Солнцеворот

Канда очнулся не в палате. Честно говоря, у него было странное подозрение, что он вообще не очнулся – уж слишком окружавшая его реальность напоминала бред. Стеклянные, но вполне прочные сооружения. И он стоял на боку. Стоило посмотреть влево – и он увидел внизу твердую поверхность. Странную серую землю, мелькавшие кое–где кусты и траву. Но если поднять голову, то увидишь все то же стекло. А справа небо – облачное, серое. Небо. Справа. Земля должна быть внизу. Она слева. Над головой и под ногами – твердая поверхность. Что, черт возьми, здесь происходит?! Правда, Канда до сих пор не падал. Но это не значило, что он не упадет и потом – это же бред, в конце концов. Подобное вполне могла вызвать лихорадка или заражение крови… И здесь может случиться все, что угодно. Даже мир может повернуться обратно. В нормальное состояние. Так что Юу, сцепив зубы, уселся на… Условную землю и вцепился пальцами в выступы. Их оказалось довольно много – будто он сидел на самом настоящем окне, только оно почему–то находилось снизу. А еще стекло оказалось неожиданно крепким – вздумай Канда сначала пробежаться по нему, а потом еще и на него усесться, то оно бы давно трещинами пошло. Если бы не разбилось. А здесь – ни царапинки. Идеальная отражающая поверхность – хорошо хоть не гладкая. – Ты кто? – Раздался внезапно голос. Изломанный, металлический. Какой–то немного дребезжащий. Нечеловеческий. Канда, не отпуская выпирающих частей – какие–то ручки, палки, иногда каменные полоски, в которые так удобно упираться ногами, медленно повернулся. А потом даже почти забыл о безопасности, мгновенно переходя в боевую стойку и вытаскивая меч. За его спиной сидело чудовище. Демон. Необычайно похожий на человека – не мужчину, но подростка. Точнее, он бы казался таковым, если бы не… Если бы не абсолютно белая кожа, такие же белые волосы с голубоватым отливом, взъерошенные и торчащие в разные стороны и странную одежду. Но черт с ней, с одеждой. Бледность можно объяснить, белые волосы – тоже. Мояши ведь тоже седой, так что к странной расцветке причесок Канда привык. То единственное, что его выдавало – это лицо. Широкая, безумная ухмылка бледных губ. И безумные, затягивающие глаза. Ярко–желтые, звериные, безумные. И черные белки. Перед Кандой сидел демон. Настоящий, неподдельный. Истинный. Да, были акумы. Они были отвратительны, безумны, противоестественны… Но с таким они не могли сравниться. С ним мог потягаться только Ной. Тот, с внешностью безобидного очкарика и аурой убийцы. У этого тоже была зловещая аура – с нотками безумия, голода, горячечной надежды и наслаждения боем. Хищник. А этот хищник, заметив, что его откровенно рассматривают и молчат, повторил вопрос: – Кто ты? Что ты здесь делаешь, ублюдок? – все тем же завораживающе–дребезжащим тоном. Его хотелось слушать вечно и одновременно – зажать уши. – Канда. Кто ты? И откуда ты взялся? – игнорируя оскорбление, спокойно спросил Юу. Точнее, спокойно только на первый взгляд – пальцы все пытались нашарить Муген. Правда, получалось не особо – сейчас полусидел–полулежал на стекле, руками вцепившись в неровности. Отцепить пальцы оказалось очень трудно. Глаза сами косились вбок – на землю. Очень далекую землю, кстати говоря. Заметив его взгляд, бледный осклабился: – Не бойся, не упадешь. Уж не знаю почему, но Зангецу ты понравился. Да и Король, судя по всему, не против твоего присутствия. Иначе бы уже мозги собирал по асфальту… – Зангецу? Король? Это еще кто? И почему, если бы они против были, я бы… Мозги собирал? – повторил Канда. Вопросов становилось все больше и больше. – Тут все просто. Это внутренний мир шинигами. Здесь может находится сам Король и Зангецу, ибо он – занпакто. Я – Пустой, это отдельная песня. Если бы ты хоть душой там был или занпакто, то законы этого мира и на тебя автоматически действовали бы. Но ты – чужак, да и силы у тебя мало. Но ты не душа, ты живой еще… Так что если бы не старик, ты бы просто с небоскреба свалился. Либо сконцентрировался бы и устоял… Но тогда бы тебя убил я. – Рассуждал спокойно парень. Казалось, он был даже рад пообщаться. Стоп. – Убил бы? – и рука у Канды снова ищет Муген. Теперь уже можно не цепляться за стекло – мир переворачиваться не собирается, да и этот… Демон говорит, что отсюда нельзя упасть, если есть «разрешение». – Конечно. Ты чужак здесь, знаешь ли. Но Зангецу сказал, что ты не опасен, и попросил за тобой приглядеть. А сам старик сейчас с Королем – то ли бдит, то ли в астрал ушел… Так что ты не бойся, я драться с тобой не буду, – пожал он меланхолично плечами, снова ухмыльнувшись на последней фразе. Канда гневно сверкнул глазами. Неприкрытое превосходство в голосе бледного раздражало до жути. – Так что это за Король, о котором ты все время твердишь? – попытался второй раз Канда, изо всех сил стараясь сдержаться. – Хочешь, покажу? – Довольно улыбнулся парень, вскакивая на ноги. А потом, без перехода, безумно оскалился и прыжком подскочил к Юу. Сверля его безумными и такими невозможными, несуществующими глазами, угрожающе процедил: – Попробуешь напасть – и ты труп. Канда лишь фыркнул. Он хотел получить информацию, вернуться в родной мир и съесть собу. Нападать он пока не собирался, разве только пару раз съездить в челюсть бледному. Тот только лязгающе рассмеялся на его в ответ и огромными, явно превышающими возможности человека прыжками, понесся куда–то. Канда за ним не успевал. Нет, он был тренированным воином – в случае необходимости мог двигаться очень и очень быстро. Но с такими прыжками он сравниться не мог. А впечатление от этих движений оставалось и вовсе странное. Бледный не разбегался, не отталкивался особенно сильно и не балансировал корпусом, как делают те, кто собирается далеко прыгать. Нет, он будто бежал – легко и непринужденно. И о том, чтобы перепрыгнуть метров сорок до ближайшей блестящей коробки и вовсе речи не было. Нет, он мог активировать Запретную иллюзию и перепрыгнуть… Но сжигать свои жизненные силы ради того, чтобы куда–то добежать?! Тут вернулся белобрысый, заметивший, что за ним никто не идет. Возникнув, будто из воздуха рядом с Кандой, он присел на корточки и тихо так, проникновенно спросил: – Какого хрена? – Я так далеко прыгать не могу, – практически спокойно известил его Юу. Белобрысый фыркнул. Хмыкнул. Глубоко задумался и скривился. А потом буркнул недовольно: – Только посмей кому–то об этом сказать, – и повернулся спиной, подставляя руки. Канда тоже скривился, поняв, что ему предлагают. Вот только особого выбора не было. Сидеть на спине белобрысого оказалось неудобно. Тот держал, конечно, крепко, да и за плечи можно было нормально цепляться – но тот совершал такие дикие и невообразимо огромные прыжки, что Канду трясло и болтало. После особо высокого прыжка он прямо–таки вонзил пальцы в плечи бледному. Тот едва не взвыл. – Ты чего?! Больно, между прочим! – начал возмущаться он. А потом, оглянувшись и увидев уже почти неадекватного, зеленоватого Канду, почему–то замолчал. – Аккуратней! – тихо зверея, прошипел Юу. Мало того, что он сидел на спине мальчишки, который был явно младше его – хоть и одного роста, что бесило… Так еще и несся он так, что вестибулярный аппарат не выдерживал кульбитов! Стыдно признать, но качку Канда не выносил совершенно. Корабли он ненавидел именно по этой причине. А теперь появился еще один объект для чистой и незамутненной ненависти Юу… – Ладно, ладно, нежный какой… Прямо как Король – того не делай, этих не убивай… – бурчал себе под нос белесый, используя шунпо. Канда ощутил резкий порыв ветра, толчок – и они уже на другом стеклянном сооружении. Интересно, как они называются? Хотя – к черту. Надо будет – узнает. Еще один, еще… Толчки мягкие, лишь ветер стегает – сначала в лицо, а затем – в спину. Неприятно, но терпимо. А главное – очень и очень быстро. Канда закрыл глаза, понимая – ничего хорошего он не увидит. Все расплывалось, глаза резало… Как этот бледный ориентировался – непонятно. Хотя да, он же демон… Или Пустой, как тот сам себя назвал. Что это значит, любопытно? Самоназвание? Черт с ним. А потом они остановились. Надолго. Канда понял, что они прибыли, и поспешно слез со спины парня. Протер глаза, убрал руку… И замер. Прямо на… Земле сидел мужчина. Лет тридцати пяти – сорока примерно. Очки, почему–то с желтыми стеклами, странный, абсолютно черный плащ без малейшего отблеска и сапоги, небольшой хвостик черных волос и легкая небритость. Вот только веяло от него… Силой. Сжатой в пружину силой. Она не была угрожающей или доброй – она просто была. Но поражало не это. На стекле рядом с мужчиной лежал подросток. Сразу видно – нормальный. Загорелая кожа, ярко–рыжие волосы, черная одежда… За исключением цветов – он был точной копией того демона. Хотя нет. Разница еще в… Ауре? От рыжего исходила яркая, искрящаяся и теплая сила. Она была одновременно похожа и не похожа на силы мужчины. И некие неуловимые оттенки напоминали и о демоне. Он, казалось, объединял их. Да кто же они, мать их, такие?! Рыжий, сдвинув упрямо брови, застонал во сне. Мужчина напрягся, но даже не изменил позы. А бледный за спиной у Канды, вел себя более оживленно – плюхнувшись прямо на стекло, заговорил: – Ну смотри, раз уж захотел… Рыжий придурок – это и есть Король. А рядом, как я и говорил, Зангецу сидит. Мужчина проигнорировал и оскорбление паренька, и кивок в его сторону. Так и сидел, вглядываясь в рыжего парня, ничем не выдавая, что заметил чужое присутствие. Еще пару раз повертев головой, Канда вежливо осведомился: – Ну и кто же вы такие, черт возьми? Бледный замер. Мужчина развернулся в его сторону, собираясь что–то сказать… И этот момент, очень патетичный и важный для Юу, рыжий выбрал, чтобы очнуться. Правда, очень нестандартно очнуться. Сначала рыжий открыл глаза. Повертел головой. Пощупал на себе одежду и – отдельно – грудь. (Прим. автора – он Цепь Души искал). Потом он подскочил, изумленно посмотрев на мужчину рядом и бледного. И заорал: – Наконец–то! – Что «наконец–то»? – переспросил сбитый с толку Канда. – Наконец–то Урахара–сан оставит меня в покое с этими пилюлями! – Радостно сообщил этот… И вправду, рыжий придурок. А потом нахмурился, вскочил и, ткнув пальцем в Канду, спросил: – А ты еще кто? Канда закатил глаза. Похоже, этот вопрос сегодня очень популярен. И что удручало – похоже, он весь день потратит на этих идиотов. А еще Канда понял одну очень грустную вещь. Соба ему сегодня точно не светит.