2.2. КрисЛу, КайЁль, Сэхун, Сухо
Хань вернулся к тому времени, как выпустили собак. Те носились вокруг особняка и предсказуемо не отреагировали на Ханя, опознав его по запаху. Он надеялся тихо прошмыгнуть на третий этаж, чтобы проскользнуть в нужную комнату, но не рассчитывал, что нарвётся в такое время на Сян. Она забралась на диван с ногами и неторопливо переворачивала страницы книги с пожелтевшими от времени уголками. ― Как и всегда. Привет, Хань. ― Сян придвинула к себе подушку и обняла её, бросив в сторону Ханя внимательный взгляд. Ей двадцать всего по корейскому счёту, но её проницательности нашли бы применение в полиции. Иногда Ханю казалось, что Сян знает правду. Ту самую правду, которую не знал больше никто. Но она никогда и никому об этом не расскажет ― в этом Хань был уверен. ― Выглядишь неважно. ― Ну спасибо тебе, ― недовольно буркнул он и присел на диван рядом. ― Как себя чувствуешь? ― Этот вопрос у тебя заменил все приветы и нормальные вопросы, да? Всякий раз, как ты меня видишь, непременно его задаёшь. Ты ведь знаешь, когда мне плохо, я либо лежу пластом в своей кровати, либо торчу под капельницей в больнице. А я сейчас тут. Зачем спрашиваешь тогда именно об этом? На лице ― обида, длинные ресницы спрятали глаза, а тонкие пальчики сжали книгу с такой силой, что побелели не только на костяшках, а полностью. ― У меня день рождения скоро, через день после Криса... Хань, ты почему не спрашиваешь, какой подарок я хочу? Или ты мне ничего дарить не будешь? Он растерянно моргнул. Пора бы уж привыкнуть к прямоте Сян, но у него что-то никак не получалось. Она как раз наклонила голову к правому плечу и слабо улыбнулась. На миг показалось, что Хань уже где-то это видел. Хотя где он мог видеть такое? Сян ни на кого не походила, а смешанная кровь делала её уникальность неповторимой. Жаль, что она девушка. С её резкими чертами ей следовало родиться мальчишкой ― была бы красивой, а так... Сян никто не назвал бы красивой, не рискнул бы. И дело не только в резких и неправильных чертах лица, но ещё и в худобе. Из-за болезненной худобы Сян казалась взрослее. Ну и да, прямота и безупречная логичность, что не свойственны обычно женщинам. ― А что ты хочешь в подарок? ― поинтересовался желаниями Сян Хань, протянул руку и аккуратно заправил за ушко длинную чёрную прядь. Будь Сян здорова, её кожа отливала бы бронзой, но сейчас она напоминала старый пожелтевший пергамент. ― Друга. ― Прости? ― Нормального друга, который будет ходить со мной куда-нибудь, гулять по набережной, катать меня на лодке и притворяться моим парнем, чтобы на меня перестали смотреть с сочувствием, презрением, жалостью или ещё каким не самым приятным чувством. Хань, сходишь завтра со мной в музей? ― Ну, понимаешь, я... ― Не продолжай, ― прикрыв глаза ладонью, попросила Сян. ― Ничего не говори. Мне наплевать, чем занимался отец. Я бы хотела поставить в этом деле точку, но и ты, и Фань... то есть, Крис... вы оба мне уже доходчиво объяснили, что изменить ничего нельзя. Я и не собираюсь. Но неужели я прошу о многом? Неужели так трудно плюнуть на пару ваших тёмных делишек и просто побыть со мной? Почему и у Криса, и у тебя вечно что-нибудь из оперы "ну, понимаешь"? Нет! Я не понимаю и понимать не хочу. Я просто хочу видеть вас рядом, а не чёрт знает где и, возможно, в гробу. ― До этого не дойдёт, ― поспешил успокоить её Хань. ― Да что ты говоришь? Ладно. Всё. Ладно. Иди, куда шёл. Он тебя ждёт уже долго и волнуется. Хань тяжко вздохнул, покачал головой, тронул сухими губами горячий висок Сян и кинулся к лестнице, пока она не передумала. Вечно она знает больше, чем ей полагается. Хотя больные люди сами по себе привыкают смотреть на других и подмечать куда больше, чем большинство людей здоровых. Крис в самом деле ждал и волновался, да так, что ещё на пороге поймал в объятия и после долгого поцелуя упёр носом в стенку, оставив следы от смазки на рукаве пиджака. ― Эй! ― Что ты так долго? ― сердито уточнил Крис, одновременно расстёгивая брюки на Хане и приспуская вместе с бельём. ― А сам как думаешь? ― Ты же его не... убил? Хань напряжённо замер и прикрыл глаза, когда горячий член потёрся о его кожу, предупреждая, что это далеко не всё. Он нетерпеливо сбросил съехавшие вниз брюки и ботинки, основательнее прижал ладони к стене и вызывающе подвигался, чтобы заставить Криса потерять голову и не вспоминать о неприятных вопросах. Не помогло. ― Что ты с ним сделал? ― резко спросил Крис, с силой ухватившись ладонями за бёдра Ханя и потянув к себе. Вошёл он так же решительно, одним движением заполнив Ханя собой и вырвав долгий стон. Хань царапал ногтями стену, оставлял следы, но плевать на это хотел. ― То... что ты... посоветовал... ― О, так ты не особо жаждешь моего внимания? ― немного разочарованно выдохнул Крис, глубоко толкнувшись в Ханя. Пара тихих стонов, и тёплые ладони на животе, ниже, ещё ниже... ― Похоже на то? Или не очень? ― хрипло пробормотал Хань не без издёвки. ― Надо же, он так плохо потрудился? ― Эрик его не для этого... держит. Но он был... хорош. Лучше, чем ты. ― Что? Хань весело фыркнул и довольно прикрыл глаза, поскольку Крис послушно добавил огня в их неблаговидное ― со всех точек зрения ― занятие. Их отношения не назывались любовью. Дружбой тоже не назывались. Хань не знал, что это вообще такое и как можно обозвать, но они с Крисом давали друг другу именно то, чего им не хватало. Но если их отношения ничем не угрожали Крису, то Ханю ― угрожали, ещё как. При его статусе подобные отношения рассматривались как нарушение протокола. Более того, они могли повлечь за собой крайнюю меру, то есть, смерть. И это даже без учёта статуса Криса и нарушения нейтралитета эмиссаром. Крис считал Ханя упрямцем, каких мало. И Хань не возражал, потому что осознавал собственное упрямство и склонность к риску. Он продолжал нарушать протокол, хоть и знал, чем это грозит в том случае, когда всё вскроется и будет доказано. С другой стороны, Хань был умён и осторожен, поэтому он не светился и не оставлял доказательств. И у него по-прежнему оставалась страховка в виде Мэй, которая обходилась ему в кругленькую сумму ежемесячно. Дорого, но надёжно. Хань прижался на миг щекой к стене и сам толкнулся бёдрами навстречу Крису. ― Ну же... ― Какой пыл... ― Заткнись и просто сделай это. С Крисом Хань предпочитал довольно жёсткий секс, поскольку Крис обладал хорошим опытом и точно знал, где проходят границы между мягкостью, жёсткостью и откровенным насилием. Крис вообще ― как никто ― разбирался в дозировках чего бы то ни было. И его ладони умели безошибочно находить самые чувствительные места на теле Ханя. Это не так часто встречается ― умение чувствовать друг друга. Крис и Хань умели друг друга чувствовать, чем и дорожили. Жаль только, что приходилось ограничивать себя во всём, чтобы никто не догадался и не заподозрил их в запретной связи. Секс у них случался раз в неделю, а то и две. Чаще ― чрезвычайно редко. Хань закусил губу, когда ладонь Криса уверенно сжала его член, словно рукоять пистолета. Быстрые толчки, твёрдая стена, два мокрых от пота полуодетых или полураздетых горячих тела и намёки на стоны. Только намёки ― не больше. Больше ― нельзя. Крис резко вышел из Ханя, торопливо развернул спиной к стене, подхватил под правую ногу и рванул вверх, чтобы одним движением заполнить вновь собой. Хань в отместку куснул его за нижнюю губу, потому что смена позиции получилась не самой приятной и нежной, хотя он ведь сам этого хотел... Хань кончиком языка провёл по пострадавшей губе Криса и обхватил руками за шею. ― Какая... твоя... выгода? ― умолкая на каждом резком и сильном толчке и едва удерживая глаза открытыми, хриплым шёпотом спросил Хань. Говорить было чертовски трудно, как и сохранять хоть какую-то ясность в мыслях, но Хань любил разговаривать с Крисом во время секса. За ним вообще такого не водилось, и столь дикая потребность появлялась лишь в компании Криса. ― Ты о чём? ― прижавшись губами к его виску, точно так же прерывисто и хрипло уточнил Крис. ― Об Эрике. И мальчишке. Грохнул бы. Тебе-то что? ― Связи Эрика. ― Крис обеими ладонями накрыл ягодицы Ханя, приподнял его и теснее прижал к себе. ― М-м-м... Зачем-м-м? ― Ухватившись за плечи Криса, Хань чуть приподнялся сам и резко опустился, расслабив руки, практически насадился на твёрдый член до упора и закусил губу, чтобы не застонать от пронизывающего чувства удовлетворения. ― Потому что нам не грех воспользоваться этими связями. Эрик тут уже давно и знает всё намного лучше. Глупо с ним собачиться сразу... Пока дружим. На "дружим" Крис и кончил, с силой прижав Ханя к стене и придавив собой. Хань догнал его быстро ― понадобилось лишь несколько резких движений рукой. Потом продолжить разговор у них не получалось, и Крис просто свалил его на софу. Пока переводили дух, горячие губы скользили по телу Ханя и помечали кожу лёгкими поцелуями. ― Ты где-то ударился? ― Что? ― всё ещё задыхаясь, переспросил Хань. ― У тебя тут маленький синяк, вроде... ― Эй! ― Хань всем телом содрогнулся от резкой боли, когда Крис тронул пальцем маленький круглый синяк ― тот темнел примерно на палец правее от основания члена. И по форме этот синяк напоминал тоже след от пальца. Волна боли прошлась как по животу, так и по бёдрам, отозвавшись и в самом члене. Завершилось всё ощущением, напоминавшим покалывание гвоздиком в висок. ― С тобой всё хорошо? ― Конечно. ― Хань накрыл синяк ладонью ― ничего не случилось. Боль появлялась лишь тогда, когда на синяк нажимали пальцем. Странно, но должно пройти, наверное. Хотя Хань так и не смог вспомнить, когда и обо что он так ударился.***
Чанёль сам не понял, почему вдруг проснулся. Когда он заявился вечером домой, то полагал, что Кай уже вернулся. Ошибся. Иногда клиенты брали двойное время. С Каем это приключалось достаточно часто, поэтому Чанёль со спокойной душой сварганил ужин на двоих, слегка перекусил и решил посмотреть фильм. Не рассчитал и уснул. Проснувшись, первым делом он обнаружил, что за окном ― темень, фильм крутится на повторе уже второй, а может, третий раз, и Кая рядом нет. Чанёль выбрался из мягкого диванного плена, прошлёпал босыми ступнями по полу. Он глотнул кофе из чашки, убедился, что к ужину так никто и не прикоснулся, после чего сунулся в комнату Кая. Чистота и порядок в приглушённом свете ночной лампы, которую Кай никогда не выключал, вдоль кровати ― батарея будильников; на спинке стула висел кремовый свитер Чанёля ― аккуратно сложен и, судя по виду, выстиран и отглажен. Чанёль дал этот свитер Каю, чтобы немного разнообразить скудный гардероб. Он и больше одежды Каю отдал бы, если б тот взял. Чанёль вздохнул, прикрыл дверь и двинул к ванной, только тогда и обнаружил Кая ― едва не рухнул на пол из-за него. Торопливо щёлкнул выключателем и замер на месте. Чтобы прийти в себя и вернуть хотя бы тень самообладания, пришлось убить минуту. Кай сидел на полу, привалившись спиной к стене. Кажется, он стаскивал обувь. Пытался. Чанёль опустился на корточки, присмотрелся, потом осторожно принялся ощупывать лицо Кая кончиками пальцев. ― Господи, что случилось? ― пробормотал Чанёль едва слышно. ― Как ты? ― Всё нормально, ― смахнув его пальцы с лица, буркнул Кай и, наконец, сбросил ботинок с левой ноги. Чанёль ухватил его за руку и покачал головой, полюбовавшись на распухшую кисть с содранной кожей местами и тёмными пятнами. ― Какого чёрта? ― резко и требовательно спросил Чанёль ещё раз. ― Это точно не входит в сервис. Ты же несколько дней работать не сможешь! И... чёрт, у тебя голова вся в крови... Не только голова. Волосы, слипшиеся от крови, торчали иголками. Бурые потёки на лице, на шее. ― За ваши деньги ― что угодно, ― криво улыбнулся Кай и поморщился от боли в разбитой губе. ― Посплю сутки ― буду в норме. Он попытался встать, но не смог. Откинув голову к стене, закрыл глаза и сделал глубокий вдох, потом посмотрел на Чанёля. ― Поможешь? Мне надо в ванну... Чанёль выпрямился, протянул руку, затем и плечо подставил. Тут же обнаружил, что Каю досталось и по рёбрам, потому что тот шипел от неосторожных или неловких прикосновений. На полпути к ванной Чанёля осенило. ― Ты же не... Тебя ведь не... ― Не. Дыши ровно, ― фыркнул Кай, быстро сообразив, на что неуклюже пытался намекнуть Чанёль. Раздевали они Кая в четыре руки и с кучей предосторожностей. Чанёль мрачно кусал губы, изучая следы от побоев на смуглом теле. Лишний раз осмотреть Кая он не поленился, чтобы убедиться как в отсутствии серьёзных травм, так и в том, что это просто побои ― ничего больше. Не то чтобы он не поверил Каю, просто сомневался, что тому хватило бы духа рассказать о сексуальном насилии. Никому бы не хватило, чёрт возьми! ― Довольно уже! ― Кай вывернулся у него из рук и ошпарил взбешённым взглядом. ― Я бы сказал, если б случилось что-то такое. ― Вот в этом я как раз и сомневаюсь. Прости. ― Чанёль мазнул губами по виску злого, смуглого, избитого, но всё равно соблазнительного, как сладкий грех, Кая и отправил его в ванну, пустив тёплую воду заодно. ― Приляг лучше, пока не свалился. Кай послушно вытянулся в ванне, правда, почти сразу подтянул колени к груди и пристроил сверху скрещенные руки. ― Не сомневайся, ― тихо пробормотал он через минуту. ― Я видел, что бывает, если вовремя не сказать и обойтись без квалифицированной помощи. Смерти я не боюсь, но именно в такой смерти приятного мало. Я бы сказал. Или ты думаешь, что после десяти лет такой вот работы я бы застеснялся? ― Дурак, ― сердито отчитал его Чанёль и вновь прижался губами к его виску. ― А что ещё остаётся думать, если ты вернулся от клиента в таком вот виде? Избили и... ну, это кажется логичным. ― Оно и было логичным, просто потом всё пошло по-другому. ― Кай отстранился, подставил ладони под струю воды и плеснул в лицо. ― В смысле? ― М... Ты хоть раз оказывался в подобной ситуации? ― Нет. Чему несказанно рад. ― Чанёль постарался аккуратно намочить волосы Кая и промыть шампунем. ― Ясно... Знаешь, люди, которые любят насилие, любят и сопротивление. На самом деле большая часть кайфа как раз за счёт сопротивления и воплей жертвы ловится. ― Это не то, о чём я мечтал узнать. С тобой оно не сработало? ― Когда я был ребёнком... ― Господи! Постой, скажи, что ничего не случилось. Потому что... я не могу! Просто ска... Кай спокойно прижал ладонь к его губам, заставив умолкнуть, и слабо улыбнулся. ― Нет, ничего не случилось, но могло. Просто я помню ощущение собственного бессилия и то, как осознал, что на моём месте мог бы быть кто угодно. Любой человек. И это ничего бы не изменило. Абсолютно. Одинаковая участь, но разница была. В том, как это принять и пережить. Я знаю, минимум, три способа убить того, кто пытается тебя изнасиловать, голыми руками. Можешь быть уверен, меня ничто не удержит от их применения на практике, если не сработает всё остальное. ― Кай потянулся, отобрал у ошарашенного Чанёля бутылку с шампунем и налил немного вязкой перламутровой субстанции себе на ладонь. ― В тот раз мне помогли. Всё закончилось хорошо. Для меня. А потом один умный человек рассказал, как надо себя вести в подобных ситуациях. И... ― Кай растёр шампунь в ладонях. ― И дело не в том, насколько вероятна или невероятна в жизни подобная ситуация, просто когда работаешь в такой сфере, где за всё в норме платить... ― Дело упирается только в цену? ― Вроде того. Ну и помимо цены есть "свежие" желания. Многим кажется, что достаточно за свежесть заплатить подороже ― и всё будет отлично. ― Ты поэтому всегда работаешь в "чёрном" персонале? ― Отчасти. Пресловутое "право отказа" весьма условно, но если ты умеешь использовать свои мозги, тебе и этого хватит, чтобы задать свои правила игры. Ладно, неважно... ― Погоди, что тебе там умный человек советовал-то? Вдруг и мне пригодится... ― Чанёль наблюдал, как влажные волосы покрываются белой пеной. И как по шее Кая бегут подкрашенные бурым мыльные струйки. ― Не сопротивляться, не умолять, не просить, не бояться. Только это уже лишает львиной доли кайфа, потому что жертва должна бояться, умолять, просить, плакать и сопротивляться отчаянно. Если жертва спокойна, это возвращает часть здравомыслия всем. Потом надо удивить чем-нибудь или переключить внимание, предложить что-то, что будет интересно. Дальше ― по обстоятельствам. Зависит от того, что сработает. Чем лучше жертва собой владеет и чем она хладнокровнее, тем больше шансов, что всё закончится хорошо, так и не начавшись вовсе. ― Не твой нынешний случай, да? Иначе тебя бы не избили. ― Я не идеален, ― невольно улыбнулся Кай, вновь потревожив ранку на губе. ― Осторожнее... ― Чанёль стёр капельку крови кончиком пальца, помедлил, потом наклонился и тронул губами раз, другой. Он охотно обменял бы короткие лёгкие поцелуи на один долгий и глубокий. Или... ― Эй, мне бы не хотелось делать тебе больно, Ёлли, ― насмешливо предупредил его Кай, чуть поморщившись от боли ― Чанёль тронул ладонью ушиб на боку. ― Я и не думал ничего такого, ― обиженно проворчал Чанёль. ― Давай сюда голову, надо всё это смыть. Он долго смотрел на колено Кая, где остались тёмные следы от чужих пальцев, но ничего уточнять не стал. По этому поводу. ― Почему ты сказал про десять лет? ― Ты о чём? ― откинув с лица влажные волосы, Кай удивлённо посмотрел на него. ― Десять лет такой работы... Ты десять лет уже так работаешь? В самом деле? ― Угу. ― Кай сполз вниз, чтобы оказаться в воде полностью ― только колени и торчали, правда, потом вынырнул. ― Десять лет? ― возмущённо переспросил Чанёль. ― Ну да. А что? ― Ты начинал работать ребёнком? ― Обычно так и начинают, ― безразлично пожал плечами Кай. ― Мне было... лет тринадцать, хотя все думали, что я постарше. ― Эрик говорил, что нужно от трёх до пяти лет, чтобы стать мастером в чём-нибудь... Ты ему хоть сказал правду? Ты ведь мастер тогда не только в этой долбаной технике... как её там? ― Я скажу Эрику ровно столько, сколько сочту нужным, ― отрезал Кай. ― И если я говорю об этом тебе, то верю тебе и рассчитываю, что ты будешь держать язык за зубами. Если я зря на это рассчитываю, так и скажи. Буду отмалчиваться. ― Можешь рассчитывать, ― сердито подтвердил Чанёль, поймал распухшую руку и принялся втирать мазь в кожу. Каю наверняка было больно, но он молчал. Только иногда, когда Чанёль вынужденно нажимал сильнее, у Кая заметно подрагивали губы. ― Только я всё равно не понимаю, почему. Ты вряд ли расскажешь, конечно, но я не представляю, что должно было случиться... Когда я думаю о том, что ты вообще видел за... эти десять лет... Чанёль заткнулся, хоть и не по своей воле: Кай бросил ему здоровую ладонь на затылок и заставил замолчать с помощью поцелуя. А целоваться Кай умел. Как никто. Десять лет практики, чёрт бы всё... Чанёль выронил тюбик с мазью в ванну, провёл пальцами по разбитому смуглому лицу. Согревал и ласкал ссадины и ушибы как дыханием, так и бережными касаниями губ, что-то шептал ― что-то глупое и отвратительно милое. И он отнёс Кая в кровать незадолго до рассвета. Задача проходила по разряду "почти невыполнимых", ведь Кай буянил и порывался сам дойти. Недолго думая, Чанёль просто сгрёб его в охапку и отволок в комнату, где торжественно уронил на одеяло. Целовались они уже под одеялом, и Чанёль старался держать руки при себе, чтобы случайно не потревожить парочку особо болезненных ушибов. ― Что-нибудь хочешь? Я ужин приготовил. ― Я тебя расцелую ― достаточно основательно ― за чашку горячего шоколада, ― тихо рассмеялся Кай, выпихивая его из-под одеяла. ― Ловлю тебя на слове! Чанёль сбегал за чашкой горячего шоколада, потом смотрел, как Кай пьёт густой ароматный напиток. Точнее, смотрел в основном на губы. ― Можешь мой телефон поискать? Телефон нашёлся в заднем кармане брюк. ― Собираешься позвонить Эрику? ― Нет, уже позвонил. Сейчас... ― Кай дотянулся до одного из будильников и отметил время, задумался на минуту. ― Выставь таймер на шестьдесят часов. Чанёль послушно принялся выставлять таймер, правда, от вопроса не удержался: ― А что будет через шестьдесят часов? ― Ничего. Просто в этом мире станет на одного человека меньше. Может быть. Иди ко мне. Чанёль тут же забыл о телефоне с таймером, оставил его на столе и забрался под одеяло. Он позволил себе немного сойти с ума, упиваясь вкусом чувственных губ, но после унялся, осторожно обнял Кая и помог устроиться так, чтобы ничего не болело и не доставляло неприятных ощущений. ― Ты как? ― Отлично. Спи уже, а то похож на наседку. ― Чё вякнул?! ― Завтрак в постель будет? ― нагло поинтересовался Кай, проигнорировав возмущение Чанёля. ― Непременно. Принесу на подносе и выверну прямо на простыни. Кай уснул на рассвете, изрядно повертевшись из-за нывших ушибов по всему телу. Чанёль лежал без сна и лениво перебирал пальцами ещё чуть влажные тёмные волосы Кая. Не то чтобы он терзался вопросами или чувством вины, просто размышлял о том, что на самом деле ценно для человека, который десять лет работал там, где ни одному нормальному человеку работать не стоило бы. А ещё теперь он, пожалуй, хорошо понимал, почему Кай предпочитал просто полежать или посидеть рядом с ним, чем потратить это время на секс. Потому что секс был работой в большей степени, чем удовольствием. Удовольствие Кай получал только от танца, всё прочее оставалось лишь горькой необходимостью, средством выжить или незначительной ерундой.***
Чанёль привычно перебирал струны, когда явилась ещё одна звезда "Райских Кущей". Эта звезда носила парик, длинное платье с разрезом до бедра и чёрные чулки. В руке у неё темнела неизменная сумочка-конверт. ― С возвращением, Сухо, ― подмигнул "звезде" Чанёль. ― Рад тебя видеть в здравии. Кай тебя ещё не прикончил? ― Нет, но он к этому близок. А что? Ревнуешь? ― Как ты мог подумать? Конечно... да. Где он, кстати? ― Дома побудет пару дней, ― Чанёль заметно помрачнел, ― клиент попался... ― Ему везёт на таких, ― Сухо вздохнул и стянул с головы парик. ― А что Мадам? ― Мадам ничего, но я рад, что ты обо мне так переживаешь, ― немедленно раздался за их спинами голос Эрика. ― У нас прибавление. Чанёль и Сухо ошарашенно уставились на длинного нескладного паренька, переминавшегося с ноги на ногу и прятавшего взгляд. ― Что это? Эрик, я всё понимаю, конечно, но он хоть совершеннолетний? ― Лично документы проверил, трижды ― вполне себе совершеннолетний. Студент, учится на программиста, решил тут подработать. ― Интересный род занятий для подработки, ― сделав "невозмутимое" лицо, подметил Чанёль. ― Он хоть осознаёт, куда вообще попал и как? ― Вроде бы да. ― Эрик скрестил руки на груди и окинул паренька внимательным взглядом с головы до ног. ― Хочет попробовать себя как "кофе с молоком". Только выбирать ему не приходится на деле ― никуда больше я его и не поставлю, только в буфер. Ещё признался по большому секрету, что любит давать голову и горло. Сухо выразительно изогнул брови. ― Ты хочешь, чтобы я проверил? ― Именно. Ещё нужен Кай для проверки с другой стороны, но его нет и... ― Не будет ещё недельку, ― резко ответил Чанёль. Наплевать, когда там сойдут синяки с Кая, если есть возможность подержать его подальше от этого места... Чанёль не собирался такую возможность упускать. Только не прокатило ― Эрик уже прекрасно Кая изучил. ― Чёрта с два. Что он целую неделю дома делать будет? Нет уж. Он уже завтра явится просто из упрямства и вредности. И вообще, такие вопросы лучше обсуждать с ним лично. Сухо, у тебя клиенты на сегодня есть? ― Должен быть один, первый раз. ― Нет, не подходит. Когда он у тебя? ― Поздно, времени навалом. ― Сухо погладил свою сумочку и оценивающе осмотрел новичка. ― Хочешь доверить его мне? ― Тебе и Чанёлю. Чанёль, поможешь? ― Что? Я не... ― Сухо не любит сверху, придурок. Мальчонка претендует на "кофе с молоком", значит, проверить надо с обеих сторон. Со второй проверишь? Чанёль закрыл рот и промолчал по поводу нулевого опыта в данном амплуа. Он либо спал с женщинами, либо спал... с Каем. Но Кай обладал огромным опытом ― целых десять лет за плечами. Это Кай умел делать так, чтобы не было больно даже в первый раз, а Чанёль смыслил в этом... ровно ничего. Ему вдруг живо представилась телефонная конференция во время секса. Он, воткнув член в зад новичку, набирает номер Кая и спрашивает, что делать дальше. Хотя, наверное, звонить надо задолго до того, как воткнуть член хоть куда-нибудь. Ладно, тоже неважно, забавна сама ситуация. ― Его зовут Сэхун. ― Эрик легонько толкнул Сэхуна ладонью в спину. ― Присмотрите за ним и не обижайте, а то я вас знаю. Да, Чанёль, он вякнул, что пытается танцевать, тут тоже проверь. На уровень Кая я не особо рассчитываю, просто погоняй на стриптиз. Если сможет, отлично, припашем и туда. ― Всё это прекрасно, но какой салон сейчас свободен? Не пробовать же мальчика прямо тут, ― вмешался Сухо. ― Поднимитесь наверх, ― после секундного раздумья, решил Эрик. ― И да, сразу вдвоём не пробуйте. Мне интересен его предел. ― Не считай нас идиотами. ― Сухо чмокнул Эрика в щёку, ухватил Сэхуна за ладонь и потянул к лестнице. ― Сначала надо отмыть, а потом пускай спляшет, да? А после... ― Ты так облизываешься, что помывка грозит стать чем-то... ― Чанёль многозначительно "пощупал" воздух пальцами. ― Он точно в состоянии к нам присоединиться? ― засомневался Сэхун и немного покраснел под пристальным взглядом Чанёля. ― Эй, мальчик, может, ты сначала поглядишь на мою штуку, а уж потом будешь оскорблять?.. Возмущённый Чанёль, не желавший думать сейчас о Кае, ошарашенно умолк, потому что Сухо сложился пополам от приступа громкого смеха, после и вовсе сел на ступеньку и продолжил смеяться, закрыв лицо ладонями. ― Что? Ну что ещё? ― не выдержал в итоге Чанёль и потребовал объяснений. ― Ты точно по мальчикам? ― дьявольски скромным голосом уточнил Сэхун. Сухо сразил новый приступ хохота. ― Какого чёрта? Что смешного в большом члене? ― продолжал недоумевать Чанёль. ― То, что об этом не стоит говорить. Потому что если он у тебя и впрямь здоровый, то судьба тебе быть снизу. Ни один нормальный парень не подставит тебе свой зад. ― Именно, ― смахивая проступившие от хохота слёзы, подтвердил Сухо. ― Ну вот только если тебе нравятся такие, как Снежок. Они любят здоровенные приборы. Но их мало. ― А ты? ― веско спросил Чанёль. Он прекрасно помнил, как в первый год Сухо не раз предлагал ему хорошо провести время, другое дело, что на парней у Чанёля тогда не стояло. У него и сейчас не особо стояло, если не думать о Сэхуне. В Сэхуне сохранилась юношеская гибкость. Достаточно было абстрагироваться от его пола и лица, смотреть лишь на изгибы тела ― и возбуждение согревало низ живота само по себе. Немного. С Каем всё происходило иначе. Хотя в обоих случаях искру возбуждения дарил разум, а не сердце. ― Чанёль, я мастер, если помнишь, ― немного грустно улыбнулся Сухо. ― Ещё вот три месяца поработаю и уйду. Совсем. С деньгами. Если повезёт, может, найду себе кого-нибудь там... ― Сухо махнул куда пришлось, но Чанёль и Сэхун прекрасно поняли, что он имел в виду нормальную жизнь ― за пределами клуба. Сэхун помог Сухо подняться и зашагал следом, но через минуту позволил любопытству взять верх. ― А что за мастер? Это в каком смысле? Сухо отпер дверь салона и запустил внутрь Сэхуна и Чанёля, потом запер дверь изнутри и пристроил сумочку на тумбе у входа. ― Понимаешь... ― Он жестом предложил всем присесть на ковёр, усыпанный подушками, принёс из бара стаканы и бутылку с прохладительным напитком, который использовали для очищения вкуса во время смены блюд. ― Понимаешь, здесь всё несколько иначе, чем ты, наверное, полагаешь.