«Война испытывает храбреца, гнев — мудреца, нужда — друга». Пословица
Утро было серым, промозглым и холодным, идеально сочетаясь с чёрными костюмами и холодными лицами собравшихся на кладбище людей. На Шимон было жутко смотреть: сейчас они выглядели потерянными, разбитыми и раздавленными болью от потери друга и члена семьи. Кто-то, как Гокудера и Реборн, молча смотрел, как урну с прахом погружают в свежевырытую могилу, а кто-то, как Тсуна и Рёхей, старался поддержать горевавших мафиози. Хотя Савада и стоял рядом с едва не падавшим Энмой, он то и дело бросал косые взгляды на Ямамото, который со вчерашнего дня не сказал ни слова: узнав о смерти Каору, он лишь спросил, когда будут похороны, и ушёл домой. Сейчас же мечник стоял в сторонке и с ужасающим спокойствием наблюдал за тем, как могилу его друга забрасывают землёй. Когда всё закончилось и небольшая толпа начала рассасываться, Десятый проводил Шимон грустным взглядом, а после вместе с Гокудерой, Реборном и Рёхеем подошёл к Такеши. Кладбище они покинули молча. Тсуна то и дело косился на Ямамото, порывался что-то сказать, но каждый раз слова застревали в горле, и он молча опускал взгляд себе под ноги. В конце концов, он просто не знал таких слов, которые могли бы сейчас подбодрить Хранителя Дождя и стереть с его лица это пугающе спокойное выражение. Когда они дошли до перекрёстка, на котором им предстояло разделиться, Рёхей неожиданно спросил: — Тебя проводить? — Такеши покачал головой, и он мрачно уточнил: — Может, всё-таки?.. — Спасибо, не стоит. — Переведя тусклый взгляд на обеспокоенного Тсуну и мрачного Гокудеру, он сухо добавил: — До скорого. — Ямамото, ты не… — прежде, чем Сасагава успел договорить, мечник развернулся к ним спиной и двинулся в сторону своего дома. Гокудера раздражённо цокнул языком. — Может, догоним его? — И что дальше? — уточнил Реборн. Хранитель Солнца замялся, не зная, что ответить. Наступившее молчание затянулось и переросло в неприятное, гнетущее напряжение. Парни могли бы уже разойтись каждый по своей дороге, но что-то держало их на месте, не давая сделать и шага. Первым заговорил Тсуна, всё это время смотревший себе под ноги. — Мы должны пойти за ним. — Его голос звучал глухо и взволнованно. — Ямамото и так винит себя во всём, что касается убийцы, считает, что всё могло бы быть иначе, если бы он смог раньше победить Нори-сан. Когда он поймёт, что Каору действительно умер… — Тц, грёбаный идиота кусок. Когда всё это закончится, я прочищу ему остаток мозгов, — прошипел Хаято, засовывая руки в карманы и сворачивая направо. Дойдя до поворота, за которым недавно исчез Такеши, он обернулся и крикнул: — Вы идёте или нет?_______________________________
«Таке-суши», как всегда, был полон посетителей, и в главном зале было довольно шумно: отовсюду слышались разговоры и смех, официанты еле поспевали разносить заказы по столикам. Оживление и гостеприимство, царившие в семейном ресторане Ямамото, ещё никогда не казались Тсуне такими чужими и неуместными. Искать Тсуёши даже не пришлось: завидев озиравшихся гостей, он отдал несколько поручений и сразу же поспешил к ним. — Вы трое… — нахмурился он, по очереди смерив друзей взволнованным взглядом. — Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? — Вчера умер человек, которого Ямамото считал другом, — честно признался Тсуна, глядя в глаза поражённо застывшему Тсуёши. — Мы только что с похорон. Ямамото уже пришёл? — А… Да, он наверху… — упавшим голосом ответил бывший мечник. Он догадывался, что его сын неспроста такой тихий со вчерашнего дня, но и подумать не мог, что всё так серьёзно. В конце концов, Такеши всегда держал свои проблемы при себе. — Я сейчас не могу отлучиться — слишком много народу. Так что рассчитываю на вас, парни. — Он покосился на Реборна, стоявшего за спинами ребят, и уточнил: — Вы тоже друг Такеши? — Можно сказать и так, — отозвался бывший Аркобалено. Тсуёши молча указал ему на освободившийся столик и поспешил обратно на кухню. — И что вы собираетесь делать? — поинтересовался киллер у мафиозной троицы. — Не знаю, но сейчас нельзя оставлять Ямамото одного, — решительно нахмурился Тсуна. Рёхей согласно закивал и вместе с Хаято устремился к лестнице на второй этаж. — Я в этом не участвую, — усмехнулся репетитор, направляясь к столику в самом углу. Обречённо вздохнув, Савада рванул к Гокудере и Сасагаве, которые ждали его у лестницы. Поднявшись наверх, мафиозная троица направилась к нужной комнате, невольно стараясь ступать как можно тише. Оказавшись перед дверью, друзья застыли, не решаясь постучаться. С первого этажа доносился многоголосый шум, нарушая тишину в жилой части дома и делая её немного пугающей. Тсуне вдруг вспомнился тот день, когда он спас Ямамото, собиравшегося свести счёты с жизнью, и от подобных воспоминаний по его спине пробежал холодок. Конечно, сейчас мечник уже не страдал подростковым максимализмом, но смерть друга подкосит кого угодно. Собравшись с духом, Савада постучал в дверь и растерянно замер, не дождавшись ответа. Гокудера раздражённо вздохнул и дёрнул за ручку, но дверь оказалась запертой. — Ямамото, — осторожно позвал Десятый, — ты нас впустишь? Из-за двери немного погодя послышалось глухое «нет». — То есть мы зря припёрлись, чтобы подставить тебе дружеское плечо? — недовольно уточнил подрывник. За дверью что-то зашуршало, а после щёлкнул замок, и взору друзей предстал бледный как смерть Ямамото, без пиджака и с расстёгнутым воротом рубашки. — Мы пришли экстремально тебя поддержать, — решительно заявил Рёхей, хлопнув его по плечу. — Я хочу побыть один. Ребята замерли: Такеши держался отстранённо и говорил тоном, не допускающим никаких возражений. Нахмурившись, он убрал руку боксёра со своего плеча, задвинул сёдзи и щёлкнул замком. Пару минут потоптавшись на пороге, парни переглянулись и поплелись к лестнице, так и не решившись постучаться ещё раз. Спустившись на первый этаж, они подошли к Реборну, который читал газету за чашкой кофе, и расселись вокруг него. Кажется, киллер не удивился тому, что они так быстро вернулись, лишь усмехнулся и перевернул страницу. Тсуна уткнулся лицом в сложенные на столе руки и закрыл глаза, раздумывая над тем, как им подбодрить Такеши. Гокудера обречённо вздохнул и подпёр голову кулаком, очевидно, думая о том же самом. — Ребят, где Ямамото? — Савада вздрогнул и поднял растерянный взгляд на непривычно серьёзную Нори, на ходу снимавшую зимнее пальто. — В школе сказали, что Мизуно умер, и… — Вали туда, откуда пришла, — огрызнулся подрывник. — Г-Гокудера-кун, успокойся… — Хранитель Урагана раздражённо цыкнул и отвернулся к окну. Тсуна вздохнул и перевёл взгляд обратно на Камикаву. — Ямамото заперся у себя в комнате, а когда мы пришли его поддержать, он сказал, что хочет побыть один, и прогнал нас. Саданори обвела собравшуюся за столом компанию убийственным взглядом: похоже, она не на шутку разозлилась из-за того, что им не удалось поддержать Такеши. Повесив пальто на вешалку рядом с их столиком, девушка одёрнула юбку, кинула школьную сумку на свободный стул и решительным шагом направилась к лестнице, так больше ничего и не сказав. — Скоро вернётся, — презрительно фыркнул Хранитель Урагана. — Если уж у нас ничего не вышло, то этой женщине точно ничего не светит. — Не соглашусь, — покачал головой Реборн, наполняя кофейную чашку из слегка дымящейся турки. — Ямамото плохо из-за того, что он чувствует себя ответственным за произошедшие убийства, и за смерть Каору в том числе. Если бы не это, то ему сейчас было бы не так тяжело, хотя я могу заблуждаться. В любом случае неудивительно, что Ямамото вас прогнал: он чувствует себя виноватым и не хочет, чтобы вы видели его слабым. А у Саданори может что-то получиться именно потому, что она девушка. Девушки лучше подкованы в делах душевных, — усмехнулся бывший Аркобалено. Спохватившись, он обратился к проходившему мимо официанту: — Принесите сто грамм коньяка. Самого старого, который у вас есть. Поднявшись на второй этаж, Камикава подошла к нужной двери и сразу же постучалась, но ответа не последовало. Попробовала открыть дверь, но та не поддалась. Обречённо вздохнув, она поудобнее ухватилась за ручку и снова дёрнула — замок жалобно звякнул, и на пол упало несколько мелких деталей. Мысленно извинившись перед Тсуёши за сломанную дверь, Нори зашла внутрь и замерла, внимательно осматриваясь. Окно было зашторено наглухо, и в традиционно, но скромно обставленной комнате царил тихий полусумрак. На застеленном футоне небрежно валялись галстук и скомканный чёрный пиджак. Ямамото сидел на полу, прислонившись затылком к стене, и молча смотрел в пространство перед собой. Ореховые глаза потускнели, двумя тёмными провалами выделяясь на бледном лице; между бровей залегла морщинка, во взгляде читалась внутренняя борьба — сейчас Нори ни за что бы не сказала, что этот человек шёл по жизни с улыбкой и подбадривал всех, кто его окружал. Сейчас он выглядел уставшим, подавленным и разбитым. — Уйди. — Голос у мечника был тихим и глухим, было заметно, что ему трудно говорить. Сглотнув ком в горле, он уставился в потолок. — И закрой дверь. Камикава послушно закрыла дверь, оставшись внутри комнаты. Неотрывно глядя на Ямамото, она медленно сделала пару шагов ему навстречу, но остановилась, когда он вдруг вскочил на ноги и сам направился к ней, очевидно, собираясь выставить за дверь. Вспыхнувший в глазах Такеши недобрый огонь любого заставил бы лишний раз задуматься, стоит ли с ним связываться, когда он в таком состоянии. Подойдя практически вплотную к Нори, он процедил: — Уйди. — Нет. На Хранителя Дождя страшно было смотреть, но девушка не отводила взгляда и не двигалась с места, похоже, не собираясь покидать его комнату. Ямамото стиснул зубы, силясь сдержать порыв вытолкать Нори за дверь. Он злился на Камикаву из-за того, что она не хочет оставить его наедине со своими мыслями, но больше всего он злился на самого себя — из-за того, что до сих пор её не победил, из-за того, что не заслуживает доверия друзей, из-за того, что не потренировался с Каору подольше, чтобы тот после тренировки пошёл домой, а не на чёртов пустырь… — Хватит держать всё в себе. — Он вздрогнул и опустил взгляд на Нори: та по-прежнему стояла перед ним, грустно улыбаясь краешками губ. — Это нормально — грустить, злиться, чувствовать боль. Выговорись, разбей что-нибудь, поплачь, в конце концов. Ты человек, а не робот. Горло сдавило судорогой, в глазах расплылось и противно защипало от бессильной горькой злости. Хранитель Дождя сжал кулаки до хруста, словно пытаясь удержать в ладонях последние крупицы самообладания, но уже через несколько секунд рухнул на колени, точно сломанная марионетка, которой перерезали все ниточки. Нахлынувшая лавиной боль оглушила его настолько, что он задохнулся и не сразу почувствовал на своих плечах руки Саданори, опустившейся на пол рядом с ним. Глотнув воздуха, мечник сжал челюсти так, что заходили желваки, и судорожно вцепился в Камикаву, словно утопающий в спасательный круг. Сейчас он был не в состоянии контролировать силу хватки, и девушка напряжённо замерла, чувствуя, как его пальцы до боли впиваются ей в кожу. Во взгляде расширившихся льдисто-голубых глаз вспыхнул страх, который почти сразу же сменился пониманием и отчаянной решимостью. Осторожно притянув Ямамото к себе, она расслабилась и позволила ему спрятать лицо на своём плече. Такеши содрогался всем телом в безмолвной истерике, тяжело и шумно дыша сквозь стиснутые зубы. Окончательно потеряться в раздиравшей изнутри боли ему не давало только ощущение тепла и сочувствия Нори, которая обнимала его, ласково запустив пальцы в короткие встрёпанные волосы. Школьная кофта на её плече насквозь промокла, ноги затекли от долгого сидения, рёбра ломило от крепкой хватки мечника, но Камикава словно этого не замечала — для неё намного важнее было поддержать его и дать ему выплеснуть всё, что так его мучает. Ямамото вскоре немного утих, но она лишь крепче обхватила его руками, чувствуя, что его всё ещё трясёт. Девушка не знала, сколько они вот так просидели на полу, но по ощущениям этот ужас длился уже около пары часов, за которую никто из них не проронил ни слова. Когда спина под её ладонью перестала дрожать от напряжения, Нори тихо спросила: — Ты как? — Живой, — хрипло усмехнулся Такеши ей в плечо. После небольшой паузы он еле слышно произнёс: — Я должен тебя победить. — Должен, — со вздохом согласилась Камикава, перебирая пальцами чёрные прядки на его затылке. Ямамото не знал, почему, но от её осторожных мягких прикосновений бушевавшие в душе боль и злость на самого себя медленно сходили на нет. Когда его дыхание выровнялось, девушка уверенно добавила: — И победишь. Ты один из немногих, кому это под силу. Мечник неуклюже отстранился, и она, наконец, увидела его лицо — бледное и мокрое от слёз, только в глазах теперь вместо пугающей пустоты читались усталость и толика благодарности. Какое-то время друзья молча смотрели друг на друга, пока Такеши вдруг не сказал: — Спасибо. — Его голос был всё таким же глухим и тихим. Покосившись на плечо Камикавы, Ямамото нахмурился и добавил: — Кажется, тебе придётся постирать форму. — Нашёл, из-за чего волноваться, — вздохнула Нори. Немного помедлив, она продолжила: — Помнишь, ты сказал, что настоящий друг никогда не отвернётся, узнав твои слабости и недостатки? Тебе стоит поверить в собственные слова и перестать отталкивать тех, кто хочет тебя поддержать. Друзья существуют не только для того, чтобы весело проводить время. Если тебя что-то мучает, ты всегда можешь этим поделиться. Готова поспорить, парни до сих пор сидят внизу и думают, с какой стороны к тебе подойти. Такеши знал, что ребята не могли просто так уйти, и в глубине души был благодарен им за это, однако ему всё ещё не давало покоя чувство вины. Поднявшись на ноги, мечник опустил взгляд на Камикаву, и его взгляд наполнился мрачной решимостью. Единственное, что он сейчас может сделать для своих друзей — одолеть эту девушку, даже несмотря на то, что она тоже его друг. Нори понимающе кивнула, но вдруг резко встала и напряжённо вгляделась в тот угол, где стоял котацу. Такеши увидел в её глазах пугающий красный отблеск, и на этот раз ему не показалось. Неожиданно Камикава ухватила его за рукав и пулей вылетела из комнаты. Дойдя до ванной, она бесцеремонно впихнула Ямамото внутрь и закрыла дверь, из-за которой послышался шум потёкшей из крана воды. Через пару минут умывшийся Такеши вышел в коридор, и девушка, опасливо покосившись на сёдзи с вывороченным замком, поспешила увести его на первый этаж. Как и ожидалось, парни вместе с Реборном по-прежнему сидели в углу и бурно что-то обсуждали, однако при виде Камикавы и Хранителя Дождя они сразу же затихли. У всех, кроме Реборна, удивлённо расширились глаза: похоже, они не ожидали, что у девушки получится хоть немного привести Ямамото в себя и даже вытащить его из комнаты. Нори как ни в чём не бывало сняла с вешалки пальто и, одевшись, повернулась к мечнику. — Завтра в полдень буду ждать тебя на входе в парк. Не забудь катану. — Покосившись на мафиози, она добавила: — До скорого. Камикава направилась к выходу, но возле дверей её поймал Тсуёши, перед которым она тут же начала раскланиваться и, похоже, извиняться. Выслушав девушку, Ямамото-старший отмахнулся от неё и, выпроводив на улицу, поспешил к столику, за которым сидели мафиози. Те молча смотрели на Ямамото, усевшегося рядом с Рёхеем и обхватившего ладонями кружку, которую к нему придвинул Реборн. Савада уже хотел что-то сказать, но его опередил подошедший Тсуёши: — Ты как, сынок? — Мечник виновато улыбнулся, и мужчина, наклонившись к Реборну, что-то спросил и указал взглядом на кружку. Киллер подозрительно ухмыльнулся и кивнул, на что Ямамото-старший одобрительно хмыкнул и снова переключил своё внимание на сына. — Выпей чаю, он расслабляет. Я приду, как только народу станет поменьше. Тсуёши поспешил вернуться на кухню, и ребята снова уставились на Такеши: в целом он выглядел лучше, чем пару часов назад, не считая покрасневших глаз и тяжёлого задумчивого взгляда. — Похоже, тебе немного полегчало. — Ямамото слабо кивнул, и Аркобалено с довольным видом покосился на недоверчиво хмурившегося Гокудеру. — Что и требовалось доказать. — Не знаю, как Нори-сан это удалось, — честно признался Тсуна. Облегчённо улыбнувшись, он добавил: — Но я очень рад, что Ямамото стало легче. — Если так будет после каждой смерти, нас перебьют быстрее, чем щёлкнет мой курок. — Десятый возмущённо нахмурился и уже хотел возразить, но репетитор продолжил, не обращая внимания на мрачные взгляды Гокудеры и Рёхея. — Мои слова могут показаться вам жестокими, но это суровая реальность. Мафия — опасная игра. Завтра может погибнуть один человек, семья или целый город. Учитывая наше положение, вы должны быть готовы к такому повороту событий. Для вас это сложно, вы ещё слишком молоды и недостаточно опытны, но, если не научитесь быть хладнокровными — плохо закончите. Тсуна уже это понял. Савада опустил задумчивый взгляд на свои руки. В последнее время он действительно стал более сдержанным и спокойным, даже слегка флегматичным — скорее всего, в нём что-то изменилось после убийства беззащитного младенца. И сейчас те вещи, которые ужасали Тсуну несколько лет назад, не вызывали у него ничего, кроме разочарования и горечи, которые он не показывал внешне. Даже сегодня, глядя на свежую могилу Хранителя Шимон, он испытывал только усталую грусть и желание поддержать тех, кому этот парень был по-настоящему дорог. Каору был не тем человеком, чья гибель могла сильно огорчить Саваду — он всё ещё не мог забыть, как несколько лет назад Ямамото едва вытащили с того света после того, как Мизуно подло напал на него со спины. С другой стороны, Десятый понимал, что Такеши давно простил Каору и все эти несколько лет считал его своим другом, и было вполне естественно, что смерть друга стала для него ударом. — Я тоже понимаю. — Тсуна вздрогнул и уставился на мечника, который всё так же смотрел на кружку в своих руках. — Просто… Тяжело понимать, что ты не сможешь защитить всех, кто тебе дорог, каким бы сильным ты ни был. — Это не повод так убиваться, кретин, — нахмурился Хранитель Урагана. — Ты не Господь Бог и не супермен, чтобы везде успеть. Просто делай всё, что можешь, и не ной. Задолбал. — Осьминожка экстремально прав, — с видом знатока покивал Рёхей. — Ха-ха, действительно, — усмехнулся Такеши. — Сегодня я сам не свой, так что простите, если сделал что-то не так. Дело не только в Каору… — Он нахмурился и поднял взгляд на друзей: те молча смотрели на него, готовые выслушать. Почувствовав себя увереннее, Ямамото продолжил: — У меня имеются догадки насчёт Нори. Серьёзные догадки… Но я не могу вам о них рассказать, потому что тогда предам её. Я устал разрываться между вами и Нори, поэтому просто хочу, чтобы вы знали. — После небольшой паузы он глубокомысленно добавил: — Вот. — И насколько серьёзны твои догадки? — уточнил Гокудера. — Достаточно для того, чтобы чувствовать себя предателем от невозможности ими поделиться, — помрачнел мечник. Остановив полный решимости взгляд на Тсуне, он добавил: — Поэтому завтра я не проиграю. — Постарайся, — ободряюще кивнул Савада. Ненадолго призадумавшись, он продолжил: — Если ты не можешь чего-то нам рассказать, значит, на это есть серьёзные причины. Никто тебя не осуждает и не считает предателем. Не волнуйся об этом и будь завтра осторожен. Рёхей снова согласно закивал, Гокудера ограничился простым: «Десятый прав», а Реборн довольно сверкнул глазами из-под полей своей шляпы. Хранитель Дождя медленно выдохнул: после слов Тсуны у него словно камень с души свалился. Всё в порядке, друзья ни в чём его не винят и всё так же в него верят, а значит… «Я не могу их подвести. Завтра нужно выложиться на все сто», — кивнув самому себе, Ямамото пару раз глотнул из кружки, поставил её на стол и замер, чувствуя, как от выпитого чая внутри разгорелось приятное и немного жгучее тепло. — Коньяк, — пояснил бывший Аркобалено. Оценив выражение лица мечника, он с усмешкой добавил: — Всего сто грамм. До завтра выветрится. — Реборн сказал, что так тебе будет экстремально проще заснуть, — добавил Рёхей, который в общем-то не собирался прикладывать руку к спаиванию друга, но был вынужден согласиться с киллером в том, что «сегодня можно». — Я в этом ничего не понимаю, так что ему виднее. — Не знаю, коньяк это или нет, но мне уже не так тяжело, — озадаченно нахмурился мечник. — После того, как я спустился сюда, мне даже дышать стало легче. — У меня было похожее ощущение, ну, после того, как… Мукуро ушёл. — Савада замялся, но Такеши прекрасно понял, что тот имел ввиду. — Когда я пришёл в себя, то почувствовал, что в моей комнате было что-то или кто-то. Мне кажется, оно подпитывается чужой болью и энергией. Может быть, оно перебралось к тебе из-за того, что ты подавлен? Ты ничего не такого не замечал? Мечник покачал головой и задумчиво уставился на кружку. Он действительно ничего не ощутил, а вот Камикава, похоже, что-то заметила. «И поэтому так торопилась увести меня оттуда, — мысленно закончил Ямамото, наблюдая за тем, как Реборн тихо ругает нервно улыбающегося Саваду из-за того, что тот рассказал обо всём только сейчас. — Тсуна, скорее всего, почувствовал что-то из-за своей интуиции, а Нори… — он нахмурился. — Насчёт неё всё станет ясно завтра». — В любом случае, для Ямамото это уже не проблема, — усмехнулся Реборн, закончивший отчитывать своего ученика. Ребята непонимающе нахмурились, а Такеши решил, что хуже уже не будет, и снова уткнулся в кружку с коньячным чаем. Бывший Аркобалено загадочно улыбнулся и с неподдельным интересом спросил: — Ну, как тебе тепло женского тела? Хранитель Дождя поперхнулся и, плюнув чаем на замершего Гокудеру, начал истерически откашливаться и стремительно краснеть. Тсуна нервно и немного смущённо улыбнулся, вместе с Рёхеем удерживая на месте Хаято, так и норовившего отобрать у Ямамото кружку и плеснуть остатками чая ему в лицо. — Как дети, ей богу, — вздохнул киллер, скучающе подперев голову кулаком._______________________________
В поместье Варии царила тишина, которая могла означать только одно: отужинавший Занзас решил лечь спать пораньше. Узнав о смерти одного из Шимон, он словно с цепи сорвался и весь день швырялся тяжёлыми предметами в любого, кто осмеливался зайти к нему в кабинет. Босс Варии был очень зол из-за того, что поиски убийцы стоят на месте, поэтому сейчас, когда он наконец-то угомонился, все ходили на цыпочках и говорили шёпотом. Фран вместе с Бельфегором неторопливо двигался к покоям босса и мысленно читал молитву. Неторопливо потому, что хотел оттянуть тот момент, когда босс проснётся, а молился чисто на всякий случай — в Бога он не верил, но вдруг всё-таки поможет? Шедший рядом принц широко улыбался, надеясь, что новость, которую они принесут боссу, позволит им если не получить зарплату досрочно, то хотя бы остаться в живых. Остановившись перед тяжёлой дверью, варийцы переглянулись, словно спрашивая друг у друга, кто зайдёт в комнату первым. — Семпай, вы же не убьёте невинного ребёнка, — без особой надежды попытался надавить на жалость Фран. Его глаза грустно заблестели, отражая маниакальную улыбку Бельфегора. — Ши-ши, в каком месте ты невинный, земноводное? — Хранитель Урагана открыл дверь и пинком загнал юного иллюзиониста внутрь. Обречённо вздохнув, тот включил свет в комнате и двинулся к роскошной широкой кровати, на которой спал их босс. Занзас выглядел безобидным, умиротворённым и почти милым, только торчавшая из-под подушки рукоять пистолета выдавала в нём не самую миролюбивую натуру. На всякий случай перекрестившись, Фран потыкал его пальцем в плечо. Мужчина нахмурился и, завозившись, перевернулся на другой бок, спиной к расстроившемуся иллюзионисту. Обернувшись на Бельфегора, тот развёл руками, словно говоря: «Я сделал всё, что было в моих силах, семпай». Принц недовольно фыркнул и, подойдя к кровати, перевернул Занзаса обратно на спину. — Босс, подъём. — Ноль реакции. — Босс, мы нашли убийцу. Занзас недовольно всхрапнул и двинул принцу локтем в живот. Потеряв терпение, Хранитель Урагана уже собрался достать парочку стилетов, но его остановили наставленное ему в лицо дуло пистолета и свирепый взгляд открывшихся бордовых глаз. — Твои последние слова, коронованный мусор. — Мы нашли убийцу, — повторил Бел, сияя белоснежной улыбкой. Стоявший у него за спиной иллюзионист согласно закивал, впрочем, не рискуя подходить к кровати ближе, чем на метр. — Да ладно, — издевательски хмыкнул Занзас. Было очевидно, что принцу он не поверил, хотя пистолет всё же убрал. Потянувшись, он сел и недовольно вздохнул. — И кто? — Мы не знаем, — протянул Фран. Занзас многозначительно на него взглянул, и он добавил: — У нас есть только запись с камеры видеонаблюдения. Капитан сейчас этим занимается. — То есть вы, ебланы, могли меня не будить, — пугающе спокойно констатировал мужчина. Хранители переглянулись и уже хотели рвануть из комнаты, но Занзас не стал доставать оружие — только мученически вздохнул, встал с кровати, стянул со стула чёрный махровый халат и по-домашнему запахнулся в него. — Где этот акулий мусор? — На первом этаже, — с готовностью сообщил Фран. Занзас снова вздохнул: его комната была на четвёртом, а это значило, что ему нужно спуститься аж на целых три этажа вниз. — Мы вас проводим, — добавил иллюзионист, окончательно добив этим своего босса: того совсем не радовала перспектива спускаться на целых три этажа вниз в компании неуравновешенного маньяка и мальца с неконтролируемым желанием издеваться над всем, что движется. Впрочем, спуск на первый этаж прошёл без приключений: оба варийца молчали, не желая лишний раз рисковать своими жизнями. Дойдя до нужной комнаты, они пропустили Занзаса внутрь и зашли следом. В помещении помимо Скуало находились Леви и Маммон, которые стояли за его спиной и сосредоточенно вглядывались в небольшой монитор. — О, чёртов босс, — злорадно поприветствовал его Суперби. — Как спалось? — Захлопнись, — поморщился Занзас, отпихивая своих Хранителей и занимая их место за спиной мечника. Тот уже отматывал запись назад. — Что с камерой? Скуало молча включил запись, и босс Варии уставился на экран вместе с рискнувшими подойти поближе Хранителями. Первые полминуты на мониторе можно было увидеть только рябь телевизионных помех, но потом они неожиданно сменились вполне чётким изображением. Цепкий взгляд Занзаса сразу выхватил из общей картины лежавшее на земле тело, которое принадлежало погибшему члену семьи Шимон. Над ним склонилась девушка с длинными волосами, которая прижимала руки к его груди, то и дело поднимая голову и озираясь по сторонам. Лицо было видно не так хорошо, как одежду, но при желании можно было его рассмотреть. Мужчина заметил, что от рук незнакомки исходит мягкое неяркое сияние, чем-то напоминающее Пламя Предсмертной Воли. Просидев так несколько минут, она вскочила на ноги, воровато огляделась и… исчезла. Занзас проморгался. — Не иллюзия, — ответил на его мысленный вопрос Маммон. — Похоже на мгновенное перемещение, которое использовали Бермуда и Джагер. Простому человеку такое не под силу. — Луссурия уже был у патологоанатома, который занимался этим Шимон. Ориентировочное время его смерти совпадает со временем записи, — доложил Леви. — Сейчас Лусс добывает записи с других камер. Не думаю, что эта баба могла переместиться далеко, а камеры понатыканы по всему городу, и какая-нибудь должна была её засечь, — довольно усмехнулся Скуало. — Что будем делать, когда найдём её? — Потащим к Джиглио Неро, — отозвался босс Варии. — У них в подвале есть несколько камер. В душе не ебу, зачем им камеры, но нам это только на руку. — А нельзя её сразу убить? — разочарованно протянул принц. — Сначала — допрос, — процедил Занзас. — Это приказ Девятого. — А почему вы так уверены, что она Хранитель Греха? — озадачился Фран. — Может быть, она вообще левая прохожая, а вы тут развели — допроси-ить, уби-ить… — Левая прохожая со светящимися клешнями и способностью к быстрому перемещению? — уточнил Скуало, дёрнув бровью. Фран спохватился и смешно выпучил глаза. — Простите, капитан, я об этом не подумал, — протянул он. — А если она не тот Хранитель, которого мы ищем? Всё равно допросить и убить? — Вро-о-ой, Фран! Ты тупой или где!? Приказ Девятого распространяется на всех Хранителей Грехов! — выпал в осадок Суперби. Поставив запись на паузу, он вгляделся в лицо девушки. — Босс, она тебе никого не напоминает? — Тебя, — мрачно усмехнулся Занзас, уже выходя в коридор. — Такая же патлатая. Закрыв дверь, за которой послышались возмущённые восклицания Скуало, мужчина устало потёр переносицу и направился к лестнице. Эту девушку он видел впервые, но благодаря рассказу Савады догадывался, кто она. Впрочем, делиться догадками с подчинёнными Занзас не собирался — будет слишком подозрительно, если он назовёт имя, фамилию и школу, где учится эта девушка. Поэтому босс Варии решил, что лучшим вариантом будет вернуться к себе в комнату. Похоже, завтра дело наконец-то сдвинется с мёртвой точки. Перед этим не помешает выспаться.