Между прошлым и будущим...

POV Аня.       Дымовая завеса, покрывшая собой пространство, постепенно рассеивается. Разлепляю солёные от слез веки, всё ещё жмурясь от света, проникающего сквозь решетчатое отверстие, и впуская яркие лучистые отблески солнца. Усердно стремлюсь приподняться на ноги, цепко ухватившись за шершавую поверхность бетонной кладки. Шумно выдыхаю, когда затеянное терпит фиаско - истёртые ступни обеих ног, будто полыхают огнём, а боль проникает всё глубже, застревая в самом центре иссеченного рыданиями мозга. Гематома, красующейся на правой ноге, приобрела теперь ядовитый оттенок синего, изредка напоминая о своём существовании. Вновь попытка встать на ноги, не увенчанная успехом... Стараюсь унять подступившие слёзы, заглушая душевную боль физической, плотно сдавливая плоский живот холодными пальцами.

***

      Робко ступаю по дощатому полу, подробно изучая место, где оказалась. Собственно, ничего нового - всё та же камера, не блещущая изыском дизайна, скрипучая койка, покорно стоявшая на том самом месте, где и раньше, железная наглухо вбитая дверь и тот же запах, витающий по комнате - резкий, дурной и головокружительный. С опаской осматриваюсь по сторонам, вдыхая отяжелевший, спёртый поток воздуха замкнутого контура. Открыть дверь не решаюсь - несмотря на пережитые муки, во мне разливается страх, который вкрадчиво пленит душу, время от времени терзая, кажется, безжизненную плоть. Перед глазами появляются размытые очертания, наполненные сочными красками: красные, жёлтые, голубые - и каждый из них ярко запечатляется в памяти, не желая стираться. Широко распахиваю глаза, медленно блуждая по величественному зданию - вот образцы советского флага, сделанным в разных материях и размерах; далее, чуть правее главного входа располагаются статные фигуры выдающихся личностей - Ленин, Сталин, Путин... Неожиданно, я ощутила дикую боль, пронзающую тело в области грудной клетки, будто её беспощадно зажали, сократив таким образом втрое. В глазах меркнет, из горла вырывается вопль, ноги немеют, я падаю... Падаю,точно растворяясь в этом чужом, на первый взгляд, безликом, отнюдь не оживлённом мире.       Не знаю сколько я пролежала, прежде чем вновь почувствовать тепло жизни и лучистого света, но мысли до сих пор беспорядочно сменяют друг друга, не вырисовывая чёткую, ясную картину произошедшего. На этот раз я более удачно встала с холодного бетона, и на неокрепших ногах поплелась в сторону выхода. Я всё ещё не была уверена в том, что это не сон, иллюзия, возможно, предсмертная агония, так как слабое тело не отпускали яркие вспышки всепоглощающих терзаний. - Аня! - этот голос я узнаю из тысячи. Поворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, стыдливо пряча заплаканные очи, словно провинившаяся пятилетняя девчонка. - Паша! - шепчу вполголоса, потому как чудится, что сейчас он исчезнет навсегда, забыв о всём, что мы пережили. Что делать, когда твоя и без того израненная душа стремиться окрепнуть - лечить? Нет уж! Когда ты несколько раз смотрел в глаза смерти, исследуя её коварные планы, а она водила в обман, окутывала ложью? Жить, как не в чём не бывало? Этому не бывать! Время лечит, воспоминания калечат, преподнося всё тайное, тщательно скрываемое от посторонних мнений и взглядов на "Свет Божий" не в лучшем свете... Именно такое у меня сейчас настроение - хочется кинуться в объятия блондина, но я не могу сдвинуться с мёртвой точки, прожигая его ненасытным взглядом, одновременно выискивая подвох в данной ситуации. А всё почему? Потому как это Чернобыль, и никто не вернётся прежним, если вернётся...