Солнцеворот

– Итак, миссия. Место находится в Шотландии. Цель – замок Танталлон*. По слухам, там бродит призрак умершего четыре столетия назад человека. Вообще, с самим замком связано множество легенд и темных историй. Настоящая находка. Также там замечены жители из деревни неподалеку, пропавшие без вести. Считается, что они чудом выжили при пожаре, но сошли с ума. И постоянно приходят к замку, ища призрака. Есть подозрение, что это акумы. Ваша задача – разобраться и найти Чистую Силу, если она есть. Задача ясна? – Смотритель Комуи, можно вопрос? – Да, Аллен–кун, – благосклонно кивнул Комуи, уже переместившись обратно за стол и чинно отпивая кофе из привычной кружки с зайцем. – Почему на эту миссию отправляется так много экзорцистов? Что, есть подозрение, что в этом замешана семья Ноя? – решительно спросил Уолкер, захлопывая папку с фотографиями замка и подробностями мисси. Стоящий у стены Лави покивал, тоже устремляя любопытный взгляд на Смотрителя. Тот его проигнорировал. – Приказ командования. Я ничего не могу поделать. Но, думаю, твоя догадка не лишена оснований, Аллен–кун. Иначе зачем отправляться Историкам? – будто раздумывая вслух, проговорил Ли–старший, стреляя хитрым взглядом в Книгочея. Тот лишь немного повернул голову, показывая, что оценил подачу. – Старик? – требовательно подался вперед Лави. – Объяснишь? – Ты отправляешься с ними. Я не поеду, кто–то должен остаться в Ордене. Остальное тебе знать не надо, – чопорно вкладывая руки в рукава, произнес Историк. – Ну, Панда–а–а… Бум. – Отправляйтесь прямо сейчас. Искатель встретит вас в гостинице. *** Выйдя за ворота, Ичиго только вздохнул. Чего греха таить, облегченно. Можно было хоть немного расслабиться – теперь свидетель был только один. Интересно, можно ли вести себя нормально? Или лучше не рисковать? Наверное, надо спросить Шпенделя. Хотя… Если учитывать его реакцию на признание и сегодняшний инцидент в душевых, то к нему лучше вообще не подходить. И к этому Лави тоже. Вдруг он также отреагирует, а то и еще хуже? Так что Ичиго просто молча шел вперед, не обращая никакого внимания на спутников. Те тоже молчали, думая о чем–то своем. Лави думал, что Рувелье был не прав, и никакой Канда не шпион. Не ведут себя так шпионы. Да сама идея о том, что Канда – Канда! – может предать Орден, была абсурдной. Кому, как не любознательному и наблюдательному Историку, знать – в Ордене вся жизнь Юу. Друзья, дом, работа, смысл жизни и смысл смерти. Своей и чужой. Всё. Канда не способен предать – Лави в это верил всей душой. Точнее, не так – это была аксиома, не требующая доказательств. В этот факт даже верить не надо было – он и так был полностью и абсолютно точен. Но тогда… Кто тогда шпион? Кто предал экзорцистов и начал поставлять информацию Ноям? Комуи прозрачно намекнул, что Уолкер ведет себя как–то странно. Да и самому будущему Историку Уолкер казался… ненастоящим. Будто нарисованным. Не бывает таких людей. Жизнь его явно потрепала – это было заметно. И мухлевать в покер Аллен не от хорошей жизни научился… Но в то же время – потрясающая жертвенность и вера. Наивное, чистое дитя, на пороге смерти беспокоящееся об успехе полученной миссии. Теплая улыбка, наивные глаза, постоянное рвение спасать всех вокруг – пусть и ценой своей жизни – и потрясающий идеализм. И главное – он не умел спасать. Не умел защищать. И платил собой – телом, душой, разумом… Не бывает таких людей. Все время казалось, что на Уолкере какая–то маска, вечная привычка притворяться, некая фальшь… И так хотелось содрать эту маску, узнать, что же за ней – но не выходило. Лишь один человек мог немного сдвинуть маску Аллена. Канда. В моменты ссор с мечником Уолкер начинал хамить, язвить, нарываться и вредничать – делать все, опровергающее его «идеальность». Но и тогда он держал рамку – не переходил на слишком болезненные темы, по–своему уважал своего противника и не лез на рожон. Лави ради интереса даже подкинул Уолкеру слабое место Канды – его имя. И – ничего. Будто и не было ничего. Сплошная загадка. Зачем показывать треснутую маску, вынуждая сорвать ее? И при этом так цепляться за нее? Лави боялся одного. Что, если на Уолкере нет маски? Тогда все теории, все представление о фигуре этого потрясающего мальчишки превратятся в пыль. И останется только Аллен – искусно загримированной под экзотику пустышкой с облупившейся сбоку позолотой. И по этим причинам преемник Книгочея не верил ни единому слову Рувелье. И Комуи – насчет Аллена он ошибся, точно! Но вот отмахнуться от Хевласки не представлялось возможным. Старейшая экзорцистка, Хранительница Куба и предсказательница – она не ошибалась. Но… Сердце? Абсолютная синхронизация? Верилось с трудом. Аллен думал о том, что… А что он мог думать? Сейчас все его мысли занимал наглый чужак в теле Канды. Надо же, подзатыльник! Да Аллена с самого сопливого детства никто не бил! Хотя… Учитель и его любимый молоток… Но не подзатыльник же! И еще… Почему–то с Кандой этот парень, как бы похоже себя ни вел – угрюмость, молчаливость, привычка злобствовать и срываться на окружающих – абсолютно не ассоциировался. Другой человек – ну разве до сих пор никто не заметил? Двигается не так, ест не так, разговаривает не так, даже дышит – и то не так! И… С ним не хотелось ссорится. Не хотелось наблюдать и изучать. Не хотелось ни–че–го. Полная противоположность. Неужели Лави с его хваленой наблюдательностью настолько слеп?! Так, в молчании, троица экзорцистов наконец подошла к вокзалу. В этот раз они вышли пораньше, и Аллен только порадовался про себя – не пришлось снова прыгать на поезд, как это любил делать Канда. Любил… Неприятное слово. Будто он мёр… Не думать. Ичиго же напряженно раздумывал – стоит ли доверять рыжему? С одной стороны, тот друг Канды и явно отреагирует отрицательно. С другой – не сможет Куросаки постоянно скрываться. Не нравится ему это – раз. На чем–нибудь обязательно проколется – два. Он обещал научить хоть чему–то Шпенделя – три. Достаточные причины? Казалось бы, выбор очевиден. Но и выдавать все неизвестно кому – тоже не вариант. С чего бы Ичиго доверять ему? Не друг, не товарищ. Попутчик, вот и все. И Ичиго принял, на его взгляд, самое логичное решение – понаблюдать за этим… Ливи? Лили? Нет, у него не женское имя… Вилли? Нет… Что–то простое… Ламперуж?.. Черт, это вообще из какой–то манги… В общем, понаблюдать за рыжим. В конце концов, у Куросаки был талант – находить друзей. Хотя… Когда в бою было иначе? Либо ты доверяешь свою спину и жизнь, либо умираешь. Друзья, проверенные в бою, проливавшие ради тебя кровь – они остаются на всю жизнь и не исчезают никогда. Только на вокзале Ичиго в полной мере осознал, что он явно не в привычном ему двадцать первом веке. Пышные платья дам и подчас старомодные пенсне мужчин убеждали лучше любых голословных утверждений. А манеры? Здесь считалось вполне нормальным, когда мужчина кланялся даме, целовал руку и нес за нее багаж. Ни одной девушки, самостоятельно несущей чемодан, Куросаки не увидел. И… Особый дух неторопливости и веселой суеты одновременно значительно отличался от привычных серых потоков людской массы в родной Каракуре. В поезде проводник, только взглянув на форменные плащи расплылся в улыбке, проводив всю непривычно тихую компанию в каюту первого класса. Она была рассчитана на двоих, но можно было разложить полки сверху – вполне хватило бы места. Правда, из–за кажущийся ненадежности полки совместными усилиями Лави и Канды – последний молча потирал кулаки – было решено, что сверху спит Уолкер, как самый легкий. Весь путь занял почти восемь часов. И большую часть этого времени Ичиго попросту проспал, отвернувшись к стенке. Правда, еще около часа он потратил на то, чтобы попытаться проникнуть во внутренний мир. Никак не выходило сосредоточиться – мерный стук колес уже не убаюкивал, а раздражал, приглушенные голоса за стенкой и вовсе бесили, а мельком пойманный, светящийся надеждой и грустью взгляд серых глаз и вовсе выбил из колеи. Одно Ичиго выяснил точно. Неизвестно почему он начал намного лучше чувствовать реацу, различать ее оттенки, почти не напрягая зрение. Заслуга тела? Или… Может, дело в том, что здесь было очень мало реацу? Раньше, в мире живых, всегда чувствовались отголоски чего–то. Там Пустой, там душа, здесь человек, способный ощутить холод призрака… Частицы смешивались, перетекали друг в друга – было похоже на… Луг с молодой травой и цветами, смесь самых разнообразных ароматов, вроде на краю сознания, но принюхайся – и настигнет удушающей, тяжелой волной переменчивого запаха. А здесь… Практически пусто. Сам Ичиго светился здесь, как маяк в ночи. Более слабый Уолкер, какая–то неправильная сила одноглазого болтуна, не затыкающегося с тех пор, как Куросаки проснулся… И все. «Хоть одна приятная новость» – хмыкнул про себя Ичиго, потягиваясь и подхватывая вещи – они уже подъезжали. Аллен и рыжий о чем–то болтали впереди, изредка оглядываясь на задумчиво бредущего сзади Ичиго. Тот все пытался уловить какое–то странное ощущение, преследовавшее его с момента прибытия. Чувство, что в городе кто–то есть… Но смутное и трудноуловимое. Будто слабенький Пустой зачем–то забрался в гигай, побродил по городу, а потом где–то спрятался. Лави, зайдя в гостиницу, в которой были забронированы номера на всех троих, сразу заприметил мающегося от скуки Искателя на диванчике. Он оказался мужчиной лет сорока, довольно приятной наружности и с явно военной выправкой. Выясняя детали насчет миссии, он только и успел, что заметить мелькнувший у выхода темный хвост. Раскладывая вещи, Лави нет–нет, да посматривал в сторону непривычно примолкшего Уолкера. Тот, быстро разобрав вещи, вышел на балкон и просто смотрел на город. Заскучав, Историк–младший окликнул мальчика, надеясь развести на разговор, но тот, дикими глазами оглянувшись на парня, лишь убежал из номера, крикнув напоследок: – Пойду прогуляюсь, заодно Канду поищу! – Смертник… – хмыкнул Лави вслед. Здесь определенно творится что–то неладное. *** Ичиго, не желая сидеть в гостинице, пошел на прогулку. На самом деле, он никуда из родной Японии не выезжал, хотя и неплохо знал языки. Отец все собирался его на симпозиумы брать и международные съезды, но так и не успел его никуда свозить. Так что возможность пройтись по Шотландии, пусть и в другом мире и не того века, приятно грела. Когда еще выдастся такая возможность? Настроение было замечательным. Огни магазинчиков, разбросанных тут и там, призывно горели, хотя до полной темноты было еще далеко. По улицам степенно гуляли прохожие, проезжали кареты, не вычурные – на которых в парках катают детишек – а самые настоящие, пыльные и грязноватые, но тем и завораживающие… Камень под ногами, камень вокруг, непередаваемое очарование старины и чуждой речи… Куросаки просто ходил по улицам, всматриваясь в лица прохожих, задерживаясь возле магазинов и красивых зданий, прошелся по парку… И именно на выходе из парка его настигла судьба. Судьба выглядела как девочка лет тринадцати–четырнадцати, одетая в пышную мини–юбку и белую блузку. Именно с ней угораздило столкнуться Куросаки, заглядевшегося на причудливо выстриженные кусты. – Поосторожней никак? – буркнула девчонка, огорченно рассматривая упавший леденец и порванный на коленке цветастый гольф. – Прости, – покаянно произнес Ичиго, протягивая руку и помогая жертве собственной невнимательности подняться на ноги. – Ты не угостишь меня мороженым? – нагло прищуривая глаза, потребовала девчонка. Куросаки несколько опешил. – С какой это стати? – возмутился он вслух, с неудовольствием наблюдая за цепкой ручонкой, схватившей его за запястье. Девчонка попалась упорная – несмотря на хрупкое телосложение и в два раза меньший вес, чем у тягаемого объекта, она не оставляла попыток. – Ты мне за леденец должен, разве нет? – хмыкнула девчушка. Ичиго поддался, пошел за ней к ближайшему кафе. Он ведь и правда виноват. – Ладно–ладно. Я – Куросаки Ичиго, – представился он. Не хотелось снова притворяться этим экзорцистом, хотелось побыть собой. И врать надоело, такой прекрасный вечер портить ложью было попросту противно. – Ну а я – Роад Камелот. Приятно познакомится, – кивнула девчонка. Хитрый прищур огромных синих глаз обещал много неприятностей. Ичиго подумал, что вечер явно удался. *История замка Танталлон, если кому интересно, находится здесь. http://lm.livememory.net/post99565775