***
Чанёль услышал шум у входной двери ещё из комнаты. Соскочив с дивана, он сунулся в коридор и распахнул дверь. У порога застыл Кай с ключом в руке. ― Долго что-то. Ты чего столько возился с замком? ― Да так... ― пробормотал Кай и переступил через порог. ― С тобой всё в порядке? ― В полном, ― широко улыбнулся Кай и стал заваливаться влево. Чанёль вовремя поймал его, не позволив упасть, перекинул через плечо и отнёс в спальню. ― Я вижу. В полном. Уж конечно! Как же меня это достало! ― Чанёль бросил Кая на кровать, стянул куртку, футболку и брюки и принялся ощупывать голову, потому что справа смуглую кожу расчертили подсохшие тёмные полосы. Скоро Чанёль нашёл глубокую ссадину под волосами. Ещё немного ниже и левее ― и быть Каю трупом. ― Скотина... ― Не бурчи, ― едва слышно попросил Кай, потянув к себе одеяло. ― А ну пусти! Дай хоть пластырь прилеплю или повязку организую, потом уж полезешь под одеяло. И, к слову, ты сегодня работаешь, вообще-то. ― Я знаю. ― Я вижу, как ты знаешь. ― Успокойся, рана пустяковая. Пуля прошла по касательной, ничего страшного. ― Ну да, ну да... И поэтому я тебя тут на руках таскаю? ― Можно подумать, я тебя об этом просил. Не таскай. ― Не могу. Как себя чувствуешь? ― Немного подташнивает, но это из-за крови ― многовато вытекло ― и из-за удара. Поесть мяса и попить горячий шоколад ― всё будет отлично. ― Ненавижу тебя... ― Чанёль налепил пластырь на рану и сильно нажал пальцами, подался вперёд, чтобы поймать губами тихий стон Кая. ― Ты можешь поспать только два часа. ― Спасибо, мамочка. ― Эй, удавлю и скажу, что так и было. ― Не удавишь. Спокойной ночи. ― Кай натянул одеяло на голову и тут же уснул. ― Зараза, ― грустно подытожил Чанёль, которому в ближайшие два часа опять ничего не светило. ― Как бы парень и есть, но такое впечатление, будто бы его и нет. Ненавижу!***
Кай ждал Чанёля в комнате отдыха на третьем и пытался перед зеркалом как-нибудь замаскировать рану на голове. Прилепленный пластырь было видно хорошо ― белое на чёрном, так что Кай решил отлепить пластырь к чертям и просто смазать рану медицинским клеем. Там, в принципе, кровь уже неплохо подсохла, но клей не помешал бы для надёжности. И именно за этим занятием Кая застал наблюдатель Лу Хань. Сначала Кай решил, что пришёл Чанёль, поэтому машинально предупредил: ― Ещё две минуты, Ёлли. В тишине он отлип от зеркала и повернул голову, потому что не поверил отражению. У двери торчал Лу Хань собственной персоной и разглядывал его ― с мрачным и недовольным видом само собой. Кай молча повернулся обратно к зеркалу и продолжил возиться с клеем. ― Я вижу, у тебя это часто случается. ― Что именно? ― буркнул Кай, кое-как домазав рану клеем. ― Разбитая голова. ― Завидуешь? ― Не очень. ― Зачем явился? ― Проверить, готов ли ты к выступлению. ― Снова сюрприз от тебя? Как в прошлый раз? Только не говори, что у шефа Ву два дня рождения подряд. ― Не скажу, не волнуйся. Хотя мне приятно, что ты так из-за этого переживаешь. ― Я не переживаю, я предвкушаю. ― Не знал, что тебе так сильно понравилось. ― Хань выдержал паузу и негромко добавил: ― В его руках. Кай отставил в сторону пузырёк с клеем и направился к Ханю. Остановился тогда лишь, когда подошёл вплотную. Хань не шарахнулся в сторону, хотя, наверное, стоило бы. Впрочем, он вообще не успел ничего понять и предотвратить. Кай тронул пальцами его подбородок и наклонил голову, чтобы прижаться к его губам. Целовал долго и увлечённо, после отпустил и выпрямился. И криво улыбнулся. ― Куда больше мне бы понравилось это ― держать в своих руках тебя. И что-то мне подсказывает, что тебе бы это понравилось не меньше. ― Завидую силе твоего воображения и твоей самоуверенности, ― огрызнулся Хань. Он демонстративно вытер губы тыльной стороной ладони. ― Держи свои руки при себе, как и всё прочее. Пока не лишился чего-нибудь важного и нужного. ― Это угроза? ― заинтересовался Кай. Он смотрел на губы Ханя. Вызывающе, с подчёркнутым вниманием. ― Предупреждение. ― Тогда постарайся не соблазнять меня, иначе моя смерть будет на твоей совести. ― Не волнуйся, моя совесть выдержит и не такое ― она крепкая. ― То есть, ты продолжишь меня соблазнять? ― вкрадчивым голосом уточнил Кай и довольно улыбнулся. С той самой самоуверенностью, что выводила Ханя из себя. Хань открыл рот, но тут же закрыл, потому что не представлял, что вообще на это можно было ответить. Он отступил к двери и, обернувшись на пороге, напомнил: ― Тебя ждут. Поспеши. И да... ― Он помолчал, разглядывая Кая с непонятным интересом. ― То, что ты делаешь... это не самое умное из всего возможного. Это вообще очень глупо. Тебе бы следовало остановиться там, где мы оба поставили точку. Пока такая возможность есть. Потому что я не намерен закрывать глаза на твои ошибки. Имей это в виду. Мало кто хочет видеть меня своим врагом. ― А я говорил, что хочу видеть тебя своим врагом? ― хмыкнул Кай, затем повернулся спиной к Ханю и вернулся к зеркалу. Хань не успел ничего на это ответить, поскольку в комнату зашёл Чанёль с неизменной гитарой. ― Надеюсь, всё прошло спокойно? ― с беспокойством спросил Чанёль, когда дверь за Ханем закрылась. ― Не волнуйся, все живы. ― Не слишком смешно. Мне не нравится, как он смотрит на тебя. ― Ничем не могу помочь ― это же он смотрит. ― Иди сюда... Опять у тебя чёрт знает что с воротником и манжетами. Как ты вообще носишь рубашки? ― Ну вот как-то же ношу... ― Кай закусил губу, наблюдая за вознёй Чанёля с манжетами. ― Я вижу. ― Не ворчи. ― А я и не ворчу. ― Ворчишь. Что там с клиентом? ― Ничего особенного. Девушка. ― Правда? ― явно обрадовался Кай. ― Сам не поверил сразу, но правда. Не красотка, бледновата и худосочна, точно не в твоём вкусе, так что я спокоен и невозмутим. ― А что с заказом? ― Танец и стриптиз, довольно банально. А что? Кай закусил губу сильнее и позволил Чанёлю поправить воротник. ― Не знаю. ― То есть? ― Чанёль пытливо всмотрелся в немного растерянные тёмные глаза. ― Мне не хочется. Не чувствую вдохновения. ― Только не говори, что не сможешь танцевать. ― Смогу, но это будет... не то. ― Всё нормально. ― Чанёль прижался губами к виску Кая и осторожно погладил по голове, постаравшись не задеть рану. ― Ты точно хорошо себя чувствуешь? Усталость, наверное, сказывается. Не волнуйся, просто станцуешь ― и ладно. Вряд ли эта цыпочка в курсе, как ты обычно выступаешь, так что разницу и не заметит. ― При чём тут она? Разницу я замечу. ― Господи, уймись, ладно? Выступишь так, как получится. Это не повод для огорчения. Куда больший повод для огорчения ― рана на твоей голове. ― У нас разные приоритеты, ― фыркнул Кай и вывернулся из рук Чанёля. ― Пошли уже. Нехорошо заставлять даму ждать. ― Виктория на тебя бы обиделась. Её ты ждать заставлял...***
Хань с отсутствующим видом наблюдал за целующейся за стеклом парочкой. Парня в чёрных чулках и парике он уже заказывал и остался доволен, второго ― высокого и со светлыми прядями надо лбом ― видел впервые. Вдвоём они смотрелись неплохо и целовались красиво. Хань удобнее устроился в кресле и вытянул влево руку с пустым бокалом. Охранник шустро наклонил бутылку с красным сухим и наполнил бокал на две трети. Хань облизнулся, когда парень в чулках упёрся ладонями в стекло прямо перед ним. Второй просунул кулак между ног, обтянутых чулками, и приподнял напарника немного выше, чтобы удобнее было войти в него и прижать к стеклу. ― Только кончи ему потом в чулок, ― негромко велел Хань и поднёс к губам бокал. Наблюдать за парочкой за стеклом было приятно из эстетических соображений. И неприятно в то же самое время, потому что Ханю самому приходилось терпеть и сдерживаться. И это злило и бесило сильнее, чем что-либо ещё. Ханя вообще всегда бесила та ограниченность, что существовала в его реальности. Либо ты свободен, как птица, но никто и у тебя нет ничего, либо ты ни черта не свободен, но обладаешь властью. Этот парадокс сводил с ума. Как и ситуация с Каем. Хань мог сделать с Каем всё, чего делать с ним не хотел. И не мог сделать с Каем то, что хотел сделать больше всего на свете. Просто потому, что это было опасно и рискованно. И обошлось бы Ханю чертовски дорого. И это сводило с ума. ― Сильнее, ― хрипло велел он парочке за стеклом. ― Прижми его крепко, как бабу, что ты еле возишься там? Высокий парнишка послушно прижал напарника в чулках к стеклу сильнее и задвигался энергичнее. Его глаза ярко блестели, словно он перед этим тоже выпил что-то крепкое или, может... Хань задумался, поскольку это вдруг натолкнуло его на любопытную мысль. Он огляделся, недовольно поморщился и тихо велел: ― Дай мне ручку и бумагу, сейчас же! Охранник заметался по салону и через десять секунд притащил карандаш и салфетку. Хань на миг прикрыл глаза, перебирая в памяти названия тех средств, с которыми ему доводилось сталкиваться лично и результат от действия которых его устроил. Он торопливо написал нужное название и протянул салфетку охраннику. ― Достань это. ― Господин Лу? ― неуверенно уточнил охранник. ― Просто достань это и избавь меня от неуместного любопытства. ― А сколько нужно, господин? ― Одной ампулы будет достаточно. Потряси того придурка, с которым работает Крис, ― в его притоне вечно всякого барахла такого навалом. Небось, ещё и наркотой приторговывает, совсем распустился и страх потерял. Думает, если Крис его трахает, так ему теперь всё можно? Припугни его там, кстати. Как там его... Лэй? Хань не обратил внимания на резкое движение парня в чулках, а тот слишком быстро взял себя в руки, чтобы Хань после смог различить в его взгляде беспокойство. ― Хорошо, одну ампулу прямо сейчас, господин Лу? ― Нет, просто сегодня чтобы было. Мне надо продумать детали. Держи её под рукой потом. И купи шприц. Эту дрянь надо в вену колоть. Хань пригубил вино и потёр подбородок. Он размышлял над тем, как ему всё это провернуть тихо и незаметно. Кай точно не побежит плакаться хоть кому-нибудь и предпочтёт, чтобы всё это осталось тайной. И ― уж тем более ― он не побежит к Крису. Он слишком гордый и этим не грех воспользоваться. Но понадобится охрана. Довольно много. Потому что нельзя дать этому придурку приблизиться к Ханю. Кто предупреждён, тот вооружён. И Хань не имел ни малейшего желания становиться примером убийства с помощью искусства диммак в полицейских учебниках. Кай не должен к нему прикоснуться. Ни за что. Зато после всего этого они, пожалуй, разберутся друг с другом навсегда. Хотя уже разобрались, наверное. Кай признал себя вещью, чем давал право Ханю поступить куда жёстче. С другой стороны... Хань слабо улыбнулся и допил вино, отвёл руку в сторону. Пока охранник вновь наполнял бокал, он любовался полностью сложившимся планом в его мыслях. Да, именно так он и сделает. Надо ещё взять нужную сумму и сразу отдать Каю, чтобы потом претензий не возникло с его стороны ― ведь всё оплачено. И потом жизнь вернётся в нормальное русло. Должна. По идее. ― Телефон. Охранник почтительно вложил в правую руку Ханя телефон. Он набрал номер Криса. ― Ты вовремя. Очень, ― сердито сообщил ему Крис после второго гудка. ― Что ты хотел? ― Я думал, что мелочами занимаются твои люди, а ты решаешь более важные вопросы. ― Я сейчас решаю важный для меня вопрос. Лично. Потому что я так хочу. Что тебе нужно? Хань невольно нахмурился. Он давно знал, что Крис подвержен резким сменам настроения. И Ханя это никогда особо не раздражало, поскольку Крис, как правило, сам прекрасно понимал этот свой недостаток и не рычал на других людей, когда его настроение закладывало очередной крутой вираж. В этом отношении Крис всегда старался быть мягким. По отношению к другим людям ― особенно. И подобные вот беседы с необъяснимым рычанием в адрес собеседника, не успевшего сделать ничего плохого, относились к редкостям. Либо Хань в самом деле позвонил совершенно не к месту и не ко времени, либо Крис сейчас меньше всего хотел говорить именно с Ханем ― по определённой причине, о которой Хань ни черта не знал. ― Э... ― Хань уже жалел о звонке, но отступать было не в его правилах. ― Хотел узнать, будешь ли ты вечером. Я рассчитывал на ужин. Чтобы решить... некоторые проблемы семьи. Хань покосился на охранника, но лицо того осталось невозмутимым. Он привык, что Хань и Крис периодически договаривались о подобных вещах. Другое дело, что он понятия не имел, чем всё обычно заканчивалось. Хотя Ханю это не мешало быть параноиком. Если знала Сян, мог знать и кто-то ещё. Сян молчала, потому что хотела молчать. Остальные могли молчать, потому что боялись Ханя. Или Криса. Или обоих. К тому же, Сян по-прежнему считалась номинальной «королевой» семьи. Если молчала она, молчали те, кто хранил ей верность. ― Не сегодня, ― после долгой паузы отозвался Крис. ― Сегодня я слишком занят. Я сам тебе позвоню. Хань растерянно слушал короткие гудки и пялился на то, как высокий парень за стеклом пачкал чёрные чулки своей спермой. Не то чтобы Ханя шокировало происходящее, но Крис впервые вот так вот сказал «нет». Обычно Крис всегда находил компромисс, сдвигал или отменял встречи, и он мог перенести время, но не день. Сегодня же он сказал «нет». Хань сунул бесполезный уже телефон охраннику и поманил к себе пальцем высокого парнишку. Тот, что был в чёрных чулках и парике, двинулся к двери. ― Постой, я тебя ещё не отпускал. Хань сердито изучал обоих ребят и решал, чего же он хочет прямо сейчас. Крис достаточно разозлил его, чтобы он захотел пойти против собственных принципов и привычек. ― Я слышал про тебя кое-что. ― Хань указал пальцем на парня в чулках. ― Как там тебя? ― Сухо, господин, ― с удивительным спокойствием отозвался тот и аккуратно поправил парик. ― Могу предположить, что вы слышали. Но должен вас предупредить, что нужен опытный третий партнёр из чёрных. Сэ пока не справится. Хань с ухмылкой проследил, как Сухо заботливо коснулся ладонью плеча высокого парнишки. ― Сэ? У тебя нормальное имя есть? ― Есть, но здесь меня зовут Сэ, ― хмуро отрезал парнишка. Хань сомневался, что ему хотя бы двадцать есть. Зато осторожен ― правильно решил не называть настоящее имя. ― Кай тебя устроит? ― Хань повернул голову и смерил Сухо вызывающим взглядом. ― Если да, оформи заказ. На завтра. Я хочу, чтобы для него заказ был завтра первым. А сегодня... Сэ чуть вскинул подбородок, глядя на Ханя с неприкрытым недовольством. Хань мысленно отправил в адрес Эрика парочку проклятий, потому что тот закрывал глаза на дерзость своих работников. Совсем охренел и распустился. Лучше б вышколил своих белых «пусечек», а то те набрались дурного у псов с овчарни ― чёрного персонала. ― Сегодня пусть Сэ поработает над моим маленьким другом. ― Хань протянул руку и подождал, пока Сэ возьмёт у него бокал с вином. ― Это чтобы разнообразить твои впечатления. Надеюсь, тебе можно пить вино? Хотя даже если и нет, мне сейчас на это наплевать. Сэ проворно расстегнул его брюки, осторожно снял их вместе с бельём, окунул палец в бокал и принялся рисовать вином влажные узоры на животе и бёдрах Ханя. Он прикасался к Ханю умело, тонко чувствуя, с какой силой и где нажимать, или насколько нежно вести по коже кончиком пальца, можно ли немного оцарапать... ― Мне нравится, ― пробормотал Хань, прикрыв глаза. ― Продолжай. В воображении Хань рисовал себе другого человека. Правда, получалось не особенно хорошо. Тот ― другой ― отличался от Сэ. Сильно. Хань попытался представить теперь третьего, но и тут потерпел неудачу. Слишком разные и слишком дерзкие. Все трое. Но Хань мог открыть глаза и смотреть на Сэ хотя бы. Смотреть, как тот увлечённо облизывает головку, берёт в рот, пропуская глубоко и чувственно, продолжает прикасаться кончиками пальцев и дразнить откровенными ласками. Каю до этого мальчика было далеко ― если сравнить их навыки в отношении минета. Но Хань помнил, как его тело реагировало на прикосновения Кая. Там и не пахло профессионализмом Сэ, но Хань испытывал невероятное возбуждение. И его член встал раньше и мощнее, чем сейчас с Сэ. Хань вновь прикрыл глаза и позволил себе расслабиться. Он помнил множество мелких деталей после того раза. Помнил раскалённый блеск из-под ресниц, кровь и ранки на полных губах, очерченных твёрдо и красиво, быстрый кончик языка, сильные проворные пальцы и шершавые цепкие ладони. Он помнил вкус губ Кая и все оттенки его кривой улыбки, когда левый уголок рта дерзко и насмешливо приподнимался вверх. «Мы всегда ломаем те игрушки, которые нам нравятся. По-детски оправдываем это тем, что хотим посмотреть, как они устроены. Разбираем, ломаем, вроде бы понимаем, но обратно собрать уже не можем. Хорошо, что тебе никогда и никто не нравится ― меньше будешь копаться в грязи, пытаясь разобрать и собрать очередную игрушку». Ханю Кай не нравился. И он не собирался его понимать и изучать. Он просто хотел его «разобрать» и посмотреть, как это работает. Кай не был его игрушкой ― он, скорее уж, был игрушкой Криса. И Хань плевать хотел, намерен сам Крис что-то разбирать или собирать. Какая разница? Никому ведь дела не будет, если Хань вдруг сломает игрушку Криса. Наверное. Потому что Хань всё-таки завёл однажды собственную игрушку. И его игрушка впервые решила не считаться с его желаниями. Это оказалось неприятным опытом. И Хань не собирался позволять Крису сделать это ещё раз.***
Сян почти свернулась комочком в роскошном кресле. Она прежде бывала в разных местах ― в похожих на это тоже, но тут все вокруг смотрели на неё будто бы с неодобрением и даже осуждением. И Хань куда-то подевался, поручив её заботам высокого и слишком уж симпатичного парня в чёрной коже. Он назвал своё имя, но Сян пропустила его мимо ушей. Она всегда испытывала неприязнь к красивым людям. Разве что Хань и Крис являли собой исключение из правил, а Тао она красавцем никогда не считала. Для неё Тао оставался смешной кунфу-пандой, как и лет десять тому назад. Они росли вместе, и Сян до сих пор воспринимала Тао больше как ребёнка, чем как молодого мужчину. Но прямо сейчас Сян остро ощущала одиночество ― без Ханя, без Криса и даже без Тао. Дверь салона распахнулась. Ей приветливо помахал рукой высокий парень с гитарой. Он выглядел забавным и очень милым. И при виде его ушей, весело торчавших в стороны, тянуло на улыбку. Следом за ним в салон зашёл смуглый незнакомец в чёрной одежде. На лице с резкими и крупными чертами ― лёгкая печать усталости с мрачноватым оттенком безразличия. Холодный и строгий ― прежде всего он показался Сян именно таким. Безупречная, но всё такая же холодная вежливость, безукоризненные манеры. Человек изо льда. Далёкий и наглухо закрытый. Он знал себе цену и умел обращаться с женщинами. Сян почти поставила ему диагноз «самодовольный и самовлюблённый ледяной нарцисс». Почти. Потому что её здорово озадачивал взгляд ушастого парня с гитарой. То, как именно он смотрел на «ледяного принца». Она не могла понять ― почему? Чем этот холодный парень заслужил такой вот горячий и преданный взгляд? Когда зазвучала музыка, и парень в чёрном начал танцевать ― изменилось всё. Сян невольно прижала ладонь к горлу, где отчётливо ощущался пульс. Она растерянно смотрела теперь уже на человека из огня и воды, пыталась понять, как он может одновременно так гореть и будто бы перетекать из одного движения в другое с зачаровывающей грацией, и почему вдруг он стал казаться таким красивым и близким. Она задыхалась, не сводя глаз с его рук и пальцев, и едва не перевернула кресло, когда выскочила из него и звонко крикнула: ― Стоп! Сначала умолкла гитара, потом танцор медленно опустил руку, которой недавно расстёгивал верхние пуговицы на рубашке. Сян помахала руками, словно ей было душно, прижала ладонь ко лбу и зажмурилась. ― Простите... Она сделала два торопливых шага влево, потом вправо, взяла стакан со стола, сделала пару глотков и закашлялась, подавившись. ― Простите, я не всегда как тридцать три несчастья, просто... ― Она снова помахала рукой и попыталась поставить стакан обратно на стол, опрокинула его, конечно же. ― Мне продолжить? ― поинтересовался загадочный парень то ли изо льда, то ли из огня и воды. И поднял руку к вороту. ― Нет! ― в панике вскрикнула Сян и выставила перед собой ладони. Разумеется, она считалась девушкой из почтенной семьи, но училась в университете, пользовалась компьютером и знала, что можно найти в сети. И она видела снимки и видео с раздетыми мужчинами. Но тот человек, который сейчас стоял перед ней... его раздетым она представить не могла и не хотела. ― Простите? ― Он смотрел на неё с недоумением. ― Можно вы... не станете раздеваться? ― Если вы этого хотите. ― Он пожал плечами и чуть нахмурился. ― Наверное, стоило бы спросить, чего хотите именно вы, а не полагаться во всём на других. Так чего вы хотите? ― Я... не знаю, ― она смотрела на него беспомощно и не могла придумать, что и как ей соврать, поэтому решила сказать правду: ― я впервые... в таком месте. Как клиент. Он смотрел на разлитую на столе воду, потом перевёл взгляд на её руки и вдруг слабо улыбнулся. ― Тогда, быть может, вы позволите мне пригласить вас? ― Что? ― не поняла Сян и замерла, когда он предложил ей руку. ― Окажите мне честь, госпожа. ― Ослепительная улыбка на смуглом лице заставила Сян часто-часто заморгать. ― Вы же потанцуете со мной? ― У меня обе ноги л-л-левые, ― заикаясь, отозвалась Сян, но самоубийственно вложила пальчики в горячую ладонь. Сильный рывок ― и она сглотнула, когда оказалась прижата к крепкой груди, а на её талию уверенно легла чужая рука. ― И что вам изобразить? ― весело поинтересовался парень с гитарой. ― Ёлли, думаю, госпожа хочет что-нибудь простое, но красивое. Например... вальс? ― Господи... Вы не убьёте меня, если я запутаюсь в ногах? ― взмолилась Сян, совершенно не уверенная в своих танцевальных возможностях ― особенно рядом с этим смуглым ловеласом, который танцевал как бог. ― Вы можете путаться в ногах столько, сколько пожелаете, ― с мягкой улыбкой разрешил ей смуглый парень и невесомо коснулся губами её правой руки. ― Как ваше имя? ― немного оклемавшись, поинтересовалась Сян. ― Кай. Кай бессовестно пользовался магией и умудрялся как-то вести Сян за собой так, что она почти не наступала ему на ноги и не норовила шлёпнуться на каждом новом повороте, становившемся для неё полной неожиданностью. Не то чтобы Сян вовсе не умела танцевать ― хотя бы вальсу её учили, но она могла его танцевать только со счётом. Сейчас же возможности считать ей не дали, так что она не представляла, как вообще танцует. Точнее, Кай танцевал за них двоих. ― Простите меня. За то, что испортила вам выступление. ― Ничего страшного. Главное, что сейчас вам происходящее нравится гораздо больше. ― О, чёрт... ― Сян вспыхнула. ― Вы только не подумайте, я не хотела вас обидеть! ― В смысле? ― не понял Кай. ― Ну... вы красивый и всё такое, и дело не в вас, а во мне... Господи, не слушайте меня, я порой такую ересь несу, что сама себе поражаюсь... Ну то есть... я не хочу, чтобы вы раздевались... и дело не в вас, а просто я не уверена, что вынесу это и... Чёрт. Ещё хуже, да? Сян осмелилась чуть поднять голову, чтобы посмотреть Каю в лицо. Он сосредоточенно кусал губы, чтобы не расхохотаться. ― Я веду себя смешно? ― Есть немного. Но вам идёт. ― Вот как? ― Сян остановилась и немного растерянно осмотрела свои руки, за которые её держал Кай. ― Скажите, сколько заплатил мой друг за ваше выступление? ― Ваш друг? ― Лу Хань, ― назвала имя Сян. ― Это была его идея. Просто у меня есть идея собственная. И мне она нравится гораздо больше. Я хочу знать, сколько это будет стоить. ― Зависит от того, что вы хотите, ― пожал плечами Кай. ― Я хочу вас. ― Простите? Сян определённо нравилось вгонять этого парня в ступор. Похоже, это удавалось немногим. ― Могу я вас забрать отсюда? Хочу, чтобы вы сходили со мной в разные места и притворялись моим другом, если нас кто-нибудь увидит. Другом ― достаточно. Но если вас не затруднит, вы могли бы и моим парнем притвориться. Я бы не стала возражать. ― То есть, вы хотите, чтобы я вас сопровождал? ― тонко улыбнулся Кай. ― Всего лишь? ― Это займёт довольно много времени. Так что я бы не назвала это «всего лишь». И если вы мне понравитесь, я ведь приду за вами снова. ― Постараюсь вас хотя бы не разочаровать, ― привычно ослепил её новой широкой улыбкой Кай. ― Эскорт-услуги при таком раскладе стоят не так много. Но оплата почасовая. И таки это моя работа. ― Деньги ― пустяки в моём случае. Я всего лишь надеюсь, что ― помимо денег ― вам просто будет приятно моё общество. ― Увидим. ― Он вполне естественным движением предложил ей опереться на его руку. ― Куда вас сопроводить? ― Можно для начала на «ты»? А то будет странно изображать друзей, обращаясь друг к другу на «вы». А сопроводить... туда, где можно повеселиться. ― Ночной клуб? Ресторан? Кафе? Карусель? ― Господи, я же не ребёнок. ― Высоты боишься? ― Нет. А почему ты спросил? ― Скоро узнаешь. ― Кай, ты когда хоть вернёшься? ― позвал Чанёль. ― Понятия не имею, но я взял с собой телефон, ― ответил на ходу Кай и закрыл дверь, оставив Чанёля в салоне одного. ― Чёртов бабник, ― поскучнел Чанёль, обняв верную гитару. ― Как же меня так угораздило?