"Всего сильней твоих отрава глаз, Зеленых глаз, в которых свет моей души погас. Попытка влиться в них не удалась - нить прервалась".
(с) Шарль Бодлер
Он опоздал всего лишь на мгновение, но этого оказалось достаточно: лезвие секиры прошло сквозь доспех легко, словно бы это было масло, а затем столь же легко пронзило и плоть. Специально ли он пропустил удар, или противник оказался сильнее и быстрее? Он и сам не знал. Меч выскользнул из холодных пальцев и звонко бряцнул о каменный пол. Рыцарь смерти пошатнулся и медленно сполз на землю, оставляя на стене темно-красный, почти черный даже след. Ничего не изменилось - не было ни боли, ни страха - просто он вдруг понял, что не сможет встать, взять меч и продолжить бой. Язык словно прилип к нёбу, не позволяя прочитать убийственное для противника заклинание или хотя бы унять кровь, струившуюся сквозь прорехи в иссиня-черном саронитовом доспехе и собиравшуюся в лужицу под телом. Он чувствовал, как вместе с кровью его покидала та злая темная сила, что наполняла прежде тело, и бесполезно было зажимать рану рукой - она просачивалась сквозь пальцы, оставляя рыцарю смерти лишь могильный холод, к которому тот так и не смог привыкнуть. Орк, обрушивший на него тот роковой удар, довольно ухмыльнулся и, наклонившись над поверженным противником, резким движением сорвал синюю атласную ленту, повязанную у того на плече. Раненый дёрнулся, словно получил еще один смертельный удар, и из-под полуприкрытых век хлынул холодный голубоватый свет. Он из последних сил протянул руку, то ли пытаясь всё же добраться до противника, то ли желая отобрать назад этот жалкий трофей, но орк лишь грубо оттолкнул его и, скомкав ленту в кулаке, широким и в то же время почти нежным движением стёр кровь с лезвия своей секиры. Затем он брезгливо отбросил измазанный черной кровью клочок ткани в сторону и шагнул назад к своей группе. По мере того, как магия Плети, всё это время поддерживавшая жизнь в теле, оставляла умирающего, начинали неожиданно возвращаться отголоски эмоций, чувств и воспоминаний, оставленные и забытые во имя служения Господину. Заныли вдруг раны, полученные в последнем сражении - не приглушенно, как раньше, а так, словно бы он всё ещё был живым. А потом он услышал шаги. Рыцарь смерти поднял голову и увидел сияющую фигуру, скользнувшую ему навстречу. Ее очертания казались ему знакомыми, и он попытался сфокусировать взгляд, желая разглядеть ее, но всё плыло перед глазами. Он видел золотисто-рыжие волосы, струившиеся по хрупким плечам, и край небесно-голубого платья - точь-в-точь как та лента, которую она когда-то повязала ему на рукав, как своему чемпиону, и которую он продолжал носить даже теперь. Она подошла ближе - легкая и невесомая, словно морок, - и склонилась над ним. Ее лицо будто вынырнуло из тумана - и рыцарь смерти узнал тоненькую эльфийку-жрицу, еще недавно глядевшую на него с таким недоверием. Ту, которую он чуть позже без малейших колебаний пытался убить. Ту, которую он принял сейчас за другую. Он понял, что ошибся: "Это была не ты. Тебя я потерял навсегда". Девушка опустилась на колени, заглядывая ему в глаза, и рыцарю почудилось, что он видит в них... жалость? Нащупав непослушными пальцами ледяную рукоять меча, он молча вложил ее в ладонь жрицы: сил на то, чтобы говорить, уже не осталось. Поджав губы, девушка лишь кивнула. Он ощутил тепло ее руки, а затем - легкую прохладную ткань атласной ленты под своими немеющими пальцами, и его бледные губы тронула слабая улыбка: он понял, что это. В следующий миг холодное лезвие рунного клинка обожгло его горло, и, уже проваливаясь в темноту, рыцарь смерти вдруг остро ощутил радость своего темного меча, отозвавшуюся тягучим сладостным чувством во всем теле: рунный клинок наконец утолил жажду - кровью своего господина. Призрачное синеватое свечение, лившееся из-под прикрытых век рыцаря смерти, угасло. _________________Музыка: Twelve Titans Music - Dust and Light