22 (слова и ситуации)

Потянуть Тень – отпустить её. Вновь потянуть, скрутить её силу в небольшой вихрь вокруг своей ладони, протолкнуть ту сквозь время и пространство – и отпустить, не в силах удерживать долго такую мощь. Всё в порядке, говорит ему учитель, но ничего не в порядке. Фейнриэлю трудно сидеть, думать, дышать; он залезает в кресло с ногами, обняв руками колени и уткнувшись в них лицом. Горло дерёт. Подходит кто-то, скорее всего, рабыня, что следит за их... экспериментом. Она подталкивает его несколькими тычками, заставляет перевернуться на спину. Поддерживает голову, чтобы он не захлебнулся восстанавливающим силы зельем. Оно жжёт горло, но одновременно становится легче. Фейнриэль закрывает глаза, позволяет мыслям побродить перед новой попыткой. Зачем это всё? – хочется спросить порой, но у него нет времени даже на эти попытки, не то что на рассуждения. С каждой минутой его сознание всё больше и больше растворяется в Тени, и он не чувствует, когда он спит, когда бодрствует, просто не понимает. Но он ещё живой и ещё борется. По той причине, что его держат в этом мире, обещают помочь, у него теперь долг и перед его учителем, и перед его покровителями. Тем нужен хаос. Им нужно, чтобы маг, ставший виконтом Киркволла и сумевший сохранить зыбкое чувство мира, исчез, и чтобы полыхнула война между магами и храмовниками в полную свою силу. Это полезно для их дела, полезно для раздробления южных наций, и – очень интересно. Хоук. Это не имя, но иначе и не зовут Защитника; кажется, имя стёрлось. Фейнриэлю иногда кажется, что он помнит, как перед ним представлялись, как гном шутил насчёт того, как фамилия звучит гораздо лучше имени, но мир его зыбок, и порой он не помнит пол Хоук...а? Да даже то, маг ли в самом деле Хоук, он не помнит. Теперь для него «Хоук» – фигурка на поле в кабинете покровителя. И эту фигурку необходимо убрать. Тогда Фейнриэль получит помощь от высшего магистра-сомниари, а также должное обучение, и поймёт, что же правда, а что – ложь, навеянная Тенью; что есть правда его мира, а что есть правда чужого, искажённого. Сейчас ему всего лишь надо убить человека – просто ведь, правда? Учитель восхищается им. Его способностями, точнее. «Этот мальчик не только преодолел своим духом расстояние от Киркволла до Периванция, но и перенёс своё тело с собой, буквально к порогу моего поместья в пригороде! Изумительно, не правда ли?» – хвастается он перед другими. Фейнриэля этими словами тоже подбадривает, особенно сейчас. Ему всё равно, что говорят о нём, выхаживавшем два года и после взявшем в ученики юношу смешанной крови без рода без племени – он просто радуется, какой у него замечательный мальчик, прилежный ученик, и волнуется сейчас, не хочет терять, просит помощи у более сильных магистров. А Фейнриэль в такие моменты, как сейчас, даже не помнит его имени. Рука опускается на его плечо, трясёт осторожно. – Ну же, мальчик мой, попытайся ещё раз. Почти получилось. Да. Надо попытаться. Нет. Надо, чтобы он смог. Фейнриэлю приходится сесть, чтобы вновь приступить к ритуалу. Сконцентрироваться на Тени, коснуться лирума, переместить дух в Киркволл, найти цель и убить. Всё просто. Всё очень просто. Так он убеждает себя. Рука учителя не покидает его плеча, лишь сжимает ободряюще. Фей касается лириума. Подхватывает под живот, когда он сквозь лиги перемещает свой дух в Киркволл. Киркволл, поместье Амеллов, верхние комнаты, кровать с балдахином, тяжёлым не столько от своих свойств, сколько от царапающих ткань демонов, охотящихся за лакомым кусочком. Но они так, шушера; Фейнриэль чувствует себя много сильнее их, хотя приближаться к кровати становится всё труднее, и виски и всё его существо пульсируют. Хоук один, одна, не поймёшь какого пола и телосложения, и цвет кожи и волос не увидишь, но на то и Тень, чтобы менять всё вокруг. Или то ложь? Нет времени на рассуждения. Он не может подвести учителя, не может подвести других магистров. Не может умереть. Бестелесная рука касается шеи, чуть ведёт пальцами по ключицам, и, наконец, проникает внутрь груди. И касается. Фей блаженно улыбается – получилось. Сердце трепещет в его руке, бьётся, и под пальцами можно почувствовать движение крови. Смех срывается с его губ. Получилось. Он будет жить. Хоук вновь спасёт его; спасёт ведь, да? Ценой своей жизни, но когда же это было просто. Фейнриэль сжимает руку в кулак, воплощая её внутри грудной клетки, крепко-крепко, и надеется, что в этот раз он по-настоящему проснётся.