мужчина говорит со смешком в голосе, но сам он заметно грустнеет при упоминании этой девушки. Ту, которую он хочет заполучить как можно скорее. С первого взгляда она пленила его внимание, заставила его желания расти с сумасшедшей силой. — Я могу сделать так, что она согласится выйти за тебя через неделю. С этими словами ректор вскакивает с места, поднимает руку и указывает на Джинёна, но потом опускает. Он не может поверить в то, что говорит этот парень. Эту девушку просто невозможно переубедить, пусть он и устал уже ждать. Он ясно видит, что она не хочет регистрировать с ним отношения, потому что это против её воли. — Ты хочешь пойти против сестры ради какого-то незнакомца? — спрашивает, всё ещё стоя на месте. — Это выглядит так, будто ты торгуешься со мной! Мужчина хочет знать, в какой именно момент Джинён начал дорожить ещё кем-то. Никогда тот не заступался за кого-то, никогда не подставлял себя. Сколько бы он не помнил этого мальчишку, тому всегда было на всех плевать. Только в прошлом году появился дорогой для него человек, за которого он мог сделать что угодно. И ректор точно не ожидал, что вскоре появится ещё один, способный заставить второкурсника геройствовать. — Так и есть. — Джинён фыркает и встаёт с дивана. — Моя сестра взамен на то, что ты быстро улаживаешь сложившуюся ситуацию и делаешь жизнь преподавателя адом. — Ты действительно на это пойдёшь? — спрашивает с сомнением. — И как ты сможешь сделать, чтобы она согласилась выйти за меня? — Это уже мои проблемы. И моей ненависти к ней достаточно, чтобы отдать её тебе. С этими словами Джинён отходит к двери и напоследок оглядывается, наблюдая за садившимся на стул ректором. — Сегодня утром я уеду домой и оповещу сестрицу о том, что через неделю у неё свадьба. С этими словами студент выходит из кабинета, оставляя мужчину в замешательстве.***
Джинён ёжится от холода, пытаясь спрятать нос в ворот толстовки, что совсем безуспешно. В результате он только ускоряет шаг до дверей общежития, стремясь спрятаться в тёплом здании. Парень ни о чём не думает, только о тёплой постели и о том, как скорее уснуть. Планы на утро уже были, и он не знает, как оповестить о них Марка, как сказать ему, и что может последовать после таких новостей. Скорее всего Туан просто ответит «ладно», вновь скрывая свои истинные чувства и маскируя эмоции на лице, и это совсем не нравится Джинёну. То, что Марк почти не реагирует ни на что. За год общения юноша смог добиться только еле заметных улыбок и частых разговоров об его самочувствии. И да, у них случались дни откровения, и Пак искренне благодарен тем моментам, но всё равно они были недостаточно близки. На долю секунды в голове Джуниора всплывает упоминание о своей игрушке, но он так же благополучно забывает о том мальчишке, думая, что тот не стоит его внимания. Просто ему добавится больше дней для раздумий. Уже в лифте Пак свободно выдыхает, высовывая руки из тёплых карманов. На сердце почему-то спокойно, хотя постоянно перед встречей с сестрой оно сходило с ума. Его чувства давно охладели к ней, и сейчас ему абсолютно всё равно на эту девушку. Он наоборот радуется, что та вскоре съедет из родительского дома, и он сможет спокойно там находиться, не раздражаясь из-за девушки. Вообще, он всегда хотел скорее избавиться от неё (в мягком смысле), но она была упряма и не хотела обременять себя узами брака, всё время говоря, что да, она будет женой выбранного родителями мужчины. Когда настанет время, а именно — учёба будет закончена, она найдёт постоянную работу, обустроится в жизни. И Джинён только сейчас решается дать то, что больше всего желает девушка взамен на её согласие выйти замуж за ректора. Была причина ненависти брата и сестры друг к другу. И с каждым годом она возрастала и становилась масштабней. В раннем детстве это были простые обиды из-за того, что «мама уделяет старшей сестре больше внимания». С возрастом обиженный брат постоянно искал причины, чтобы унизить свою сестру, и в ответ следовали те же самые унижения, только в более жестокой форме. Причина, по которой Джинён постоянно нуждается в тепле тоже кроется в днях его детства. Сестра, пытаясь навредничать брату, часто закрывала его на балконе одного, из-за чего он оставался там в полном одиночестве, трясся от холода и мечтал скорее оказаться в тёплом помещении. Из-за этого парень так же часто болел и постоянно носил тёплые вещи, готовясь к нескольким часам нахождения на балконе. Эти проделки всегда были внезапны, поэтому ребёнок не мог заранее подготовиться к ним, поэтому и был вынужден постоянно тепло одеваться. Паренёк часто поддавался мечтам, как его мама вызволит из холодного плена, приготовит горячий чай, укутает большим одеялом и поцелует в щёку. В результате же на него кричали, не понимая, почему он нечаянно захлопывал балконную дверь, тем самым запирая себя. И остаток дня он проводил не в объятиях матери, а под присмотром злобного старого врача, который постоянно то и дело, что ворчал и качал головой, говоря про ненормального мальчика. И когда Джинёну исполнилось лет шестнадцать, а его сестре уже шёл восемнадцатый год, они совсем перестали друг с другом разговаривать. Лишённый семейной любви мальчик совсем закрылся в себе, а когда мать ушла из дома, он вообще решил никак не контактировать с семьёй, сжимая постоянно в кулаке непримечательный медальон и храня в записной книжке мятый листочек. Женщина ушла из семьи, никому ничего не говоря и не разглашая даже причины. Только непонимающий подросток смотрел на женщину с широко открытыми глазами и не понимал, зачем она даёт ему эту безделушку с каким-то адресом, написанным на непонятном языке. «Никому не говори» — последнее, что он услышал из уст матери. И он хранит эту тайну до сих пор, не понимая, почему именно ему оставили адрес, ведь их отношения с матерью нельзя было назвать идеальными, когда женщина со своей дочкой были почти неразлучны. Вероятно, она сейчас переехала, но старшая сестра Джинёна за этот адрес может душу продать, лишь бы его заполучить. Она до сих пор с грустью смотрит на семейные фотографии, всегда носит с собой фотокарточку улыбающейся женщины и иногда даже разговаривает с ней ночами, прося совета. И странно, что на утро девушка знает решение, ведь «мама пришла ко мне во сне и сказала как поступить». В такие моменты Джинён всегда советовал сестрице обратиться к врачу, из-за чего слышал целый шквал унизительных слов в свою сторону. Двери лифта открываются, и Пак направляется в комнату Марка, надеясь, что тот сейчас в отличном состоянии. Почему-то он уверен в том, что Туан на такую ситуацию только отмахнётся и никак не будет реагировать, что-то говоря насчёт того, что ему совершенно плевать. Преподаватель ничего не успел сделать, поэтому на это не стоит акцентировать внимание. Перед глазами почему-то именно такая реакция, а с утра Туан уже будет не в настроении только из-за своих снов, совершенно забывая о случившемся. Потому что Марку Туану наплевать не только на других, но и на себя. Зайдя в комнату, Джинён удивлённо смотрит на тёмную фигуру, стоящую возле окна. Включив маленький ночник, он узнаёт Джексона. — Ты чего? — спрашивает шёпотом, проходя вглубь комнаты и бросив взгляд на спавшего Марка. — Всё хорошо? — интересуется только ради приличия с безразличием в голосе, и Ван это хорошо чувствует. — Он спит, — Джексон даже не понимает, что спрашивают про него. — Почему ты взял вину на себя? — А не должен был? — Джуниор переспрашивает резко, смотря с вызовом в глаза Джексона, и второму отчего-то становится не по себе. — Тебя бы отсюда сразу исключили, даже не разбираясь в ситуации. — А если я хочу, чтобы меня исключили? — совсем тихо спрашивает, уже с меньшей уверенностью, чем при разговоре с Бэмом. — И? Да, тебя бы исключили, а что ты прикажешь делать тому пареньку по имени Ёнджэ? — резко начинает Джинён, нападая словами на своего соседа по комнате. Он сам не помнит, откуда знает имя этого блондина, но он смог услышать какой-то разговор первокурсников, обсуждающих тех, кто успел выделиться из общей массы. И Пак хорошо слышал желания тех парней. — Слухи распространяются очень быстро, и поверь, что Ёнджэ станет очень желанной целью студентов, кто решит порезвиться с тем, кто был за твоей спиной. К твоему сведению, ты являешься желанной целью многих, если ты не в курсе. И Ёнджэ тот, с помощью которого можно с лёгкостью к тебе подобраться. Тебе лучше искать плюсы пребывания здесь. — Почему? — для Джексона трудно осознавать то, что из-за их с Ёнджэ отношений они теперь крепко связаны друг с другом. — Я хочу тебя кое о чём попросить, — Джинён открывает шкаф и достаёт оттуда одежду, вероятно, в которой будет спать, полностью игнорируя вопрос. Джексон внимательно наблюдает за ним, не сводя взгляда. — Я уеду, вероятно, на неделю. Может быть завтра вечером приеду, но это вряд ли. Многое предстоит сделать, поэтому… — Пак вздыхает и переводит взгляд на спящего друга. — Пожалуйста, позаботься о Марке. Это трудно произносить, но Пак всё же высказывает своё решение. Он с ужасом осознаёт, что почти никому не может доверять здесь, а Джексон… к нему уже особенное отношение. С того момента, как второкурсник увидел его на полу в их комнате. Вокруг парня особая аура, сам по себе младший такой человек, к кому тянет. Наивысшую степень доверия Джинён показал тогда, когда доверил именно первокурснику довести Туана до комнаты. И сейчас только ему он может доверить заботу о дорогом человеке. — Почему именно я? — с удивлением спрашивает, не сдержав дрожь в голосе. — Из тех людей, кому я могу доверять здесь, ты самый адекватный? — при этих словах Джексон ещё сильнее удивляется, хочет что-то возразить, напоминая то, что произошло недавно, но его прерывают. — Не считая тебя таких людей здесь всего… двое. Джинён про себя думает, как эти люди попадали в его круг доверия. Первый тот, кто хотел заполучить Марка так же, как и все, а второго хоть за его длинный язык подвешивай. Им он не мог доверить Туана, даже их он старается отгородить от общения с ним. Тем более, рыжеволосый просто на дух не переносит главного сплетника в университете. А к Джексону он, что странно, хорошо относится. И несмотря на то, что Туан может с кем-то ещё сблизиться, Пак почему-то не против, если это будет первокурсник. — Я ещё раз спрошу, почему ты так уверен во мне? — говорит Ван, про себя думая, что он сам себе не доверяет. Потому что он несколько часов назад сам желал обладать второкурсником, еле сдерживая себя. — Я доверился тебе в тот момент, когда попросил отвести Марка в комнату, Джексон. Первокурсник понимает, что разговаривать дальше бессмысленно. Почему-то он согласен заботиться о Туане, пока Джинён будет отсутствовать. Этот парень сам будет способен позаботиться о себе, Вану надо только иногда приглядывать и убеждаться, что ему ничего не угрожает, ничего трудного. Рыжеволосый сам выстраивает вокруг себя преграду, стену, которую трудно переступить. Да и репутация его такая, что никто даже не подумает к нему подойти. Вдруг он вспоминает недавний случай, случившийся в этой комнате, пока студент спал. — Джинён, а кто такой Им Джебом? — Марк говорил во сне? — Джуниор касается пальцами лба спящего юноши, убирая мешавшую чёлку с глаз. Джексон замечает с каким взглядом Пак смотрит на своего друга. И он опять оказывается свидетелем близости этих двоих. — Это тот, из-за кого Марк здесь.