Вечная сила

      Несмотря на все тревоги последних дней – он называл их «тревоги», хотя слово «ужасы» было бы куда более подходящим – Боромир не шел в свои покои. Ему не хотелось спать, не хотелось есть, не хотелось даже обговорить с отцом поход. Воин сел на скамью у входа во врачебные палаты и привалился к стене, закрыв глаза. Камень холодил спину. Постепенно затихали крики и стоны раненых людей, их родственников. Обреченный покой накрыл Минас-Тирит, и Боромир почувствовал, как его сердце восстанавливает прежний размеренный ритм. - Так и все в мире кончается покоем. Каким бы тяжким не было испытание, потом человек возвращается и должен жить дальше, дальше дышать, думать, бороться… - так сказал он, ни к кому особо не обращаясь. - Вы должны отдохнуть, - мягко сказала Лили, присаживаясь на скамью рядом с ним.       Боромир открыл глаза и снова увидел перед собой ту девушку, которая помогала лечить Фарамира. Лицо ее посерело и выглядело уставшим, но глаза светились нежностью и добротой. Из-под косынки выбилось несколько черных прядей, и ему, какое же странное чувство, захотелось к ним прикоснуться. - Кто вы? Раньше я вас в крепости не видел, кажется. - Вы правы. Мое имя – Лилит Рувеним. Я дочь князя Ортода, правителя Лилак Тириона. Мы с Гендальфом приехали сегодня утром, - она сняла с головы косынку и убрала на плечо длинную косу. - Ах да, Лилак Тирион. Нам бы не помешал сейчас отряд ваших лучников, – Боромир перевел взгляд на свои руки. - Зачем же Гендальф привез вас в Минас Тирит? - Это… Это трудно объяснить, - Лили поерзала на скамье. – Мы хотим найти некоторые сведения об одном пророчестве, которое произнес мой предок – Лиэтон. Гендальф считает, что в библиотеке Гондора должны быть некие записи Лиэтона. - Я слышал о нем. И о пророчестве тоже. Только вот говорилось там о воине, если я не ошибаюсь, - мужчина удивленно смотрел на нее. - Нет, не ошибаетесь. - Так почему же здесь вы? Почему вас беспокоит предсказание, смысл которого в … - Я и не говорила, что оно касается непосредственно меня. Собственно, я не знаю… - она закрыла глаза. – В пророчестве говорилось о том, что родник в нашем городе оживет в тот день, когда на свет появится воин, которому предстоит победить великое зло. И родник ожил – ожил в день моего рождения. - Боюсь, что грядущие битвы никого не обойдут стороной, и сгинем мы вместе. Но война – это не женское дело. Думаю, вам лучше уехать домой и забыть – маги тоже ошибаются, Лилит, – губы его скривила усмешка, он снова посмотрел на нее. - Война – это вообще не дело. Она лишь уничтожает все. Но я не собираюсь отсиживаться в стороне, даже пусть я слаба, - ее взгляд был прямым и открытым. – Война. Какое же гадкое слово. В последнее время людей оценивают только по их способности воевать – разве это правильно? Неужели воины достойны большего, нежели лекари? Или музыканты? Или пахари? - Но война идет. И исход ее решит сила и только сила. - А если нет? Возможно, в этой войне, когда противник так ужасен, нам нужно думать и действовать как-то по-другому?       Боромир собрался уже снова возразить ей, но тут отворилась дверь, и перед ними возник маг. - Лили, Иорет сказала, что тебя уже отпустили. Прошу тебя, иди и отдохни. И ты, Боромир, - голос Гендальфа стал мягче. – Рано утром твой отец собирает Совет, нужно хоть немного поспать.       Лили поднялась и направилась по мощеной улочке вверх к дому, где остановились они с Гендальфом.       Боромир посмотрел ей вслед. Он никак не мог понять, почему ему кажется знакомой эта девушка. Уже сидя на постели, он вспомнил о сне Фарамира и усмехнулся: - Это было бы забавно.       На востоке небо засветлело, близился рассвет, но Лили все никак не решалась лечь. Стоило сомкнуть веки, как тут же возникали картины прошедшей ночи: бесконечные, искаженные болью и страданием лица воинов, раны, кровь. Закрыв лицо руками, она сидела на стуле в углу комнаты. Медленно, словно наливаясь светом, перед ее мысленным взором появилось бледное лицо Фарамира. Лили бесконечно вглядывалась в это лицо и, снова почувствовав ту же смесь грусти и нежности, понемногу успокоилась. Наконец, она смогла встать, сняла с себя испачканную кровью одежду, вымыла руки и лицо и легла. Сон пришел незаметно.       Утро принесло ясную погоду и ветер. Лили спала дольше обычного, а когда проснулась, почувствовала себя неожиданно отдохнувшей. Гендальф, очевидно, уже ушел к Денетору – в комнате его было пусто. Она наскоро оделась и побежала в палаты врачевания. Ветер растрепал волосы, она улыбалась, сама не зная почему.       Наконец, она спустилась на пятый ярус крепости и вошла в уже знакомую дверь. Сегодня палаты показались ей уже не такими мрачными. Большое помещение – главная палата – было отделано бежевым камнем, сквозь узкие длинные окна, завешанные белой полупрозрачной тканью, лился свет солнца. Пол был сделан из довольно больших плит серого камня, идеально подогнанных и отполированных. В комнате было сорок кроватей, разделенных между собой ширмами. В конце виднелся арочный проход, ведущий в коридор – налево была дверь во вторую большую палату, а направо – подсобное помещение для врачевателей, где хранились травы и эликсиры, инструменты и книги с рецептами. Дальше было еще несколько просторных отдельных палат, в одной из которых лежал Фарамир. А в конце коридора была дверь в небольшой сад.       Иорета уже хлопотала у постели одного из воинов – меняла ставшую непригодной повязку – и поприветствовала девушку улыбкой. Лили улыбнулась в ответ и стала наблюдать за ловкими движениями женщины. Наконец, знахарка закончила работу: - Милая, ты хотя бы отдохнула? Спасибо тебе за помощь. - О, я только рада. Давайте, помою пол, пока не встали больные.       Бодро взяв пару ведер, девушка направилась к бочке, которая стояла у входа в госпиталь. Она принесла воду, сняла с ног туфли, заправила края юбки по бокам за пояс, так, чтобы та не касалась пола, и принялась за работу.