***
На скорую руку кидаю паспорт, ключи и, прихватив пару вещичек, так, на всякий случай, ухожу. – Сегодня двадцать пятое марта! – озвучиваю вслух, – ну что детишки, повеселимся? – ухмылка едва затронула вытянутое бледное лицо. Предварительно созвонившись с Игорем, я стал поджидать за углом дома Вершинина, дабы вдруг чего случись – подоспеть на помощь. Который раз выглядываю сквозь запотевшее окно, выстукивая пальцами навязчивую мелодию. Исполнитель с минуты на минуту обязан быть на месте, жестом показав мне о начале операции – «Домой, в Припять!» Взволнованно изучаю маленький тихий дворик одной из многоэтажек столицы. Тишина, прям благоухание — а не атмосфера! Перевожу взгляд на остановившийся мотоцикл Матвеева около нужного объекта: парень ещё с секунду моргает глазами, лукаво подмигнув мне, и робко проследует в здание. Откидываюсь на спинку кожаного кресла, облегчённо выдыхая. «Может, не стоит губить эту малышню?» – шепчет разум. Да нет, однозначно бред!***
Из-за массивной железной двери, спустя несколько минут, выглядывает рыжая голова, непонимающе мотая ею в разные стороны. Игорь мгновенно срывается с места, безысходно шаркая ногами по асфальту, вдавливая в пол со всей только обладаемой мощью. Ошарашенно наблюдаю за картиной, сплевывая подступивший к горлу ком. Коротко стриженные ногти цепко впиваются в руль, оставляя вмятину. Через пять-десять минут оглушающего молчания, выглядываю в прозрачное отверстие, чуть приспущенного окна: так, Вершинин, Антонова, Романова, Горелов, Петрищев! Стоп, Антонова? – моему возмущению нет предела: второй раз с ними происходит какая-то бесовщина, честное слово – а как иначе назвать, что они все, замечу все, знакомы? Я же был уверен, что Аню они пока что, знать не знают! Выходит, вновь просчитался? Торопливо смотрю на настенные часы, ломая, вот уже второй по счёту карандаш. Девственно чистые листы бумаги, лежащие на столе, в секунду сменяются необъяснимой, но достаточно важной писаниной. Наспех заполняю документы — так называемые «последние штрихи преступника Игнатьева», небрежно засовывая их в выпуклый, пропитанный сыростью чемодан, содержащий внушительную сумму денег. Выхожу из кабинета, плотно замыкая на ключ, который тут же остается лететь по безлюдному помещению офиса. А и правда, смысл их держать? Буквально через пару часов я отправлюсь в длительное путешествие, о котором, должен признать, грезил последние двадцать семь лет. Осталось немногое: занести Владимиру крупную выручку за хорошо проделанную работу, не забыв попрощаться, и навестить Матвеева, дабы уточнить некоторые мельчайшие нюансы предстоящей аферы. — Вот Владимир, как и обещал! Спасибо! — я похлопал учёного по спине, предварительно показав, где находится выход. — Благодарю, Сергей! И помни: за ошибки придётся платить! Эта фраза случайно задерживается на устах, прочно засев в голове... только зачем? Расслабленно потираю переносицу, схватив крохотный кейс советских времен, приобретенный там — в Припяти, за несколько месяцев до крупномасштабной трагедии, потрясшей затем всё человечество. Двигаюсь в направлении квартиры Игоря: передо мной обветшалое здание-хрущёвка, словом «недострой», в котором благополучно, если так можно выразиться, поселился безутешный. Искоса озираюсь по сторонам: тонкий грунт то и дело проваливается под ногами, густые заросли поросшей травы пытаются пробиться сквозь пока ещё мёрзлую землю; может, согласие подкастера вызвано отчаянием? Жить в таких условиях, все равно что существовать с пулей во лбу — крайне не оправдано, и отнюдь плачевно, а деньги — всего лишь незначительный способ закрепиться в обществе? Чёрт его знает! Слегка поёжившись около двери, нажимаю звонок. Через долю секунд, показавшихся мне вечностью из-за излишнего волнения, к счастью, ничем не подкрепленного, показывается рыжая копна волос, неряшливо выбивающейся из-под белоснежной кепки «БКТ Телеком». — Может впустишь? — нарочито дерзко выпаливаю я. — Да, д.. проходите! — неловко бормочет паренек, впуская меня внутрь прогнившей квартиры, давно забытой рукой чистоплотного хозяина. Уверенной походкой миную обшарпанные стены, чуть фыркая от презренной картины: отвалившаяся штукатурка, скрипящие половицы, впитавшие всю грязь, пыльная мебель, шатко удерживающаяся на прежних местах... Нагло, не требуя предложений, сажусь на более-менее стерильный диванчик, откуда выступают изогнутые пружины, рушится основа мебели. — Значит так, слушай и запоминай: деньги — оставь себе! Твоя цель — дойти до точки, а позже, можешь дёргать оттуда со всех ног. Понял? — я детально осматриваю весьма беспокойного Игоря. — Я не смог, точнее денег там не оказалось! Сейф пуст! — жалуется Матвеев, пятясь назад. — Что ты сказал? — в жилах не торопясь закипает кровь. — Не смог я, Паша увидел, как я доставал... — дрожащими губами произносит рыжий. — Чёрт, ты хоть понимаешь, что натворил? — приближаюсь к запуганному, теряя остатки здравомыслия. — Я всё исправлю! — Нет, дружочек мой, всё исправлю я! — срываюсь, поднимая худощавого за ворот его светлого кафтана. Копотливо отбрасываю наземь жертву, полыхая своими серо-огненными от ярости глазами. Задумчиво потираю пульсировавшие виски, умиротворенно закатывая очи. Трясущимися ногами останавливаюсь у каждого прохода, злобно скрипя зубами. Парень бубнит что-то невнятное, уже вовсю захлёбываясь в слезах. — Не боись, умирать не больно! — усмехаюсь в ответ, натягивая удовлетворенную усмешку, в ответ на неубедительные подоплёки зажавшегося в заплесневелом углу подкастера. Ловко достаю спрятанное в кейсе оружие, заряжая патрон. Слышу, как дрожит Игорь, нервно сглатывая и вжимаясь в тесный неуютный корпус ледяной стены. Бесстыдно моргаю глазами, крепко сжав пистолет в ладонях — один единственный выстрел, пускай и не решит проблему, но безошибочно устранит ещё одну, показавшуюся на горизонте не так давно прошедших дней. Указательный палец замер без движения на спусковом крючке. Вдох-выдох, кисть бестолково соскочила, дрогнув. Прогремел выстрел. Несчастный недолго заходился в предсмертном состоянии, мерзко шебурша и сплёвывая вязкую жижу, тонкой струйкой вытекающей из ротовой полости. «Спектакль окончен. Happy End!» — подумал я, выходя на свежий воздух.***
За пару часов до произошедшего... Квартира Вершинина POV Паша Аня ушла, прихватив за собой обеспокоенного Георгия. Друзья неловко зыркают глазами, подмигивая. На лице Анастасии «играет» сверкающий ряд белоснежных зубов, постепенно превращаясь в обворожительную дружескую улыбку; Лёха прыскает от накатившей волны смеха, сдерживая излишние эмоции в кулаке. Лениво встаю с табуретки, останавливаясь у основания трёхмерной арки, откуда чётко прослеживаются собеседники. — Гош, ты отличный парень... — Да я всё понял уже! — перебивает девушку Петрищев, саркастично отворачивая морду. — Что? — Не буду вам мешать, ребята! — парень заумно поправляет очки, мрачно опуская карие глаза в пол. — Гош, не волнуйся, ты ещё найдёшь... — Антонова неловко запнулась, — девушку, поверь мне! — блондинка оживлённо стукнула его по плечам, якобы в знак поддержки. — Можно попросить? Поцелуй, один: в щеку! — скулит брюнет. Антонова, будто бы давится кислородом, а лицо приобретает яркий багряный румянец. Руки произвольно сжимаются воедино, пальцы смыкаются одной линией, изо рта протяжно выходит, словно только что с-пылу с-жару пар, рассеиваясь невидимой завесой. Антонова, исполнив просьбу, возвращается, стыдливо пряча горящие щёки. Блондинка показательно проходит мимо, едва задевая моё плечо миниатюрной ладонью. Я слегка напрягаюсь, с трудом выпуская порывы гнева наружу, разумеется, безмолвно. Девушка отводит зеленые глаза, устремляя вниз. — Есть чё пожрать? — вопит друг, смехотворно хватаясь за живот. — Наверное. — пожимаю плечами. — Так, пусто, пусто, пусто и блины. — озвучиваю я весь список содержимого морозильной камеры. — Настюх, состряпай чё нить, а? — Нет, ребят, давайте без меня! — Я приготовлю, уйдите! — потягивает Антонова, соскальзывая с подоконника. — О, я знал, Анька, что на тебя можно положиться! Горелов, довольно потирающий живот, предвкушая скромную трапезу, уводит и остальных из комнаты, оставляя меня и девушку наедине. — Может расскажешь? — требую я, запыхавшуюся Антонову. — Я всё тебе расскажу, но не сейчас! — Помнится, ты мне это говорила уже, там, в машине! — язвительно фыркаю, прожигая глазами грациозную осанку Ани. Блондинка умело обращается с продуктами, сосредоточенно руководствуясь необходимым оборудованием, при этом всячески избегая встречи со мной. Звонок в дверь. — Мы с тобой потом поговорим! — роняю я, удаляясь к источнику шума. — Здравствуйте, «БКТ Телеком». Интернет чинить вызывали?! — Матвеев зажато цедит коротенькую фразу, неловко переминаясь у порога. — Проходи! — толкаю незваного гостя в спину. — Вон, в той комнате! — безалаберно тыкаю пальцем, указывая по направлению родительской спальни. Игорь угловато кивает, одной рукой придерживая застрявший на спине рюкзак, якобы с оборудованием и так же стеснённо уходит. С эдаким подозрением слежу за ловкими, хорошо отработанными движениями Матвеева, незаметно открывавшего прочную конструкцию механизма, где по идее хранятся восемь миллионов рублей. Преодолев кодический замок, парень с изумлением отворяет хрупкую дверцу и застывает на месте, щёлкая зубами. Удовлетворенно развожу руками, предприимчиво пробираясь в комнату. — Что-то потерял, красавец? Игорь скупо хватает ртом воздух, растерянно выронив пустынную сумку, с трясущихся, побелевших, заметно ослабленных пальцев. — Нет, простите! — шепчет подкастер и уже семенит к выходу, лихорадочно ускоряя свой бег. Впопыхах, разумеется, состроив жуткую гримасу отчаяния утраты восьми миллионов, выбегаем на улицу, промежуточно уловив зрением покорно стоящий чёрный джип. — Ну чё, домой? — предлагает Лёха, демонстративно убегая прочь. — Вы идите, а мы с Аней прогуляемся! — кричу вдогонку, краем глаза замечая удаляющуюся машину.***
Аня, твёрдо проходит в крохотную квартирку, довольно-таки небольших размеров для одного постояльца, вежливо пропуская меня вперед. Бегло исследую глазами обитель Антоновой, вдыхая запах лилий и мандарин полной грудью. Девушка уходит в иную комнатушку, ненадолго предоставив мне свыкнуться с незнакомым местом. Туалетный столик, удобно расположившийся около кровати, отсвечивает зеркальной поверхностью, пробирающиеся через бардовые завесы, блики весеннего солнца. На стенах, словно музей, состоящий из семейных фото, вдобавок дополненный ещё одной — фотографией, сделанной в Зоне — нашей общей. — Когда? Как ты успела? — ошарашено указываю на висящее в углу фото. — А, по возвращению! — отмахивается девушка, устало волоча непосильную ношу. — Помню, Настя долго упиралась моему намерению проявить фотографию, но я не сдержала обещание! — ехидно говорит блондинка. Молча вынимаю из рук Ани деньги, нечаянно соприкасаясь руками по гладкой, поистине чистой коже Антоновой. Между нами, словно пролетает весомый разряд тока, и полыхает искра. Одним движением руки ставлю сумку на пол, встречаясь с малахитового оттенка глазами. Аня тем временем пытается увернуться, мотивируя своё поведение, заждавшимися вовсю ребятами. Настойчиво вырисовываю незатейливые узоры на спине девчонки, откидывая её на кровать. — Паш, пойдём! — выдыхает она, ласково одаривая меня поцелуем. Нехотя приподнимаюсь на локтях, потягивая следом и возлюбленную, которая суетливо бегает по квартире в поисках, так наплевательски откинутой сумки.***
Тем временем Лёха и Настя... POV Автор Алексей без капли стеснения проходит внутрь квартиры Вершинина, вбирая в себя соблазнительные ароматы приготовленной выпечки. Парень пренебрежительно садится на заранее заприметившую мебель, с удовольствием накалывая блинчик и потягивая его в рот. Рыжеволосая молча фыркает, наблюдая за тем, что сейчас вытворяет Лёша с несчастно попавшей в его руки пищей. Она не задумываясь разувается, и следует примеру своего возлюбленного, достав из прилегающего шкафчика тарелку и столовые приборы. Горелов на удивление молчит, смотря вдаль: далеко за пределы Москвы, туда — в Припять! Насколько бы это абсурдно и вопиюще ужасно не показалось, брюнет желает попасть туда: побродить по заброшенным окрестностям, давно не видавшей ноги человека, вдохнуть радиоактивный воздух, которого вдоволь впрочем и здесь, почувствовать наконец тоску, разъедающую душу, или же целиком и полностью посвятить время девушке, навсегда захватившей в плен его сердце. В его голове уже крутится план, который он не осмеливается поведать даже Паше — преданному товарищу, вечному другу детства... Слишком рискованно, нарочито опасно! Романова с нескрываемым любопытством исследует напряженные черты лица Горелова, пытаясь разгадать загадку его сущности — веселый, похотливый или же задумчивый, серьезный!? Так или иначе, а пока ее без устали терзают разного рода предположения его особенности. Возможно, это его «изюминка» — вечно прятать настоящие чувства под маской колкости и жестокости? Увы, этого никому не понять, помимо Алексея. — Лёш, — начинает Анастасия, — у тебя джем на щеке. — Спасибо, — уныло отвечает он, поглядывая в теплые карамельные глаза. — Настюх, иди ко мне! Девушка ликующе приподнимается с нагретого местечка напротив, удобно располагаясь на коленях возлюбленного. Горелов скромно, словно боясь потревожить тишину, отставляет столовый прибор, крепко зажатый «его рыжиком» и прижимается к алым, чуть припухшим губам рыжей бестии. Романова невольно корчит нос, когда по всей квартире разносятся непонятные многочисленные звуки и посторонние скрипы. — Вершинин — придурок! Ни себе, ни людям! — колко ворчит Горелов, сдавливая упругие ягодицы девушки. Из дверного проёма, соединяющего кухню и прихожую, действительно выглянули две светлые фигуры. Шумы тем временем прекратились, а взамен настала тишина — то умиротворение, которое было бы сейчас под стать романтическому настроению. Парень недовольно закатывает глаза, ослабляя цепкие объятия Насти. «Чёрт!» — думает он, настороженно проникая вглубь неосвещенной прихожей. Его шаги бесшумны, осторожны, чётко спланированы — таковы, что если ему и суждено «попасться на крючок», — как говорит его дядя, то совершит это парень с благочестием и восторгом, об этом свидетельствует всё нутро Горелова, его для немногих обольстительные привычки и характер. Брюнет долго всматривается в зияющую пустоту, сковав руки и стиснув зубы. — Привет! — бодро, к тому же чересчур резко говорит Аня, появившаяся сейчас перед глазами. — Антонова, б**ть, нахрен так пугать! — не выдерживает Лёха, повышая голос. — А Пашу где носит? — Не меня ищешь? — Вершинин, Антонова меня чуть до горячки не довела! — жалуется голубоглазый, рассматривая как крепкие руки его друга обвивают талию блондинки. В подсознании последнего, стремительно набирают обороты дерзкие, но тем не менее дружественные подколы, коими он желает наградить счастливых ребят. Лёхе пронзительно любопытно узнать эдакую «сопливую историю любви этих двоих», хотя по сути, парнишке достоверно известно, что это любовь восставшая из пепла, нежели до отказа опутанная романтикой и прочей чепухой, поэтому и тяга язвить здесь не уместна. Алексей обречённо выдыхает, слегка приобняв за бёдра свою девушку, и зарываясь носом в её, будто огненные волосы. Петрищев, всё это время сидевший тихо в одной из комнат, наконец подает голос: — Ну что? — Всё кончено... — радостно произносит блондин, вертя пакет с банкнотами одной рукой, а второй — придерживает Аню.***
POV Сергей Вновь пространно изучаю собственные расчёты, выпуская едкий дым наружу. Где я сумел допустить ошибку? Перед глазами медленно стелется белая пелена — следствие трёх бессонных ночей в ожидании, как оказалось, провала. Взбалмошно откидываю в сторону надоедливую документацию, принимаясь за давно остывший чай. Волнительно отпиваю жидкость одними губами, треская ручку за ручкой — оригинальный акт успокоения. Неожиданно, точно снег в жаркий зной, бросаюсь к папке с пометкой «Важно», досконально исследуя ее содержимое. Бегло читаю никудышный текст, зрительно останавливаясь на необходимых строках: «В соответствии с регламентацией торговых отношений от 20.02.2014, новейшее оборудование, закупленное покупателями в торговой сети «Ультра-звук» — Товару и обмену не подлежит. Резко хватаюсь за голову, в поисках прослушки, которая некогда была установлена мною в квартире Вершининых, а затем наглым образом покорежена до неузнаваемости и выброшена через окно. Вот тогда-то, видимо, и полетел первый пункт моей гениальной идеи — беспристрастно выследить, доставив в Зону. Это было одной из многих моих оплошностей, о существовании которой, на тот момент, я и не мог знать — я уверенно оплёл себя иллюзией обмана, не подавая виду реальности. Наконец оставив дурную затею продолжить начатое сегодня, я лёг в кровать, пристально обдумывая более совершенный план дальнейших действий. Ведь нанимать кого-то, как показала практика — крайне ненадежно.***
Очередная затяжка, выпущенная на воздух: на часах без трёх минут пять, увы, мне не спится. На улице ещё стоит непроглядный мрак, спущенный на необъятный мегаполис. Нехотя поворачиваю голову, сонно моргая глазами. Звонок в дверь. — Гражданин Игнатьев! — властно говорит подошедший. — Седьмое районное отделение полиции города Москвы! — Что вам нужно? — с опаской спрашиваю. Безразлично отворяю дверь, откуда разит прохладой. На тесном проходе ютятся двое: один имеет треугольную форму лица, выразительные скулы и продолговатый нос, видимо, не вышел ростом; второй же напротив: широкоплечий, плотного телосложения мужчина в штатском, довольно примечательный. Не говоря ни слова протягиваю руки, а они взамен на моё послушание, преподносят ордер об аресте на имя Игнатьева Сергея Александровича... В соответствие со статьёй Уголовного кодекса Российской Федерации, признать — Игнатьева Сергея Александровича, виновным в совершении преступления против Матвеева Игоря Анатольевича статьёй № 103 — умышленное убийство, и назначить наказание в виде пожизненного заключения в камере строгого режима. Женщина, деловито окинув взглядом всех присутствующих, поодаль убирает папку с материалами моего дела, громко вздохнув и напоследок чиркнув что-то ручкой. Раздавлено выхожу из зала, понуро опустив глаза в пол. Меня небрежно толкают внутрь одной из камер заключения, где вероятнее всего, я проведу остаток своих дней, замыкая решётку на ключ, оставив бдительного, весьма строгого и неподкупного, как я узнал позже, конвоира. Уже завтра я прибуду к «местам не столь отдалённым» — как говорят в простонародье, и там уж, моя судьба останется навеки предрешена за меня, снова!***
В тошнотворную камеру, в коей есть только загаженный сортир, ведро и одноместная узенькая развалюха, схожая с кроватью, наконец принесли постельное бельё. Меня как и остальных прибывших заключённых доставили в тюрьму, спустя сутки — скажу честно, но временное пребывание в зале суда — рай, которого достойны лишь избранные. Неторопливо затягиваю прочный морской узел, образуя петлю, выделывая ловкими движениями орудие своей грядущей смерти. Натягиваю на морщинистую кожу, обволакивающую хлопковую ткань, порывисто отдернув ее одной рукой. На этом всё: слабость медленно, но верно охватывает дрожащее тело, голос предательски хрипит, а с глаз срывается одинокая слеза. Я, словно узник обстоятельств: Одинок я - нет отрады: Стены голые кругом, Тускло светит луч лампады Умирающим огнем; Только слышно: за дверями Звучно-мерными шагами Ходит в тишине ночной Безответный часовой... POV Паша За окном мрачнеет, слабые тени уже оставляют заметный отпечаток на жизни города. Умиротворенно выхожу из душа, вдыхая сладостные ароматы приготовленной только что еды. Замираю без движения, ехидно сверкнув глазами: Антонова удобно расположилась на диване, увлечённо слушая новости. Подкрадываюсь несколько тише обычного, смыкая руки на хрупком теле девушки. С не высохшей головы падают капельки воды, оставляя влажные следы на смятой футболке. — Паш, — шёпотом говорит Аня, положив голову мне на плечо, — по-моему кто-то в дверь стучит? Не раздумывая подхожу к двери, откуда доносится посторонний скрежет. Действительно, немного погодя отворяю её, открыв рот от удивления: мама и папа. — Привет, сын! — здоровается отец, дружелюбно пожимая мою ладонь. — Не ждал? — Да нет, в общем-то! — Весь в отца! — вступается мать, змейкой проникая в квартиру. Забираю чемодан из рук папы, следуя в гостиную. — Мам, пап, — подзываю их, оказавшись критически близко с Антоновой. Суетливые прежде родители, останавливаются, заинтересованно осматривая блондинку. — Познакомьтесь, Аня — моя девушка. Мать, а затем и отец, находчиво проходят ближе, здороваясь с растерянной девушкой. Внезапно, перевожу взгляд в сторону работающего телевизора, открывая и закрывая рот, словно рыба на суше, едва пиная рукой Антонову: Как стало известно, сегодня в одной из камер заключения скончался криминальный авторитет, в прошлом государственный деятель — Костенко-Игнатьев Сергей Александрович. Причиной ареста послужило убийство некого Матвеева Игоря Анатольевича. Парня нашли мёртвым у себя в квартире, а позже на месте преступления были обнаружены отпечатки нападавшего. Сам Костенко повесился в одной из камер в тюрьме строгого режима... Дальше не нужно было слов, всё кончено, господа...всё кончено!