Нельзя просто так взять и выйти из игры

      Я пришла в себя от вновь раздавшегося, уже знакомого, голоса и почувствовала, что бесчеловечная боль ушла, и осталась вполне терпимая.       Создатель: Просыпайтесь, дети мои. Возрадуйтесь своей победе и половине восстановленных хитпоинтов. Но не переживайте, сейчас вам будет дан отдых, где ваши раны затянутся ещё больше. Не тратьте это время на болтовню, изучайте своих сопартийцев, скоро вам придётся превратиться в слаженную команду или стать убийцами... Не прогадайте, выберите для жертвы самого недостойного. Сейчас вы увидите те воспоминая из своей реальной жизни, которые бы хотели изменить или напрочь стереть из памяти. Чёткость картинки зависит насколько хорошо вы помните тот или иной момент. Наслаждайтесь и выбирайте себе врага с удовольствием.       Решётки моей клетки плавно растворялись в воздухе, словно она была нарисованная, но не понравилась художнику, и он умело стёр её ластиком. Так же произошло и у остальных. Сорвавшись с места, я побежала к танку, но на границе наших секторов ударилась лбом в невидимую преграду и плюхнулась задницей на плиты. У Героя все конечности оказались восстановлены, и я выдохнула. Рубцы, царапины, ожоги, кровоподтёки — это всё такие мелочи, в сравнении с переломанными костями и вспоротыми животами.       Внезапно маяк с лазерным лучом исчез под каменными плитами, и на его месте появилось огромное облако белого цвета, сердцевина которого медленно стала светлеть, пока не оказалась прозрачной, и вдруг в ней прояснилась картинка: две девушки шли по улице вечернего города.       Со стороны секции Вики раздался тяжёлый вдох, окончившийся стоном: "Нет, только не это". Целительница не могла найти себе место, метаясь в своём загоне и заламывая руки. В итоге она повернулась к облаку спиной заткнула пальцами уши и стала напевать какую-то мелодию.       Девушки громко обсуждали краску для волос. Одна — блондинка, со слегка отросшими тёмными корнями, советовала обесцвечиваться в несколько подходов, другая — брюнетка с мышиным хвостиком, говорила, что нужно это делать один раз, но наверняка, чтобы сразу тонов десять-пятнадцать исчезли в никуда. Внезапно со стороны двориков раздалось жалобное мяуканье, похожее на плачь, либо на стон. Блондинка резко замерла и посмотрела в сторону доносившегося звука.       — Кошки что-то не поделили, — брюнетка сделала шаг вперёд и оглянулась на подругу. — Вик, идём.       — Насть, не тупи. Кошки так не кричат, когда дерутся между собой, — девушка повернулась на шпильках и звонко зацокала в сторону двора. — Я посмотрю.       Насте ничего не оставалось делать, как поспешить за подругой. Войдя во двор, Вика в ужасе остановилась — на детской площадке возле качели, подросток издевался над небольшим котиком месяцев семи от роду. У животного был выбит глаз и сломана лапа, которая лежала под неестественным углом, животинка жалобно мяукала и просила пощады, но мальчишка, лет двенадцати, продолжал кидать в него мелкие камни.       — Сука, блять, малолетняя! Хули ты творишь, мразь? — блондинка, с горящими от ярости глазами, быстро подбежала к парню и схватила его за волосы, грубо поцарапав длинными ногтями кожу головы. — Молись, говнюк, тебе пиздец!       Подросток испуганно затрепыхался, но хватка у девушки была железной. Она, накачанной ногой, отвесила школьнику смачный пинок и швырнула на землю. Хлипкий мальчишка тут же свалился и кубарем прокатился по траве. Девушка быстро его догнала, когда он пытался уползти, успев уже разреветься, и хорошенько пнула ещё раз в живот. Школьник скрючился, задохнувшись от боли.       — Вика, Вика, хватит. Остановись, — причитала Настя, прикрыв ладонью губы, но подруга её не слушала.       — Нравится? — пинок. — Нравится, — пинок, — жалкое, — пинок, — ничтожное создание? — ещё раз пинок.       Блондинка была похожа на дикую фурию, которая готова насмерть разодрать своего врага — дохлого маленького школьника. Он уже рыдал навзрыд и молил о прощении, но Вика даже не слушала лживые речи гнусного подростка.       — Паразитка! Ты что творишь? — к девушке бежала женщина лет сорока, которая только что выскочила из подъезда. — Это мой сын!       Вика остановилась и резко повернулась на голос, сузив глаза до размера щёлочек. Не успела дамочка подбежать отбивать сыночка, как блондинка вцепилась в её волосы, выдирая хороший клок.       — Воспитала вонючий отброс, грязная курица! — Виктория размахнулась и полоснула по лицу дамочки когтями, та завизжала громче свиньи.       Настя кинулась оттаскивать подругу, но сама получила по носу и отступила, вытирая заслезившиеся глаза.       — Вика, кота в клинику надо! Хватит! — брюнетка не знала, что ей делать.       — Принеси какую-нибудь коробку, — девушка отцепилась от визжащей мамаши, напоследок толкнув её на лавку — тётка свалилась с неё кверху ногами.       — Где взять коробку? — Настя, суетясь, бегала по детской площадке рядом со стонущим подростком.       — У мусорных баков. Не тупи. Ай! — женщина снова обрела вертикальное положение и быстро преодолела расстояние до Вики, схватив её за волосы. — Ах, ты, старая вешалка, мало было? — блондинка со всей силы наступила каблуком на тапок обезумевшей мамаши, и раздался хруст.       Женщина завизжала и плюхнулась на землю, заграбастав ступню в охапку.       — Я это так не оставлю! — верещала она. — Ты у меня сядешь, уголовница!       Настя подобрала-таки коробку рядом с контейнером, и девушки осторожно поместили туда котика. Удаляясь со двора, Вика долго ещё слушала угрозы, каждый раз поворачиваясь и показывая средний палец.       Внезапно облако заволокло белым туманом и мы поняли, что это конец. Антон откровенно покатывался от смеха, а вот Дарк выглядел обеспокоенным.       Dark: Вика. Вика! Эй!       Наконец, он смог до неё докричаться, и девушка убрала руки от ушей и оглядела людей в комнате, словно спрашивая, всё ли закончилось.       Dark: С котиком как? Всё в порядке?       Антон не выдержал и сполз по невидимой преграде, давясь от смеха.       Хелена: А? А, да. Он у меня живёт. Всё хорошо.       Я почувствовала, как и у самой внутри напряжение спало. Все так переживали за животное, что никто не подумал о тупеньком подростке.       Falcon: Зачем тогда уши закрывала и отворачивалась?       Тёмная эльфийка вытерла с глаз слёзы смеха и показала средний палец Симону, который глядя на неё, крутил у виска.       Хелена: А ты нормально мог смотреть, когда слышал и видел этого котёнка?       Антон замолчал и улыбка сползла с его лица. Вика, прищурившись, вперилась в него взглядом. Нож осторожно ещё спросил, что раз всё хорошо закончилось, тогда почему она жалеет об этом событии. Целительница на одном выдохе выдала: "Жалею, что не убила говнюка". Повисла тишина, Фалькон тихо прошептал что-то типа "ясно" и попытался состроить отстранённый вид, словно всё в порядке, он так и думал.       Хелена: Шутка. Полиция приехала за мной в ветеринарку. Теперь у меня условка. Вот так. А если бы просто забрала кота и ушла, то ничего бы не было, поэтому, это событие — единственное, что я бы исправила.       Dark: Всё было не напрасно. Условка, конечно, неприятная вещь, но какое было возмездие... сказка!       Вдруг облако снова ожило, и белый цвет сменился рябью, а потом и мутной картинкой, словно на старом телевизоре. Изображение нельзя было рассмотреть чётко, улавливались лишь некоторые детали и силуэты, но звук был отлично слышимым.       Какой-то парень сидел за компьютерным столом и отбивал пальцами ритм мелодии, доносившейся из колонок, подключённых к ноутбуку, валяющемуся на диване. На голове молодого человека были наушники, но надеты так, чтобы одно ухо оставалось свободным.       — Сейчас Катя придёт, освобожусь часа через два-три, — сказал парень в микрофон и скривился, должно быть, от голоса, слышимого только ему. — Брось, Тоха, чего особенного? Если бы не она, то откуда бы у меня взялся эпик на танка?       От удивления у меня расширились глаза, и приоткрылся рот. За столом сидит... Симон. Тохой он зовёт Фалькона, по-другому и быть не может. Но о какой Кате речь? Что это за времена? Какой это год? Я не помню никаких значимых Кать в нашем клане, которые бы дарили парням эпик. Да что там Кать... У нас и дядь таких нет. Хотя я не ведаю о панибратстве внутри топ-пачек. Пожалуй, схема с эпиком по связям возможна, но это всё равно не отменяет, что Кать у нас в верхах нет.       А скуление в клан-чате всё же слышала: «Подарите девушке/купите девушке/покачайте девушку...», словно приписанное в конце слово — залог успешной карьеры. Иногда мне кажется, что это пишут даже не сами дамы, как некто ими претворяющиеся. От танка, хоть убейте, не помню сообщений а-ля «а подарите мальчишке эпик». Хотя звучит забавно: танк-содержанка. Неужели это времена ещё до появления Симона в нашем клане? А когда же он оказался в нём? Чёрт, я вступила гораздо позже его, откуда мне знать это?       — Новый год где отмечаешь? Не хочешь ко мне приехать?.. Ха! Смешно. Нет, не вместе. Она будет дома с мужем и детьми... Тох... я понимаю. Да. М-м-м... Хорошо. Я поговорю с ней. Обещаю. Знаю, что уже обещал. Никакого секса. Я не виноват, что она сама при каждом удобном случае пытается стащить с меня штаны. Да, я всё понял, не ори на меня, — парень откинулся на кресле, и то негромко скрипнуло.       Я с ужасом перевела взгляд на камаэля, тот застонал и закрыл ладонью лицо. Тёмная эльфийка с мужским именем Антон, поджала губы и громко цокнула, глядя на друга. Только Вика с огромными глазами тыкала пальцем, указывая на танка, и кричала, явно понимая о ком говорили те двое из прошлого.       Хелена: Катя? Нет, серьёзно? Катя?! Да вы шутите, -_- дети! В рот вас дери! Катя?! -_- ты не смотришь на меня, грёбаный ты, -_-, извращенец! Твою ж мать, Симон!.. Как тебя угораздило вляпаться в такое дерьмо, по самую свою смазливую рожу! Я в шоке! Катя...       Я попыталась вставить слово, что хочу знать, кто такая Катя, но Вика жестом приказала мне захлопнуть пасть. Обидно. Хоть она и не знает подробностей личной жизни танка, но всё его окружение в линейке изучено ей вдоль и поперёк. Наверняка и картотека на кама составлена. Я поджала губы и снова взглянула на Симона. Он невинно приподнял брови и медленно потирал пальцем нижнюю губу. Подтверждать или опровергать информацию он явно не собирался.       — Ну, Антошенька, приезжай, — в голосе парня слышалась улыбка. — Ты же знаешь, что я совсем бедный и одинокий. Не, серьёзно, чувак... Погоди... — молодой человек снял наушники и прислушался, но ничего не заметив, снова водрузил их на голову. — Показалось. Смотри, ты приезжаешь ко мне, мы берём шампанское и идём отмечать на площадь. Можно позвать всю кпшку, кажется, только Толян живёт в Мухосранске, остальных вполне можно расшевелить. Хочешь, разрешу тебе даже Тоню трахнуть у себя в хате?       Я с раздражением слушала смех, доносящийся из облака, словно вернулась во время, когда от одного упоминания ника танка внутри разрасталась злость. Человек, подёрнутый дымкой, и тот, стоящий недалеко от меня — одно существо, но почему они такие разные? Почему парень, сидящий в наушниках, выводит меня из себя?       Кёта: Ты объяснишь, что это всё значит?       Я повернулась к камаэлю и серьёзно посмотрела ему в глаза. Танк протяжно вздохнул и закусил губу, словно не знал, что сказать или с чего начать.       Simon: Я...       Хелена: Не продолжай. Все и так поняли, что то тупоголовое существо с тёмным затылком — ты.       Фалькон и Вика громко расхохотались. Антон, задыхаясь от смеха, выдавил из себя что-то вроде «один — ноль». Танк скривился в усмешке, но продолжать не стал. Я нервно постукивала ногой о каменную плиту, не понимая, что чувствую. То ли тот парень меня раздражает, то ли я ревную его. Но независимо от результата, мне безумно хотелось отвесить ему жирного «леща», ткнуть пальцем в кончик носа и произнести: «Теперь ты мой, уясни это». Но Симону из прошлого, было глубоко плевать на какую-то неизвестную девочку Дашу, которая, возможно, на момент воспоминаний, была даже несовершеннолетней.       Раздался звонок мобильника, молодой человек схватил телефон и поднёс его к открытому уху. Быстро пролепетав, что он очень ждёт, наспех попрощался с другом в голосовой связи и снял наушники. Он быстро бегал по квартире и прятал разбросанные вещи: что-то запинывалось под диван, что-то пряталось в шкаф, а что-то заталкивалось в стиральную машину. О нормальной человеческой приборке этот грязнуля, похоже, никогда не слышал.       Внезапно раздался громкий стук в дверь, и парень, утрамбовывая в шкафу футболки, вздрогнул и обернулся на звук. Прошлёпав голыми ногами по полу, он протянул руку к замку, и тот, негромко щёлкнув, открылся. После он толкнул дверь и отошёл в сторону, пропуская внутрь квартиры... женщину. Это действительно была взрослая женщина с большой буквы «Ж». На вид ей можно было дать глубоко за сорок: не уродина, вполне себе симпатичная, только с весом небольшой перебор, а наряд вполне соответствовал возрасту. Я сразу подумала, что это тётя Хиро, ведь родителей у него нет. Но как только мысль о тёте была практически сформирована — мадам притянула молодого человека, с растрепавшимися от стремительной уборки волосами, за подбородок к себе и смачно поцеловала.       Кёта: Ха-а?..       Вика закатила глаза, глядя в сторону танка, и покачала головой.       Хелена: Какая же ты грязная куртизанка, однокрылый. Что, сладкий, любишь взрослых, опытных мадамок? После такого, я бы не стала знакомить тебя со своей мамой...       Антон снова захихикал, но под напором взгляда друга, умолк. По виду Симона было видно, что ему неприятно видеть часть своего прошлого, которое, похоже, он старательно скрывал от новых знакомых. Но остальных членов нашей пати такие подробности не особо интересовали, Дарк так вообще открыто зевал, словно уже забыл, где он находится. Но что же касалось меня... Я впилась взглядом в это мутное облако и слушала каждое слово, старалась проследить каждое действие, чтобы узнать о человеке в нём хотя бы что-то.       — Денис, лапуля, соскучился по своей кисе? — киса, которая наверняка уже доживала свою девятую жизнь, нежно провела когтистой лапой по груди лапули. — Иди к мамочке, котик.       Женщина, уже пережившая бальзаковский возраст, сжала пряжку ремня на джинсах парня и потянула на себя — он подался бёдрами вперёд. Глупо улыбаясь и как-то истерично хихикая, гроза Олимпа неуверенно мялся на месте, позволяя себя лапать. Катя, а точнее, тётя Катя с сальной ухмылкой провела рукой до паха и, задержавшись там, слегка сжала член парня, прижимаясь к нему всем телом. Денис замер, не решаясь что-либо предпринять.       — Твоё дыхание, лапуля, заводит меня, — женщина стала подталкивать парня из коридора к комнате, где стоял вожделенный диван.       Остановившись у заветного места, тётя Катя толкнула молодого человека на мягкие подушки и принялась расстёгивать ремень, а затем и ширинку. Нелепо стягивая с него джинсы, она улыбалась какой-то сумасшедшей улыбкой. Казалось, она раздевает парня, чтобы его сварить и сожрать, а не провести жаркие несколько часов... или минут. Освободив ноги от штанов, женщина вцепилась наманикюренной лапкой птеродактиля в юное бедро с выпирающими мышцами. Денис вздрогнул и сдавленно хихикнул, словно школьник, услышавший в первый раз слово «многочлен». Хищница же старалась изо всех сил ползти по ногам парня сексуально, но в СССР, как известно, секса не было.       — Кать, я хотел... о, боже, — парень испуганно встретил взгляд мадам, когда она, выгнувшись, изящным движением носорога, откинула густую копну волос с небольшой отросшей проседью.       — Молчи, лапуля. Киса такая голодная... — женщина, слегка высунув язык, прикоснулась им к верхней губе и принялась стягивать с парня трусы. — И мокрая. Ты же знаешь, что у меня под юбкой, сладкий.       Денис ещё раз неубедительно попытался что-то мяукнуть, но резко замолчал и откинулся на подушки. Жадно причмокивая, тётя Катя вылизывала член своего лапули, словно от этого зависела её жизнь. Если бы она устроила язык на автомойку, то отбила бы у конкурентов всех клиентов в радиусе сотен километров. То и дело поворачивая голову под настолько неестественными углами, что казалось, вот-вот, и она свернёт шею. Но Катя, похоже, то ли пристраивалась поудобней, то ли пыталась причинить, как можно больше удовольствия своей юной жертве. От парня, сквозь сжатые губы, послышалось участившееся дыхание со слабым блаженным мычанием, что возвестило о завершении работы. Мадам довольно приподняла голову и стёрла пальчиком, с появившимися на нём признаками старения, светлую каплю с увядающих губ. Приподнявшись над телом молодого человека, она, вихляя бёдрами, медленно поползла к его лицу, словно дирижабль, в надежде слиться в страстном поцелуе. Денис, как бы невзначай, отвернулся в самый опасный момент близости их губ и стеснительно улыбнулся подушке, лежащей сбоку. Тётя Катя пригрозила парню пальчиком, увенчанным острым коготком, как на куриной лапке, и задрала подол своей серой юбки до талии, обнажая бледный зад, местами поеденный целлюлитом. Должно быть, трусики-парашютики были благополучно забыты дома, либо оставлены там нарочно, чтобы их хозяйка казалась ещё сексуальнее. Видимо, это она и имела в виду, когда говорила, что Денис знает, что у неё под юбкой. Это знание из тех, что не приносят радости.       Оседлав парня аки наездница, Катерина расстегнула блузку и властным движением переложила руки парня с дивана на слегка обвисшую грудь, соски которой смотрели на плоский живот своей добычи. Резво подпрыгивая, женщина негромко постанывала с закрытыми глазами, а что касается лица Героя, то на нём выражалось, скорее, недоумение, чем удовлетворение процессом. Конечно, такие мелочи не интересовали хищную паучиху, ведь самое нужное функционировало. Лоб и грудь тёти Кати покрылись потом: крупная капля стекла с виска по щеке и затерялась в морщинках на шее. Пыхтя, словно паровоз девятнадцатого века, мадам извивалась аки змея, проглотившая слонёнка. Наконец, она громко застонала, впившись когтями в грудь несчастного любовника, и зачем-то хрипло выругалась матом. Но лежащего ковриком Дениса, это не удивило, от чего создалось впечатление, что он довольно часто присутствует при этом.       — Ты кончил? — женщина, пыхтя, продолжала насаживаться на член парня.       — Я не... — Денис руками обхватил бёдра, когда-то сексапильной красотки, и остановил её, — могу.       — Лапуля, ты сегодня вялый какой-то, — Катерина сползла на диван и устроилась рядом с парнем.       — Вялый? — молодой человек приподнялся и взглянул на стоящий член.       Женщина зычно рассмеялась и заверила, что она не имела ввиду ЕГО, речь шла об общем состоянии её лапули. Денис молча встал и отправился в душевую. Катя, оттолкнувшись от дивана, тоже поспешила следом. Перед самым её носом щёлкнул замок в двери. Парень стоял внутри ванной комнаты лицом к стене, слабо ударяясь о неё лбом.       — Лапуля, открой двери, ты забыл свою кису, — раздался недовольный голос снаружи. — У кисы мёрзнет попка.       Молодой человек ударил рукой о стену — раздался негромкий шлепок, и Денис поморщился то ли от боли, то ли от отчаяния. Тяжело вздохнув, он снова хорошенько приложился лбом о плитку.       — Кать, нам надо расстаться, — голос парня был тихий, осторожный, слегка даже напуганный.       — Что? Повтори! — за дверью, похоже, киса трансформировалась в истинную свою форму, ибо рык был явно не кошачий.       Денис развернулся и опёрся голой спиной о стену, прикрыв ладонью глаза. Он молчал. Молчал долго, пока где-то по ту сторону раздавались возгласы о том, какое он ничтожество без неё. Это она помогла ему. Не будь её, он бы щеголял с голым задом по сей день. Он не стал бы Хиро, если бы не её вложения. Она создала его! Она рассмотрела потенциал! Не станет её, и он снова превратится в жалкое подобие среднестатистического игрока. Если она сейчас уйдёт, то он будет с позором выгнан из топового клана за воровство и пойдёт качать нового чара, скрывая свою личность, ибо по-другому ему жизни не будет. Ни на форуме, ни в игре.       — Прости. Не знаю, что на меня нашло, — слова отдавали леденящим холодом: эта интонация появляется, когда с гневом и бешенством, которые вызывают крик — покончено, остаётся лишь подавленная ярость, отражающая полное безразличие и жестокую расчётливость.       — Вот и отлично, лапуля. А теперь, открой своей кисе дверь, — снова замурлыкал оборотень за стеной.       Денис протянул руку к двери и повернул ключ, раздался негромкий щелчок, и сразу же на пороге появилась потрёпанная киса. Парень оттолкнулся и шагнул к душу, женщина тут же, не теряя ни секунды, поспешила прилипнуть к его спине мягким телом.       Внезапно в облаке лицо танка появилось крупным планом и довольно отчётливо — я нервно сглотнула и почувствовала, как моё сердце пытается пробиться сквозь рёбра. Это он... Этот парень сейчас стоит рядом со мной. Боже, это к нему я приставала. Он и есть настоящий Симон.       Я пыталась унять дрожь в руках, но без особого успеха. Мысли уплывали — серо-голубые, колючие глаза, будто два куска льда, смотрели глубоко в мою душу. Увидев реального человека, а не размытое пятно, о наличии частях тела которого можно только догадываться, я будто сошла с ума. Голова кружилась, ноги, словно вата, совершенно очевидно, что со мной творится нечто странное. А если я его увижу из плоти и крови, то ухнусь в обморок? И почему мне раньше не пришло в голову найти его в социальной сети? Ах, хорошо, что не пришло.       Я повернула голову к Симону и увидела, что он внимательно смотрит на дрожащую меня, приподняв от удивления бровь. Я покраснела, сама не понимая от чего, и поспешила отвести взгляд.       Хелена: Я думала, что это всего лишь слухи. Чёрт! Какая же я была дура! А ведь тогда никто не верил, что ты трахал её за... мать его, эпик! Ходили слухи, что тебя кл заставил уйти, потому что ему кто-то прислал фотку, как ты жаришь его жену в каком-то туалете. Типа она в Новый год, когда он был пьян и вырубился, свинтила пое... ах, пардон, заниматься любовью. Что ты так уставился на меня? Твою, су... ка, мать! Так это были не слухи?       Антон пожал плечами и почесал бровь, глядя на друга. Очевидно, что он не собирался выдавать ни один секрет, даже под страхом смерти, но и танк не горел желанием объясняться.       Simon: С чего я должен оправдываться перед тобой?       Целительница, услышав подобное в свой адрес, в бешенстве бросилась к герою, но врезалась в невидимую преграду и, громко зарычав, швырнула посох, который тут же свалился на пол и откатился в сторону.       Хелена: Потому, козёл хе..ров, что я тебя считала своим... ах, -_-, да, ты не был мне другом, но мы неплохо общались. Тебе не кажется? Но сейчас. Сейчас ты тоже не чувствуешь, что должен объяснить, что за -_- там творилась? Сейчас ты тоже не считаешь меня другом? Сейчас я тоже для тебя пустое место? Ты маленький... надменный... индюк! До нашего попадания сюда, никто, как я, тебе не верил. Я считала тебя чуть ли не благородным рыцарем...       Я прыснула, и Вика гневно повернула голову ко мне. Я медленно вжала свою в плечи под напором сурового взора и почувствовала себя ученицей, которую вот-вот вызовут к доске.       Хелена: А ты? Почему ты молчишь? Или тебя не волнует, почему твой обожаемый Герой добился всего через постель?       Со всех сторон послышалось гоготанье. Конечно, мне было стыдно за кама, но разве мы можем его судить за этот выбор? Мне показалось, что он и сам был не очень доволен положением.       Dark: Да бросьте, занятное порево вышло. Я всегда знал, что он неудачник. Я бы не удивился, если бы вместо старухи там её муж оказался. Он же клом у вас был? Наверняка, тоже отменно жарил, а выгнал, потому что приревновал своего пупсика.       На лице Героя застыло то же выражение, что и на реальном Денисе из воспоминаний в последние секунды. Фалькон, подобно целительнице, бросился было к обидчику, но впечатался лбом в стену. Грозно шипя, отступил на шаг и достал кинжал, слегка присев, словно для прыжка. Похоже, этого и хотел тот, кто показывал нам прошлое камаэля. Он желал добиться разногласий в команде, ссор и ненависти между нами.       Falcon: Я тебя прирежу, дерьма кусок! Ещё слово и, клянусь, что вырежу тебе язык. А ты? Вика! Называешь себя его другом, но обвиняешь, даже не разобравшись. Ты видела какой-то жалкий обрывок из одного вечера, а разозлилась, слово Дэн всех нас продал. Ты же знаешь, что это за Катя.       Хелена недовольно надула губы и сложила руки в замок, продолжая пилить взглядом танка, который на этот раз ответил ей той же монетой, только с большей агрессией. Я поняла, что этого парня нельзя обвинять, его можно либо понять, либо осторожно спрашивать, иначе можно нажить весьма жуткого врага. Но ко мне это не относится, я, по его мнению, недостаточно умна для нормального человека.       Кёта: И что же это за Катя?       Симон что-то промямлил, что он не хочет сейчас об этом говорить, что объяснит всё позже, но его никто не слушал. А Вика уже начала, недовольно урча, рассказывать жизненный путь горячей Катерины. Оказалось, что данная особа была падка на неоперившихся юнцов, которые только искали свой путь, либо на слабых особей, отбившихся от стаи. Ладно, последнее я сама придумала. Но суть всё равно не особо меняется. Катя была не совсем обычным игроком: да, у неё был чар, но, нет, она не выходила им из города. Она сидела либо в клан-чате, либо в голосовой связи, шастала по комнатам, общаясь с разными кпшками. Дама была вполне себе адекватная и немного шарящая в игре — её муж был лидером клана, а она как бы негласный зам, который может выставлять за дверь всех неугодных. Неугодными обычно оказывались новички, не готовые льстить королеве. Те, кто выказывал уважение короне, поощрялись плюшками: колечко с босса вне очереди, тулупчик с царского плеча. В общем, своя такая небольшая политическая идиллия. Но... Так же ходили слухи, в которые никто не верил, но смаковать за спиной любили, что королева Катя, порой, потрахивает своих фаворитов. Достоверной информации, конечно, никакой не было, но кто-то где-то слышал, кому-то рассказал... в общем, как обычно. Кто-то говорил, что любовники у зама меняются, как пули в магазине, кто-то рассказывал о весьма долгих отношениях с Героями, которым мамочка отстёгивает самое сладкое. Но самый обидный слух для Вики оказался про Дениса. Якобы кто-то случайно зашёл к ним в комнату в голосовом канале и услышал много интересного, что не оставляло никаких сомнений о их весьма близком контакте. Конечно, самым неосведомлённым оказался клан-лидер, в то время, как его жена под носом вертела задом не первой свежести. По большей степени, из-за ничего незнающего мужа, Вика и не поверила, она не могла взять в толк, что так бывает. По её мнению, все слухи распускали завистники, которые всегда что-то выуживают со дна унитаза. Ну, хобби у них такое. Она же была настолько ослеплена добротой Дениса к себе, что разбила бы физиономию любому, посмевшему косо посмотреть в его сторону, лучащуюся ангельской непорочностью. В этом месте Фалькон хохотнул и шёпотом заметил, что Вике очень повезло, что она не была другом Симона. Целительница уничтожающе зыркнула на ножа и продолжила прерванный рассказ. В две тысячи десятом году, где-то в начале января, в клане разразился грандиозный скандал. Кто-то кому-то рассказал, что на мыло к клу пришло письмо с вложенными фотками весьма неприличного содержания. Во время присутствия Главного, в клане была тишина, но как только он выходил из онлайна, все тут же пытались узнавать подробности. Конечно, никаких подробностей никто не получал. Те, которые якобы что-то знали, многозначительно молчали, выражались двусмысленно и непонятно, так у Вики сложилось впечатление, что танку «дело шьют». В общем, толком ничего не узнав, она вышла из клана вслед за Денисом и его кпшкой, хотя её пати была категорически против.       Кёта: Так получается, что это всё оказалось правдой?       Симон закатил глаза и поставил щит, оперев на ногу, громко им лязгнув о каменную плиту. Танк явно не смог бы выжить на каком-нибудь шоу, где обсуждают его личную жизнь. Если бы у него была возможность, он бы с удовольствием отрезал язык каждому из нас, только чтобы заткнуть.       Falcon: Да брось, солнце. Это было так давно. Ну, получал он что-то вне очереди, ну, донатила тётя. Но он ведь тоже в долгу не оставался.       Кёта: Фу! Вот в этом и причина!       Танк злобно, искоса посмотрел на друга, и тот, нежно улыбаясь, развёл руками.       Falcon: Даш, я уверен, что Дэнчик тебе всё объяснит. Да, это было. Но это не значит, что он криворукий нуб, который сам ничего не может. На олимпе он знатно задницы рвёт. Да и прошло уже столько времени, а он Хиро. Это же говорит о чём-то.       Кёта: Ты, правда, думаешь, что меня волнуют его прямые руки? Думаешь, что я усомнилась в его мастерстве тыканья по кнопкам? Надо же, он Хиро... О чём это говорит? Что у него есть очередная мамочка?       Simon: Так, стоп! Заткнулись! Да, я спал с ней. Да, сначала мне было весело. Она много чего дала мне в игре. Да, я пользовался этим. Она мне абсолютно не была не интересна. К слову, она тоже пользовалась мной. Согласен, это противоречит всем нравственным устоям, которые существуют. И мне было плевать на это. Мне стыдно за этот период в жизни, но не перед вами. Мне стыдно только перед собой. Я не должен ни перед кем оправдываться сейчас, но я это делаю. Надеюсь, что кое-кто оценит это. Фотографии были. Их сделал Антон, а попросил об этом я. Я сам лично их отправил, потому, как другой возможности избавиться от неё не было. А слыть вором на весь форум и сервер мне не хотелось. Она решила поставить мне условия и шантажировать — я не был с этим согласен. И нет, сейчас у меня никого нет! Ни мамочки, ни дочки, если это имеет для тебя значение. После неё подобных историй в моей жизни не было. Хватит теперь информации?       Взгляд колючих красных глаз впился в меня. Он говорил довольно грубо, поэтому я не решалась даже кивнуть, а продолжала молча холодно смотреть на танка. Я снова сомневалась в своём выборе: почему он так себя ведёт? Почему нужно было кричать, неужели нельзя всё объяснить спокойно?       «Simon: Прости. Мне, правда, очень жаль, что ты увидела это».       Мои глаза от удивления расширились, а губы приоткрылись — я поспешно закрыла их ладонью. Он попросил прощения... Я старалась сохранить беспристрастное выражение лица, но, похоже, не очень удачно. Где-то со стороны услышала голос Вики, которая сказала что-то типа «Симоша, видимо, уже что-то мурлыкнул в пм, и Дашуля поплыла. И что находят девки в этом засранце? Тьфу!».       Забыв в разговоре про злосчастное облако, мы не сразу заметили, что в нём снова появилось изображение: в этот раз чёткое и до боли знакомое — нам показали светловолосого парня. Миша стоял прислонившись к стене, скрестив ноги, в каком-то кафе. Увидев бабочку на бледно-розовой рубашке и подтяжки, прикрепленные к брюкам, я поняла, что это его выпускной.       Хелена: Кто это?       Вика быстро просмотрела всех и, слегка задержавшись на мне, проследила, как я взглядом указала на Мару.       Хелена: Бог ты мой! Серьёзно? Почему мне никто не говорил, что среди нас есть такой... м-м... А я-то думала, что у Дениса смазливая физиономия. Ох, Хиро, ты проиграл в нечестной борьбе. А рост у твоего братца такой... Хотела бы я порезать пальчик о его скулы. Кажется, кто-то в моём вкусе. И где это наш милаш находится?       Кёта: Выпускной.       Танк рассмеялся и хитро посмотрел на Вику.       Simon: Тебе не кажется, что школьник для тебя слишком мал?       Хелена: Пожалуй. Но я всё-таки посоветуюсь... кхм... с твоей старухой!       По нашему загону раздались смешки, Вика снова смогла уколоть камаэля, от чего тот недовольно умолк. Целительница оказалась не первой девушкой в моём списке, которую привлёк родствиничек. Что в нём особенного? Грустные блестящие глаза, словно у побитого щенка? Длинные пальцы, поправляющие бабочку? А, может быть, ноги в узких брюках? Я вздохнула. Всё было бы куда проще, не будь мы родственниками. Нет, я почему-то уверена, что не стала бы встречаться с парнем младше себя, но ему... Ему было бы легче. Он бы не считал, что наши отношения невозможны только из-за крови в венах. Да-а... тогда бы он считал, что наши отношения невозможны из-за возраста... Даша, ты такая умная... что даже шариковая ручка смыслит в любви больше, чем ты. Когда мы вернёмся, нам нужно прекратить общение. Хотя бы на время. Пусть он обзаведётся девушкой, и тогда я снова появлюсь. Но у него уже кто-то был, ведь так? И чем всё это для нас кончилось? Краснея, я опустила глаза в пол. Тот грёбаный выпускной воскресил жуткие воспоминания — он был самой большой нашей ошибкой, о которой брат не помнил... Или помнил? Чёрт. Чёрт. Чёрт!       Откуда-то сбоку вынырнула девушка, со сдобренными хорошей порцией лака, кудряшками и, схватив Мишу за руку, куда-то потащила, приговаривая, что нужно танцевать, а не работать столбом. Логика в этом была, ведь выпускной как-никак. Но внезапно у парня зазвонил мобильник, и он, высвободившись из клешней одноклассницы, поспешил на улицу.       — М-м-м... — протянул Миша в телефонную трубку, после принятия вызова.       — Сестрёнка соскучилась по братику. Ты в "Павлине"? У меня есть две бутылки шампанского, я беру такси, приезжаю за тобой, и мы едем на набережную! — раздался звонкий девчачий голос с нотами игривости.       Хелена: Что происходит? Вы же... вы же не... твою мать!       Я недоуменно смотрела на целительницу и не понимала, о чём она говорит. Она же не подумала... она же...       Кёта: Эй! Это не я! Это не я звонила! Я сама не знаю, что там было, в тот вечер... в тот вечер я...       Вспомнив, что именно было в тот вечер, я покраснела и замолчала на мгновенье.       Кёта: Я никогда так не разговаривала с ним! Какая вообще нормальная сестра будет называть себя "сестрёнкой" в разговоре с братом? Что за чушь? Что за порнография? Мару, кто это был? А что за шампанское? Ты же говорил мне, что пить на выпускном для тебя неприемлемо!       Фалькон с Хеленой громко фыркнули и захихикали, а ис уселся на плиты и уткнулся носом в колени, не желая ни с кем разговаривать. Совершенно очевидно, что звонившая девица не может быть ему сестрой, кроме меня и родителей у него в городе вообще нет больше родственников. Цирк какой-то...       Миша выключил телефон и вернулся в кафе, в котором сновали нарядные выпускницы. Глядя на них, совершенно невозможно сказать, что всем не больше восемнадцати. Встретив практически любую из них на улице, можно смело прибавлять лет семь, а с этим макияжем и причёсками — десять, а то и больше. Совершенно очевидно, что алкоголь на выпускном был в больших количествах, но не на столах. Бывшие ученики сновали с раскрасневшимися лицами и блестящими захмелевшими глазами. Кому-то хватало шампанского, а кто-то выпивал на улице нечто погорячее.       Парень подошёл к столику и присел на стул, на котором висел его пиджак. Тут же подскочила девчонка в ярко-малиновом платье и плюхнулась Мише на колени, обнимая за шею. Он слегка придерживал её за талию, чтобы она не свалилась на пол, так как выпитое шампанское давало о себе знать.       — О, я буду скучать по тебе... — девушка икнула и совершенно жутко рассмеялась. — Представляешь, я была влюблена в тебя... ик... до одиннадцатого класса.       — Так мы его только закончили, — Миша слегка улыбнулся и встретился взглядом со смеющимся напротив парнем, сидящим с ним за одним столом.       — Правда? — гидроперитная блондинка деланно удивилась, выпучив большие карие глаза. — А кажется, что так давно...       Девушка соскочила с коленей парня и отчалила, пошатываясь, в неизвестном направлении. Молодые люди расхохотались, наперебой передразнивая пьяную одноклассницу. Миша отщипнул большую виноградинку и отправил её в рот. В этот момент на небольшой сцене кафе появились девчонки, явно с каким-то танцевальным номером, иначе зачем они выстроились "свиньёй"? И как только заиграла музыка, девушки стали танцевать с претензией на пластику.       — Что это? Корейщина? — Миша склонил голову вбок и прищурился. — Тебе не кажется, что движения у них не синхронны?       — А это важно? — сидящий рядом брюнет, оценивающе взглянул на сцену и, отвернувшись, сделал глоток из бокала. — Думаю, что тут главное — фигура. Смотри, вон Танька резво как скачет, а весит тонну, разве хочется на неё смотреть? Нет. А вот Ленка. И сиськи, и жопа при ней, а двигается, как умирающая курица, но взгляд-то держит. Вот и подумай, что лучше: прокачивать хореографию или задницу?       Миша улыбнулся и попытался сфокусироваться на трясущихся на сцене задницах.       — Белов! — кто-то громко позвал сзади. — Эй! Миша Белов!       Парень обернулся и вопросительно уставился в глаза девчушке невысокого роста, похоже, единственной, которая выглядела по-детски в этом зоопарке акселератов. Миша встал со стула и подошёл к крохе, рядом с которой он смотрелся огромным здоровым великаном, девушка махнула маленькой ручкой куда-то в сторону двери и что-то тихо произнесла, немного склонившемуся к ней, парню. Молодой человек слегка похлопал малявку по затылку в знак благодарности, примяв светлые кудряшки. Девчонка недовольно фыркнула и принялась отмахиваться от огромной руки, портящей её причёску.       — Такс, я ушёл. Как-нибудь спишемся, — Миша подхватил со стула пиджак и отсалютовал однокласснику за своим столиком.       — Ты уходишь? Но ведь только одиннадцать часов, — малютка с ангельскими голубыми глазами разочарованно смотрела на огромную спину парня, пожимающего руку своему другу.       — Мышонок, прости, я должен идти. Моя девушка очень не любит ждать, — Миша развернулся лицом к мышонку и осторожно улыбнулся ей.       — Девушка? Она сказала, что ты её брат. Ты что...       — Она пошутила. Глупая шутка вышла. Пока. Как-нибудь увидимся, — парень слегка сжал маленькое плечико, невесело растянул губы и быстро пошёл к выходу, перекинув пиджак через плечо.       — Я... я люблю тебя, — тихо прошептала малышка, удаляющейся спине молодого человека.       Хелена: Бозе мой! Какая она хорошенькая! Я бы её удочерила прямо сейчас. Ну и козёл же ты. Даша, ты знала, что твой брат такой же засранец, как Денис? Как можно игнорировать такую пусю? Ой, я не могу... я таю от этого ребёнка. Так бы и затискала.        Мару: Этому ребёнку на тот момент уже восемнадцать.       Миша, сидя, опёрся спиной на невидимую стену и глазел куда-то в потолок. Он не смотрел вместе со всеми любопытными в облако воспоминаний, похоже, он и сам очень отчетливо помнил всё из того вчера.       Хелена: Ты даже не удивился её признанию. Сидишь, как истукан. Постой... Ты слышал. Ты всё слышал! Ведь в воспоминаниях показывают, что мы точно знаем. Верно? Какой же ты...       Я внимательно следила за фигурой брата в облаке, чтобы наконец узнать, что за дамочка называет его словами в столь пошлом контексте. Не успел Миша выйти из-за двери, как на его шее повисла рыжеволосая девушка. Я чуть не задохнулась от возмущения, когда поняла кто это. Ей оказалась моя однокурсница Саша, которая когда-то интересовалась братом. Тогда она решила, что ему пятнадцать, и это очень забавно, если начать встречаться с малолеткой. О, как же меня разозлило, когда я увидела, что она лезет целоваться к Мише, называя его братиком. А ещё меня злило, что на учёбе нас с ней со спины всегда путали. Примерно одинаковое телосложение, рост, цвет волос...       Кёта: Что это значит? Она же старше тебя!       Мару удивлённо посмотрел на меня и усмехнулся.       Мару: Серьёзно? А Хиро старше тебя! Ты знала об этом? Или тебя волнует возраст, только когда это касается других? Она старше на два года... просто смешно.       Кёта: Почему она называет тебя братиком?       Ис снова замолчал и отвернулся от меня. Как же меня раздражали чужие скелеты в шкафах, о которых никто не хочет говорить. Почему нельзя всё объяснить, зачем позволять людям строить догадки?       Сев в машину, парочка попросила водителя ехать к набережной. Саша легонько похлопала по сумке, стоящей у неё на коленях, в ней негромко звякнуло стекло.       — Я ещё бокалы с собой взяла. Будем отмечать! Еху! — девушка сжала пальцами челюсть парня и, притянув к себе, звонко поцеловала.       Такси остановилось, Миша пошарив в кармане, вытащил денежную купюру, протянул водителю и, не дожидаясь сдачи, вышел из машины.       Солнце уже давно село, свет фонарей освещал улицу и придавал ей некую старину, словно возникла она из книг классиков. Парочка спускалась по серым каменным, кое-где разбитым, ступеням к набережной. Громко пели сверчки, вверху слышались проезжающие машины, где-то ворковали на лавочках влюблённые, а где-то кричал кот. Парень накинул на плечи своей спутницы пиджак и взял из её рук тяжёлую сумку с шампанским. Было слышно, как в тишине поскрипывает подошва на обуви от очередного шага, или звенят фужеры. Пожалуй, подобное начало ночи мог бы назвать идеальным любой выпускник: ты, привлекательная подружка, шампанское, река, тусклые фонари — разве не здорово? Впереди целая ночь — ваша ночь!       Один из фонарей немного гудел и моргал, от чего парочка решила отойти подальше и встать у бетонного заграждения над рекой. Снизу виднелась узкая полоска песка, на которую накатывались слабые волны. В темноте река казалась практически чёрной, местами блестящей там, где мог проникать свет, льющийся с моста из фонарей над набережной. Молодой человек поставил сумку на бордюр и с улыбкой проследил, как девушка забралась следом на бетон, закидывая ногу на ногу. Подол лёгкого летнего платья слегка приподнялся, оголяя бедро, и Саша с удовольствием отметила, задержавшийся на её ногах, взгляд парня. Миша достал шампанское, посетовав на то, что оно взболталось, и предупредил, что сейчас будет громкий "Бум!", девушка тут же выудила бокалы и приготовилась ловить игристое вино. Мгновенно, как по заказу, раздался хлопок, и пенистая волна хлынула из бутылки, наполняя фужеры, под радостный визг представительницы прекрасного пола. Парень, держа шампанское в одной руке, схватил девушку за затылок, сжав рыжие пряди в кулак, притянул к себе и впился в неё губами. Саша пошире расставила руки, чтобы случайно не пролить алкоголь на жадно целующего её парня. Отстранившись от девушки, Миша слегка закупорил вино пробкой и поставил его рядом с бордюром, но простояло оно там недолго: быстро уничтожив бутылку, они открыли вторую, заляпав платье Саши. Ткань тут же прилипла к телу, повторяя очертания нижнего белья. Ко всему прочему, захмелевшая девушка случайно задела рукой рядом стоявшие с ней бокалы, и опрокинула их. Раздался громкий звон бьющегося стекла возле ноги Миши, и там же появилась небольшая лужица недопитого шампанского. Парочка пьяно прыснула и тут же забыла о случившемся. Девушка мгновенно выхватила бутылку из рук смеющегося парня и прильнула к ней губами.       — Милая бабочка. И подтяжки... Тебе идёт, — девушка, улыбаясь, провела пальцем от воротника до груди парня.       — Ты думаешь? — протянул молодой человек, отвечая на флирт. — Хотел воссоздать образ...       Девушка сунула шампанское под нос Миши, и тот замолчал, не успев окончить фразу. Сделав небольшой глоток, он исподлобья с ухмылкой посмотрел в глаза своей спутницы и аккуратно убрал прядь волос, спавшую ему на глаза. Саша сглотнула и замерла, глядя в зелёные и пьяные глаза.       — Не делай так, — тихо произнесла она, слегка севшим голосом.       — А как я делаю? — Миша внимательно смотрел на девушку из под немного прикрытых век, от чего его вид казался томным и возбуждённым.       — Ты знаешь, как ты делаешь. Хочешь, чтобы я тебя изнасиловала здесь, совсем как тогда? В универе, когда ты пришёл встречать Дашу, — Саша с нескрываемым желанием наблюдала за каждым движением парня, словно пантера за своей добычей.       Молодой человек сделал большой глоток из бутылки и поставил её рядом с девушкой, на бордюр. Встав между её ногами, он резко обхватил её зад и притянул к себе. Саша негромко пискнула — пятая точка проехалась по шершавому бетону, наживая на себя ссадины. Но больше никакого возмущения девушка не выказывала, она обвила ногами поясницу парня и слегка откинулась.       — Братик, — сказала девушка с придыханием, — ты очень пьян.       — Зачем ты сказала моей однокласснице, что я твой брат? — в его голосе не было злости, но недовольство всё же чувствовалось.       — Ты же сам просил тебя так называть, — шептала Саша, прикасаясь влажными трусиками к брюкам Миши. — Там, в универе, когда ты был сзади. Помнишь?       — Да, но я не имел ввиду, чтобы ты всегда меня так называла, — парень положил руку на бедро девушки и крепко его сжал. — Не делай так больше, — скользя рукой вверх, он добрался до тонкой ткани трусиков и прикоснулся с нажимом к влажному месту. — Но сейчас... можешь.       Девушка порывисто, с нетерпением, стала расстёгивать рубашку на молодом человеке. Он недоуменно накрыл её руки своими, спросив, для чего она это делает, на что Саша сбивчиво прошептала, что так надо. Миша стянул с плеч подтяжки и коснулся пальцами бабочки, намереваясь снять и её, но его остановили со словами, что эту часть гардероба нужно оставить. Парень расплылся в улыбке, не понимая происходящее, но подобное ему было явно по вкусу. Наконец рубашка была расстёгнута до последней пуговки, и края вытащены из брюк, но так просто избавиться от неё не получилось: парочка застряла на рукавах. Миша рассмеялся, когда оголенные до кистей руки, прочно засели внутри его гардероба. Пришлось снова натягивать на плечи, так раздражающую Сашу вещь, чтобы расстегнуть пуговицы на запястьях. Когда с рубашкой было покончено, девушка вернула подтяжки на оголённые плечи, от чего вид скромного парня с бабочкой под воротничком мгновенно стал вульгарным.       — Так-то лучше, а то стиль секси-ботана не то, что я хочу видеть, — девушка пьяным взглядом окинула своё творение и довольно облизнулась.       — Шутишь? У меня был стиль не секси-ботана, а...       — Умоляю, братик, молчи, — Саша хотела сексуально прикоснуться пальцем к губам Миши, но движение получилось размашистым, и она проехала по ним чуть ли не всей рукой, задирая верхнюю губу.       Парень расхохотался. Немного поёжившись от ночной прохлады, он подался вперёд и слегка коснулся языком шеи, от чего девушка вздрогнула, словно по её телу прошёл электрический разряд. Она медленно и судорожно выдохнула и выгнулась столь бесстыдно, что умелые руки, без тени смущения, страстно сжали выпирающую грудь под лёгкой, влажной от шампанского, тканью. Плавно скользя по изгибам женского тела, Миша ладонями чертил две параллельные линии по соскам... рёбрам... животу... бёдрам... остановившись на коленях. Девушка трепетала в его руках, и её тело отзывалось на каждое прикосновение. Дрожа от нетерпения, она поспешно скинула с себя пиджак, который тут же улетел вниз, на песок, прихватив с собой бутылку с шампанским и рубашку, висящую на ней. Не заметив пропажи, парень охотно подчинился девушке, обнажая её тело до талии. Опустив чашечки лифа, Миша нежно прикоснулся к небольшой белой груди с затвердевшими сосками, то ли от дикого желания, то ли от прохладной ночи. Прикрыв глаза, он опустил голову и надавил языком на один из них — девушка шумно выдохнула, чувствуя на себе тёплые влажные прикосновения, которые практически обжигали нежную кожу, до того она стала чувствительной.       Прихватив зубами сосок, парень отодвинул трусики и провёл пальцами по влажному входу во влагалище. Девушка застонала и потянула молодого человека за подтяжки, которые тут же выпустила из рук, и они со звонким шлепком ударились о тело молодого человека. Миша недовольно поморщился, но ничего не ответил. Протолкнув палец глубже, он улыбнулся, уткнувшись в шею девушки и вдыхая аромат её духов вперемешку с алкоголем — ему явно доставляли удовольствие все её порывистые отклики. Заметив, что Саша стала реагировать менее бурно, он добавил к среднему пальцу ещё и указательный и стал двигать ими, наращивая темп под громкое вульгарное хлюпанье.       Члену, в узких отглаженных брюках, было тесно — сильное возбуждение перерастало уже в навязчивый зуд. Дрожащей рукой парень расстегнул ширинку и освободил пульсирующий орган. Борясь с желанием резко войти до самого конца, он прижался бёдрами к девушке и прикоснулся головкой к влажным половым губам. Обхватив пальцами член, Миша провёл им по промежности Саши, не глубоко проникая внутрь. Девушка тяжело дышала и постанывала, умоляя о большем, но парень, словно играя и издеваясь, лишь терся влажным от смазки органом о нежную кожу. Ещё и ещё... снова и снова...       И только когда его собственное желание стало невыносимо, он протолкнул член глубоко, до самого конца, Саша выгнулась с громким стоном наслаждения и сильнее обвила его ногами. Плавно и медленно двигая тазом, он, прикусив губу, то ли от удовольствия, то ли от сосредоточенности, держал девушку за пятую точку и не позволял ей сбиться с ритма. Но с каждым новым толчком движения становились интенсивнее, порывистее, жёстче, грубее, словно он старался проникнуть ещё глубже... ещё глубже. Сначала девушка стонала тихо — это можно было сравнить со слабым скулением, но вместе с тем, как тело изнемогало от блаженства, голос наполнялся новыми нотами и звуками. И она начала сильнее прижимать его ногами к себе, чтобы чувствовать его ещё глубже... ещё глубже.       Сумасшедший экстаз содрогнул тело Саши, от чего оно резко напряглось, словно от тока, сковавшего мышцы. Девушка громко, не боясь разбудить звёзды на ночном небе, застонала, точно потерявшая рассудок, крича: "Братик, сильнее!". И следом послышалось сбившееся дыхание парня: рваное... тяжёлое... Он последний раз с силой вогнал член так глубоко, как только мог, и остановился, шумно втягивая кислород. Его грудь блестела каплями пота, щёки порозовели, а губы горели, от стискивающих их ещё недавно, зубов.       Глядя, как парень застёгивает ширинку, девушка, на ощупь, попыталась найти бутылку, чтобы смочить пересохшее горло, но не обнаружив её рукой, обернулась.       — Эй! А где шампусик? — Саша смотрела затуманенными от алкоголя глазами рядом с собой и ничего не могла понять.       — Ты бы привела себя в порядок, для начала, — парень оглядел голую грудь девушки и спущенный бюстгальтер. — А где моя рубашка?       Миша, слегка покачиваясь, подошёл к бордюру и навалился на него, глядя вниз, на песок. Девушка тоже свесилась, разглядывая одно ей известное нечто, вдруг её рука соскользнула, и она непременно бы упала вниз, увлекаемая весом собственного тела, если бы не моментально среагировавший парень. Сильно испугавшись, оба прижались друг к другу. Саша тяжело дышала в плечо молодого человека и прижималась к нему всем телом.       — Слазь оттуда, а то меня ещё обвинят завтра утром в изнасиловании и убийстве, — Миша усмехнулся, стянул девушку за талию с бетонного бордюра, и развернул к себе спиной, чтобы помочь надеть и застегнуть платье.       — Очень смешно, я чуть не описалась от страха, — Саша передёрнула плечами и позволила натянуть на них уже достаточно грязную вещицу.       — Говоришь, как леди, — парень рассмеялся и склонился к шее девушки, обжигая её горячим дыханием. — Даш, я до сих пор тебя хочу, давай повторим, — он начал руками задирать подол платья и слегка склонять девушку вперёд.       — Как?! Как ты меня назвал?! — Саша быстро вывернулась из его рук и, подхватив свою сумку с бордюра, отскочила в сторону, словно тут же протрезвела.       В глазах Миши появилось осознание от сказанного, и ужас стал медленно заполнять нутро. Он открывал рот, но оттуда не доносилось ни звука, наконец, совладав с собой, он смог кое-как промямлить:       — Саш... я сказал "Саш".       — Придурок! Я всё прекрасно слышала! Так вот для чего были все эти игры в братика и сестрёнку? Я-то думала, что это просто твой забавный заскок. А оказывается, трахая меня, ты думаешь о своей сестре! Извращенец! — глаза девушки от боли наполнялись слезами в той же мере, как гнев находил выход в словах. — Я думала, что нравлюсь тебе! Хоть чуть-чуть, но нравлюсь!       Миша пытался шептать успокаивающие слова, но по мере того, как он приближался к Саше, она отдалялась от него в своём расстёгнутом и заляпанном шампанским, платье. Он делал шаг вперёд — она два назад. Она абсолютно не хотела его слушать, никакие объяснения и доводы в поддержку его чувств уже не имели для неё значения. Одно слово. Одно слово из одного слога испортило всю ночь, а, может, и значительный период в жизни. Девушке было больно осознавать, что ей пользовались, как небольшой заменой чему-то значительному: она была растворимым кофе на полке, во времена, когда молотый закончился; иголкой с маленьким ушком, тогда, как, та, главная, с большим, затерялась; нелюбимой кружкой с чаем, ведь любимая стоит в мойке; пиратской копией в сети, когда на лицензию не хватает средств. Саша пятилась до тех пор, пока не решила развернуться и рвануть в одной ей известном направлении, Миша забыл про рубашку, пиджак, про всё на свете и помчался следом, желая объяснить, уладить, вернуть хоть что-то. Парень быстро её нагнал и попытался остановить, на что девушка грубо сбросила его руку с плеча и ударила ладонью по голой груди, оставляя красный отпечаток.       — Катись к чёрту! — громко закричала Саша, давясь слезами. — Я... я... ты... я... Убирайся!       Захлёбываясь в рыданиях, она пыталась оттолкнуть парня, прижимавшего её к себе. Миша крепко держал девушку в объятиях, не давая ей больше сбежать, а она плакала... плакала... плакала. Казалось, что это будет продолжаться вечно: обнимающий полуголый парень и рыдающая девушка. Когда безутешный поток слёз превратился в шмыганье носом, молодой человек достал телефон и вызвал такси. Больше он не пытался ей ничего объяснить, не пытался и заговорить, просто шёл рядом, придерживая за плечо. Саша то и дело оступалась на слабых ногах и нервно всхлипывала. Преодолев лестницу, парочка оказалась на том же месте, с которого началась их ночь. Казалось, что уже очень давно они вышли из машины и весело спускались по каменным ступеням, гремя бокалами. В тот момент никто из них не мог предположить, чем это всё закончится.       Когда машина подъехала, парень услужливо открыл заднюю дверь, чтобы посадить девушку; та, судорожно вздохнув, плюхнулась на мягкое сиденье и втянула ноги в салон. Молодой человек залез следом, продиктовал адрес и протянул водителю деньги, чем вызвал удивление у Саши, но Миша не собирался ей что-либо объяснять, лишь выставил ногу на улицу и стал подниматься из машины. Девушка схватила его за подтяжку и, когда он повернулся, уставилась ему в глаза молящим взглядом.       — Осторожнее, мне будет больно, — парень попытался отсоединить цепкие пальчики от опасной части его гардероба.       — Останься, — практически умоляла его Саша. — Поехали ко мне. Поговорим спокойно.       Миша на секунду задумался и уже практически был готов согласиться и сесть в машину, но что-то его остановило.       — Мне лучше вернуться домой к родителям, — тон его голоса был каким-то отрешённым и, казалось, что последнее слово он произнёс специально, словно хотел сделать на этом акцент. — Ты же принимаешь таблетки? Не забывай, я только школу закончил, помнишь?       Ровный, спокойный голос, которым всё это было произнесено, очень разозлил девушку: она оттянула подтяжку так далеко, как только могла, и резко её отпустила, та с громким звонким шлепком ударилась об обнажённую спину, зажмурившегося парня. Саша захлопнула дверь, и такси тут же умчалось в сторону её дома.       Миша громко выругался, ударив себя по лбу. Оставшись наедине с собой, он дал волю чувствам, а точнее, раздражению из-за глупого прокола; прежде чем достать телефон и вызвать ещё одно такси для себя, он хорошенько пнул какую-то ветку, которая тут же улетела в близ стоящий куст. А пока ждал машину, то успел даже поговорить с собой о том, что всё бессмысленно. Называл себя раком в отношениях, зачем-то упомянул сестру, из-за которой рушится весь мир. А самое главное, решил быть подонком и тут же рассмеялся своим словам, ответив самому себе, что такое безотказное чмо, как он, не сможет быть крутым парнем. Сейчас он первый раз настолько пьян, что плохо вообще отдаёт отчёт своим поступкам, а вот если завтра Саша позвонит ему и попросит поговорить, забыть, поползать в ногах, да всё что угодно — он выполнит это, не задумываясь. Такая уж у него суть. Он может делать вид, что чего-то не замечает, но не выполнять просьбы — не в его силах.       Нырнув в подъехавшее такси, парень устало сказал, куда ему нужно и откинулся на сиденье.       — На работе что ли? — гладко выбритый мужчина посмотрел в зеркало на Мишу.       — На работе? — парень удивленно уставился в тёмные глаза, взирающие то на него, то на дорогу.       — Угу. Стриптизёр, наверно? — таксист кивнул на внешний вид молодого человека.       Миша улыбнулся, заверив, что не имеет ничего общего с этой профессией, и даже никогда желания не было попробовать. Таксист хохотнул и предложил подумать, ведь данные для этого есть, и заверил, что пацан бы пользовался успехом.       — Так откуда тогда в таком виде, если не секрет? — допытывался любопытный водитель, следя за светофором.       — С выпускного, — Миша слегка улыбнулся и покраснел.       — Вот это да-а... — протянул таксист и обернулся через сиденье, чтобы получше рассмотреть парня. — Это сейчас выпускники такие? Должно быть, хорошо провёл вечер, раз полуголый домой возвращаешься? — хихикнул мужчина и нажал на педаль газа.       Парень пожал плечами и отвернулся к окну, по нему было видно, что о своём вечере, а точнее, ночи он вспоминать не хочет. Огни ночного города проносились яркими пятнами, сливаясь в разноцветные полосы. Машина мчалась мимо горящих витрин и зазывных надписей ночных клубов, под которыми стояли подвыпившие парни, ищущие подругу на ночь, и молодые девушки в коротких пёстрых платьицах, высматривающие щедрого спонсора на ближайшее время. Казалась бы, полная идиллия, если бы не одно но... эти парни не подходили на роль спонсора, с трудом выкраивая на коктейль себе, а девушки были не нужны богатым дядям, так как не дотягивали до нужного уровня, благодаря слегка дешёвому внешнему виду. Но, конечно, такая картина встречалась не у всех клубов, в некоторые, небогатым студентам вход был строго воспрещён. Не потому, что они студенты... в прочем, всё и так ясно.       Наконец, машина въехала во двор и остановилась у нужного подъезда. Миша с улыбкой, оплатил проезд, поблагодарил за компанию и попрощался с водителем.       Зайдя в квартиру, он осторожно включил в коридоре свет, и, слегка шатаясь, снял обувь и опёрся на дверной косяк, тяжело вздохнув. Было видно, что алкогольное опьянение не его привычное состояние, в котором он чувствует себя комфортно. Когда парень зашёл в квартиру, его словно развезло ещё больше. Он ненадолго прикрыл глаза и, с трудом оттолкнувшись, щёлкнул выключателем и прошёл в ванную, открыв ящик над умывальником, достал небольшую баночку с таблетками и выудил оттуда одну. Отправив её сразу в рот, Миша набрал в руки воды и запил капсулу, после чего двинулся в свою комнату, в которой от чего-то горел свет. Конечно, мама его ждать там не будет, скорее всего, просто кто-то забыл его выключить.       — Башка раскалывается, просто пиз... — парень осекся, войдя к себе.       Толкнув дверь, Миша не сразу смог сфокусировать взгляд раздражённых красных глаз на фигуре, сидящей за его компьютером. Он, наверняка, уже десять раз пожалел, что пил в этот вечер, как только к нему пришло осознание, кем является его гость.       Я выдохнула — Миша всё-таки ничего не помнил, какое счастье. Облако заволокло знакомым туманом, и я медленно расслабилась. Самое ужасное его событие, это то, что он назвал девушку чужим именем... Да уж... В этом весь Миша. Но вдруг дымка снова стала рассеиваться, и моё сердце чуть не выпрыгнуло от страха — моё. Это воспоминание моё... Тот же вечер. Та же комната. То же время. Надо было знать, что именно так всё и случится в этой конченой игре. Иначе и быть не могло. Я прикрыла глаза, слыша, как вечер после Мишиного выпускного продолжается.       — Привет. Принести обезболивающее? О, боже... — Даша оторвала взгляд от монитора и крутанулась в кресле, вид младшего брата подверг её в ужас. — Что это с тобой? К чёрту, что с тобой! Что это на тебе?!       Парень застонал, прикрыв ладонью глаза, и сполз на пол по закрытой двери. Он не ожидал встретить здесь свою сестру. Только не после всего, что произошло. Миша отлепил руку от лица и уставился пьяным взором в родные, светлые глаза.       — Почему ты голый? — не отставала Даша. — На выпускных что-то изменилось с тех пор, как я закончила школу?       — Ты здесь, — произнёс парень не спрашивая, а словно констатируя для себя факт.       Он так и не поднялся с пола, лишь с улыбкой наблюдал за девушкой, затуманенными глазами. Она медленно подошла к брату и протянула руку.       — Конечно, здесь. А где мне ещё быть? Я же говорила, что хочу первой узнать, как ты провёл такое важное событие в своей жизни, — так и не дождавшись, что Миша протянет руку в ответ, Даша спрятала кисть за спину. — Только не говори, что ты трахнул одну из своих одноклассниц.       Парень оттолкнулся от двери и, покачиваясь, поднялся. Смотря на его длинные неустойчивые ноги, можно было подумать, что он похож на новорожденного жеребёнка или оленёнка, если угодно. Миша, улыбаясь, положил сестре руку на макушку и слегка потрепал волосы.       — Я в душ. Быстро, — молодой человек развернулся и вышел из комнаты, слегка зацепив косяк и ругнувшись.       — Так нужны таблетки или нет? — между прочим спросила девушка, смотря на качающееся тело брата с голым торсом, но в бабочке.       — Нет, я уже выпил, — произнёс он приглушённым голосом, боясь разбудить родителей. — Там, в ванной. Розовые такие.       — Это снотворное, дурак, — Даша хлопнула себя по лбу и вздохнула. — Ты же завтра ничего не вспомнишь из-за него.       Миша тихо промычал, закрывая за собой дверь, что, должно быть, это и к лучшему. Пробыв в ванной действительно недолго, даже менее двадцати минут, он вышел в одном полотенце на бёдрах, с мокрой головой и снова ввалился в комнату, не протрезвевший ни на одну промилле. Дешёвое шампанское хорошенько ударило по не закалённому организму. Он дошёл до расправленной постели, которая была приготовлена для сестры, и рухнул вниз на простыни.       — Можно, я буду спать тут? — прохрипел парень, лёжа лицом в одеяло. — Я, правда, не в состоянии застелить себе в гостиной.       — М-м... — Даша замешкалась, не зная что делать. — П... пожалуй. В этом ничего же страшного нет? — она, скорее, убеждала себя, чем спрашивала об этом, утвердительно кивнувшего, брата. — Ведь нет?..       Должно быть, доказав себе, что ничего страшного всё-таки нет, девушка дождалась, пока парень переползёт к стенке, разделась, оставшись в одной футболке, и выключила свет. Слегка помявшись у края постели, она всё же откинула лёгкое одеяло и забралась под него.       — Так что же произошло на выпускном, что ты вернулся пьяный и в таком виде? — Даша, смущаясь, подоткнула под себя плед, тем самым ограждаясь от Миши.       Парень развернулся набок и, вытащив из под сестры единственную преграду между ними, подвинулся на неприлично близкое расстояние и приподнялся над Дашей, опираясь на локоть. Мутные глаза рассматривали в свете бледной луны черты лица девушки, а губы слегка приоткрылись от тяжёлого дыхания. Миша сглотнул: она лежала совсем близко, расстояние такое опасное, что легко потерять голову и сдаться. Послать к чёрту все секреты — просто сдаться.       Девушка, видя на себе томный взгляд пьяных глаз брата, не могла сообразить, как ей вести себя. Ведь если ей всё только кажется, то в какой же неловкой ситуации она окажется. Ей ничего не оставалось делать, как смотреть в ответ, смущённо улыбаясь и ожидая ответа.       — Считаешь меня маленьким мальчиком? — Миша осторожно прикоснулся к сестре пальцами под одеялом, боясь ненароком её спугнуть.       Девушка вздрогнула и поспешила устранить проблему, отлепив от себя ладонь брата, но смогла лишь пробраться под неё своей крохотной кистью и на этом немного успокоилась, испытав иллюзию победы и некой защиты своего тела. Парень придвинулся ещё ближе, коснувшись её голой кожей.       — Не считаю, — ответила девушка и закашлялась от хрипоты. — Так у тебя появилась подружка?       — Ты против? — ухмыльнулся Миша и провёл языком по пересохшим губам.       В сложившейся картине не было правильных частей, ней были одни неправильные пазлы: от спавшего под одеялом полотенца с бёдер, до невинно оброненных фраз.       — Просто, я думаю, что тебе...       — Далеко до мужчины? — невесело рассмеялся Миша и, переместив руку на хрупкую талию, прижал девушку к себе так, что она перевернулась набок, и их тела соприкоснулись.       Даша замерла, почувствовав нечто упругое и горячее в районе паха. Что-то касалось её нежной и немного влажной поверхностью, девушка сообразила что это такое и попыталась вырваться из сильных рук, но Миша расценил это как игру и теснее прижал сестру к себе, ловко просунув своё колено между её ног, он раздвинул их шире. Она не успела сообразить, как он оказался сверху, возвышаясь над ней и упираясь твёрдым членом в промежность. Шокированная Даша даже не могла и слова вымолвить, глядя на нависающее над ней тело брата. Он же, тяжело дыша, склонился и прильнул к губам девушки. Не встретив сопротивления, Миша углубил поцелуй и почувствовал, как ему на него ответили. Его рука проскользнула под футболку сестры, и чувственные пальцы слегка сжали сосок, Даша тихо застонала в открытые губы парня, и по его телу мгновенно пронеслась сладостная вибрация. Опьянённый не только алкоголем, но и предметом своих грёз, он, теряя рассудок, прижимался губами к шее девушки, целуя её пылко, страстно, отчаянно, словно боялся, что она растворится, и он так и не успеет показать ей насколько сильно влюблён. А она совершенно забыла, тая от удовольствия, кто именно дарит ей ласку. Словно все рецепторы, отвечающие за наслаждение, разом перекрыли доступ к памяти, стирая слово "брат" от первой до последней буквы.       Миша боялся произнести хоть слово и разрушить всё, о чём мечтал только в самых смелых своих фантазиях. Но даже сейчас ему казалось это нереальным, алкоголь давил отвратительной подушкой сверху, мешая осознать происходящее. Нырнув под тонкое одеяло, он осторожно задрал футболку и провёл языком по затвердевшему соску. Всё это с ним, вроде, уже было и не раз, но сейчас всё, словно по-другому... словно он чувствует по-другому... его тело реагирует по-другому. Нет, не снаружи — внутри. Будто внутри всё переполнено бесконечным счастьем и восторгом, он даже не мог себе представить, что когда-нибудь почувствует что-то подобное.       Девушка зарылась тонкими пальцами в его светлые волосы и тихо призывно постанывала, когда он покусывал её соски и ласкал рукой половые губы через трусики, чувствуя, как те слегка намокли. Он спустился ещё ниже, припав губами к низу живота и скользя по нему мокрыми прядями волос — по телу девушки пронеслась судорога, словно от разряда. Даша тихо выдохнула и выгнулась навстречу ласкам. Миша еле сдерживался, видя как отвечает желанное тело на его прикосновения. Девушка слегка потянула его за волосы, желая вытащить из под одеяла, испугавшись, что его губы скользят всё ниже, и трусики практически готовы попрощаться со своей хозяйкой. Парень осторожно убрал цепкие пальчики со своей шевелюры и скользнул мокрым поцелуем дальше. Ласково, одним ловким, скользящим движением он избавил сестру от ненужного белья и, едва касаясь, поцеловал нежную кожу половых губ. Ноги Даши дернулись, желая соединиться, и стукнули парня по ушам, тот недовольно поморщился, но так и не произнёс ни звука. Обхватив руками бёдра девушки, он зафиксировал их, и с удовольствием отметил, что теперь они лишь подрагивают.       Даша почувствовала внизу лёгкие, едва ощутимые прикосновения языка и закусила губу от удовольствия, сжав руками простынь. Под едва слышимые стоны, он, сделав язык абсолютно плоским, водил им так, чтобы касаться наиболее чувствительных мест всей его поверхностью. Девушка сильнее стиснула кулаки под сладкое "м-м...", которое теплотой разливалось в груди парня. Ради неё он был готов на что угодно, хоть на смерть, а такой пустяк, как доставить ей блаженство, было пределом мечтаний. Он каждую ночь представлял, как она стонет под ним, но так ни разу и не смог вообразить, насколько сильно её стоны могут поднять ему самооценку и будут позволять чувствовать себя мужчиной, а не помешанным на фантазии мальчишкой. Полностью расслабив язык, он мягко и очень медленно провёл им между половых губ девушки, слушая её тихий голос. Слегка захватив кожу вокруг клитора, он массажировал его, не проникая языком внутрь. Даша сильнее подалась навстречу, и он ненадолго остановился, словно играя с ней, не давая получить то, чего так жаждало её тело. Теперь движения его языка проходили в опасной близости с точкой, которая может доставить, как наивысшее наслаждение, так и наоборот — всё испортить. Девушка изнемогала от желания, выгибаясь, словно при ломке, ей хотелось большего, сильнее, быстрее, но язык брата скользил очень медленно, в одном ритме, то и дело ненадолго останавливаясь, словно её оргазм совершенно не входил в его планы. Наконец, когда он понял, что Даша уже на пределе, снова сделал паузу — самую мучительную из всех, что были, и набросился на неё импульсивно, резко, властно — комнату наполнил сладкий, вожделенный стон и... внезапно дверь распахнулась, и включился свет.       — Даш, тебе снился кошмар? Ты так с... — произнесла было мама Миши, зевая, и осеклась. — Ой, ты тут... Прости-прости, ухожу.       Подумав, что племянница занимается самоудовлетворением, Оля решила сбежать. Миша вынырнул над Дашей из под одеяла и, с самодовольной улыбкой, посмотрел ей, в переполненные ужасом, глаза.       — Забыла свет выключить. Уже ухожу, — тётя с закрытыми глазами открыла дверь и пошарила рукой по стене в поисках выключателя, но не найдя его, она на мгновенье распахнула веки. — Миша?..       Слегка припухшие губы парня приоткрылись от шока, но так и не найдя слов, он закрыл рот, всё ещё лёжа на сестре и смотря большими красными глазами на родительницу. Вряд ли он мог осознать всю плачевность этой ситуации из-за плохо соображающего мозга не только от алкоголя, но и от возбуждения. Такой финал не был в списке его невыполненных дел, поэтому парень едва сдерживался, чтобы не попросить маму выйти и не мешать им.       — Мам, я... — парень почувствовал, как ему в грудь упёрлись маленькие тёплые ладошки и пытаются его прогнать без особого результата, он осторожно приподнялся, боясь откинуть одеяло и сел, опершись спиной на стену и прикрыв пах пледом.       Вся картина мгновенно вырисовалась перед глазами Ольги, она чуть в обморок тут же не плюхнулась. Холодно приказав сыну выметаться из комнаты, она с ужасом осознала, что он абсолютно голый. Ей ничего не оставалось делать, как выйти за дверь и там подождать отпрыска, чтобы под надзором уложить его в гостиной. Парень откинул одеяло и молча подошёл к шкафу за нижним бельём. Даша, увидев член в эрегированном состоянии и ни капли не стесняющегося брата, покрылась ровным красным цветом и укрылась с головой. Этот позор она никогда не сможет забыть. Что может быть хуже интима с братом? Только если вас застукает его мать.       Натянув трусы, Миша подошёл к постели и присел на её край, рядом со скрутившимся коконом. Осторожно положив руку сверху, он нагнулся к месту, где по его предположениям, находилась голова.       — Я могу вернуться, когда мама уснёт, — тихо прошептал парень и увидел, как одеяло недовольно зашевелилось. — Ладно, тогда мы можем поехать к тебе, — снова отказ. — Завтра. Я могу остаться у тебя завтра? — лицо парня изменилось, словно в груди его что-то сильно защемило от боли.       По нему было видно, что он сейчас очень напуган, но не тем, что был взят с поличным — его снова вышвырнули, словно грязную собаку. Не хватало только завыть от грусти и одиночества, счастье, которое было практически осязаемо, лопнуло мыльным пузырём.       Из под пледа вынырнула бледная ладошка и толкнула его в бок под слабый шёпот: "Уходи". Парень сполз на пол, опершись на диван, и зарылся лицом в руки — из глаз текли слёзы.       — Если ты сейчас же не выйдешь, то, клянусь, я войду внутрь с отцовским ремнём и выпорю тебя по голой заднице! — за дверью раздался шипящий голос матери, который она боялась повысить, чтобы не разбудить главу семейства, но даже так было ясно, в каком бешенстве находилась Ольга.       Миша поднялся и, выключив свет, вышел из комнаты.       Наступила тишина. Танк сидел на полу, опершись локтями на колени и закрыв руками лицо. На него с состраданием смотрел Фалькон, временами жестикулируя — пм. Вика вытирала слёзы на глазах, словно посмотрела растрогавшую её серию очередного сериала. Миша пялился мне в глаза, открыв рот. На то, что делают остальные мне было плевать, точнее, я не хотела знать их реакцию.       Мару: Так это было правда? То есть это не обрывки сна, это реальность? Какого чёрта ты тогда поддержала маму, что, как только я пришёл, то сразу завалился спать?       Тёмный эльф ходил кругами по своему загону, запустив пепельные пальцы в волосы. Его можно было понять, ещё недавно я сама ему втирала, что он только брат — это табу. Я бы никогда... я бы ни за что... а сегодня выясняется, что я — лгунья. Но та ночь, и правда, была ошибкой. Я не хотела ничего подобного. Это получилось случайно. Я сама заставила себя не вспоминать об этом, прочно похоронив всё в самом дальнем углу своей памяти. И он бы никогда ничего не узнал, если бы не эта грёбаная игра.       Кёта: Я не поддерживала её. Я сама попросила её об этом. Я знала, что ты ничего толком не вспомнишь. Снотворное... помнишь? От него и в трезвом виде бывают провалы в памяти...       Миша открыл рот и задохнулся от возмущения или от моего безразмерного коварства. Если бы я ему об этом рассказала, то это всё равно ничего бы не изменило, кроме того, что мы бы прекратили общаться — ошибка, как я уже сказала.       Мару: Ты хоть понимаешь, каково это?! Ты хоть понимаешь, каково это чувствовать? Ты хотя бы задумывалась, каково быть мной?.. Чёрт! Да тебе же плевать на меня! О чём ты думала, когда позволяла делать это?       Я открыла было рот для ответа, но не нашла слов. Этот вопрос попал в точку. Я не думала. Я ни о чём не думала. Тем более о его чувствах. Я просто поддалась сиюминутному желанию и наплевала на последствия. Но разве я могу ему это сказать? Разве я могу сказать, что мне просто нравилось, что он делал? И плевать я тогда хотела, что это был он. Возможно, я приревновала свою игрушку, когда та вернулась немного потрёпанная — испугалась, что её отберут и позволила то, чего нельзя было.       Кёта: Я не знаю. Давай просто за...       Услышав, что я хочу сказать, Миша громко выругался, не дав мне закончить фразу.       Мару: Ты просто размазала меня... сестрёнка. Как ты можешь, после того, что было, после того, что я сейчас увидел, всё равно втаптывать меня в грязь? Разве там, в реале, я заслуживал к себе такого обращения? Разве там, я причинил кому-то боль специально... по своему желанию... За что ты меня так ненавидишь? Почему, когда я пытался вспомнить и спросить тебя, ты постоянно затыкала мне рот? Если я так ужасен, то для чего держала возле себя?!       По щекам эльфа катились слёзы, в голосе слышался надрыв, а я не знала, что ему ответить. Просто стояла и смотрела, как он мучается. В прочем, как и всегда. Давать наставления и поучать с умным видом куда проще, чем самому отвечать за поступки. Если с первым я справлялась на отлично, то со вторым у меня были большие проблемы. Если кто-то тычет рожей в каку, хочется развернуться и уйти, либо просто забыть об этом человеке. Я с удовольствием посмотрела воспоминания других, ужаснулась от испорченности людей и даже смела требовать объяснений, но когда дело коснулось меня, то мне просто хочется всех послать, кто осуждает меня и не понимает. Понимает... Как можно вообще понять это? Хорошо, понимать не нужно, пусть просто все катятся к чёрту, кому кажется, что я буду объясняться, давясь рыданиями, и просить прощения. К чёрту!       Кёта: Идите все к чёрту!       Снова тишина. Если ещё пару секунд назад Вика пыталась успокоить Мару, то сейчас замолчала и удивлённо уставилась на меня. Что она хочет? Чтобы я извинилась перед ней? Да плевала я на неё и всех её фанатов. Какая Вика молодец, прямо и не подкопаешься к ней. С какой стороны не поверни — идеал! А Даша — козёл отпущения. Ничего не умеет, ничего не знает, тупая, бесполезная, эгоистичная тварь.       Я не заметила, как по щекам стали течь слёзы, но не потому, что мне было грустно — я злилась на себя, на свою зависть, на свою глупость, но всё равно не могла ничего исправить, поэтому ненавидела всех присутствующих. Если я вернусь домой, то оборву все связи — не хочу никого из них знать. Никого!       Я отошла в дальний угол в момент, когда в облаке возникло новое воспоминание, я уже не стала в него вникать, просто легла на каменные плиты, отвернулась ото всех, закрыла глаза и положила руки на уши, чтобы приглушить звуки. Слёзы медленно катились по переносице и виску. Почему всё в этом мире причиняет только боль?       Со мной никто не пытался заговорить, никто не пытался утешить — все были заняты созерцанием воспоминаний остальных членов пати. Несколько раз я слышала повышенные тона, когда снова начинались разборки и выяснение отношение на тему "а можно ли так поступать, а не моральный ли ты урод?", но меня это совершенно не волновало. Сжавшись в маленький комочек, я тихо лежала в своей секции, пытаясь раствориться в воздухе. Было бы здорово стереть память и остальным...       Создатель: Отдых закончен, дети мои! Вторая волна!