Между прошлым и будущим...

POV Автор.       На улице уже была непроглядная ночь, поэтому кроме одиноких прохожих, изредка попадавшихся Романовой на пути, никого и не встретишь. В новеньких наушниках девушки звучала приятная мелодия, которая всегда поднимала ей настроение, независимо от погодных условий и отношений с молодым человеком. Рыжеволосая неторопливо прогуливалась по весенним улицам Москвы, размышляя, о предстоящем вечере, в очередной раз проведённом в одиночестве. Анастасия нахмурилась: её «шестое чувство», как говорил Горелов, почему-то навевало тоску и терзающие душу сомнения, но что стало причиной такого поведения, она, увы, объяснить была не в состоянии. Заходить к Лёше домой с нелепой, на её взгляд, проверкой, Романовой не хотелось вовсе — затевать ссору было не в приоритетах рыжей, а отношения с единственным родственничком Горелова, мягко говоря, желали оставлять лучшего! Последний раз вздохнув, Настя медленно подняла карамельного оттенка глаза, пристально высматривая Лёху в потухших окнах его обители. Каково было удивление, когда вместо обмана, как предполагала девушка, в прозрачном окне действительно зажегся слабый, едва уловимый ночник. «Значит, не обманул всё-таки!» — подумала про себя Анастасия, развернувшись в сторону своего дома. Неуклюже хлюпая по сырым ещё невысохшим лужам, Романова не торопясь шагала к себе, улыбаясь самой очаровательной улыбкой, какой только обладала. Не ссориться с Лёхой они не могли — оба прекрасно понимали, что любые, пускай и незначительные разногласия, только лишь разжигали искру, непонятных многим отношений. Исключением из правил является Вершинин —— эдакий подхалим, готовый прикрывать задницу друга и, собственно Насти, в любых ситуациях. Единственным минусом блондина была, пожалуй, излишняя заинтересованность к особям женского пола, а секс, разумеется, неотъемлемой частью его жизни! Настя искренне хотела видеть рядом с Пашей добрую, отзывчивую девушку, способную вытянуть Вершинина из пучины мрака, и не только потому, что он — друг, но также потому, что парень день за днём завлекает и Горелова в ту самую пучину.

***

POV Настя.       Прохожу мимо дома Паши, по привычке заглядывая в окна. Приятная мелодия разливается по ушам, передавая мне некое умиротворение и покой. Временно останавливаюсь на дороге, попутно набирая номер этого засранца: долгие протяжные гудки пискляво режут слух, но ответа мне так и не последовало! Снимаю один из проводочков, вслушиваясь в весенний трепет деревьев. Из окна одной из квартир, настойчиво пробираются молодёжные биты, сменяющиеся один за другим! Не раздумывая поднимаюсь по лестнице, впопыхах скидывая наушники и запихивая телефон в карман джинсовки. Музыка грохочет на довольно-таки приличном расстоянии от самой квартиры, поэтому сомневаюсь, что мне удастся пробраться внутрь, но всё же...

***

      Упорно стучу кулаками в дверь, прожигая глазами ненавистное сейчас помещение. Слышу сквозь хохот подвыпившей толпы, голос Вершинина, который свирепо отсчитывает приглашённых гостей за очередную проделку. Вздрагиваю, на мгновение отшатываясь назад — Лёха, именно мой Лёха восторженно кричит что-то Перфиловой, после, звук искажается, будто растворяется среди вечного шума. Пытаюсь утихомирить вспыхнувший, точно факел, гнев, стискивая челюсти. Руки непроизвольно сжались в кулаки, да так, что похоже костяшки пальцев побелели. «Заболел значит!?» — возмущенно размышляю,оставляя заметный след от обуви на входной двери. Отчаянно ударяю по твёрдой поверхности замка, обиженно опускаясь вниз. По замёрзшей щеке скатывается всего лишь одна слеза — слеза негодования и ненависти. Стараюсь унять подступившие потоки солёной жидкости, беззаботно смахивая их руками. Позади себя, чуть отступив, ощущаю тёплые прикосновения на спине, отчего трепетно дёргаюсь, затаив дыхание. — Романова, чего застыла, проходи! — бормочет вышедший Макс, обхватив мою талию двумя руками. — Руки убрал! — Эй, эй понял, понял! — Скажи, Лёха там!? — Конечно, только придурок твой Горелов, Перфиловой отказал! — насмешливо сказал Макс, потягивая едкий дым.

***

      Уверенно двигаюсь вперёд, расталкивая до боли знакомые рожи: противные, затуманенные алкоголем, похотливые... Мимолетно выискиваю глазами парня, в который раз встречаясь с заинтересованными взглядами знакомых. Тошнотворные ароматы, витающие по комнате медленно, но верно проникают внутрь организма. Наконец, после довольно-таки продолжительных, но безрезультатных поисков низкорослого брюнета, замечаю Вершинина. Парень, чего и следовало ожидать, целуется с Перфиловой, зажимая эту, с позволения сказать, шлюху. Случайно задеваю незнакомую девушку плечом, которая не отрывая глаз наблюдает за происходящим, взволнован но кусая пухлые губы. С интересом изучаю скромную особу, бегло исследуя внешность блондинки: короткие шорты, свободная футболка, практически не обтягивающая худое тело и завитые светлые локоны, собранные в хвост — в общем, очередная безутешная дурочка, бесповоротно «втрескавшаяся» в нашего Пашу. Продолжаю зрительно искать пропавшего Горелова, озираясь по сторонам. Замечаю выглянувшую из ванной голову Лехи, стремительно сокращая между нами расстояние. Встревоженно оборачиваюсь, услышав крик Паши в сторону удаляющейся от нас блондинки... Парень, боясь пошевелиться, заключает меня в свои отнюдь не нежные объятия, быстро прильнув к губам. Настойчиво вырываюсь, прикусывая нижнюю губу брюнета. — Ты чё творишь? — возмущается он. — Это за «плохо чувствую себя», а это... — немного помедлив, я отстраняюсь от Лехи, — это за то, что я скучала. Слегка касаюсь уст Горелова, наслаждаясь моментом. Парень успешно «берет» инициативу в свои руки, завлекая в долгий протяжный поцелуй. Далее, мы прошли в комнату, где благоухала атмосфера разврата и алкоголя зависимости избалованных детишек. На протяжении нескольких часов шумной вечеринки, я ощущала себя странно уязвимой от глаз Лехи — они выглядят чертовски привлекательно, ярко и запоминающе... Они именно такие, которыми мне запомнились в первый день нашего знакомства. Полностью разрушенная, забытая действием алкогольных напитков, я нагло рассматриваю накаченный оголённый торс Лёши, облизывая пересохшие от возбуждения губы. Молниеносно стаскиваю брюнета со стола, на котором он благополучно исполняет желание Вершинина — чтение матерных стишков и увожу в сторону ближайшей комнаты, последний раз встречаясь с Пашей глазами, который ненасытно ласкает ту самую незнакомку на коленях.

***

— Леш, — нехотя тормошу его в плечо, — вставай, а!? — Ага, Настюхин, еще капельку и встаю! — Какая Настя? Я Саша! — шепчу ему на ухо, хитро улыбаясь. — Чего? Какая Саша? — одним движением подрывается Лёха. — Настя, мать твою, беги! А дальше было неимоверно весело: мы нагло бесились в родительской спальне Вершинина, засыпая друг друга ласками и сладкими объятиями, чем дико напугали только что очнувшегося хозяина дома и робкую, стеснительную девчонку в руках Павла.