7.
Большую часть дня я провожу в Берлинской картинной галерее и Музее современного искусства, потом бесцельно шатаюсь по улицам города, пару раз зависаю в кафешках, только чтобы согреться, потому что денег катастрофически мало, и все, что я могу себе позволить, – чашка крепкого ароматного эспрессо. Старательно игнорирую манящие витрины магазинов и даже успеваю полюбоваться на остатки Стены, расписанные граффити всех мастей. Я делаю фотографии – сотни фотографий. Пожалуй, мой Никон – единственная по-настоящему ценная вещь, которой я владею. Ифань звонит каждый час. Интересуется, как провожу время, не голоден ли, не замерз ли, где я и куда направляюсь. Возможно, столь нарочитое внимание должно раздражать, но мне почему-то безумно приятно слышать его глубокий взволнованный голос, знать, что он думает обо мне, понимать, что он рядом. По крайней мере, мы в одной стране и в одном городе. И это уже делает меня счастливым. -Может быть, встретимся? – предлагает он. – Я закончил на сегодня, и совершенно свободен. Мы могли бы куда-нибудь сходить вместе. Я смотрю на часы. 18.12. Не поздно, но я чувствую, что промерз до костей. Конец октября, а на мне лишь легкая куртка, кеды и тонкий свитер. Серое осеннее небо не предвещает ничего хорошего. Скорее всего, будет дождь. -Ифань, я… - пытаясь казаться как можно более беззаботным, начинаю фразу. Но зубы предательски стучат. -Где ты? – не дослушав, перебивает он. -Где-то на Фридрих-штрассе… - оправдываться нет смысла. -Понял, сейчас буду! – он сбрасывает звонок. А я стою как идиот, не понимая, двигаться ли мне куда-то или оставаться на месте. Поэтому я просто медленно бреду вдоль улицы, высоко подняв воротник, вжав голову в плечи и спрятав руки в карманы. Что за напасть? Почему так холодно? -Садись в машину, - спустя 5 минут передо мной тормозит белый мерседес. – Быстро! -Как ты меня нашел? – искренне удивляюсь, падая на заднее сиденье рядом с Ифанем. -Неважно, - он сжимает мои ледяные пальцы в ладонях и старательно растирает каждый. -Телефон? – догадываюсь я. – Ты за мной следишь? Он поднимает на меня свой бездонный темно-вишневый взгляд и капризно поджимает пухлые губы. -Я не слежу за тобой, - тихо говорит он. – Но я бы с ума сошел, если бы не смог найти тебя. -Ты вторгаешься в мое личное пространство, - нарочито обиженно фыркаю я. -Прости, пожалуйста, прости, - Ифань обнимает меня за плечи и изо всех сил притягивает к себе. Его кашемировое пальто мягко касается щеки, и тонкий запах дорогого парфюма приятно щекочет ноздри. -Ты идиот, Ифань, - шепчу ему на ухо, зажатый в тиски объятий. – Я рад, что ты приехал. -Правда? – искренняя радость в его глазах. -А ты как думаешь? – уже оттаяв, улыбаюсь я. -Что это? – я с недоумением разглядываю ворох дизайнерских пакетов, разбросанных на постели. На каждом – красуется логотип известного брэнда. И все это Ифань только что предложил мне примерить. Невзначай, походя, как будто подобные подарки для него - нечто само собой разумеющееся. – Что это, блять, такое, я тебя спрашиваю! – перехожу на угрожающий тон. -Просто вещи, - сдержанно отвечает Ифань. -Очень дорогие вещи, - уточняю я. -Тао, они достались мне абсолютно бесплатно, - терпеливо объясняет он. – Я модель, и после съемок нам часто перепадает одежда, в которой мы работаем. Я не привез эти шмотки домой раньше, только потому, что они не совсем в моем стиле. Но тебе они подошли бы! Просто посмотри, пожалуйста! – еще секунда, и он начнет умолять. И самое ужасное, что я прав, а он лжет. Лжет потому, что боится меня унизить. Я почти уверен, что он потратил не один час, подбирая мне гардероб, и каждая из купленных им вещей, будет сидеть на мне как влитая. -Господи, Ифань, - я бросаюсь к нему, обхватываю ладонями его шею, переплетая пальцы у верхнего позвонка, прислоняюсь лбом к его лбу. – Глупый ты мой, ненормальный! Сумасшедший! Нельзя же так! – шепчу, сам едва не плача. -Как? – растерянно шепчет в ответ. -Зачем ты?.. Разве ты не видишь, я не достоин всего этого! -Ты не можешь решать за меня, - словно мантру, упрямо произносит Ифань. – Если эти вещи тебе не нужны, выкини их или отдай бедным. Потому что никому кроме тебя я не хотел бы их подарить. -Я все равно уеду, - чувствую, как горлу вновь подступает ком. -Я знаю, - согласно трясет головой. -Я тебе так сильно нужен? А как же Михаэль? – привожу последние доводы. – Как же твое будущее? -Неделя, - просит он. – Хотя бы одна неделя – пока ты здесь. Я хочу знать, каково это – быть счастливым, быть с тем, кого любишь. Просыпаться в одной постели и видеть твою первую утреннюю улыбку. Касаться тебя, целовать тебя, держать тебя за руку… Тао. Я затыкаю его поцелуем, потому что не в состоянии больше слышать дифирамбы в свой адрес, при этом абсолютно точно осознавая, что даже на тысячную долю не являюсь тем идеальным парнем, каким меня считает Ифань. Любовь зла. Любовь слепа. Любовь как кривое зеркало. Ненасытная сука. И я с остервенением срываю футболки – с себя, с Ифаня, обнажая тела и отключая остатки разума. Кусаю его тонкие ключицы и темные бусины сосков. Ловлю сладкие стоны. Рычу как животное, набрасываясь на свою жертву – снова и снова. Возвращаюсь к губам, пробиваюсь языком так глубоко как могу, перекрывая доступ кислорода. Всем телом прижимаюсь к светящейся коже. -Уверен? - чуть отстраняюсь и спрашиваю последний раз, прежде чем мы оба окажемся в постели, и пути назад уже не будет. Он ошалело смотрит на меня в упор – растрепанный и трогательный, умопомрачительно красивый и такой желанный, как никто другой на свете. Желанный – для меня. Только мой. Единственный. Ифань. Мое безумие и мое проклятье. Я не гей, по крайней мере, не был им до этого момента. Но я солгу, если скажу, что когда-нибудь в моей жизни был человек важнее этого странного парня. -Да, - четко произносит он. Зеленый свет, и бесконечное падение в сверкающую бездну.8.
Мне всегда нравилось заниматься любовью. Нравилось касаться гладкой женской кожи и ощущать обволакивающее тепло чужого податливого тела. Мне нравилось проводить пальцами по набухшим соскам и целовать жадные маленькие рты, розовым бутоном открывающиеся навстречу. Нравились цепкие тонкие пальцы и острые ухоженные коготки, царапающие спину и оставляющие в память о себе пурпурные полулуния на плечах. Длинные шелковистые волосы, разметавшиеся по смятым простыням, и мелодичные стоны, ласкающие слух. Мне всегда нравилось заниматься любовью. Но сейчас, находясь рядом с Ифанем, я отчетливо понимаю, что ничего не знал о любви. И все, что было в моей жизни, – лишь суррогат, заменитель страсти, просто секс. Потому что Ифань – целая галактика, наполненная переливающимися звездами. И каждая из этих звезд принадлежит мне одному. Я всегда думал, что секс с парнем – это что-то вроде борьбы на татами. Агрессия, соревнование, естественное желание подчинять и доминировать. Конкуренция. Взаимная боль. Но на деле все оказалось совсем не так. Ифань теплый и податливый, самозабвенно отдающий себя до капли. Бледно-розовые губы чуть приоткрыты – как приглашение, и я не могу удержаться, чтобы не провести языком по ровным белым зубам, а потом проскользнуть чуть глубже, затягивая Ифаня в долгий чувственный поцелуй. Неторопливый и осторожный. Я хочу запомнить его вкус, его запах. Я хочу понять, как ему нравится. И он благодарно реагирует на каждое прикосновение. Я вожу подушечками пальцев по упругой груди и плоскому животу, физически ощущая, как вибрирует мне навстречу каждая клеточка его существа. И эта почти-жертвенность доводит меня до отчаяния, наполняя легкие ядовитой нежностью. Она разъедает меня изнутри – как серебряная пуля, выпущенная в сердце верфольфа. Я ненавижу себя за то, что собираюсь сделать сейчас, и за то, что сделаю потом. Но мы оба знаем, что происходящее - неизбежно. И мне ничего не остается, как продолжать истязать его ласками. -Ты прекрасен, - в исступлении шепчу я, обжигая шею Ифаня раскаленным дыханием. - Родной мой… Только мой. Ифань. Его фантастически красивые большие ладони выводят затейливые узоры на моей спине, рисуют круги на лопатках и медленно спускаются к пояснице. Он разводит ноги в стороны и распахивает глаза. И я проваливаюсь в пропасть, тону с головой в завораживающей графитовой черноте его взгляда. Молчаливая просьба. Немое признание. Нам больше не нужны слова, чтобы безошибочно угадывать мысли друг друга. -Сейчас, потерпи, - я пытаюсь соблюсти необходимые меры предосторожности, спешно нанося гель на ноющую от возбуждения плоть. В мои планы не входит калечить это совершенное тело. А потом я вхожу. И до боли, до красных всполохов в мозгу, сжимаю веки, потому что Ифань узкий и тугой. Горячий как расплавленное железо. – Боже… - я проталкиваюсь до конца и замираю в ожидании. Я готов заорать от счастья, осознавая, что у него давно никого не было! И, что, по всей видимости, злосчастный Михаэль не успел завладеть тем, кого я не готов отдать ему ни при каких обстоятельствах! И я улыбаюсь, точно сумасшедший, наблюдая, как густые темные ресницы Ифаня дрожат и слипаются от слез. Он не издает ни единого звука. Только жадно хватает ртом спасительный воздух, словно вот-вот задохнется. -Кричи, - приказываю я. -Все хорошо, - тихо произносит он. -Кричи, - повторяю я. – Потому что я больше не смогу остановиться.9.
Вероятно, это самое чудесное утро в моей жизни. Я просыпаюсь потому, что чувствую, как кто-то внимательно рассматривает меня. Открываю глаза и не могу сдержать глупой улыбки – рядом со мной лежит Ифань. Свежий, гладко выбритый, благоухающий гелем для душа и уже одетый в домашнее. В его темном взгляде искрится радость. -С добрым утром, - сипит он. -С добрым, - отвечаю я. – Все-таки сорвал голос? -Угу, - кивает и продолжает светиться позитивом. -И чего ты только такой довольный? – закатываю зрачки и притворно тяжело вздыхаю. -Потому что я счастлив, - с трудом произносит он. -Иди ко мне, - приподнимаю край одеяла, и Ифань охотно устраивается рядом. – Ты сумасшедший жаворонок, - шутливо отчитываю его я. – Не спишь сам и не даешь спать другим. Что за режим такой дурацкий? Помню, когда мы жили в Шанхае, тебя было даже из пушки не добудиться! -Ты помнишь? – удивляется он. -Конечно, помню, - закапываюсь пальцами в его густых светлых волосах. – Мне вообще сейчас кажется, что любое мое воспоминание связано с тобой. Даже если тебя там не было. Я все равно всегда думал, что бы сказал Ифань? Что бы сделал Ифань? Понравилось ли бы это Ифаню? Я боготворил тебя. -Правда? – искреннее недоумение. -Да, - целую его в лоб. -А сейчас? -А сейчас я думаю, что я самый везучий сукин сын на свете, если мне достался такой сногсшибательный парень как ты, - смеюсь я. -Ты удивительный, - его губы оказываются в миллиметре от моих. – И я хочу свой законный утренний поцелуй. -Учти, что я не чистил зубы, и, скорее всего, за ночь мой рот покрылся плесенью… -Не испугаешь, - коварно шепчет Ифань. – Я обожаю голубые сыры, - и он все же целует меня. Нежно и долго, переплетая наши языки и отстраняясь, лишь когда становится нечем дышать. Этот парень. Как у него получается? Стоит ему лишь коснуться меня, как я завожусь с пол-оборота, и мне приходится приложить немало усилий, чтобы снова не оттрахать его и без того многострадальную задницу! Вообще-то, я думаю, что Ифань был бы не против, но внезапно проснувшийся во мне гуманизм подсказывал, что помимо чужого тела, для разрядки также можно использовать душевую и собственную ладонь. -Значит, у тебя сегодня выходной? -Менеджер думает, что я простудился, - он глупо хихикает и пожимает плечами. Его голос все еще хрипит. – Обычно я не увиливаю от работы, но сегодня он сам предложил немного передохнуть. -Я рад, - и я действительно рад, что смогу провести целый день с Ифанем. Что бы мы ни делали – я буду счастлив разделить это с ним. -Мы могли бы куда-нибудь сходить – в парк, в кафе, выпить по кружке глинтвейна… - и он смущенно замолкает, улыбаясь чему-то своему. -Эй! Ты приглашаешь меня на свидание? – догадываюсь я. -Да, - едва слышно. Мы стоим бок о бок у винтажного, в колониальном стиле буфета Ифаня, выкрашенного в белый с эффектом старения, и сосредоточенно нарезаем овощи к завтраку. Я думаю, что дизайнер, работавший над его лофтом – почти гений. Почему почти? Потому что у меня есть пара идей, как сделать его еще лучше. Наши локти изредка соприкасаются, и Ифань каждый раз украдкой косится в мою сторону. Он все еще улыбается, и я уже начинаю беспокоиться о его душевном здоровье. – Перестань таращиться на меня словно умалишенный, - незлобно язвлю я. – Я не исчезну. Я здесь, с тобой, я материален. Мы вместе готовим салат, а потом вместе его съедим. -Просто… - он слегка закусывает губу и медлит, подбирая правильные слова. – Я все еще не могу осознать, что это происходит с нами. Я так взволнован. И я не хочу на тебя давить, но… -Ты все еще хочешь пойти со мной на свидание? – смеясь, перебиваю его я. -А ты? -Тоже,- я делаю глубокий вздох и смотрю в прекрасные темные глаза напротив. У меня перехватывает дыхание от его пронзительного взгляда. Откуда в нем столько любви и веры? И почему из миллиардов людей на планете такому идеальному во всех отношениях человеку понадобился столь несовершенный экземпляр как я? – Я тоже очень хочу пойти с тобой на свидание, Ифань.