1.2
Вопреки опасениям Чанёля, Кай как сосед оказался очень даже хорош. Он отличался аккуратностью и спокойствием. И не пил. Вообще. Кай много читал, часто пропадал в библиотеке, держался скромно, ничего без спроса не брал из чужих вещей и производил исключительно приятное впечатление. Чанёлю он порой казался мечтательным и чуть рассеянным. Беспокойство он доставлял только тогда, когда танцевал в наушниках перед зеркалом в просторной прихожей или выходил из ванной в одном полотенце. Позднее Чанёль обнаружил ещё одну вещь, пагубно отразившуюся на его сердце: Кай любил спать полностью обнажённым, и к утру «терял» одеяло ― оно сползало с кровати на пол. А Чанёлю приходилось будить Кая, потому что тот очаровательно не реагировал на будильники в принципе. Будильников у его кровати стояло штук десять, все с противными сигналами, но не помогало. Кай просыпался только от тормошения за плечи и живого человеческого голоса. Обладателю «живого человеческого голоса» по утрам резко становилось плохо, ибо уже один вид обнажённого и сонного Кая разил наповал, а уж прикосновение к горячей смуглой коже и глухое ворчание в ответ на встряску немедленно материализовывали в брюках Чанёля каменный стояк, которым спокойно можно было хоть гвозди в пол вколачивать. Чанёль тихо сходил с ума и порой бился головой в стенку ― буквально, по-настоящему, потому что стрёмно как-то испытывать влечение к парню, если до встречи с ним всегда стояло только на девушек. Конечно, работа в борделе позволяет взглянуть на всё в этом мире под иным углом, но не до такой же степени! Единственное, чем Чанёль мог себя оправдать, так это несомненная демоническая природа Кая. Тот точно был его персональным дуэндэ, потому что Чанёль ещё никогда не играл так, как играл для него. ― Почему ты не поёшь? ― тоскливо разглядывая чашку с какао, спросил его однажды утром Кай. Он уже умылся, оделся, но всё равно не до конца стряхнул с себя остатки сна и выглядел так, что его хотелось гладить по голове. ― Зачем? Разве музыки тебе недостаточно? ― Не в этом дело. ― Кай поморщился с лёгкой досадой и повернул немного чашку, чтобы ручка оказалась слева. ― У тебя отличный голос, и ты мог бы петь. Твоя игра всегда просит слов. Но почему-то не поёшь. Почему? ― А почему не поёшь ты? У тебя тоже очень хороший голос. ― Я танцую. Дыхания не всегда хватает, чтобы одновременно петь. И это ― при обычных танцах. В «Райских Кущах» я танцую точно не обычные танцы. А вот ты мог бы и петь. Чанёль умно промолчал. Не то чтобы он не доверял Каю, но пока не испытывал желания говорить о собственных страхах. Да и вообще говорить ему с Каем было очень трудно. Сложно прятать каждую секунду чувства, которые испытываешь, пусть даже они ложные и временные. Наверное ― ложные и временные. Но Кай всё равно оставался греховным и продолжал сводить Чанёля с ума одним фактом своего существования. До того мига, когда Кая выбрала одна из «особых» клиентов ― Виктория.***
Викторию знали многие, она как раз находилась на пике популярности и заглядывала в «Райские Кущи», чтобы расслабиться и сбросить напряжение. Действовать ей приходилось предельно осторожно, чтобы никто посторонний ― и пресса прежде всего! ― не догадался и не узнал о её визитах в бордель. Виктория сделала стойку на Кая, едва увидела его в стандартном костюме из чёрной кожи: кожаные брюки, кожаные ремни, оплетавшие грудь, плечи и руки ― всё это подчёркивало статус Кая и предупреждало клиентов, что следует соблюдать в его случае определённые правила. Эрик обговорил с Викторией сумму и отправил Кая и Чанёля в её салон. Она ждала их, облачённая в лёгкий полупрозрачный пеньюар, сразу ткнула пальцем в гитару Чанёля и велела оставить её у двери. ― Танцы меня не слишком интересуют, иначе заказала бы приватный танец. Раздевайтесь. Оба. Чанёль часто заморгал и повернул голову к Каю. Тот пожал плечами и потянул вверх кремовый свитер, предоставив Виктории возможность налюбоваться вволю как смуглой кожей, так и прекрасным сложением. Следом за свитером на пол отправились кожаные брюки. Чанёль привычно сглотнул, увидев Кая полностью обнажённым, обречённо вздохнул и тоже разделся. Чувствовал себя довольно глупо под пристальным взглядом Виктории, испытывая одновременно возбуждение от близости раздетого Кая. Она же зачем-то выбирала одного из них, указывая пальцем то на Чанёля, то на Кая. ― Ты, ― наконец она решила и твёрдо указала на Чанёля, ― ложись на кровать, на спину. Пока Чанёль укладывался, Виктория вручила Каю два презерватива. ― Поставь член своему другу получше и надень защиту. Кай невозмутимо подошёл к роскошной кровати под балдахином, где уже лежал с обречённым видом Чанёль, сел на край и уверенно провёл пальцами по члену. Чанёлю и этого хватило, чтобы немедленно испытать ещё более сильный прилив возбуждения. ― Расслабься, ― тихо велел ему Кай и издевательски медленно сжал у основания, после чего горячая ладонь пошла к головке. Лёгкое прикосновение пальца, дразнящее, и он неторопливо облачил Чанёля в требуемое Викторией защитное «скромное одеяние». Сама Виктория через минуту подошла к кровати, забралась на неё и перекинула ногу через бёдра Чанёля. Она опускалась на его член без особой осторожности, умело, впрочем, Чанёль тоже легко попал внутрь, но ему ещё не позволили двигаться. Виктория наклонилась вперёд, задев грудями грудь Чанёля, и бросила короткий взгляд через плечо на Кая. ― Присоединяйся. Кай намного быстрее понял, что она имела в виду, чем Чанёль. Чанёль лишь вновь сглотнул, когда Кай с убийственным спокойствием прикоснулся к себе, твёрдо поводил рукой по всей длине, ловко раскатал презерватив и пристроился позади Виктории. И Чанёль в один миг лишился воздуха и забыл, как делать вдох, ощутив движение рядом с членом собственным ― внутри Виктории. Та прогнулась, сильнее прижавшись грудью к Чанёлю, и протяжно застонала, заполненная двумя членами сразу. ― Хочу твои губы... и твои руки... Чанёль послушно целовал Викторию, а Кай сжимал её в руках, обхватывал груди, обводил и растирал пальцами набухшие соски. Виктория всхлипывала и стонала, сжатая их телами. И хныкала, поскуливала, когда они начали двигаться в ней. Поначалу это казалось странным и диким, а потом Чанёль медленно, но верно сходил с ума, потому что чётко ощущал, как о его член там внутри трётся член Кая. Он вообще не воспринимал ничего иного ― только это изумительно чувственное трение в плену тёплых мышц. И чувствовал Чанёль себя ещё паршивее потому, что ему это нравилось. Нравилось так сильно, что он уже не вспоминал о Виктории и почти что вдалбливался в её тело с силой, рвался внутрь только для того, чтобы лучше ощутить Кая. Быстро и резко, подаваться вверх, ловить каждое прикосновение внутри сквозь тонкую преграду. И больше всего ему сейчас хотелось простонать: «Если бы ты только знал, как я хочу тебя». Каждый его рывок насаживал Викторию на член Кая, заставлял её хватать воздух широко раскрытым ртом и захлёбываться стонами, но она всё же умудрилась остановить их и поменять расположение ― уже вне кровати. Кай держал её за бёдра и тянул к себе, входил до отказа, а Чанёль, избавленный от презерватива, наслаждался работой упругих губ и проворного языка. Отсасывала Виктория мастерски, несмотря на отвлекающий фактор в лице Кая. Хотя Чанёль без раздумий отказался бы от профессионального минета, лишь бы повторить начало программы, лишь бы чувствовать трение члена Кая о собственный, потому что это заводило так сильно, как не могло завести ничто иное. Но увы. Не в тот раз. Виктория заказывала их обоих ещё четыре раза и стабильно начинала с того, что так сильно нравилось Чанёлю. На пятый раз её требование изменилось. Виктория улеглась на кровати, раздвинула ноги и указала на Чанёля. ― Давай... ― С гортанным стоном она приняла его в себя и указала на Кая. ― Тебя хочу почувствовать через него. И твои руки. И губы. Чанёль замер, когда до него дошло, чего именно хочет Виктория. ― Ему нужно подготовиться, ― вмешался Кай. ― Обычно мы так не работаем. ― Не городи ерунды. Он не из «чёрного» персонала, я знаю правила. Или побеспокоим Эрика? ― Госпожа, ― Кай улыбнулся так, как умел лишь он один и только на работе, ― разве кто-то вам возразил или оспорил ваше желание? Я всего лишь сказал, что обычно мы так не работаем, и ему нужно подготовиться. Это не займёт много времени. Кай ловко запихнул Чанёля в ванную, вновь улыбнулся временно нейтрализованной Виктории и запер дверь. Потом шумела холодная вода, и Чанёль пытался вывернуться из цепких рук, чтобы Кай больше не плескал ему водой в лицо. ― Хватит уже! ― Вышел из шока? ― Я и не был, но... ― Он заткнулся, потому что тоже знал правила. Если Виктория предложила устраивающую Эрика сумму, тот прикажет Чанёлю выполнить прихоти Виктории любым способом, потому что Чанёль не был полноценным работником, а был всего-навсего музыкантом, который иногда обслуживал клиенток ― и тоже потому, что так велел Эрик. Его ценность в глазах Эрика невелика. В целом предложение подставить задницу ― в глазах Чанёля ― выглядело унизительным. В частности ― нет, потому что речь шла о Кае. Такое восприятие смущало, но Чанёль даже себе не мог объяснить нюансы. Быть может, он слишком сильно верил, что Кай ― это его дуэндэ, а дуэндэ ― это не человек, это душа той музыки, что Чанёль играл. И без своего дуэндэ играть он не смог бы вовсе. ― Слушай, ― Кай перебирал на полке баночки и тюбики, ― я не знаю, что ты обо всём этом думаешь, и как на это посмотрит Эрик, и как тут принято поступать в таких ситуациях с обычным персоналом, но у тебя вообще есть право отказаться? Ты же раньше такого не делал, да? ― И как ты только догадался, ― не удержался от сарказма Чанёль. ― Без особого труда, не волнуйся. Но что-то решать надо сейчас и быстро. Она не станет ждать целую вечность. Конечно. Чанёль покосился на Кая, пробежался взглядом по обнажённой спине, тренированным бёдрам и ногам и облизнул враз пересохшие губы, едва только представил, что это гибкое тело прижмётся к нему и станет доступным, что они будут соприкасаться кожей, что он ощутит на себе дыхание Кая, возможно, его губы, что... Чёрт возьми, он по-прежнему хотел Кая ― так же сильно, как в день их первой встречи. И Чанёль ничего не мог поделать с тем обстоятельством, что они оба парни. Честно говоря, он ничего не мог поделать и с тем обстоятельством, что Кай ― из «чёрного» персонала, а значит, обладает большими привилегиями, чем Чанёль. В отличие от Чанёля, Кай мог послать любого клиента далеко и надолго, мог даже отказать без объяснения причин и без ведома Мадам. Кроме того, ни один клиент не посмел бы даже подумать о том, чтобы покуситься на кого-нибудь из «чёрного» персонала. «Чёрные» ― это, безусловно, доминантные партнёры и элита, мастера в своём деле. Если клиентам хотелось кого-нибудь трахнуть, им полагалось выбирать из «белого» персонала. ― Ладно, что дальше? Кай обернулся с лёгкой растерянностью на лице. ― В смысле? ― Ты там что-то про «нужно подготовиться» говорил, ― напомнил Чанёль, постаравшись придать себе беззаботный вид, хотя задница как раз опасливо сжалась, подозревая, что ей вот-вот придётся туго. ― Так как готовиться? ― Ты сейчас серьёзно? ― выдержав паузу, уточнил Кай, смахнув длинную чёлку в сторону. ― Вроде как. Не могу сказать, что я к этому готов, но деваться мне некуда, так? Кай смерил его внимательным взглядом и вновь отвернулся к полке, пошарил там и выбрал-таки один из тюбиков. ― Ел давно? ― Ну... ― Чанёль пораскинул мозгами и сообразил, что имеет в виду Кай. ― Тут всё в порядке. ― Хорошо. Повернись, теперь руками упрись в бортик ванны. ― Надеюсь, вид симпатичный, ― буркнул Чанёль, стараясь не представлять, куда там смотрит Кай и что собирается делать. В раковину упал надорванный квадратик, потом Кай завозился с тюбиком. ― Просто расслабь мышцы и не бойся. Всё зависит от того, насколько сильно ты мне доверяешь. Калечить я тебя не собираюсь, наоборот, предпочёл бы, чтобы с тобой всё было в порядке. Если всё сделать правильно, больно не будет вообще, только поначалу немного неудобно. ― По опыту знаешь? ― У Чанёля не выходило заткнуться и просто слушаться. Он продолжал невольно язвить. ― Можно и так сказать. Ещё никто из моих партнёров никогда не жаловался. Всегда обычно говорили, что сначала немного неудобно, непривычные ощущения. И никогда не говорили, что больно. Готов? ― Нет, конечно, но ты начинай, ― пробормотал Чанёль, кусая губы. И Кай начал, но совершенно не так, как думалось Чанёлю. Он даже вздрогнул от неожиданности, когда ощутил мягкое прикосновение к спине, как раз между лопатками. Сначала даже не понял, что это такое, сообразил позже ― кожу потревожило тёплое дыхание, затем недавнее прикосновение повторилось. Губы. Сухие и твёрдые губы. Кай мягко целовал его, постепенно спускаясь всё ниже вдоль позвоночника. Вскоре он добрался до поясницы, опять коснулся горячими губами, оставив память о лёгком поцелуе, и Чанёль непроизвольно поджал пальцы на ногах, но почти сразу напрягся ― меж ягодиц вклинилось что-то прохладное и скользкое. Немного позже он понял, что это пальцы с натянутым на них презервативом со смазкой. Пальцы раз за разом проходились от копчика к промежности, поглаживали иногда кожу у входа или яички, заставляя терять концентрацию и расслабляться так или иначе. ― Думай о приятном, ― шёпот над плечом, прикосновение ладони к спине, чтобы Чанёль наклонился немного ниже. Приятными оставались мысли о Кае, и Чанёль думал именно о нём. Вздрогнул, когда пальцы вновь проскользили между ягодиц и задержались у входа, обводя вокруг медленно, томно, дразняще. Раз, другой, ещё и ещё. Кай ласкал его пальцами и не пытался пока засунуть их в Чанёля. По крайней мере, это выглядело именно так, поэтому Чанёль всё же расслабился. И немедленно пожалел об этом, потому что Кай засунул-таки в него палец, воспользовавшись подвернувшимся случаем немедленно. Сначала Чанёль хотел разъярённо завопить, но передумал, потому что действительно испытывал незначительное неудобство, а вовсе не боль. Кай обхватил его левой рукой за пояс и привлёк к себе, уверенно погружая палец глубже, смелее двигая им внутри, выдерживая неторопливый ритм. ― И это... всё? ― хрипло уточнил Чанёль спустя несколько минут. Не то чтобы он был разочарован, скорее, несколько удивлён. Больно не было, но не было и сладко до одури, так что он искренне недоумевал, почему клиенты валом валили к Каю. Он несколько раз видел работу Кая от начала до конца, видел, что творилось с клиентами, поэтому продолжал недоумевать. Сейчас Чанёль просто испытывал расслабленность и негу, чувствовал размеренные движения, поглаживания внутри. Приятно, но не настолько, чтобы кончать от этого радугой ― или чем там кончали эти толстосумы? ― Размечтался, ― со смешком отозвался Кай и тут же добавил второй палец, заставив мышцы покорно расступиться и принять его. Тянущее ощущение вызвало у Чанёля желание качнуть бёдрами и придвинуться ещё ближе к Каю. И ему казалось, что кожа вокруг входа стала такой же горячей, как сам Кай. И казалось, что там всё стало более чувствительным, чем когда-либо прежде. ― Чёрт... ― Что-то не так? ― Спасибо, ― зажмурившись, выдохнул Чанёль. Он честно пытался совладать с ощущениями, коих получил намного больше, чем ожидал. ― Гм... За что? ― За искреннее беспокойство о моём благополучии. Это я без иронии, если что... Чёрт... Чанёль не соврал ― ему приятно было услышать беспокойство всего в нескольких коротких словах: «Что-то не так?» Конечно, чёрт бы всё побрал, не так! У него стояло на Кая, стояло ещё и от пальцев в заднице, и стояло при мысли, что скоро вместо пальцев в нём окажется член. Но, пропади всё пропадом, он же не по мальчикам! Ему никогда не хотелось трахать мальчиков и ― уж тем более ― быть трахнутым... Он тихо заскулил, но тут же прикусил губу, чтобы заткнуться. Это не помешало ему двинуть бёдрами навстречу пальцам Кая. Наверное, их стало больше, но Чанёль не испытывал уверенности в этом, потому что движения внутри его тела начинали вгонять в какой-то своеобразный транс. Хотелось прикрыть глаза и будто бы покачиваться на волнах, отдавшись во власть стихии. То самое «приятно», когда ничего не хочется, разве только раствориться в этом мире, в воздухе, ни о чём не думать и ничего не желать, а лишь парить и таять в ненавязчивом удовольствии. ― Притормози, ― тихо велел Кай и вдруг убрал руки. Обе сразу и без предупреждения. Чанёль едва не грохнулся на пол и задохнулся от противного ощущения пустоты и холода внутри. Вцепился пальцами в бортик ванны и, тяжёло дыша, повернул голову, чтобы посмотреть на Кая поверх плеча. Тот снял с пальцев презерватив и отправил в корзину у двери. ― Готов к продолжению, но уже по полной программе? ― со слабой улыбкой поинтересовался он и смахнул в сторону длинную чёлку. Сейчас он выглядел таким же немного усталым и домашне-уютным, как перед поздним завтраком в их квартире, словно только из постели. Чанёль сглотнул, грязно выругался в мыслях и с трудом выпрямился. Тело «ломало» от непривычных ощущений, но не болью, а неудовлетворённостью. И сейчас именно секс стал бы панацеей. ― Готов, ― буркнул он, постаравшись придать себе побольше уверенности, которой всё же не ощущал. Ему всё происходящее напоминало сон, что-то нереальное, больные фантазии, но останавливаться и «просыпаться» уже не хотелось вовсе. Виктория сидела на кровати и смотрела на них с лёгким раздражением, видать, невтерпёж совсем. ― Ну что? ― Всё в порядке. ― Кай налил ей бокал вина и подал со своей неизменной грацией, зачаровывая и заставляя забыть о раздражении. Он вообще умел обращаться с женщинами как никто. Лёгкий поворот головы, быстрое подмигивание в адрес Чанёля и выразительный взгляд, дескать, не мешкай и бери её в оборот. Чанёль послушно полез на кровать, устраиваясь между раскинутых ног Виктории, надел защиту и потянул к себе её бёдра, входя в неё сразу глубоко и резко. Виктория одним глотком допила вино и небрежно уронила опустевший бокал на простыни, поманила пальчиком Кая, вцепилась в его волосы и без особых церемоний заставила наклонить голову. Она жадно хватала его губы, кусала и посасывала ― прямо перед глазами у Чанёля. А он смотрел на профиль Кая и боролся с желанием провести языком по аккуратной ушной раковине. И вообще, он бы предпочёл, чтобы Виктории сейчас здесь не было, чтобы она не прикасалась к Каю, не смела терзать эти совершенные губы, не пачкала их своей слюной. Однако Чанёль не мог не признать, что они смотрелись вместе очень красиво. Виктория бросила ладони на скулы Кая, ещё раз поцеловала и отпустила наконец, с трудом выдохнув: ― Зажги меня... Кай перебрался на кровать тоже, повозился немного и положил ладони на бёдра Чанёля. ― Готов? ― шёпот возле уха. Чанёль только коротко кивнул и прикрыл глаза. Он невольно вздрогнул и легонько толкнулся в Викторию, потому что Кай раздвинул его ягодицы и приставил ко входу обильно смазанную головку. Пережить это и никак не отреагировать у Чанёля просто не получилось бы. Чёрт, Кая было слишком много даже для уже условной невинности Чанёля. Спасли близкие и чуть припухшие после поцелуев с Каем губы Виктории, которые Чанёль жёстко смял, прихватил зубами. Он не мог сказать, что чувствует боль. Что-то похожее на боль ― да, но не совсем, иначе. Одновременно и приятно, и странно, и чуть болезненно. Кай замер, позволив Чанёлю привыкнуть и перевести дух. Но стоило немного расслабиться, и Кай проник в него чуть глубже. Виктория протяжно застонала через пару минут, когда Кай вошёл в Чанёля основательно. Ещё бы. Самому Чанёлю казалось, что его член скоро лопнет от напряжения, просто взорвётся внутри Виктории. Кай начал двигаться внутри него с ленивой медлительностью и томностью, и Чанёль едва не умер на месте от шквала таких разных впечатлений. Его член сжимала внутри себя Виктория, тёрлась о его тело грудью, жадно целовала и подавалась бёдрами навстречу, будто приглашая погрузиться в её тепло до конца, без остатка. И в то же самое время движение жило внутри тела Чанёля, толкало его сильнее к Виктории, вжимало в неё, заставляло мышцы внутри его тела сокращаться и вновь растягиваться, впуская в себя твёрдую и настойчивую плоть. Его правое плечо обжигали прикосновениями твёрдые губы. Потом Виктория вскинула голову и жадно поцеловала Кая, а Чанёль чувствовал, как их волосы задевали его правую щеку, слышал у правого уха влажные звуки поцелуев и тяжёлое неровное дыхание ― двойное. Чувствовал прижатое к нему горячее тело Кая, каждый сильный толчок, вбивавший его в податливую Викторию под ним всё чаще и быстрее. Их голоса всё смелее разбивали тишину, а после все трое перестали сдерживаться. Глупо было ожидать, что секс затянется надолго в такой комбинации, но это было горячо и сильно, как внезапная встряска с нотками необъяснимой эйфории. Это было именно так, как нравилось Виктории. Болтали, что она любит острые ощущения и почти уже не воспринимает обычные виды удовольствий. Чанёль понятия не имел, правда это или нет, зато точно знал, что никогда прежде не испытывал ничего подобного. Он неподвижно лежал после между Викторией и Каем и пытался оклематься. Кружилась голова, а конечности сладко подрагивали ― он не мог пока встать вообще. А ещё он не знал, сможет ли повторить это, но точно знал, что никогда не забудет дрожь, охватившую Кая на пике удовольствия, и хриплый низкий голос, простонавший его имя. Наверное, он мог кончить ещё раз только от воспоминаний об этом миге. Если б у него остались силы. Хорошо, что сил не осталось, а то выглядел бы он сейчас в глазах Виктории и Кая круглым идиотом.***
Хань захлопнул дверцу автомобиля и осмотрелся ― всё так, как говорил Крис. «Райские Кущи» находился в хорошем квартале, пусть и не так уж далеко от порта. Но... Хань озадаченно полюбовался на пятиэтажное цветное здание. Аляповато, зато заметно ― мимо такого точно без остановки не пройти. У крыльца толпились люди, а в дверях дежурила охрана ― вполне на уровне и соответствует репутации заведения. Хань двинулся к крыльцу, не обратив внимания, следуют ли за ним подручные или нет. Миновав охрану и парадный вход, он зашёл в большой зеркальный зал, усыпанный полуголыми телами, словно пышными розами. И меж этих роз прохаживались посетители. На сцене пела девушка в платье со смелыми и откровенными разрезами, а на рояле играл обнажённый юноша, чью кожу выкрасили золотой краской или чем-то, создававшим такой эффект, ― он напоминал статую. Сами же местные «цветы» включали самых разных девушек ― всех типов и калибров, юношей ― почти мальчиков, юношей постарше ― эти разгуливали в одежде из кожи или резины и смахивали на надсмотрщиков, женщин в годах ― явно весьма опытных в любовных утехах, и «двуполых» ― наполовину женщин, наполовину мужчин. Хань покрутился на месте, соображая, куда же идти дальше. Его не интересовал общий зал и обычный персонал «клуба», как официально назывался бордель Эрика. Его интересовал сам Эрик и пара незаконченных дел. В некоторой степени. ― Господин эмиссар, ― один из подручных несмело тронул его за плечо, ― позвольте проводить вас. ― Было бы неплохо. Хань последовал за добровольным помощником к конторке слева от сцены. Его спутник наклонился к уху паренька в одежде из чёрной кожи и что-то прошептал. Парень в коже смерил Ханя оценивающим взглядом, снял с телефона внутренней связи трубку и коротко доложил о приходе эмиссара Лу Ханя тому, кому положено, видимо, докладывать в подобных случаях. Хань отвернулся с безразличным видом и вновь окинул взглядом общий зал. Красиво и на уровне. Эрик знал, что делает, иначе его заведение не принадлежало бы к числу самых знаменитых дорогих борделей в Азии. И Эрик умён. Слишком умён для хозяина борделя, что может выйти ему боком, потому что нарушать закон всегда горячо и интересно, но вести дела с триадами ― это не самое умное, что можно сделать в этой жизни, особенно когда привык получать максимальную выгоду и оставлять других в дураках. А Эрик определённо привык получать много и легко, но с триадами у него ничего не выйдет. И лучше бы объяснить это ему сразу и доходчиво, пока он не ударился во все тяжкие. Помощник провёл Ханя в служебный коридор, откуда они поднялись на второй этаж в приёмный зал. Здесь обстановка была ещё богаче и изысканнее, чем на первом этаже и в служебных помещениях. Они остановились у деревянной перегородки, отделявшей стол управляющего. За столом, отодвинувшись на стуле чуть в сторону, расположился высокий смуглый парень в неизменной одежде из чёрной кожи: обтягивающие брюки красиво сидели на узких бёдрах и не менее красиво облегали длинные ноги, а грудь, плечи и руки обвивали тонкие ремни. Ханю уже рассказали о «чёрном» персонале, поэтому он с долей интереса изучал парня и пытался угадать, в чём тот такой уж выдающийся мастер, раз уж получил эту форму и привилегию «отказа». Смуглый парень внимательно просматривал что-то на мониторе компьютера и лениво болтал длинной ногой. Он не сразу поднял голову и уделил толику драгоценного внимания гостям ― только через пару минут, когда Ханю надоело ждать, и заговорил ровно за секунду до того, как Хань собрался продемонстрировать своё недовольство качеством местного сервиса: ― Добрый день. Чем могу быть вам полезен? Голос низкий, чуть глуховатый и странный. Странно сексуальный. Может быть, именно из-за голоса этот парнишка и угодил в ряды «чёрных»? Черты лица простые, выразительные и резкие. Хотя такие нравятся женщинам. А вот Ханю нравились «симпатичные мордашки», поэтому он не стал отвлекаться на лирику. ― Я хочу видеть Эрика. ― А кто вы? ― задал, на взгляд Ханя, совершенно идиотский вопрос парень в коже и чуть откинулся на спинку стула. Хань посмотрел в потолок, ничего интересного там не нашёл, поэтому просто выхватил пистолет и направил на смуглого придурка. ― Ещё вопросы? В следующий миг парень в коже стремительно сдвинулся с места, а затем забряцали оружием все подручные Ханя. На смуглого парня наставили почти десяток стволов, а он лишь прижал к шее Ханя тонкое лезвие ножика для разрезания конвертов. Правда, он точно знал, куда надо прижимать этот ножик так, чтобы противник не то что двигаться, а даже дышать боялся. ― Вопрос всё тот же, ― невозмутимо произнёс он. ― Я всё ещё не услышал вашего имени, а здесь не проходной двор и даже не общий зал. ― Довольно! ― рявкнули по-китайски. Хань скосил глаза в сторону и полюбовался на дамочку в алом костюме. Очевидно, тот самый Эрик, который по происхождению был тоже китайцем, как и Хань. ― Уберите оружие куда подальше, ― перешёл Эрик на корейский. ― Кай, ты тоже. Смуглый парень смерил Ханя внимательным взглядом, но ножик убрал и вернулся на стул, чтобы вновь уткнуться в монитор. ― Где Рори? ― коротко спросил у него Эрик, остановившись рядом с Ханем. ― Вызвали на пятый, должен вернуться с минуты на минуту, ― отчитался Кай. ― Пусть поторопится, у тебя клиент. ― Эрик протянул Каю карточку с адресом и, возможно, условиями заказа. ― Едешь с Чанёлем, как обычно. Приватный танец на частной территории. Господин Лу, ― Эрик повернулся лицом к Ханю и осмотрел его с головы до ног и обратно, ― прошу... Хань последовал за Эриком, но не удержался и обернулся, чтобы получше запомнить смуглого наглеца по имени Кай. Потому что никто не смел угрожать эмиссару триады Лу Ханю безнаказанно и при свидетелях, тем самым оспаривая его высокий статус. Никто! Особенно ― наглая шкура из борделя, которая трахалась с кем попало за деньги. За подобную дерзость следовало платить. Дорого. Иначе по всему городу немедленно расползутся слухи, больно бьющие по репутации Ханя. Больно до смерти. В прямом смысле слова.