Своя любовь, чужая жизнь.

Пожилая дама вышагивала по улице. Она так гордо вздёргивала подбородок, так гневно поджимала губы и отличалась такой генеральской выправкой, что никто из спешащих на работу прохожих ни разу не задел её и не толкнул. Ёе настроение никогда не бывало хорошим с утра и уж точно не улучшилось, когда на запертой двери одного любимого магазина обнаружилась табличка, возвещающая о закрытии по техническим причинам. Ах, знала бы эта уважаемая леди, о чём всегда улыбающийся и вежливый хозяин разговаривает сейчас с этими самыми «техническими причинами». Она несомненно окинула бы обоих молодых людей фирменным презрительным взглядом, способным заставить задрожать от ужаса даже статую, объявила бы весь разговор ересью… Впрочем, бог с ней. Там, в глубине магазина происходила действительно странная вещь. Оба парня, так скучавших друг по другу, сейчас сидели в креслах один напротив другого. И совершенно не знали, о чём говорить. Неловкое молчание, висящее в воздухе, уже давно обрело густоту желе. Джонатану было немного проще. Он уже минуту как не искал слов, а лишь любовался другом; не решаясь предположить, к чему приведёт дальнейший разговор, старался запомнить всё, что сейчас происходило с ними обоими. А Рико… Рико нервно мял в руках случайно захваченный со стола лист со старым списком. И никак не мог до конца принять произошедшее. Первые минуты радости, безумной, по-детски искренней прошли. Вновь вернулось сомнение. Рико кусал губы, разглядывая чужое лицо, виденное до этого лишь пару раз по телевизору. Такой фантастический, продуманный до мелочей розыгрыш был бы вполне в духе Джонни. «Он просчитывал все сделки. Мог он просчитать, что я спрошу?.. Нет. Вряд ли…» - Что теперь будет, Джон? - Понятия не имею. Я ещё не думал об этом. - Ты ведь займешься старым бизнесом? - Да. Наверное… Скорее всего. Рико поднялся, нервно зашагал по комнате из угла в угол. По выражению лица было видно, что увлёкся очередным внутренним спором с самим собой. Потому не заметил, как Джонатан оказался рядом, и налетел на него. - Все могло бы просто закончиться. Навсегда. - Я… понимаю. - Ничего ты не понимаешь. – Джонатан улыбнулся и осторожно обнял друга, притягивая ближе к себе. - Ты что? - Знаешь, я должен сказать тебе одну вещь… - Какую? Нас снимает скрытая камера? - что-то в тоне, которым была сказана последняя фраза, заставило Рико замереть, удивлённо моргнув, но от колкости он не удержался. - Нет. Я люблю тебя. - Я тебя тоже, - Рико пожал плечами и попытался отстраниться. – Смерть сделала тебя сентиментальным? - Я не в том смысле. Я люблю тебя, как… - Джонатан фыркнул, обрывая фразу, понимая, как глупо выглядят сейчас объяснения, тем более, что с каждым словом глаза друга расширялись от удивления всё больше. «Плевать». Губы Рико оказались именно такими, как представлялось раньше… мягкими, податливыми… Парень приоткрыл рот, кажется, собираясь что-то сказать. Но лишь позволил Джонатану сделать поцелуй глубже; а тот не упустил возможности, лаская своим языком не торопясь, изучающе, постепенно делая каждое прикосновение сильнее. На эту ласку, в которую Джонатан начал вкладывать всё то, что не мог выразить словами, было трудно не ответить. И Рико ответил, покоряясь чужой настойчивости, приправленной неожиданной нежностью. Смешивались дыхания, отступили звуки, потерялось чувство времени и пространства, оставляя только пряный жар на губах и вкус поцелуя. Наконец, Джонатан отстранился, не разжимая объятий. Он чувствовал, как секунду назад податливое тело друга, теперь застывает, каменея. Первые мгновения после поцелуя Рико, кажется, даже не дышал, не двигался, и, наконец, медленно опустил голову, закрывая глаза. - Выметайся отсюда. Сейчас же. И не вздумай возвращаться. Ни живым, ни… - Тебе же понравилось. - Да пошёл ты… - Рико дёрнулся, вырываясь, и поднял взгляд. Там уже не было ни сомнений, ни растерянности, ни остатков прежней радости. - Ты ответил, - Джонатан улыбнулся немного лукаво, развёл освободившимися руками, показывая, что его вины здесь нет. - Я знать не хочу, кто ты теперь такой, чёртов ублюдок! Да за кого ты меня держишь?! – Удар, последовавший за этими словами, был недостаточно сильным, чтобы сбить с ног, но всё же чувствительным. – Катись отсюда! Вспышка боли заставила Джонатана на мгновение зажмуриться. Когда он снова открыл глаза, то увидел перед собой темноволосую женщину. Ту, что ночью отразилась в зеркале. В гневе она походила на фурию. Красивое бледное прежде лицо исказилось и пошло красными пятнами. Она визгливым голосом выкрикивала ругательства. Видение длилось всего несколько секунд, пропав так же неожиданно, как и возникло. А Джонатан стоял и всё никак не мог очнуться, сделать что-то. - Кто бы ты ни был, я тебя ненавижу! – расслышал он последние слова Рико. - Я… Прости… Я сам не знаю, что на меня нашло. - Убирайся, - это было сказано уже спокойно, но твёрдо. «Действительно… Какого чёрта я должен ему что-то объяснять? Может мы никогда и не были друг для друга чем-то особенным, что бы там не говорил старый идиот, запихнувший меня в это нелепое тело». Каким привычным было всё, мимо чего проходил сейчас: стеллажи, прилавки, корешки книг, подмигивающие позолотой, старый заваленный бумагами стол; Джонатан знал даже, как скрипнет сейчас под ногой половица. И только такой взбешённый ненавидящий взгляд Рико он никогда прежде не видел. Идти, как идёшь во сне – не зная толком, куда и зачем, было легко. Сигарета закончилась, сразу была закурена новая, потом ещё одна. Хотелось забыть про всё, случившееся сегодня. Вернуться в тот день, когда другу ещё не надо было ничего доказывать и объяснять. Может тогда Рико воспринял бы новость легче. Может, тогда всё-таки нашлись бы нужные слова. Джонатан не знал ни куда ему теперь идти, ни зачем он вообще куда-то движется, и что делать дальше. Уверенность оставалась только в одном: отступать он не будет. Найдутся способы доказать, убедить… «Хорошо бы переждать… Дать ему немного остыть». Но вот времени как раз и не было. На глаза попалась итальянская пиццерия, на фотографиях в следующей витрине солнце заливало пейзажи Рима, на рекламном щите по изгибам загорелого тела красавицы в бикини скатывались маслины. Джонатану отчаянно хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть этого всего. Невольных напоминаний, подсовываемых городом с такой бесцеремонностью. И всё больше хотелось напиться. Последней каплей стала афиша с новым боевиком. В списке актеров взгляд наткнулся только на одно имя – Рико. Джонатан остановился, тупо глядя на эту афишу, пытаясь справиться с собственными накатившими вдруг эмоциями: разочарованием, горечью, страхом и желанием снова оказаться рядом… Кто-то дёрнул за рукав, выводя из оцепенения: - Мистер Тернер, подпишите… Кто-то другой остановился. Щёлкнул фотоаппарат, вспышка ослепила. Джонатан не выдержал, рванул рукав из чужой цепкой руки и побежал. - Сначала он – это он. А потом он – уже совсем не он, понимаешь Дин? Бармен кивнул, наливая клиенту новый стакан. Других желающих промочить горло в столь раннее время не оказалось. А этот, которого можно было назвать завсегдатаем, впервые на памяти Дина ухитрился так налакаться меньше чем за час. - Он больше не мой друг, Дин. Бармен снова кивнул. Он не отводил взгляд, но руки тем временем ловко орудовали с бокалом и полотенцем, доводя и без того чистое стекло до сияния. - Мой друг сделался педиком. Он точно не мой друг. Он – не Джонни. - Наверняка, - во взгляде бармена были понимание и мудрость человека, очень много повидавшего на своём веку. На самом деле там было понимание того, что клиенту хватит максимум ещё одного стакана до полной отключки. Но Рико казалось иначе. Сейчас ему чудилось, что этот молчаливый человек сочувствует ему, знает обо всех проблемах и даже способен каким-то волшебным способом решить все сомнения. - Нормальный мужчина не может быть педиком. - Абсолютно точно. - Он исчез. Сегодня или тогда. Но он исчез. Это я убил его, - Рико пьяно рассмеялся и с громким стуком опустил стакан на отполированную стойку. - Вы не похожи на убийцу, сэр, - отозвался Дин, разглядывая бокал на свет. - А я прав. Я знаю, что прав. Правильно сделал сегодня. Так быть не должно. Это всё враньё. Глупая… глупая… шутка… - Вероятно. Но вам без него хреново, сэр, - подвёл итог бармен, глядя на то, как лоб клиента всё с тем же стуком встретился со стойкой. Джонатан любил это время суток больше всего. Сумерки опускались на город, но совсем темно ещё не стало. Повсюду зажигались огни, ложась жидким золотом на речные волны. Синева заливала улицы, каждый шум был слышен особенно отчётливо. День прошёл незаметно. О том, где проведет эту ночь, мужчина ещё не думал. Он вообще ни о чём не думал, просто стоял, опершись на парапет, и смотрел на реку. Позади резко и зло взвизгнули тормоза, хлопнула дверь машины. Джонатан не обратил на это внимания и отвернулся от воды, только когда кто-то похлопал его по плечу. - Я тебе говорил, что сделаю из тебя фарш, сукин ты сын? – голос Рона, задавшего вопрос, не предвещал ничего хорошего. Но Джонатан ещё не очнулся от блаженного безразличия, принесенного к вечеру усталостью, и потому механически кивнул. Рон пожал плечами и замахнулся. «Какого Дьявола я это терплю?!» - мысль определённо принадлежала тому старому Джонни, который ещё не вспоминал, что такое страх. Но ещё раньше тело само подсказало движение. Уклониться, уйти вбок. Джонатан встряхнул руками, разминая кисти. Он не любил драться и давно не делал этого, но всё же умел. Следующий удар он встретил добротным блоком, ударил сам и вновь ушёл за пределы досягаемости противника, немного пригнувшись. Удивление в глазах здоровяка только раззадоривало. Рон с глухим рычанием рванулся вперёд. Подсечку было сделать несложно, а вот убраться подальше Джонатан уже не успел. В результате оба мужчины почувствовали, что асфальт набережной – не самая мягкая подстилка, но не заметили этого, поглощённые дракой. - Рон, похоже, снова начал тебя уважать. А я-то всё гадал, когда ты перестанешь изображать из себя тряпку. С возвращением, дружище! – Пол подал ещё один пакет со льдом, который тут же был приложен Джонатаном к цветущему яркими красками кровоподтёку на скуле. В доме они с Полом снова остались вдвоём. - Слушай, скажи мне… А как вы вообще меня нашли. Я сам не знал, что там буду. - Да тут странная история вышла. Мы были на студии. Рон рвал и метал. Ну и нам весело тоже не было. Тебя всё нет и нет. Оператор кроет матом всё, что на глаза попадётся. Тут он и появился. Этот тип. Знаешь, из тех, что в свои семьдесят выглядят на миллион. Он чей-то агент. Крутой, кстати. Одевается как в прошлом веке, но хватки не потерял. Как же его зовут… - Пол потёр лоб, пытаясь что-то вспомнить. – Вот херня… Не помню. Глаза у него такие особенные… Глянет и сразу ясно, что видит тебя насквозь. Ну вот, подошёл он значит к Рону, втолковывал ему что-то минут пять. Я не слушал, мне не до того было. Рон как-то сразу успокоился. Нифига мы, конечно, не записали, но этот тип всё уладил. А потом рассказал нам, где ты вечером будешь. Сказал, что с тобой разговаривал, что у тебя, мол, кризис и надо понимать. Ну, Рона, сам видишь, это не убедило… Я рад, что ты снова ожил. Нам тебя не хватало. «Знал бы ты, как я ожил…» - мрачно подумал Джонатан. Отложил пакет, уже заставивший пальцы онеметь от холода, поднялся со своего места. - Выходит, ты по мне скучал? - Не воображай слишком много. Мир, конечно, стал бы лучше без вонючки вроде тебя, но куда скучнее. Джонатан сдержал улыбку, зная, что та будет выглядеть страшно на разбитых губах и внимательней присмотрелся к собеседнику. Пол был невысоким и худым, как щепка, что чёрная обтягивающая кожа, им любимая, только подчёркивала. Причёска, в которой явно участвовало много перекиси, чем-то напоминала шар салюта, серо-зелёные глаза всегда казались грустными, даже когда парень, как сейчас, улыбался. «Хуже уже не будет», - решил Джонатан, мельком поймав взглядом своё отражение в стальной вставке стены, и с этой мыслью решился на эксперимент. - Пол?... - тихо позвал он. - Да? Этот поцелуй был другим. Чужие губы оказались прохладными и сухими. Чувствовался привкус недавно выпитого пива и собственной крови. Пол не замер, напрягшись, как до этого Рико. Напротив, едва заметно вздохнул, опуская ресницы, и подался вперёд, отвечая почти сразу. Не пытаясь перехватить инициативу, но обнимая в ответ. Вскоре его рука оказалась на затылке Джонатана, не давая быстро отстраниться, пальцы вплелись в волосы. И не разжались, когда поцелуй закончился. Подчиняясь этой руке, Джонатану пришлось пригнуться немного. Теперь соприкоснулись их лбы. - Дружище, ты чего это? – Пол задал свой вопрос шепотом. - Проверка, - так же тихо ответил Джонатан, пожимая плечами. Стоять так было не слишком удобно. Но отчего-то стало вдруг очень спокойно. Может быть, потому что не появилось мучительного напряжения в паху, как это было с Рико, и лихорадочного желания продолжить. А может, потому что серо-зелёные глаза смотрели на него без злости. - Ты не в моём вкусе. Будь у тебя здесь, - парень легонько постучал кулаком Джону по груди, - побольше, а кое-где поменьше, я может ещё и подумал бы. - Чего нет, того нет, - улыбнуться в ответ оказалось не так уж сложно. – Прости. - А ты стал другим. - Я и есть другой. Я – не тот Джон, которого ты знаешь. Я – не ваш Пёс. – Такая близость другого парня не была в тягость, но и каких-то желаний не вызывала. «Так было только с Рико. А врать ему – подло». - Объясни. - Можешь сплавить меня в психушку… Только выслушай сначала, о’кей? Чёрт. Почему мы говорим шёпотом? - Не знаю, - Пол улыбнулся шире и убрал руку с чужого затылка. - Ты начал. - Да! Именно я… Рассказывай. Этот разговор занял куда меньше времени, чем утренний в магазине. Может быть, потому что Пол слушал молча, не перебивая и не задавая вопросов, терпеливо дожидаясь, пока Джонатан, в очередной раз сбившись, продолжит свой фантастический рассказ. И задал под конец только один вопрос: - Значит, ты не знаешь, что с ним теперь? С тем Джоном? – Он не дождался ответа, опустив голову на скрещенные, лежащие на столе руки. Джонатан уже с минуту смотрел куда-то поверх головы собеседника. Неожиданно тяжело оказалось видеть, как в глазах того появляются понимание, страх, потом боль. Поэтому в ответ на вопрос он только молча покачал головой, погруженный в собственные мысли, и не сразу заметил чужое движение. А когда заметил, быстро поднялся с места, остановился лишь на мгновение, неуверенный в том, что поступает правильно. Плечи Пола под ладонями были полностью расслабленны. Минуты молчания тянулись, но Джонатан чувствовал, что сейчас лучше ничего не говорить. Когда парень вновь поднял голову, стало видно, что глаза его были абсолютно сухими, но потемневшими из-за расширившихся, как от сильной боли, зрачков, а лицо казалось не постаревшим, но повзрослевшим. - Ты уйдёшь теперь из группы? - Наверное. Я ведь не умею… Не умел играть. Да и музыку не слишком люблю. Пол кивнул. - Я останусь здесь до утра? Не хочется тащиться куда-то ночью, - проговорил он. - Конечно. Это ведь на самом деле не мой дом. Знаешь, я хотел бы попробовать. Вдруг получится. Но мне нужна будет твоя помощь, - «Мне очень нужна будет твоя помощь, для одного незаконченного дела». Пол перехватил чужую ладонь, сильно сжал на миг. - Я побуду немного один сейчас? А утром попробуем. Джонатан подумал, что для него это будет очень долгая ночь. Он снова не был уверен, что поступил правильно. Но нужно было двигаться дальше.