Эффект первого впечатления

С приездом Марджори Дурсль на Тисовую улицу, казалось, весь город впал в какой-то плохо скрываемый траур. Солнечный зной сменился на чугунного цвета тучи, а дождь, практически затопивший холеные газоны, не прекращался вот уже целый день. Крупные капли барабанили по стеклу, нервируя тетю Петунию, которая накануне до блеска отполировала садовых гномов и очистила от грязи подъездную дорожку, а вот Гарри, напротив, находил в дожде свое спасение: можно было просиживать сутки в комнате, листая уже выученную наизусть «Историю квиддича», слушая новости (благо Дурсли все время смотрели телевизор на максимальной громкости) и просто отсыпаясь. Если бы Гарри только знал, насколько он ошибался. Протиснув чемоданы в коридор, дядя Вернон, мокрый с ног до головы, разъяренно позвал племянника, и впихнув ему старомодный саквояж из коричневой кожи, пробухтел: - Отнеси в гостевую комнату. И поживее! Не став спорить, Гарри, согнувшись под тяжестью саквояжа, потащил его наверх и тут же понял, почему дядя Вернон так спешил его спровадить. Тетушка Мардж, прижимая к груди сварливого вида бульдога, боком протиснулась в проход и, швырнув сумки на пол, брезгливо отряхнула твидовый пиджак от капель дождя. О том небольшом инциденте с надуванием сестра дяди Вернона естественно не помнила, однако это не помешало ей взглянуть на худую фигуру Гарри с неким остервенением и, скривив губы, пробасить: - Опять ты? - Опять, - сказал Гарри. - Что за неблагодарный тон, мальчишка? – рявкнула тетушка Мардж. – Вернон и Петуния столько сделали для того, чтоб ты не беспризорничал в подворотне…Петуния! Завидев невестку, тетушка Мардж и думать забыла о Гарри и, едва не повалив подставку для обуви, понеслась обнимать миссис Дурсль. Дядя Вернон, перехватив покрепче чемодан, сощурил глаза, словно ожидая от племянника какой-нибудь гадости, и одними губами прошипел слово - «молчи». - А где мой маленький Дадлик? – обняв невестку, громко спросила тетушка Мардж. – Где мой зайчик? Дадличек, масенький мой, не стой под дождем, заходи в дом! Гарри, не зная, как сдержать истерический смех, невольно выдавил из себя кривую улыбку, но прежде чем ее завидела гостья, поспешил подняться в гостевую комнату, чтоб оставить там саквояж. Радостные крики внизу оповестили о том, что тетя Мардж опять вовсю тискает Дадли за толстые щеки, поэтому, не желая лишний раз выслушивать в свой адрес едкие подколы и придирки, Гарри, как мог, задержался наверху, уже думая распаковать поклажу гостьи, чтоб хоть как-то оттянуть время. Благо до обеда о нем никто и не вспомнил, разве что бульдог по кличке Злыдень, любопытно заглядывающий в комнату своей хозяйки. Когда дядя Вернон гаркнул имя племянника и одним взглядом дал понять, что во время обеда ему бы лучше вообще притвориться невидимым, Гарри прошел в столовую и, заняв место на углу стола, рядом с Дадли, одутловатое лицо которого было перепачкано светло-бордовой помадой тетушки. Сидя на широком стуле, тетя Мардж уже делилась своими возмущениями по поводу поездки в Лейк-Дистрикт, а Петуния Дурсль уже выставила на стол бесчисленные салаты. Дядя Вернон зашел в столовую последним с бутылочкой бренди. - Налить тебе, Мардж? - Плесни чуток, - согласилась гостья. – Петуния, я в восторге, все выглядит ужасно аппетитным! Я ведь готовлю только полуфабрикатную гадость из магазинов, уже и забыла, как пахнет запеченный окорок! Вяло ковыряя в тарелке, Гарри был рад, что семейка не обращает на него никакого внимания. Тетушка Мардж, прихлебывая бренди, с удовольствием делилась своим неудовольствием по поводу, собственно говоря, всего: по поводу погоды, цен в магазинах, налогов, своей соседки, судя по всему, не очень довольной ее собаками. А когда тетя Петуния дождалась своего звездного часа и возмущенным тоном поведала недавнюю новость о том, что «на Дадли напал какой-то хулиган, а полиция обвинила ее несчастного сыночка в нападении», паршивый характер тетушки Мардж достиг своего апогея. - Вот же тупоголовые мерзавцы! – раскатисто воскликнула тетушка Мардж, сжав в руке вилку. – Врут и не краснеют! - Так я и знал, что Мардж согласится с нами, - заметил дядя Вернон. - А как иначе, Вернон? Как иначе? – Тетушка Мардж умаслено взглянула на любимого Дадлика, уплетающего второй кусок лазаньи, и повернулась к брату. – Этим уродам только и нужно, что обвинить во всех грехах нормального человека, в то время как настоящий преступник будет расхаживать по улицам. Это система, Вернон, проклятая система. - Так самое интересное, мало того, что обвинили Дадлика, - жадно схватилась за тему миссис Дурсль. – Нам еще начали доказывать, что ему нужна помощь психоаналитика. - Петуния, будто ты не знаешь этих продажных гадов, - покачала головой Мардж. – На что они надеются? На то, что Дадлик почеркает пару тестов и неожиданно окажется невменяемым? Придурки, что с них взять. - Они потребовали, чтоб к специалисту отправили не только Дадли, - сказала тетя Петуния и незаметным, как ей показалось, взглядом указала на Гарри. Тетушка Мардж поправила пышный воротник блузки и, сделав большой глоток бренди, взглянула на Гарри, как на таракана. - Ну, не скажу, что здесь они были так уж неправы, - буркнула она. – Вот уж кому нужен психоаналитик, а лучше – хороший психиатр. Гарри едва удержался, чтоб не закатить глаза. Вместо этого он уткнулся в тарелку со свекольным салатом. - Ну что, как тебе лечение? – издевательски спросила тетушка Мардж, повернув круглое лицо к Гарри. – Доктор небось хорошенько прохаживается по твоим мозгам? Дядя Вернон, выглянув из-за ее спины, чуть нахмурил брови. - Да, тяжело было высидеть первый сеанс, - протянул Гарри, старясь, чтоб его голос звучал убедительнее. – Доктор говорит со мной, как с больным. Дядя Вернон благосклонно кивнул. А тетушка Мардж, громко хохотнув, резко опустила тяжелую ладонь на стол. - А как ему говорить с тобой? – прогнусавила гостья, вытерев губы салфеткой. – Все правильно. Тут и полиция, и доктор, все правы. Вернон, я говорила тебе, что мальчишка – больной на голову? - Говорила, Мардж. - Пожалуйста, - кивнула тетушка Мардж. – Получите и распишитесь. Я уверена, что случай очень запущенный, будь моя воля, я бы сразу отдала паршивца или в приют, или в клинику. Вернон, Петуния, вы просто святые люди, такую ношу на себя взвалить. А ты, гаденыш, не ухмыляйся, запомни этих добрых людей, они из тебя человека пытаются сделать, а то был бы уже, как твой папаша, прости Господи. Почуяв нехорошее дежавю, Вернон и Петуния нервно переглянулись, а Дадли так и замер, с вилкой во рту. Но министерство магии прекрасно выполнило свою работу, и тетушка Мардж не помнила ровным счетом ничего из того самого вечера, когда ей пришлось сыграть роль воздушного шара. А вот остальные Дурсли помнили все в мельчайших подробностях, и, разом обеспокоенно взглянув на Гарри, они явно занервничали. - Иди к себе, живо, - прошипела тетя Петуния, когда Мардж, сюсюкаясь со своим бульдогом, отвернулась. Гарри благодарно кивнул и поспешил к лестнице. - А вообще все дело в генетике, - спустя пару минут продолжала тетушка Мардж. – Как и у собак: если сука бешеная, то щенков надо сразу топить… Не хочу ничего плохого говорить о твоей родне, Петуния, но, сама знаешь, сестра у тебя была… не дай Бог. * * * - Значит, приехала тетушка? И ты, я вижу, не очень доволен, - заметила доктор Ли, закинув ногу за ногу. - Если бы вы послушали ее хотя бы минуту, то сами бы бежали на другой конец города, - заверил ее Гарри. Пребывание тетушки Мардж в доме номер четыре заставило Гарри ждать утро четверга больше, чем первое сентября. Почти что вылетев из дома не дожидаясь пока горячо любимая родственница спустится к завтраку, Гарри быстро дошел до одной из немногих многоэтажек Литл-Уингинга, и, поднявшись на восьмой этаж, робко постучал в дверь уже знакомого кабинета Шарлотты Ли. Доктор Ли, одетая в очень ей подходящее платье сливового цвета, выглядела посвежее, чем в их первую встречу. Характерный запах перегара, который так запомнился Гарри, сменился тонким ароматом парфюма, а синяков под глазами как не бывало. «Наверное, она не работает в среду» - подумал Гарри, будучи уверенным, что весь вчерашний день доктор благополучно проспала. - Чем именно тебя нервирует тетушка Мардж? – Голос психоаналитика вырвал Гарри из раздумий. – Своим поведением или фактом того, что она – родственница твоего дяди? - И тем, и тем, - ответил Гарри, сжимая руками диванную подушку. – Она совершенно не следит за своим языком, иногда мне кажется, что она специально репетирует все свои гадости перед тем, как высказать их мне. - Знаешь, я в какой-то мере тебя прекрасно понимаю, - произнесла доктор Ли. - У вас тоже есть такая тетушка? - У меня такая свекровь. - Вы замужем? – изумился Гарри, впрочем, не понимая, что так его удивило, поэтому тут же смутился. Шарлотта Ли улыбнулась, поняв смятение парня. - Я была замужем, а свекровь как раз была одной из причин, из-за которых я говорю о своем браке в прошедшем времени, - пояснила она. – Это была совершенно отвратительная женщина, изо рта которой в мой адрес постоянно лились потоки оскорблений и язвительных замечаний. - И как вы терпели это? - Знаешь, Гарри, озлобленные люди – это глубоко несчастные люди, - сказала доктор Ли. – Моя свекровь была одинокой незамужней женщиной преклонных лет, у которой одна забава – оскорбления и хамство. И если это радует ее, я готова была потерпеть, чтоб потом ответить ей добрым словом. - Добрым словом? – почти ужаснулся Гарри, только представив, каково это, любезничать с тетушкой Мардж. - Доброта может ломать даже самые прочные ледяные стены, - сказала психоаналитик. – Я не советую тебе после нашей беседы вернуться домой и начать широко улыбаться тетушке. Сначала попробуй просто не слышать ее, поверь, это возможно. Пей чай, пока не остыл. Гарри придвинул к себе очень большую чашку пастельно-сиреневого цвета, напоминающую скорее супницу, и сделал маленький глоток бергамотового чая. Напротив доктора Ли стояла почти такая же чашка, но только нежно-желтая, а саму женщину почти литровая в объеме емкость не смущала. Помешивая ложечкой чай, психоаналитик подняла на Гарри свои лучистые карие глаза. - В прошлый раз я задала тебе небольшое домашнее задание, - добродушно произнесла она. – Ты думал над тем, что можешь рассказать мне о школе? - Да, - не соврал Гарри. – Но мне легче отвечать на ваши вопросы, чем говорить сплошным текстом. - Как угодно, - кивнула доктор Ли. – В прошлый раз ты говорил, что учишься в школе имени святого Брутуса. Скажи мне, что тебе интересно? - В плане предметов или самой школы? - В плане предметов. - Проще сказать, что мне не нравится, - ответил Гарри. – Мне интересны все предметы, кроме истории и химии. Всю ночь перестраивая Хогвартс на магловский лад, Гарри мысленно поблагодарил себя за то, что не махнул рукой на эту затею: кто знает, как бы отреагировала Шарлотта Ли, услышав жалобы парня на историю магии и зельеварение. - Это неплохо, - сказала доктор Ли. – Я ожидала, что список нелюбимых предметов будет куда длиннее. Но скажи, что не так с этими предметами? Тебе неинтересно сидеть на этих уроках? - Предметы сами по себе интересные, - пояснил Гарри. – Но преподаватели их портят. Историю преподает нуднейший тип, который, кажется, не замечает, что перед ним сидят ученики, поэтому от одного только голоса преподавателя, мистера Бинса, я засыпаю. Ничего не могу с собой поделать. Доктор Ли косо усмехнулась. - А химия… ну это вообще отдельная история, - протянул Гарри. – Очень сложный предмет, но не в этом суть. Дело в преподавателе. - Он скучный? - Он злобный. У нас взаимная неприязнь с самого моего первого дня в школе. - У каждого учителя около сотни учеников за день, - произнесла психоаналитик. – Почему под раздачу немилостей попал именно ты, как думаешь? Гарри задумался. - Профессор Снейп в принципе всех учеников из нашего класса за людей не считает, - проговорил он. – Он – классный руководитель параллельного класса, а мы с ними вечно соперничаем. Поэтому весь урок мой класс слушает, какой он безмозглый и неуправляемый. И это не говоря об оценках, которые мы получаем. - Обычно учителя, хорошие учителя, не срывают гнев на ребятах из другой параллели. - Вот-вот, хорошие учителя, - подчеркнул Гарри. – Я не понимаю вообще, что Снейп делает в школе, если ему только тюремным надзирателем работать. Доктор Ли что-то черкнула в блокноте. - Понимаешь, Гарри, стопроцентно плохих людей нет, - сказала она, повертев ручку в руках. – Ты можешь не понимать этого в силу возраста, вполне естественно, что ты чувствуешь неприязнь к кому-то. Но, подумай, неужели у профессора Снейпа нет ни одной положительной черты? - Он отлично знает свой предмет, - машинально ответил Гарри. – И… И чуть было не ляпнул, что несколько лет назад именно Северус Снейп спас его от падения с метлы, в то время как заикающийся профессор Квирелл заклинанием силился покалечить ловца гриффиндорской команды. - И, пожалуй, все, - выкрутился Гарри, не сомневаясь, что эта пауза не осталась незамеченной. – Мне правда сложно сидеть на его уроках, иногда я просто хочу разбить ему все колбы о голову. - Не буду грузить тебя речами о том, что учителя – хорошие люди, а ты немного не прав насчет такого категоричного отношения к профессору Снейпу, - пообещала доктор Ли. – Но кое-что мы все же проверим. Скажи, насколько по шкале от одного до десяти ты оцениваешь характер своего химика? Гарри снова призадумался. Учитывая все снятые баллы с Гриффиндора, отношение к гриффиндорцам и к нему в особенности, безупречные талант зельевара и доверие директора Хогвартса, Гарри, поколебавшись, ответил: - На четверку. - А тетушку Мардж какой оценкой наградишь? - Единицей, - не задумываясь, выпалил Гарри. - Вот теперь задумайся, Гарри, - заискивающе произнесла доктор Ли. – Каждый раз, когда ты чувствуешь ненависть, глядя на профессора Снейпа, представь, что все могло бы быть хуже и на его месте стояла бы твоя тетушка Мардж, характер которой ты оценил еще ниже. Гарри вздрогнул от одной лишь мысли. Если Снейп просто шипел гадости и снимал баллы, то тетушка Мардж не побрезговала бы швырять в него ингредиентами для зелий и окунать головой в кипящие отвары за каждый косой взгляд! - Я тебя уверяю, тебе будет куда проще смотреть на своего учителя, - подбодрила его доктор Ли. – А саму тетушку ты пока игнорируй, хоть это и не по-родственному звучит. И она поймет, что все ее нападки никому не интересны. Гарри откинулся на спинку дивана, чувствуя себя совсем обессиленным. Доктор Ли задумчиво промурлыкала себе под нос какую-то мелодию, пока писала что-то в блокноте, дав парню возможность чуть-чуть отдохнуть. - Задание на следующий сеанс, - сказала она, закончив писать. – Рассказать о своих друзьях. И, конечно, об успехах во взаимоотношениях с тетушкой. Гарри взглянул на часы и обнаружил, что у него осталось еще около получаса. Но доктор Ли уже захлопнула блокнот и встала с кресла. - Нет-нет, сеанс еще не закончен, - словно читая мысли Гарри, возразила психоаналитик, что-то достав из картонной коробки, стоявшей у телевизора, в дальнем углу кабинета. – Я вижу, что ты устал, поэтому больше не буду выносить тебе мозг расспросами. - Вы не выносите, - смутился Гарри. - В любом случае, такая терапия тебе понравится больше, - пообещала доктор Ли. – Иди сюда, Гарри. И, к его величайшему удивлению, протянула Гарри…джойстик. Компьютерная приставка была у Дадли – подарок от родителей на двенадцатый день рождения, но Гарри и в голову не пришло бы ее и пальцем тронуть, иначе скандала не избежать. Сейчас же психоаналитик, взрослая женщина, подключив заветную мечту детства к компьютеру, приглашала его поиграть с ней в виртуальный футбол. Если бы Дадли узнал об этом, точно бы захлебнулся слюной от зависти. - Если вы, доктор Ли, хотите расположить меня к себе, - чуть насторожено сказал Гарри, сев рядом с ней. – То у вас это отлично получается.