Дуэндэ

(Крис, Хань, Кай, Эрик)

***

Крис поднял повыше воротник куртки и поёжился от предутренней прохлады, покосился на сонного и нахохлившегося Ханя. Тот прятал руки в карманах лёгкого пальто и, наверное, проверял пистолеты. И Крис думать не хотел о количестве карманов Ханя и количестве пистолетов, распиханных по этим карманам. Иногда Крис настолько бесился из-за вываливающихся отовсюду пистолетов, что хотел как следует оттрахать Ханя каким-нибудь маузером или пистолетом с навинченным на дуло глушителем. Кстати... мысль с навинченным глушителем показалась ему привлекательной. Мушку спиливать не придётся, а сам глушитель ровный и гладкий. И тёплый после выстрела... ― Извращенец, ― тихо буркнул Хань и отвернулся. ― А? ― У тебя на роже сейчас такое выражение было... Что ты там себе напредставлял с моим участием, развратник? ― Что трахаю тебя пистолетом с глушителем, а тот тёплый после выстрела и... ― Заткнись. ― Это просто... ― Нет, заткнись, пока я не уволок тебя в укромное местечко. Ненавижу твои фантазии ― они мне жить потом спокойно не дают. У меня есть отличные глушители. И, чёрт тебя подери, у меня стоит. ― Слышать не желаю, ― буркнул Крис, хотя воображение немедленно заработало, подсунув ему яркие картинки пистолетов с глушителями и полностью раздетого Ханя. И он немедленно обо всём забыл, когда рядом притормозил тёмный автомобиль. Из салона выскользнул Кай в непривычных чёрных джинсах с тысячей металлических заклёпок и в чёрной же обтягивающей футболке. Его, кажется, предутренняя прохлада нисколько не заботила. Он распахнул дверцу перед Эриком и подал ему руку. Второй сопровождающий Эрика ― судя по внешности, сиамец или таец ― держался чуть позади. В молчании Крис и Хань с двумя телохранителями последовали за Эриком и его сопровождающими к лифту недавно выстроенного здания. Стройку закончили, но дом требовал внутренней и внешней отделки. Внутри пока даже вместо лифта на самом деле был грузовой подъёмник с решётками. Хань клещом вцепился в руку Криса и заметно побледнел. Ну да, Крис постоянно забывал, что Хань высоты боится. Сам же Крис пялился на торчавшего перед ним Кая. Тот держался чуть левее Эрика и сейчас стоял в расслабленной позе: перенёс вес на правую ногу, а левую немного согнул в колене и упёр в пол носком ботинка, скрестив с правой в лодыжках. Плечи Кай свободно расправил, сунув руки в задние карманы джинсов так, что наружу торчали только большие пальцы. Крис неторопливо изучал взглядом завитки тёмных волос на затылке и смуглой шее, обтянутые чёрным хлопком широкие плечи, прямые и твёрдые даже на вид, гибкую спину, немного сбитые локти, узкие бёдра и крепкую задницу, и длинные сильные ноги. Крис поймал ответный взгляд Кая в зеркальном отражении на панели с кнопками. Тот прекрасно знал, куда Крис только что пялился, и ничуть по этому поводу не волновался. Лишь коротко мотнул головой, отбросив с глаз длинную чёлку. Попытавшись. Крис ещё раз с удовольствием прошёлся взглядом по стоявшему перед ним Каю ― от головы до ног и обратно. Отметил ещё раз слишком уж большое количество заклёпок на джинсах и только тогда заметил странность. Дошло не сразу, что именно он увидел. А увидел он две пистолетные рукояти, которые намекали на огнестрельное оружие лишь формой, потому что вряд ли Кай собирался палить по японцам из старинных пистолетов. У современных иные рукояти. Из-за большого количества заклёпок богато украшенные рукояти терялись на их фоне и становились почти незаметными, словно просто декоративный фрагмент одежды. Подъёмник остановился на последнем этаже. Кай шагнул вперёд и поднял переднюю решётку, быстро выбирая руками канат. Хань первым ступил на твёрдый пол и выдохнул с нескрываемым чувством облегчения, за ним последовал Крис с телохранителями. Эрик и его сопровождающие замыкали маленькую процессию. Японцы ждали представителя семьи Цзинь, Эрика и эмиссара от наблюдателей в самом дальнем просторном помещении. Туда даже притащили широкий стол и стулья. За столом устроилась с комфортом троица в дорогих костюмах, ещё пятеро рассредоточились по помещению: двое у выхода, двое у окон и один за спинами троицы у стола. Катаны ниоткуда не торчали, но это не значило, что у японцев при себе нет холодного оружия. Крис наоборот испытывал железную уверенность в том, что уж ножи-то есть и у бойцов, и у главных. Холодное оружие не создаёт столько шума, сколько любимые пистолеты Ханя. Крис уселся напротив японцев и откинулся на спинку стула, оценивающе разглядывая их. Ни одного из троих он не видел в руководящей верхушке, а это означало, что либо эти парни из среднего звена, то есть "солдаты", либо они из "чистильщиков". Оба варианта грозили неприятностями. Проще говоря, этих парней должны были использовать в том случае, если японцы решили избавиться от китайских конкурентов самым надёжным способом ― отправить к праотцам раз и навсегда. Крис обменялся быстрыми взглядами с Ханем и Эриком ― те как раз уселись за столом тоже. Судя по всему, Эрик и Хань пришли к тому же выводу, что и Крис. ― Босс Танака, как видно, так занят, что и минуты лишней выкроить не смог, ― не преминул отпустить шпильку Эрик. ― Не тебе его осуждать, бывшая шлюха, ― немедленно повёлся один из японцев на провокацию, чем подтвердил опасения Криса. ― Лучше бы побеспокоился о своих бабочках и не таскал бы их за собой. Они только выглядят как парни, но вряд ли сойдут за охрану. Хотя, быть может, ты их привёл, чтобы нас поразвлечь? Тогда спасибо за "девочек". Крис чуть нахмурился. Японцы не могли не знать, что в качестве охраны Эрик использует "чёрный" персонал, поэтому оскорбление явно было намеренным. Кай и ухом не повёл, наоборот, медленно облизнул нижнюю губу и едва заметно усмехнулся, подлив тем самым масла в огонь. Таец не испытывал восторга по этому поводу, но тоже сохранял спокойствие. ― Мне интересно, что же услышу от тебя я, ― негромко поинтересовался Крис. ― У меня тут есть билет в Канаду. Можешь воспользоваться. ― Японец бросил на стол конверт. ― Мы хотели увидеть главу семьи Цзинь, а не приблудного щенка без родословной. ― Для меня тоже билет? Или что-то поинтереснее? ― Увы, наблюдатель. Ты вообще не в тему. ― Японец тряхнул кистью и достал спрятанный в рукаве тупоносый пистолет, наставил его на Ханя. ― Такие, как ты, всегда не в тему. Орёте про нейтралитет, но вечно лезете во все щели, как голодные тараканы. Не волнуйся, сразу не пристрелю. У тебя очаровательная мордашка и слишком соблазнительный ротик. Жаль такое добро сразу на тот свет отправлять, так и не попользо... Глухой удар прозвучал настолько внезапно, что это всех неслабо ошарашило. И в стороны разлетелись тёплые и густые капли. Змеевидный клинок с семью изгибами, свободно вращавшийся на пистолетоподобной рукояти, пришпилил руку японца к столу вместе с оружием. И в процессе этого японец лишился указательного пальца, так что потянуть за спусковой крючок ему теперь было просто нечем. Кай невозмутимо выдернул малайский крис из столешницы и руки японца, почти откромсав полкисти, резким движением стряхнул кровь, ничуть не озаботившись тем, что красные пятна заляпали пальто Ханя. В его левой руке красовался брат-близнец уже пущенного в дело криса. Опознать те самые рукояти, которые Крис заметил в лифте, труда не составило, но он и предположить не мог, какому страшному оружию они принадлежали. Оружию, носившему такое же имя, как его собственное. Символично. Это оказалось приятным ― узнать, что Каю по душе малайские крисы-убийцы. Убийцы, верно, ведь если такой клинок вошёл в тело, лечить человека уже не имеет смысла ― он покойник. От тридцати сантиметров извилистой стали, свободно вращающейся на пистолетной рукоятке... Когда такая штука входит в тело, она огибает кости и рассекает плоть и внутренние органы, а когда эту штуку тянут назад ― из тела ― шипы и зазубрины на всё ещё вращающемся клинке кромсают плоть в клочья, порой вырывая солидные кусочки мяса. Добрые малайские и индонезийские традиции настойчиво рекомендовали смазывать клинки крисов ядом или какой-нибудь гниющей ерундой: если и не отравить, то хоть вызвать заражение ― как будто жутковатых ран мало. Пострадавший японец не сразу сообразил, что ему бы стоило поорать от боли ― настолько внезапно и быстро всё случилось. Первым начал двигаться один из охранников у окна, и тут же поймал левый крис Кая ― прямо в горло, аккурат над расстёгнутой пуговицей на рубашке. И Крис не хотел думать о том, как Кай умудрился метнуть такое оружие и при этом попасть туда, куда целился. Мико выстрелил во второго охранника у окна. Точнее, они одновременно выстрелили друг в друга. Попали оба, но Мико попал фатально. Охранник-японец вывалился из окна тихо и молча, летел вниз тоже без лишнего шума. Хань оттолкнулся ногой от стола, выстрелил в падении в лишившегося пальца японца и рухнул на пол вместе со стулом. Пока он там барахтался, Крис и Эрик переглянулись и остались на местах. Двое телохранителей Криса полегли под пулями, но не напрасно. Они дали время Каю. Тот запрыгнул на стол, вогнал оставшийся крис в грудь одному из двух выживших японцев, пришпилив его к спинке стула, второго опрокинул вместе со стулом и третьим охранником, когда быстро ударил его в грудь ногой. Затем он спрыгнул со стола, сжал в руках уже парные керамбиты и остановился перед теми охранниками, что стерегли выход. Хань успел подняться на одно колено вовремя и влепить пулю в лоб вскочившему на ноги охраннику ― тому самому, что недавно свалился на пол по вине Кая. Охранники у двери прикинули свои шансы и правильно сделали прогноз собственного будущего, так что они отбросили пистолеты и достали ножи, недобро уставившись на Кая и его керамбиты. Керамбит ― сложное оружие, но опять же из разряда страшных. На вид два керамбита напоминали то ли два тигриных когтя, то ли две петушиные шпоры. Сразу и кастет, и нож. Отверстия для пальцев, обратный хват и два коротких и изогнутых, но чертовски острых клинка. С зазубринами. Не крисы, конечно, но самое то, чтобы без труда вскрыть брюшину, например. И керамбиты куда меньше крисов, поэтому чёрта с два за ними уследишь. А у Кая керамбиты могли похвастать матовым тёмным покрытием ― они не блестели, так что уследить почти никак. Крис закинул ногу на ногу и с лёгким любопытством покосился на Эрика. Эрик наблюдал за Каем с не меньшим интересом, значит, сам пока толком не знал, на что тот способен. Один из японцев попытался зайти со стороны левой руки Кая и пырнуть его ножом в бок. Получил резкий удар носком ботинка по ноге и рухнул на левое колено. Тут же Кай почти одновременно вспорол ему бедро от паха до колена одним керамбитом и перерезал горло вторым. Быстро и точно, и с пугающей лёгкостью ― словно танцуя. Пока второй охранник соображал, что же ему теперь делать, Кай явно устал ждать, поэтому сам атаковал. Плавным движением правой руки. Со стороны показалось, что оно ― одно-единственное, но на белой рубашке охранника проступили сразу четыре пятна. Четыре укола керамбитом, как стилетом. Так быстро, что различить их не смог никто. Свойственные южным боевым искусствам стремительные и множественные удары. Крис немало бы отдал, чтобы узнать, где вырос Кай и кто научил его этому. Он дрался так, словно танцевал перед клиентами в «Райских Кущах». Те же пластика, гибкость, скорость и лёгкость. И та же красота в каждом движении. Просто сейчас эта красота убивала ― единственная разница. Кай резко развернулся, в две секунды одолел расстояние до стола, запрыгнул на столешницу и замер, рухнув на одно колено и выбросив вперёд левую руку. Через секунд десять он дёрнул левую руку к себе, стряхнул кровь с изогнутых тёмных клинков и спрыгнул на пол, вновь оказавшись за спиной Эрика. Последний из японцев выронил пистолет, медленно тронул рассечённое Каем горло, захрипел и сполз на пол. ― По-моему, встреча не получилась, да? ― задумчиво протянул Эрик и демонстративно взглянул на часы. Восемь японцев отправились в мир иной меньше чем за две минуты. Хань с мрачным видом рассовал пистолеты по карманам, поднял свой стул и уселся на него, затем скосил глаза на Кая, но промолчал. ― Это только начало. В любом случае. ― Крис достал платок и протянул Ханю. Тот непонимающе поморгал. Тогда Крис сам аккуратно стёр несколько красных капель с его лица. Эти капли попали на Ханя в тот миг, когда Кай пришпилил руку японца к столешнице. ― Но мне это кажется странным. ― Почему? ― Потому что не так давно японцы ощутимо обломали свои зубы об тебя, ― напомнил Эрику Крис. ― Вероятно, их смутило то обстоятельство, что вы тоже китайцы. И они решили, что если я признаю ваш авторитет, тем самым признаю и свою слабость. ― Но ты не признавал наш авторитет, ― фыркнул Хань. ― Ага, но японцы не так много смыслят в тонкостях китайских взаимоотношений в Корее. ― Хочешь сказать, что они что-то недодумали? ― прищурился с недоверием Крис. Он, конечно, японцев не особо и любил, считал, что они все с приветом, но не до такой же степени, чтобы творить настолько откровенные глупости. ― Или вы далеко не всё знаете, ― негромко высказался по этому поводу Кай и вновь умолк. Эрик жестом позволил ему делать всё, что ему вздумается, и Кай тут же отправился собирать и приводить в порядок своё оружие. Выдернув крис из тела японца на стуле, он аккуратно протёр его и сунул в чехол на правой штанине, затем вытер второй и сунул в чехол теперь на левой. ― Эрик, ты бы купил пистолеты своей охране, а то они, бедные, с зубочистками у тебя ходят, ― съязвил Хань, внимательно наблюдавший за действиями Кая. ― У меня полно пистолетов, не переживай. Просто некоторые считают, что шума от них больше, чем пользы. И если ты сейчас намереваешься из праздного любопытства потыкать пистолетом в сторону Кая, то я тебе настоятельно не рекомендую это делать. Один раз ты ведь уже испытал на собственной шкуре, чем это может кончиться. ― Я тоже не советую тебе ставить такие эксперименты, ― кивнул Крис. ― Не знаю, откуда он такой взялся, но он что-то вроде "чистильщика", если я не ошибаюсь. И это его работа ― делать трупы. Кай вернулся на своё место подле Эрика и слабо улыбнулся. ― Ты ошибаешься. Я всего лишь танцую в клубе и сплю с кем попало за деньги. Это всё. ― Танец с саблями входит в развлекательную программу? ― не удержался от ехидства Крис. ― Конечно, ведь мы на Востоке, ― ответил ему с тонкой улыбкой и без колебаний Кай. ― Сущность мужчины там, где солнце встаёт, ― меч. ― Боюсь узнать, какова же сущность мужчины там, где солнце садится... ― Может быть, мы вернёмся к нашим японцам? ― сердито одёрнул их Хань, чем свёл весь эффект от ироничного выпада Криса к нулю. ― Что с телами-то делать будем? ― Я вызову людей, ― пожал плечами Крис. ― Они избавятся от трупов. ― Надеюсь, надёжно? ― нахмурился Эрик. ― Не хотелось бы, чтобы этих жмуриков быстро нашли. И лучше бы, чтоб их не нашли вовсе. ― Можно скормить акулам или свиньям, тогда точно не найдут, ― пробормотал Кай. ― Я решу вопрос надёжно, не тряситесь так. ― Крис с кривой усмешкой достал телефон и связался с нужным человеком. Коротко отдал несколько приказов и назвал адрес. Пока он говорил по телефону, Эрик с помощью Ханя повёл к подъёмнику Мико ― того ранило в ногу. Кай уходил последним. Крис поспешно сунул телефон в карман, кинулся за Каем, догнал у двери, поймал за руку, не позволив выйти в коридор, и прижал к стене у косяка. Жадно целовал и вёл ладонью по чёрной футболке от ключиц вниз, по груди и животу ― до паха. Накрыл член, мягко сжал пальцами прямо через ткань джинсов. После вновь провёл рукой по твёрдым мышцам живота и немного задрал футболку. Крис помечтал о том, чтобы прикоснуться губами к бронзовой коже, но только помечтал. Всего через секунду Крис недовольно зашипел, когда больно ударился о стену сам, но тут же умолк. Кай запутался пальцами в его волосах на затылке, властно притянул к себе и опалил губы быстрым, но горячим поцелуем. Одним, вторым, третьим... Крис едва не застонал в голос ― Кай как будто сжигал его одними лишь этими поцелуями. ― Хватит, ― хрипло выдохнул ему в губы Кай и упёрся ладонью в грудь. ― Риск имеет смысл, когда он оправдан. Сейчас ты ведёшь себя глупо и подставляешь нас обоих. ― Прости... ― Крис провёл пальцем по влажным полным губам, мечтая о новом поцелуе вопреки собственному извинению. ― Устоять чертовски сложно. ― А ты попытайся. ― Кривая улыбка Кая с приподнятым правым уголком рта заставляла распрощаться со здравым рассудком если и не навсегда, то надолго. ― Не хочу. В полночь. Там же. Ты сможешь? ― Возможно. Если ты оформишь заказ. ― Вот чёрт... Заказ. Ну да. Хорошо. Ещё один раз... Крис коснулся губ Кая кончиком языка, после чего поцеловал с необычной для него нежностью. Засунул руку в задний карман джинсов Кая, оставил там ключ и не удержался ― провёл ладонью по твёрдой ягодице в мимолётной ласке. ― В полночь, ― хрипло повторил он, касаясь губами губ Кая и пытаясь разглядеть искорки в блестящих глазах, затенённых опущенными ресницами. Кай не попытался отстраниться, зато облизнул собственные губы с невыносимой неторопливостью и чарующей чувственностью, не особенно волнуясь о том, что кончик его языка задевал и губы Криса. ― В полночь карета превратится в тыкву, а принцесса в Золушку. В кого же превратится принц? Зараза. Дерзкий и наглый. Он сознательно нарывался, как будто ему в принципе нравилось выводить людей из себя, злить и оценивать предел их жестокости. Крис хотел ещё раз коснуться полных губ поцелуем, но передумал, озарённый догадкой. Ему просто вдруг пришло в голову, что Кай делал это намеренно: нарывался, выводил из себя, злил. И не потому, что хотел увидеть предел жестокости. Он делал это для того, чтобы жестокость обращали против него. Манипулятор чёртов... Потому что жестокость по отношению к нему ― это причина не прощать и отсекать привязанности, отличный рычаг давления в сочетании с чувством вины. И если бы тогда ― в доме Криса, когда Крис впервые поцеловал Кая, а тот укусил его ― если бы Крис тогда всё-таки ударил его... Чёрт, как хорошо, что Крис держал в голове слова Эрика по поводу рукоприкладства и сохранял спокойствие. ― Я думал, что принцем будешь ты, ― прошептал он, стирая большим пальцем лишнюю влагу с губ Кая. ― С чего ты решил, что я счёл себя кем-то другим? ― ядовито отозвался Кай, ускользнув от него и переступив через порог. Крис вздохнул и двинулся следом. Остальные уже ждали их на платформе подъёмника. Эрик с интересом поглазел на губы Кая, посмотрел после на Криса и выразительно вскинул бровь. Хань демонстративно пялился в другую сторону, хотя это не помешало ему привычно вцепиться в руку Криса. По губам Кая любой идиот понял бы сразу, что тот только что целовался: яркий цвет, ещё более чёткий, чем обычно, контур, лёгкая припухлость, манящая сочность. Замаскировать это было попросту невозможно. Эта часть его вызывающей сексуальности пленяла Криса не меньше, чем всё остальное. Ну и чёрт с ним. Пусть даже все всё поняли, Криса это не волновало. Полночь... И ужин с Ханем в десять. Чёрт. Успеет или нет? Он тоскливым взглядом проводил Кая, когда тот забрался в салон тёмного автомобиля. И сделал вид, что не заметил пристальное внимание Эрика. Эрик же переключил это самое внимание на Кая, которому пришлось сесть за руль, ведь Мико подстрелили. ― Давай в гараж, Бублик привезёт врача в "Кущи". И там твой байк. Поезжай сразу домой. Сегодня возьми выходной, только вечером сходи в зал на тренировку, чтобы ни у кого не возникло вопросов. Надеюсь, в случае чего, Чанёль подтвердит, что всю ночь и утро ты был дома? Кай коротко кивнул. ― И держись от него подальше. ― Прости? ― Кай бросил быстрый взгляд в зеркало, чтобы увидеть отражение лица Эрика. ― Крис. Держись от него подальше. Этот человек приносит несчастье. Кай неожиданно фыркнул и тихо засмеялся, свернул в проулок и погнал вдоль узкого тротуара, хотя проезд для автомобилей тут был запрещён. ― Не вижу ни одной причины для веселья. ― А я вижу. Обычно это про меня говорят, что я приношу несчастье. В таком случае мы с ним друг друга стоим. ― Он проницателен. И любит ломать людей. Не советую тебе забывать об этом. ― Я помню. А ещё я помню, что он никогда не будет так жесток к другим, как к себе. Меня это интригует в нём. ― Потому что ты сам такой же? ― Эрик достал сигарету и щёлкнул зажигалкой. По салону поплыл табачный аромат. ― Может быть. ― Хорошо. Только ты всё равно помни, кто ты, а кто он. Он может сделать с тобой что угодно ― номинально у него есть на это право. Конечно, реальность несколько отличается, но даже я, по сути, всего лишь владелец борделя, а ты ― работник борделя, то есть, в глазах многих ты просто мальчик по вызову. И им плевать, насколько верно или неверно это определение. ― Вот тут ты заблуждаешься. Люди склонны думать о том, где и как они живут. Ты ― владелец борделя, не вопрос, но каждая собака знает, что это далеко не полная твоя характеристика. И за шутки в твой адрес можно порой расплатиться только кровью. И если кто-то попытается толкать в этом районе наркоту, забив на твоё мнение, этот кто-то тут же станет трупом. Таких мелочей куда больше. Или ты полагаешь, что никто не задумывается по поводу визитов триад в бордель? И не задумывается, почему это они такие вежливые с тобой? И не только триады ведь. ― Тебе Хо рассказывал? ― У меня есть глаза и уши, ― тихо отозвался Кай. ― И голова пока ещё на плечах. И это мой мир в той же степени, как и твой. Не веди себя так, словно я "с другой стороны" и ничего не понимаю. Или ты намерен и мне втирать, что японцы допустили промах и приняли поспешное решение? Не трудись тогда. Это была проверка и объявление войны. И, кажется, ты сам не можешь понять, кто за этим стоит. ― Не совсем. ― Эрик сделал новую затяжку и отвернулся к окну, затем проверил Мико и убедился, что тот в отключке. ― Ты говорил, что тебя тогда преследовали палачи триад. Уверен? ― На все сто. ― Думаешь, за этим стоят шеф Ву и семья Цзинь? ― Нет. Но рад, что ты решил поинтересоваться моим мнением. ― Если не они, то кто? ― Если кто-то что-то и знает... или может узнать, то это наблюдатель. Зависит от его лояльности. ― В смысле? ― Наблюдатели тоже не кретины, а этот Лу Хань уже давно торчит при семье Цзинь. Если есть сомнения в его нейтралитете, ему ничего не скажут. Если сомнений нет, он будет в курсе. Или уже ― в курсе. ― Сомневаюсь. Сегодня руки пачкали кровью именно ты и он. Если бы он что-то знал, он остался бы в стороне. Как обычно. ― Тогда всё хуже, чем мы думаем. В его лояльности сомневаются. И вряд ли мои рассуждения тебе чем-то помогут ― я не в курсе местных дел. ― Насколько не в курсе? Эрик курил и терпеливо ждал ответа. Кай заехал в гараж и заглушил мотор. Только тогда обернулся, посмотрел на Эрика поверх плеча и тихо произнёс: ― Меня здесь не было семь лет. Чуть больше, если быть точным. Эрик сделал некоторые мысленные подсчёты, сложил то, что знал, и задумчиво проронил: ― Недавно Лэй рассказал мне мутную историю про семью Цзинь и чехарду с наследованием. Ты эту историю слышал? Кай протянул ему ключи и смерил непроницаемым взглядом. ― Меня не интересует семья Цзинь и всё, что к ней относится. И я не увлекаюсь историей. ― Жаль. Но я всё же скажу тебе, что главный наследник семьи вроде как мёртв, только почему-то мало кто в это верит. И было бы неплохо... ― Это их личные трудности. ― Кай открыл дверцу со своей стороны. ― Старик два года как умер, и ты мог бы вернуться. ― Это ничего не значит. ― Старик умер, и теперь ты можешь сказать его псам "к ноге". Кай медленно закрыл дверцу. Он не оборачивался, просто сидел и смотрел в зеркало ― на отражение Эрика. ― Почему ты просто не скажешь им "к ноге" и не заявишь громко, что семья принадлежит не Крису Ву, а Цзинь Чжун... ― Цзинь Чжунжэнь мёртв. ― Не вижу. ― Видишь. Ты знаешь, что случилось не так давно. Мне пришлось извиняться. При свидетелях. Или ты забыл? После этого у меня уже нет никаких прав ни на что. Даже если я убью эмиссара, ничего не изменится. Такие унижения не смываются ничем. Даже кровью. И я работаю в борделе. Положим, есть пара традиций, которые могли бы отмыть моё имя от этого. Трудно, но шанс был. После извинения при свидетелях шансов нет. Никаких и никогда. И я этому рад. Потому что теперь я точно мёртв для них. ― Эмиссар не знал, кто ты. ― Незнание закона не освобождает от ответственности. И ты знаешь это так же хорошо, как я. Эмиссар не знал, но я ― знал. И я знал, что означает то, что я сделал. Я встал на колени и извинился. При свидетелях. И теперь все знают, чья я собственность. ― Чему я удивлён. При твоей гордости... немыслимо просто. Я бы не удивился, если бы ты предпочёл умереть, ― пробормотал Эрик и достал новую сигарету, затушив предыдущую в карманной пепельнице. ― Я предпочёл бы умереть. ― Кай медленно провёл пальцем по рулю. ― Тогда почему? Хотя я рад, что ты жив, конечно. Пусть и такой ценой. Просто я никогда не понимал этих условностей. И для меня это пустой звук. Подумаешь, отсосал этому смазливому бешеному мальчишке. Тоже мне... Не вижу в этом никакой катастрофы. ― У каждого поступка много значений. Для тебя это развлечение, а для гипотетического наследника семьи это было как официальное отречение от престола. ― Но почему? Если это было для тебя так унизительно, почему ты согласился? ― Это касается лишь меня и не представляет интереса ни для кого. Просто не могу сейчас умереть без веской причины. Пока я должен оставаться в живых. ― А эта причина была не такой уж веской? ― возмутился Эрик. ― Конечно. Даже если бы этого не случилось... Неужели ты думаешь, что я мечтал об этом? И что мне позволили бы возглавить семью Цзинь? Для них я всегда был и буду приёмным сыном старика Цзиня, в котором нет и капли китайской крови. Они меня никогда так и не называли. Для них я всегда был грязным корейским приёмышем. Или просто "корейской свиньёй". Ты знаешь, в любом случае, лишь кусочек настоящей истории. Как и все. А этот придурок... Лу Хань не принадлежит к семье Цзинь. Наблюдатели нейтральны. Вроде как. Лучше он, чем кто-то другой. Так что ты прав ― не так уж оно и паршиво. И уже ничего это не значит. Потому что Цзинь Чжунжэнь теперь лишён всех прав и мёртв по-настоящему. Вот и всё. ― Неужели не жалеешь совсем? ― Я хочу танцевать. У меня всегда были танцы. И они у меня останутся. Всё остальное не имеет никакого значения. ― Если Крис ― или кто-нибудь ещё ― захочет тебя трахнуть, танцев у тебя больше не останется, ― мрачно напомнил о существенных деталях Эрик. ― Такой регулярный секс угробит твою спину в кратчайшие сроки, и ты танцевать не сможешь при всём желании. Это тебя убьёт так же верно, как выстрел из пистолета в лоб. Или я ошибаюсь? Кай не стал отвечать Эрику, да это и не требовалось. Они оба знали, что Эрик прав. ― Почему ты просто не возьмёшь деньги и не уйдёшь? Ты мог бы танцевать в приличном клубе, найти себе девушку ― или парня, если хочется... ― Потому что не сейчас. Всё равно у меня осталось не так много времени. Сам как думаешь, сколько я ещё смогу работать в борделях? ― Лет семь. Хотя... если честно, пять лет, вряд ли больше. У тебя резкие и крупные черты лица, и со временем ты смазливее не становишься, уж прости. Привлекать внимание ты будешь всегда, но необычностью и сексуальностью в танцах, а не красотой или смазливостью. Ну и ты мастер. Поэтому ты сможешь и дольше работать, но не в качестве танцора, конечно. По крайней мере, не в борделе. ― Ну вот, сам сказал. Я понимаю это так же хорошо, как и ты. Но пока я могу работать здесь и танцевать как всегда, меня это устраивает. Меня учили этому, и учили тому, что не пригодится в нормальной жизни нормального человека. И... не сейчас. Просто не сейчас. Я уйду, когда... будет можно. ― Кай вдруг улыбнулся ― искренне и от души. Эрик редко видел такую улыбку на его лице. И Кай с тихим смешком договорил: ― Если останусь жив. Если нет, голова о будущем болеть не будет. Тоже неплохо.