Эффект первого впечатления

Гарри, о чем ты думаешь? После твоего последнего письма меня едва не хватил удар. Нет, ни в коем случае не смей сбегать от маглов и останавливаться в Косом переулке! Это было бы слишком опасно и двумя годами ранее, что уж говорить о настоящем времени, когда Волан-де-Морт набирает силу и оставляет своих соратников повсюду. Я очень надеюсь, что ты пошутил, а если нет, то Бога ради, не надо искать дополнительных проблем и опасностей на свой зад, потому что я начинаю думать, что у тебя началась адреналиновая ломка. Что касается ответа на твой вопрос, могу сказать, что знаю я не больше твоего. Дамблдор вечно где-то пропадает, а если и пишет своим ближайшим союзникам, то очень лаконично. Он обеспокоен, это видно, но что творится в его гениальной голове я не знаю. Думаю, он хочет разобраться с Фаджем, хотя, как по мне, этот тупой слизняк уже принципиально не слушает Дамблдора. Если хочешь сберечь нервы и время, мой тебе совет, не читай «Пророк». Кроме бредовых статеек о «маразматике Дамблдоре» и «маленьком вруне, жаждущем привлечь к себе внимание» ты ничего там не прочитаешь. Пожалуйста, не делай глупостей. Напиши мне сразу же, как получишь письмо, я хочу знать, не поразил ли твою голову очередной «гениальный» план. Бродяга Сириус редко писал такие длинные письма, обычно ограничиваясь лишь парой предложений. Пожалев о том, что пару недель назад написал крестному о запланированном побеге с Тисовой улицы, Гарри достал перо и пергамент, направил свет лампы на письменный стол и крепко задумался. Что же с тобой случилось, Сириус? Недолгое знакомство с ним окончательно и бесповоротно убедило Гарри в том, что друг его отца – такой же сорвиголова, воспринимающий любую возможность риска, как вызов. Но сейчас сложилось такое впечатление, что крестный писал письмо под диктовку ответственной и осторожной до педантичности Гермионы Грейнджер или, что более вероятно, под пристальным взглядом Молли Уизли. Нет, понятно что Сириус волнуется за него, особенно после того, чем закончился пресловутый Турнир Трех Волшебников – именно это и стало основным объяснением тревожных ноток в письме, по крайней мере, Гарри больше не знал, как это объяснить. Но чем дальше заходил летний зной на Тисовой улице, чем больше газет было прочитано и чем больше не особо обнадеживающих писем получено, тем больше Гарри задавал себе вопросов. Чем занят Дамблдор, о чем он думает? Что сам Гарри вообще делает здесь, в сонном магловском квартале? Неужели в Косом переулке опаснее, чем здесь? Почему Сириус беспокоится о том, что за барной стойкой в «Дырявом котле» может прятаться Пожиратель смерти, но в голову ему не приходит, что в зарослях розовых кустов тети Петунии этот самый Пожиратель смерти может сидеть куда дольше, не боясь быть замеченным? Гарри покачал головой, отгоняя тревожные мысли. Не успел он обмакнуть острие пера в чернильницу и вывести на шершавом пергаменте хотя бы букву, в коридоре послышались тяжелые шаги, которые, если бы не грохочущий стук каблуков, явно могли бы принадлежать дяде Вернону. Единственная радость от долгожданных писем была лишь в том, что читая их и обдумывая содержание, у Гарри совершенно вылетал из головы тот факт, что грузная собачница тетушка Мардж гостит в доме номер четыре. Спустившись на первый этаж скорее для того, чтоб краем уха послушать утренний выпуск новостей, нежели чтоб обрадовать себя уничтожающими взглядами родственников. Дядя Вернон сидел в широком кресле, оббитом велюром кресле, и, гневно сверля взглядом ведущего новостей, что-то шипел себе под нос, отчего его моржовые усы вздымались, как под дуновением вентилятора. Завидев племянника, мистер Дурсль прищурил маленькие глаза еще сильнее. - Ты что здесь делаешь? – проскрипел он. – Петуния позовет тебя к завтраку, нечего бродить здесь просто так. - Я слушаю новости, - упрямо ответил Гарри. - Перестань, или я выбью эту дурь из тебя! – проревел дядя Вернон, но, спохватившись, взволнованно насторожился. - Вернон, что ты кричишь? – послышался из кухни голос тетушки Мардж. – Мальчишка снова действует тебе на нервы? Честное слово, мне кажется, что он хочет просто довести всех нас до белого каления… - Быстро иди к себе, - прошипел дядя Вернон, не переставая буравить племянника взглядом. – Не зли тетушку! - Как только досмотрю новости, - пообещал Гарри. Однако само провидение, казалось, было против этого решения. Диктор вещал о каких-то бредовых событиях, никак не связанных с восстанием Волан-де-Морта, дядя Вернон заглушал голоса корреспондентов своим недовольным сопением, бульдог Злыдень несколько раз запрыгивал на диван и лаял на голубей, сидевших на подоконнике, а в завершении неприятностей, Марджори Дурсль вошла в гостиную, поставила свою чашечку с чаем на отполированный журнальный столик и при виде Гарри омерзительно скривилась. - А ты что здесь делаешь? Кажется, она задавала этот вопрос каждый раз, когда видела Гарри в этом доме, словно не могла поверить, что Вернон и Петуния до сих пор его не выпроводили куда глаза глядят. - Смотрю новости, - стиснув зубы, произнес Гарри. - Ишь ты, новости он смотрит! – прогнусавила тетушка Мардж, отхлебнув чаю. – Какой нормальный парень твоего возраста интересуется новостями? Дадлик-то даже не знает, по какому каналу их передают! - А что ему еще делать? – закатил глаза дядя Вернон. – Лучше уж пусть новости смотрит, чем топчет клумбы. - Не скажи, Вернон. Ох, лучше б он шлялся где-то, глаза б мои его не видели. Не удивлюсь, если у мальчишки совсем нет друзей, а если и есть, то они наверняка закоренелая шпана. Неизвестно что увидел в глазах племянника дядя Вернон, но с беспокойством сжал подлокотники кресла и тут же перевел тему в русло слишком громкой музыки из дома напротив. А когда тетушка Мардж с жадностью подхватила нить разговора, дядя Вернон блеснул глазами и прошептал: - Помоги тете Петунье на кухне. Такому заявлению Гарри оказался несказанно рад, потому что общество Марджори Дурсль угнетало его и заставляло думать о Непростительных заклятиях, выученных на четвертом курсе. Не сказать, что с тетей Петунией было легче и приятнее сидеть, но по крайней мере она постоянно молчала, поджав губы. Вот и сейчас, усадив Гарри на стул в углу сияющей чистотой кухни, тетя Петуния поставила перед ним огромную миску яблок, которые ему предстояло порезать для пирога. «И как это вы, тетушка, доверили мне нож?» - мысленно усмехнулся Гарри, молча принявшись за работу. Громкий голос тетушки Мардж было слышно даже в другой комнате, что начинало порядком нервировать Гарри. Сделав глубокий вдох и, с остервенением вонзив лезвие ножа очередное яблоко, он попытался построить мысленный барьер, защищающий его сознание от этого грубоватого голоса, но тот рассыпался вдребезги практически сразу же. «Озлобленные люди – это глубоко несчастные люди» - эхом прозвучал у парня в голове голос доктора Ли. – «Не спеши развешивать ярлыки, Гарри». Могла ли психоаналитик ошибиться? Язык не поворачивался назвать тетушку Мардж несчастной, что было весьма некстати. Возможно, жалея ее, Гарри мог бы более спокойно переносить присутствие гости в доме. «Если так все пойдет, то представляя вместо Снейпа тетушку Мардж, я рискую искренне полюбить и самого Снейпа, и зельеварение» - подумал Гарри, продолжая нарезать яблоки. – «Доктор Ли знает, что говорит». Высыпав дольки яблок в салатницу, Гарри вдруг так и замер с ножом в руках, что очень насторожило тетю Петунию, натирающую свиной окорок чесночным соусом. Если теория о том, что представляя тетушку Мардж вместо Снейпа, действительно помогла Гарри вспоминать профессора без нервной дрожи, возможно ли спокойно реагировать на саму Мардж, представляя вместо нее кого-то, кто по сути еще хуже чем она? «И кого же так наказала природа, сделав еще хуже тетушки Мардж?» - подумал Гарри. – «Драко Малфой?» Само представление того, что согласно теории замены одного зла на другое, более «злое зло», белобрысый отпрыск древнего рода сидит сейчас в гостиной и обсуждает с дядей Верноном проклятых детишек, взрывающих петарды, заставила Гарри прыснуть от смеха и снова насторожить тетю Петунию. Нет, Малфой явно не подходил на эту роль. У Малфоя есть хоть какие-то хорошие стороны. «Гарри, ты сейчас уверяешь себя в том, что Драко Малфой вовсе не такая сволочь, как тебе кажется!» - Кажется, Гарри вступил в серьезный спор с каким-то своим эго, разбирающимся в психологии не хуже Шарлотты Ли. – «Остановись!» А если серьезно? Драко хитер, хитер – значит умен. В тетушке Мардж же одна извилина, и та направлена на мощные голосовые связки. Время тянулось очень медленно, минутная стрелка неумолимо долго ползла от цифры к цифре, но, взглянув на часы, Гарри с удивлением обнаружил, что думая над кем-то более мерзким, чем тетя Мардж около двадцати минут, он успел порезать все яблоки. Вызвавшись почистить фасоль, чем привел в неподдельный шок тетю Петунию, Гарри снова вслушался в голос сестры дяди Вернона и снова улетел куда-то в свои мысли. «Хуже Мардж только Волан-де-Морт» - Таковым было конечное решение. – «Различие лишь в том, что в Волан-де-Морта можно запустить пару заклятий, а в тетушку – нет». И снова, представив вместо одутловатой физиономии гости узкое, почти что змеиное лицо Темного Лорда, Гарри вздрогнул, и, отогнав воспоминания о кладбище, сжал в руке стручок фасоли. «Да ну, тетушка Мардж не так плоха» - тут же уверил себя Гарри. – «У нее же масса достоинств». Интересно каких? А что он реально знает об этой крикливой родственнице? Марджори Дурсль, живет в коттедже на окраине Честера с дюжиной бульдогов. Насколько Гарри знал, эта женщина, славившаяся своим скверным нравом на весь город, никогда не была замужем (что не удивительно), не имела детей, слышал из обрывков разговоров, что из друзей у нее только престарелый полковник Фабстер, приглядывающий за ее собаками. Единственные родственники – Дурсли, живут за сотню миль, скорей всего, Мардж очень скучает по брату, невестке и, конечно же, племяннику, которого заваливает подарками. Ей уже за пятьдесят, а кроме бульдогов, редких визитов на Тисовую улицу и громогласных возмущений по поводу всего сущего у нее и радостей-то нет. Внезапно Гарри почувствовал нескрываемую жалость к этой тучной женщине, как раз поливающей его потоком брани в гостиной. Сердце как-то сжалось, а эта отвратительная во всех смыслах женщина, уже почему-то не казалась Гарри врагом номер один. Наверное об этом и говорила доктор Ли. Он поспешил возненавидеть, пусть и небеспричинно, тетушку Мардж, но никогда не задумывался над тем, что, может, сама жизнь вытесала из нее ту сварливую грубиянку. Тетя Петуния забрала у племянника очищенную фасоль и отправила его из кухни, сделав кулинарное шоу по телевизору погромче. Прошмыгнув на лестницу, Гарри поймал злобный взгляд недовольной Мардж, но тут же поймал себя на том, что не чувствует и доли того раздражения, которое испытывал чуть больше часа назад. Быстро улыбнувшись тетушке в ответ, парень поспешил подняться на второй этаж и закрылся в комнате. * * * - Петуния, как же вкусно! – произнесла тетушка Мардж, отломав вилкой кусочек от румяного яблочного пирога. – Каждый раз как ем твою стряпню, понимаю, что Вернон попал в хорошие руки. Тетушки рассмеялись, даже дядя Вернон гоготнул сквозь усы. Отставив тарелку, Гарри пошел к дивану и, усевшись, вновь попытался сосредоточиться на вечерних новостях. За столом в очередной раз обсуждали «несправедливый и варварский» арест Дадли, видимо, эта тема стала такой же излюбленной, как тема о «диком и неуправляемом Гарри», поэтому, на этот раз, едкие комментарии не мешали Гарри смотреть телевизор. Но кое-кто все равно его отвлек. Старенький угрюмый бульдог Злыдень, урча и пуская слюни на обивку, с трудом вскарабкался на диван и, обнюхав руку Гарри, чуть махнул коротким хвостом. Гарри не шевелился, слишком хорошо знал характер этой собаки, частенько кусающей и рычащей на него. Каково же было удивление парня, когда Злыдень умастился рядом и, положив голову на его бедро, закрыл глаза и начал пускать слюни уже на джинсы Гарри. «Неужто знак?» - подумал Гарри, осторожно почесывая бульдога за ухом. И, судя по тому, что Злыдень даже не зарычал, Гарри согласился со своим же вопросом.