22 (слова и ситуации)

В жизни Гэбриэла Тревельяна порой происходили неожиданности, открывавшие ему людей. Нередко это были неприятные неожиданности; но были, были те, что буквально раскрывались перед ним, переливались всеми гранями человеческой непредсказуемости и чужого внутреннего мира. С первым советником у них разговоры первое время не складывались. Что ни встреча – то стычка. По одну сторону баррикад, но абсолютно разные люди, с абсолютно разными взглядами на решение проблем. Инквизитор мягко доказывал верность своих мыслей; Каллен в то время жёстко разбивал его в пух и прах, и самому Тревельяну приходилось защищаться более резко, превращая слова в острые иглы. Что ни выпад – то кинжал в бок, иль прожигающий внутренности яд, иль кончик шпаги у горла. Но всё изменилось в одно столкновение. Чуть ли не лбами; Риобар нёс в руках томик о магах и проявлении их способностей, Каллен – труд о необъяснимом и Тени. Встретились взглядами, обменялись усмешками и книгами и уселись друг напротив друга. Молчание прерывалось шелестом страниц, редким хмыканием командора храмовников и удивлёнными вздохами Тревельяна. И вместе с тем молчание было наполнено словами, никогда не произнесёнными вслух. Они переглядывались, кивали друг другу, закатывали глаза чему-то своему и чувствовали себя абсолютно понятыми. И это было чувство, сблизившее их и научившее терпению. *** Молчать в компании оказалось интересно. Молчать и действовать – ещё интереснее; игра в шахматы оказалась тем самым катализатором, что был необходим им обоим. В игре отражалась сама их суть, и поле боя слов сменилось шахматным полем, сменилось более глубоким пониманием ситуации. Каллен играл несколько грубо и прямо, каждый раз ставя под удар все свои фигуры, каким-то немыслимым образом спасая их в последний момент. Гэбриэл действовал мягко и осторожно, стараясь понапрасну не рисковать; вместе с тем он был готов пожертвовать фигурой ради особо удачного хода. Но оба стремились достичь своей цели с минимальным кровопролитием и максимально эффективно. И оба защищали в своих стратегиях не короля, но королеву, и переглядывались в такие моменты грустно и понимающе.