***
Марк ощущает, как его укрывают одеялом, проводят по волосам и легонько дотрагиваются до лица. Он чувствует будто материнскую заботу, и такое то ли смущает, то ли позволяет ощутить себя счастливым. Словно оказывается в то время, когда совсем ещё мальчишкой засыпает в гостиной после долгой прогулки и совершенно забывает об одеяле. А заботливая мама приносит ткань из другой комнаты и закутывает сына, чмокая того в пухлую щечку. И тогда он совсем не подозревает, что такие моменты очень ценны. Именно сейчас все ненужные мысли испаряются, парень наслаждается, смущается и утыкается сильнее носом в вкусно пахнущую свежестью после стирки подушку, в попытке скрыть свою смущение. Но всё же поворачивается лицом к утреннему солнцу и мило морщит носик, всё ещё притворяясь спящим. На удивление, он совершенно не помнит, что ему снилось ночью, и это заставляет проснуться с приподнятым настроением, чувствуется лёгкость и хочется улыбаться, наплевав на все свои проблемы и совершенно забыв происходящее ночью. Просто сон, который быстро испарится и забудется за суетой буднего дня. Что он должен чувствовать? Он был опьянён, разум затуманен, а действия сводили с ума. Помнит отчётливо — прикосновения учителя были противны, но спустя несколько минут… чужие касания вызывали жар, желание. И это тоже кажется сном, ибо такое Туан тоже не хочет чувствовать, и он напоминает себе, что просто вычеркнет эту ночь из сознания, забудет, как сон. Но абсолютно всё забывать не хочется, и Иен вновь улыбается про себя, до сих пор помня заботу Джексона. А Джинён наблюдает. Смотрит на эти губы и понимает, что ему в первые не хочется их коснуться своими. Да, Марк, определённо, самый дорогой ему человек, но больше нет того сильного желания обладать им, чувствовать каждую минуту касания и ни на секунду не отходить. Сейчас то желание чуточку меньше, и он не знает, как на это реагировать. Определённо Туан для него тот, кого он будет защищать, не давать никому с ним сблизиться, хотя, возможно, будут исключения. Потому что он уже позволил Джексону подойти слишком близко. На секунду к нему даже пришла недавно мысль, что именно Ван станет для Марка ещё ближе. И он спрашивает себя, готов ли пойти на это. Да, готов. Ибо именно первокурсник остаётся рядом с Марком ближайшую неделю. И почему-то это не сильно беспокоит. Только то, что вдруг Джексон окажется плохим человеком? Нет, с самого первого момента он тот, к кому Пак проявил уважение только за то, что Ван в первый день заселения остался сидеть в комнате на полу, не прикасаясь ни к одной чужой вещи. Это сильно влияет на отношение к людям, на их взгляды и на то, как они поступят в той или иной ситуации. Марк шевелится, скидывает одеяло. Ему становится слишком жарко, а притворяться спящим под пристальным взглядом Джинёна больше не хочет. — Ты играешь сейчас? — Пак уже знает, что его друг не спит, и улыбается. — Мне жарко, — говорит, всё ещё с закрытыми глазами. Что-то внутри больно колет, и Джинён вздыхает, что слышит Туан и открывает глаза, встречаясь со взглядом Пака. Стоявший у кровати пристально смотрит, и Марк может видеть грусть в глазах. Пак Джинёну не бывает жарко. Только в те моменты, когда его обнимает рыжеволосый, прижимает к себе и греет своим телом, дыханием, близким к его лицу. И Пак мечтает о том, чтобы найти ещё одного человека, кто будет способен разжечь бурю в их отношениях, чтобы кожа чувствовала весь жар от чужих прикосновений. Просто Джуниор понимает, что этим человеком Марк Туан уже не будет, хотя крошечная надежда, всё же, присутствует. Осознание того, что ему необходимо сказать немного будоражит сознание, и Джинён отходит к окну, беря в руки свой рюкзак. Потихоньку начинает туда складывать вещи под непонимающим взглядом проснувшегося и просто молчит, игнорируя немой вопрос во взгляде Иена. — Куда ты? — вопрос срывается с уст уже сидящего на кровати Марка, его босые ноги прижаты к прохладному полу, но он не обращает на это внимание. Из-за этого становится холодно, поэтому студент всё же поджимает ноги под себя, забираясь полностью на кровать. — Мне нужно уехать. Тишина безумно давит, но Джинён продолжает собираться под эту угнетающую обстановку. Он чувствует, как парень смотрит ему в спину непонимающим взглядом, а самому хочется обернуться и заключить в объятия друга, сильнее прижавшись и прося прощения. Не хочется отпускать, оставлять хоть на секунду, но оба юноши уже понимают, что такое отношение неправильное после того, что между ними произошло. И пусть их тянет друг к другу, они могут взять себя в руки и не допустить больше ошибок в их отношениях. Пак хочет закрыть уши руками, боясь услышать неодобрительные слова или вообще участвовать в неприятной ссоре между ними. Всё же второкурсник догадывается, что такого не будет. Марк понимающий, он умный и догадывается обо всём сразу. — Какие условия? — спрашивает, чуть расслабившись. Пак Джинёна не могли выгнать из университета. Марк хмурится, чувствуя неудобство из-за своей наготы. Джуниор, сложив в рюкзак всё, что возможно, поворачивается. Видит помятого полуголого товарища и, чуть приподняв уголки губ, бредёт к шкафу, выуживая оттуда чистую белую рубашку. Джинён, сложив вещь на край кровати, садится на пол и обнимает сидящего, прижимаясь к его животу. Ведёт носом, щекоча чужую кожу и вдыхая запах, улыбается. А потом рассказывает о том, чем он жертвует. О своём кулоне, о записке с адресом и о том, что будет угрожать сестре этим, чтобы та вышла замуж за ректора. И почему-то после рассказа на душе становится легче, и теперь Пак совсем не жалеет, что готов выдать эту тайну, которую хранит столько лет. Наконец, он избавится от того, что тянет его мысли вниз, теперь совсем не о чем беспокоиться. — Пока меня нет, рядом будет Джексон. — Последнее, что говорит перед уходом, а Туан даже не спорит. Это бесполезно, потому что сам понимает, что один не справится. И дело не в том, что не сможет постоять за себя, просто он «погибнет» в одиночестве. Вероятно, Джексон Ван единственный, с кем это возможно перенести. Он не спорит. Ещё около часа студент валяется в кровати, спихивая свежую рубашку с неё. Теперь вещь валяется на полу рядом со вчерашней, и парня это совсем не волнует. В этот день ему сказали отдохнуть, да и сам он понимает, что его мысли и слабость не позволят ходить по университету и смотреть в глаза студентов, вероятно, уже прознавших о случившемся. Тут он внезапно встаёт и оглядывает комнату. Именно в этот момент начинает раздражать абсолютно всё, и он встаёт с кровати, вцепившись в валявшуюся вещь и складывая её. Рубашка тут же оказывается обратно в шкафу, а Марк, уже надев свободную одежду (белая футболка и простые спортивные штаны, открывающие икры ног), заправляет кровать. После открывает настежь окно, впуская прохладный свежий утренний воздух, и вдыхает полной грудью. И ближайший час ходит то в ванну, то в комнату, прибираясь и вытирая сырой тряпкой все доступные места. Данная деятельность приводит мысли в порядок и, захлопнув окно, он садится посреди комнаты, вздыхая. Холод помогает ему прийти в себя, и теперь Марк может ясно мыслить, точно так же безразлично смотреть на всех, а главное — ни о чём не думать. О прошедшей ночи, об отъезде Джинёна и о том, как он будет жить без него эти дни. Ему становится хорошо настолько, что он всё же решает идти на пары, ведь в этот день они опять начинаются после обеда, и он ничего не успел пропустить. Быстро одевается, наплевав на пиджак и галстук, вдевает несколько серёжек в ухо, на шею вешает какую-то побрякушку, а на запястьях присутствуют несколько браслетов. Проводит рукой по рыжим волосам и понимает, что за эти дни чёлка сильно отросла. Ещё немного пораздумав, переступив с ноги на ногу и вздохнув, он всё же решается выйти за дверь.***
С утра после ночного происшествия по университету тут же распространяются слухи, из комнаты в комнату, а после и на парах в разговоре на скучных лекциях. И в каждой истории прибавляется что-то новое, невообразимое и даже слишком шокирующее с мистическим происхождением. Первоначальная версия отличается от последней, и это доходило даже до истерического смеха у остальных, особенно у второкурсников, кто более-менее знает, что происходит. Изначально, Джексон просто спас Марка от сумасшедшего учителя и выводом сего являлось то, что Туан может повлиять не только на слетевшего с катушек Джинёна, но и новичка, на которого часто заглядывается. Марка Туана кто-то интересует, а это уже невозможная новость, которую слушали с широко раскрытыми глазами. Потом же только отмахивались, махнув рукой, но всё же задумывались, как такое возможно. Последняя же версия была исковеркана старшекурсниками, а позже и наивными первокурсниками, кои не прочь добавить что-то несуществующее и ненормальное. В итоге, рыжеволосый не мог определиться, кого выбрать — учителя или же Пак Джинёна. В итоге в его мозгу что-то помутилось, им «завладела» некая сила, заставляющая делать невообразимые вещи. В этом случае он оказался в одной комнате с учителем, чтобы разобраться в отношениях, возникла ссора из-за того, что мужчина не мог делить Марка с кем-то. В итоге всё бы закончилось страстной ночью, но призрак бывшей подружки овладел преподавателем, из-за чего тот накинулся на студента. Туан же успел нажать на телефоне быстрый набор и вызвал Джексона, который прибежал, как верный пёс. А история их знакомства — новоиспечённая сплетня. По слухам, оказывается, Ван с Туаном уже знакомы, и были явно не просто друзьями. Здесь помог очевидец того случая, когда китаец в первый же день увидел Марка с учителем и кинулся на последнего с кулаками. Видимо, факт того, что второкурсник спит теперь с преподавателем, сильно вывело юношу из себя. Но старший мастерски играл, полностью игнорируя происходящее. Но тут чувства вспыхнули с новой силой, и как бы не противился Джинён — Туан не мог устоять. Страсть вновь овладела при воспоминании приятных моментов, и это дало начало тому, что случилось этой ночью. И, конечно же, никто не верил в эту нелепость, но слухи продолжали разрастаться с новой силой, приобретая новые описания и не пойми откуда взявшиеся факты. Выйдя из комнаты, Туан тут же замечает двух студентов, смотрящих на него со страхом. Переведя взгляд на их руки, которые держат баллончик с краской, а после на саму надпись, явно не дописанную, он хмурится, сжимая лямку рюкзака с такой силой, что становится невыносимо больно. Парни, явно только что поступившие, тут же прячут баллончик в карман и убегают, словно ничего только что не происходило. «Сколько стои…» надпись явно незаконченная, и Туан со злостью закрывает дверь, а потом пинает ни в чём неповинную стенку. Всё же вздыхает, стараясь прийти в себя, и отходит от двери, направляясь к лестницам. В этом году он явно проявляет больше эмоций, и это совсем не нравится. Он боится, что станет таким же уязвимым, как в тот момент, когда его ранили. В свою сторону он наслушался достаточно оскорбительных слов, и эта надпись уж точно не должна его беспокоить. Но на сердце становится тяжело, и с этой тяжестью он всё же отходит от комнаты, хотя в мыслях и проскальзывает остаться, запереться и, наконец, взять себя в руки. Вероятно, действие той неизвестной таблетки всё ещё не закончилось, вот он и испытывает непонятные чувства. Телефон вибрирует, и он с неохотой его достаёт. И, читая сообщение, он готов вернуться, чтобы запереться от всего, что происходит. «Преподаватель Ли потерял свою шлюшку?» — откуда узнали его номер телефона — он без понятия, и в мыслях сразу проносится то, кто мог из близких растрепать его контактные данные. Не успевает он удалить написанное, тут же приходит новое СМС. «Что ты предлагаешь, чтобы так хорошо учиться? Спишь со всеми преподавателями?» Ещё одно. «Марк Туан, по каким критериям ты оцениваешь?» «Ты только притворялся, что такой недоступный?» «Что ты будешь делать без Пак Джинёна?» «Следи за тем, что ешь и пьёшь, а то у меня уже есть идея, как с тобой переспать» Все сообщения от разных номеров, и каждое всё хуже и хуже. Туан понимает, что читать остальное всё бессмысленно, и просто с силой швыряет телефон об стенку, заставляя того разлететься по частям. Глаза от гнева темнеют, а руки начинают трястись. Снова, он снова выходит из себя. Явно в таком состоянии никуда не нужно идти, но парень упрямый, явно не желает так просто сдаваться. Он уже проходил через это. Как в далёком прошлом, так и на первом курсе, так что ничего страшного. Он просто сменит номер телефона, а там как-нибудь справится, если не будет лишний раз нарываться. Он не один, это главное, хотя и понимает, что без Пака будет справиться сложно. И это первый момент, когда ему действительно страшно, лишившись своей единственной опоры. Учиться будет не так сложно, так как его сокурсники более-менее уже охладели к нему. А вот старшие, кто часто заглядывался, но никак не действовал… и прибавились ещё первокурсники, у которых энергии хоть отбавляй. Он словно пойман в ловушку и старается выкарабкаться из неё. Первая попытка неудачная и, чтобы как-то это исправить, Туан садится на колени, собирая части телефона. Экран разбит, но, вероятно, он ещё будет работать. Только незачем. Кое-как собрав мобильный, он засовывает его в карман и начинает спускаться дальше по лестницам. Его путь ещё долгий, но он всё же решается идти напролом, избавить свои мысли от ужасного и действовать дальше. Когда-то он мечтал о том, чтобы его задирали. Так же избивали, как он когда-то… но… здесь ребята намного жёстче. Они могут не просто избить, а так же прибегнуть к ужасным вещам, из-за которых психика может окончательно сломаться, из-за чего всё ведёт только к плачевным последствиям. Но он сильный, он справится. Лестницы уже позади, и второкурсник выходит в холл общежития. Сидящие на диванчиках студенты тут же обращают на него внимание, и Марк только задирает подбородок и смотрит им в глаза с вызовом. Они никогда не почувствуют его страх и слабость. Такое поведение заставляет только всех замолчать и спокойно наблюдать за идущим второкурсником, из-за чего Марк с лёгкостью выходит на улицу и делает глубокий вдох. Несколько секунд ранее он забывал дышать, поэтому он с жадностью глотает свежий воздух. К счастью, по пути к корпусу он встречает мало людей, и это заставляет расслабиться. Когда оказывается в аудитории, на него вновь смотрят, но их взгляды выражают что-то другое… и Туан не может это понять. Для него это неважно, главное, просидеть две пары и отправиться обратно в комнату, надеясь, что завтра будет уже намного легче. Без Джинёна действительно тяжело, и он это осознаёт сразу. Потому что тот его различно поддерживал, не позволяя почувствовать слабости. И сейчас он чётко это осознаёт, ощущая себя не в своей тарелке. Постоянно кажется, что на него кто-то смотрит, что-то ему говорят, но он не слышит, полностью погружаясь в себя. Перед глазами всплывают моменты ночи, и это делает только хуже. Ему неизвестно, что стало с учителем, он даже не старался спрашивать. Ему всё равно, убеждает себя в этом и тут же сомневается. А вдруг он останется преподавать? Как он ему посмотрит в глаза, что будет дальше? Впервые хочется вновь закрыться в своей комнате в городе и не выходить на улицу. Перестать следить за собой, только и делать, что сидеть в своих книгах и не высовывать носа. Кушать только два раза в день и не беспокоиться, что его кто-то знает, кто-то обсуждает и думает о нём. Снова хочется оказаться невидимкой, неприметным и спастись от этих взглядов, всюду преследующих. Сегодня же ему явно кусок в горло лезть не будет, ведь, прочитав сообщения, ему всюду будет казаться, что в еду или питьё что-то подсыпали. И мысль об этом заставляет желудок болезненно скрутиться, напоминая, что как он проснулся — и крошки во рту не было. Время пролетает незаметно, голова кружится, а желудок требует еды. Парень ничего не соображает, и с чуть закрытыми глазами передвигается по университету. Всё же зря он сегодня вышел из комнаты, подвергая себя невозможным ощущениям. Он ещё не до конца оправился, и эмоциональность его повышена, заставляя сходить с ума. Не замечает, как оказывается прижатым к стенке непонятными парнями, один из которых сдавливает горло и жадно вдыхает запах, коснувшись кончиком носа открытой молочной шеи. Марк вырывается и звонко ударяет ладошкой по чужим рукам, вызывая со стороны только дикий смех. Вот он и в настоящей ловушке. Перед глазами всплывает момент, когда он так же, только вместе с Джебомом, прижимает к стене слабого худощавого паренька, всего в слезах. Он пытается вырваться, но ничего не выходит — хватка Джейби крепка настолько, что никому ещё не удавалось выбраться. И Туан, с полнейшим удовольствием на лице, шарит руками по телу парня, надавливая на болезненные точки. Тот стонет, а потом закусывает губу от наслаждения, когда американец трётся о не пойми откуда взявшееся возбуждение. Смех его парня звонкий, он хоть и наслаждается процессом, но его вторая рука уже на запястье Марка, из-за чего второй тут же останавливается. С вызовом смотрит в чужие глаза, а потом целует, при этом толкая беззащитного паренька в стену, из-за чего тот только обессилено скатывается, рыдая. Марк хочет плакать. Он становится слишком слабым, но ничего не может с этим поделать. Вновь винит случившееся ночью и пытается сдержать слёзы, что у него, к удивлению, выходит. Теперь воспоминания из прошлого лезут наружу, и это делает его состояние ещё хуже. Джинён мог это прекратить. Он мог спрятать эти самые воспоминания далеко в сознании, но сейчас это просто невозможно. — Оказывается, эта принцесса со второго курса умеет дать отпор, — снова взрыв смеха. Как он и мечтал, он на месте жертвы. Желания воплощаются, и тех парней никто не спасал, поэтому юноша тут же теряет надежду. Теперь он заплатит за всё, что натворил. И эмоции тут же исчезают, возвращая холодность на лице. Он не хочет драться, не хочет сопротивляться. А зачем? Он, блять, этого заслуживает. Интересно, а Им Джебом заплатил за свои грехи? Если нет, то Марк отплатит за них двоих. И от этого хочется смеяться. Вдруг смех затихает, и второкурсник возвращается в реальность, не понимая, что произошло. Парень, который стоял неподалёку, теперь так же прижат к стенке. Джексон Ван. Разозлённый первокурсник с яростью смотрел на того, кого держал. Вдруг он переводит взгляд на Марка и смотрит ему в глаза. — Уходите с Ёнджэ в нашу с Джинёном комнату. Марк не понимает, но его руку тут же хватают, и он узнаёт в блондинистом парне друга Джексона. Тащат быстро, и он не успевает что-либо сказать, как они вдвоём уже выходят из корпуса, направляясь в общежитие. На улице темнеет, студентов больше, и все так же с удивлением наблюдают за двумя спешащими парнями. Второкурсник и не знает, что в таком хрупком теле столько силы. Вероятно, он очень сильно хочет попасть в безопасное место, поэтому и использует все свои силы. Марк уже знает, что рука будет невыносимо болеть не только у него, но и у второго. Мысли сменяются на то, что Джексон остался там один. Осознание этого заставляет остановиться, но Чхве упрям настолько, что чуть ли не тащит старшего по дороге, из-за чего опять же привлекает к ним излишнее внимание. — Что? — спрашивает грубо, и Туан понимает, что этот парень его ненавидит. — Он там один. — Справится, — опять же с грубостью отвечает, и они продолжают свой путь. Американец не может понять, чем так сильно разозлил этого юношу. Ёнджэ выбирает такой момент, когда они едут на лифте в полном одиночестве, что играет на руку. Это шанс для Иена рассмотреть юношу. Тот часто дышит, его галстук криво повязан, а рубашка мокрая от пота. Странно при том, что на улице прохладно, да и оба парня совсем забывают о тёплых вещах, хотя в рюкзаке у старшего припрятана толстовка на случай, если замёрзнет. — Ты зол на меня? — спрашивает почему-то с безразличностью в голосе, только ради того, чтобы хоть что-то сказать и отвлечься от того, что сейчас Джексон Ван там в одиночестве. Он сильно волнуется, точно так же, как и за Джинёна. Ему могут причинить боль, унизить, избить до смерти… В этот момент Ёнджэ в первый раз смотрит прямо в глаза Марка, и тот улавливает лёгкое удивление. — Я зол на себя, — сдаётся парень и пожимает плечами, вновь отводя взгляд. Ему неудобно разговаривать с популярным парнем. Марк же чувствует себя странно. Он словно другой человек, совсем не похожий на того, кто был на первом курсе. Не похож на всех, кем был ранее. Двери открываются, и Туана вновь хватают за запястье, таща ещё с большей силой. Ёнджэ быстро шарит по карманам около двери трясущимися руками, будто за ними сейчас погоня, а он в такой не подходящий момент не может найти самое необходимое. Из-за этого он психует, выворачивая полностью карманы, и ключи со звоном падают вниз. — Мы с Джексоном после пар проходили мимо твоей двери, — начинает разговор, вставляя ключ в скважину, — увидели эти надписи… — делает поворот в замке и распахивает дверь, — и пошли тебя встречать. Не зря, — вздыхает и ждёт, когда старший переступит порог. Марк так же облегчённо вздыхает, когда дверь оказывается заперта. Чувство защищённости возвращается, и теперь не так страшно, как ранее. — Так почему ты зол на себя? — Рыжеволосый не отличается особой любопытностью, ему же всегда плевать, но сегодня, как он уже понял, он совсем другой человек. — Потому что думал, что учитель нормальный. Кстати, — тут же переводит тему, и Туан даже завидует тому, как легко его мысли переправляются в другое русло, — мы официально не знакомы. Чхве Ёнджэ, — протягивает руку, ожидая ответа. Марк немного колеблется, но всё же чуть касается чужой руки, тут же опуская. Так же представляется и видит улыбку на лице первокурсника, из-за чего и его уголки губ чуть приподнимаются. — Надеюсь, Джуниор не будет против, если я стащу его пару вещей, — шутя, говорит Марк, направляясь к шкафу друга. Он знает, что тот даже не заметит, но всё же ему хочется о чём-то говорить, чтобы не задумываться о том, что происходит в университете. — Всё хочу спросить, почему Джуниор? Марк смотрит в глаза первокурсника, видя детское любопытство. Юноша выглядит таким невинным, что Туан действительно не понимает, что он тут забыл. Неужели у Джинёна в момент, когда впервые его встретил, было такое же чувство? Теперь он понимает, и от этого становится чуточку лучше на душе. — Когда он закончит этот университет, то будет его владельцем. Поэтому он и младший, так как наследует эту территорию. Теперь в голове Чхве встаёт всё на свои места.***
Юноша запирается изнутри кабинки туалета, держа дрожащими пальцами ручку дверцы. Запирается и оседает на пол, полностью закрывая глаза и опираясь головой о тонкую стенку. Сердце бешено стучит, а ноги не слушаются, он не знает, как долго просидит тут. Кажется, он готов остаться здесь на вечность, лишь бы его не трогали. Мало того, что он лишился того, кто за него может постоять, он так же лишился убежища, и от этого слёзы текут по его щекам. Его комната не безопасна, и он не знает, как жить дальше. Единственный выход — сбежать. Куда — не имеет смысла, главное подальше отсюда. Губу ужасно саднит, и он стонет от боли, когда касается её. На запястье тут же отпечатывается кровь, и от этого руки начинают дрожать с новой силой. Он слаб. Слаб настолько, что готов прямо сейчас избавиться от всей боли навсегда. Как мог Пак Джинён так жестоко обойтись с ним? Верно, он его предал. И получил своё. То, чего заслуживает. И мысль о том, что он не один страдает — радует. Он умеет мстить. Раз его уже сломали, то Марка Туана сломают точно так же, и он будет только рад этому. Всегда мечтает о том, чтобы этот парень получил своё. Он ненавидит его. Ненавидит настолько, что готов проклинать каждый день. Но дальше слов никогда не заходило. До этого самого момента. Вероятно, месть не слишком велика, но мысль о том, что именно из-за него атакуют телефон Туана, его сказочно радует. Ему просто не терпится увидеть этого парня в таком же состоянии, как он сам. Всего избитого и измученного, где на теле нет живого места. С самого первого момента. С самой первой встречи. С самых первых минут. С того момента, когда Джинён подошёл к нему на остановке. С того момента, когда Джинён сел рядом с Туаном. С того момента, когда Джинён заступился за него. Ли Сун ненавидит Марка. С самых первых минут.