«В самом деле, выражаются иногда про «зверскую» жестокость человека, но это страшно несправедливо и обидно для зверей: зверь никогда не может быть так жесток, как человек, так артистически, так художественно жесток». Ф.М. Достоевский
Тсуна бежал так быстро, как только мог, заворачивая крутые повороты и не слушая неодобрительного ворчания прохожих в свой адрес. Свернув за очередной дом, он увидел Гокудеру, Энму и Рёхея. Поравнявшись с друзьями, Десятый молча кивнул им и перевёл взгляд на дорогу. За следующим поворотом они подхватили Хром, Киоко и Хару. Те быстро отстали, но ребята не стали их ждать — на это у них попросту не было времени. Сасагава что-то крикнула им вслед, но Тсуна не услышал. В ушах клокотал пульс, лёгкие раздувались как меха, и единственное, о чём он мог думать, единственное, чего он хотел в тот момент — успеть вовремя. Когда их подрезала красная феррари, ребята еле успели затормозить. Подбежавшие девушки остановились и недоуменно уставились на автомобиль, пытаясь отдышаться. Стекло со стороны водителя опустилось, и из окна высунулся Дино. Из-за его плеча выглянул Ромарио. — Прыгайте, так будет быстрее! Друзья торопливо оккупировали заднее сидение, и феррари рванула вперёд, лихорадочно сигналя и обгоняя немногочисленные автомобили. Завидев Хибари, Рёхей под испуганные вопли девушек и Тсуны открыл дверь и затащил обалдевшего главу комитета внутрь салона. Места было мало, и Кёя не сразу понял, что сидит на коленях у нервно дёргавшего бровью Гокудеры. — У вас пять секунд, чтобы выпустить меня отсюда, — процедил Хранитель Облака. В попытках достать тонфа он заехал Энме локтем по лбу, и рыжий глухо зашипел от боли. — Кёя, потерпи, — отозвался Дино, выжимая педаль газа так, что ребят прижало к спинке сиденья. — Через пять минут будем на месте! Мустанг не соврал: ровно через пять минут они были возле особняка Мильфиоре. Ребята сразу же вывалились из автомобиля: после поездки с ветерком их слегка штормило, но они быстро пришли в себя и поторопились нагнать уже привыкших к такой скорости Дино и Ромарио. По бокам от кованых ворот стояло несколько мафиози, которые пропустили гостей на территорию поместья, сказав, что их уже ждут. Тсуна невольно вздрогнул, почувствовав, как его ладонь мягко сжала шедшая рядом Киоко. «Нужно успокоиться, — он глубоко вдохнул. — Нельзя терять голову». Бьякуран и Юни ждали их в просторном холле, позади них маячили Спаннер и Погребальные Венки. Из короткого разговора с боссом Мильфиоре Тсуна уже знал, что Кавахира передал им кольца Марэ, и это немного обнадёживало. Ведь Реборн, похоже, не придёт, а его не отпускала мысль, что простым разговором встреча с Варией не ограничится. — Они ещё не пришли? — нахмурился Дино. — Как видишь, — кивнул Джессо. Переведя взгляд на Саваду, он уточнил: — Наши действия? — О подозрениях насчёт Скуало-сана известно только Девятому и Занзасу, поэтому… — Прости, Тсунаёши-кун, но ты уверен, что Занзас-куну можно верить? — улыбнулся Бьякуран. — Уверен. — Голос Тсуны немного дрожал, но в его взгляде читалась мрачная решимость. — Поэтому ведём себя, как обычно. Вария ни за что не должна заметить, что мы им не доверяем. Едва он договорил, как тяжёлые входные двери отворились, и на пороге возникла Вария. Общее внимание сразу привлёк Леви, на чьём плече висела потрёпанная девушка в пропитанной кровью одежде. Тсуна думал, что успел морально подготовиться к предстоящему разговору, но при виде Камикавы внутри всё равно всё сжалось. Он по-прежнему не мог поверить, что она их враг. — Нам нужна камера, — не терпящим возражений тоном заявил Занзас. Юни согласно кивнула и пошла вперёд по коридору, жестом пригласив гостей следовать за ней. Переглянувшись с мрачным как туча Ямамото, ребята последовали за бывшей Аркобалено Неба. На цокольном этаже было прохладно и безлюдно, главный коридор разветвлялся, но Юни уверенно шла вперёд. Остановившись перед сейф-дверью, она набрала код замка и ухватилась за стальную ручку. Дверь оказалась для девушки слишком тяжёлой, и ей помог Бьякуран. Камера была достаточно просторной для того, чтобы вместить всех мафиози. Тсуна быстро осмотрелся: стены окрашены в серый, на потолке — пара длинных светильников, у стены стоит простая койка, на которую Леви небрежно скинул бессознательную Саданори. Маммон выудил из складок плаща небольшой шприц и, наткнувшись на мрачный взгляд Дино, пояснил: — Транквилизатор. Не думаю, что существуют кандалы, которые смогут её сдержать. А так она не сможет двигаться… — он вытянул руку Камикавы и ввёл иглу в вену, — какое-то время. Убрав пустой шприц, иллюзионист задумчиво уставился на два кольца на руке девушки. Внимательно осмотрев рубиновый перстень и костяной ободок со всех сторон, он осторожно прикоснулся к ним и прислушался к ощущениям. Так ничего и не почувствовав, Вайпер стянул кольца с тонких пальцев, продемонстрировал их напряжённым мафиози и убрал в возникший прямо из воздуха футляр, который запрятал куда-то под плащ. — Когда она очнётся? — нахмурился Такеши. — Должна минут через десять, — усмехнулся прислонившийся к стене Скуало. — За это время, сопляк, попробуй убедить нас в том, что ты не заодно с этой девкой. Можешь начинать. — Причём здесь Ямамото? — Тсуна выглядел таким серьёзным и внушительным, что Суперби невольно напрягся. — Он просто тренировался с Нори-сан, попутно пытаясь что-то выяснить. — И сколько они «просто тренировались»? — скептически уточнил мечник. — Около двух месяцев, — честно ответил Ямамото. Скуало бросил на него полный ярости взгляд, а Бельфегор тихо захихикал. — Ши-ши, два месяца? Мне бы хватило и минуты, чтобы выяснить всё об этой девочке. — Заткнитесь все, — поморщился Занзас. — По порядку. Кто она? — Камикава Саданори, восемнадцать лет, учится в параллельном классе с Тсуной, — ответил Дино. — Я и Бьякуран тоже с ней знакомы. — Почему вы не сообщили, что этот мусор пытался из неё что-то выбить? — задал новый вопрос Занзас, покосившись на Ямамото. — Вот поэтому, — вздохнул Тсуна, указав взглядом на хихикающего Потрошителя. — А почему вы не сообщили нам, что нашли что-то насчёт Нори-сан? — Мы успели только вычислить эту девку, а когда подключились к сети городских камер, засекли её вместе с этим мусором, — отозвался Скуало, сверля Такеши тяжёлым взглядом. — Ясен пень, мы ломанулись в погоню. Успели к началу шоу, понаблюдали ради интереса. Дальше вы знаете. — А как вы её вычислили? — подключился к разговору Гокудера. Суперби кивнул Франу, и тот, выудив из кармана несколько бумаг, передал их Тсуне, которого тут же окружили все, кроме Варии и раздражённо нахмурившегося Кёи. Бумагами оказались фотографии с камеры наблюдения, на которых отчётливо было видно Каору и Нори, прижимавшую к его груди мягко сиявшие руки. — Похоже, эта девка как раз та, кого мы искали, — хмыкнул Скуало. — Я не согласна, — неожиданно заговорила Хару, подняв взгляд с фотографии на Суперби. — На этих фотографиях у Нори-сан нет оружия, которое было у напавшей на меня девушки. И ещё… — У той Хранительницы были голубые глаза, — подхватил её мысль Ямамото. — Насколько я понял, у Хранителя меняется цвет глаз, когда он использует свою силу. У Нори глаза были красными. Плюс ко всему, Хару и Нори дружат, так что… — Всё это очень мило, — с сарказмом перебил его Скуало, — но нас не колышет, какие у неё глаза и с кем она дружит. Она Хранитель Греха, и… С койки послышался слабый стон, и общее внимание сразу же переключилось на девушку, которая в попытке принять сидячее положение съехала на пол. Транквилизатор не смог полностью лишить её возможности двигаться, но под его действием Камикава плохо чувствовала своё тело. Прислонившись спиной к койке, она обессиленно склонила голову набок и оглядела всех присутствовавших в камере. От количества знакомых лиц её глаза удивлённо расширились. — Маммон, в следующий раз увеличь дозу, — бросил Занзас, неотрывно глядя на Саданори. Иллюзионист что-то забормотал о расходах и бюджете, но возразить боссу не решился. — Здоров, ребята, — вяло улыбнулась Нори. Для человека, которому недавно вкатили немалую дозу снотворного, она говорила и соображала на удивление хорошо. — Я что-то пропустила? — Вы в плену, Нори-сан, — мрачно отозвался Тсуна. — Сейчас вам лучше быть честной и не проявлять враждебность. — Хорошо, — неожиданно согласилась Камикава. Похоже, она прекрасно понимала, кто держит её в плену. — Только на кровать меня посадите, а то на полу холодно. Даже не подходи ко мне, — поморщилась девушка, когда Ямамото сделал шаг в её сторону. — Почему? — не понял Такеши. — Почему? — хохотнула она. — Я вполне мирно отвечала на твои вопросы, а очнулась в камере, накачанная какой-то наркотой и окружённая незнакомыми мужиками. Благодари Бога, или кто там сидит наверху, что я не могу двигаться, иначе я сломала бы тебе не только ребро. — Нори, я же не… Выстрел прогремел так неожиданно, что Киоко с Хару невольно вскрикнули. Вздрогнувшая Камикава с почти детским удивлением покосилась на дыру от пули, дымящуюся в сантиметре от её руки, и подняла взгляд на дуло пистолета, смотревшее ей в лицо. — Заткнись и отвечай на вопросы, — рыкнул Занзас. Девушка хотела уточнить, что именно ей следует сделать — заткнуться или отвечать, но вовремя одёрнула себя и согласно кивнула. С тем, что на койку её не посадят, она уже смирилась. — Ты кого-нибудь убивала? — Да, — снова кивнула Нори. Тсуна побледнел, а Занзас молча повёл пистолетом, призывая её продолжить. Камикава помрачнела и опустила взгляд в пол. — Год назад я убила парня, который попытался меня изнасиловать. Это вышло случайно. Кольцо зажглось само собой. Саваде невольно вспомнился рассказ Примо о первой Хранительнице Похоти: та тоже ненамеренно убила издевавшегося над ней дворянина. «Судьбы и правда совпадают… — подумал он. — Но Занзас, похоже, всё равно ей не доверяет». — Что ты делала рядом с тем мёртвым мусором из Шимон? — Нори сначала не поняла, о ком говорит босс Варии, но быстро сообразила и ответила: — Я пыталась ему помочь, но было уже слишком поздно. — Брехня, — фыркнул Скуало. — Зачем тебе помогать своему врагу? — В смысле? — озадаченно заморгала Камикава. — До твоего появления на плёнке были помехи, — заговорил Маммон. — Мы не можем с уверенностью утверждать, что парня из Шимон убила ты, но всё указывает именно на это. — Помехи были из-за того, что напавший на Мизуно Хранитель не успел уйти далеко от камер, — нахмурилась Камикава. — Насколько я поняла, кольцо этого Хранителя захватило его разум, а в этом случае оно хаотично распускает свою силу и в определённом радиусе действует как на людей, так и на электроприборы. У меня был выбор: догнать убийцу или попытаться помочь Мизуно. Я не была уверена, что справлюсь, поэтому выбрала второй вариант. — Это экстремально сложно, — вздохнул Рёхей. — Я уже обрела контроль над сущностью своего кольца, — пояснила Нори. — Оно подчиняется мне и абсолютно безопасно для окружающих, даже если находится далеко от меня. В случае с Хранителем-убийцей сущность кольца взяла верх над его разумом, и из-за того, что кольцо никем не контролируется, оно хаотично распускает свою силу. — У тебя два кольца, — услужливо напомнил ей Занзас. — То, что с камнем — кольцо Греха, — отозвалась девушка. — А второе — оружие. — Оружие? — удивился Вайпер. — И как оно работает? — Выпускает сгустки пламени. Вы сами видели. — Какое действие имеет твоё пламя? — продолжил босс Варии. — Возбуждающее, — коротко ответила Нори. Занзас ждал разъяснений, и она неохотно продолжила: — Если человек подвластен греху Похоти, я могу с помощью пламени возбудить его и контролировать его сердечный ритм. Именно поэтому у напавшего на меня парня случился инфаркт: кольцо почувствовало в его возбуждении угрозу для меня и направило против него свою силу. — И ты использовала нечто подобное на Ямамото Такеши? — хмыкнул Вайпер. — После этого немного глупо утверждать, что ты наш союзник. — Я не собиралась его убивать, — нахмурилась Камикава. Гокудера усмехнулся и выразительно покосился на удивлённого и одновременно смущённого Ямамото. — Просто решила проверить, как на него подействует моя сила. Даже если бы атака прошла успешно, он бы не умер. — Возможно. Не буду спорить, — кивнул Маммон. — Может ли твоё кольцо навредить нам? — Нет, — покачала головой Нори. — Оно не может действовать само по себе. Правда, во время тренировок я пару раз воздействовала на Сасагаву Киоко… — Киоко удивлённо захлопала глазами, — но один раз не угадала, и оказалось, что это был какой-то мужик с огнём во лбу. — Нори-сан, в первый раз вы тоже не угадали, — с мрачным юмором отозвался Тсуна. После её слов он, наконец, понял, почему Реборн так странно повёл себя в его день рождения. — Да? Значит, я всё ещё плохо стреляю. Не поймите меня неправильно, мне нужно было тренироваться на живых людях, но я никого не убивала, — вздохнула Нори. Покосившись на стоявшего в сторонке Хибари, она робко уточнила: — С вами я тоже промахнулась? От Кёи потянуло могильным холодом. Он был так зол, что не смог достать тонфа — руки дрожали. — Видимо, нет, — ответила девушка на собственный вопрос. — Даже если ты непричастна к убийству Мизуно Каору и других людей, ты остаёшься нашим врагом, — равнодушно произнёс Вайпер. Камикава округлила глаза. — Хранителям Грехов нужна жизненная энергия и кольца Вонголы, поэтому наша задача — устранить вас. — Вы тронулись? — Нори была шокирована и возмущена одновременно. — Мне не нужны ничьи кольца, я не убивала Каору, я просто… — Вро-о-ой! Кончай заливать херню! — оскалился Суперби. — Как думаешь, чему мы поверим — лепету демонического отродья или подписанному Первым Вонголой свитку, где чёрным по белому написано, что вы враги и вас надо уничтожить!? — Я категорически не согласен с тем, что Нори — наш враг, — мрачно заявил Такеши. Саданори вздрогнула и удивлённо покосилась на него: похоже, не ожидала, что он будет её защищать. — Кажется, она успела запудрить вам мозги, — вздохнул Маммон. — Нет, просто я уверен, что мы где-то ошиблись, — решительно нахмурился мечник. — Заткнись, мусор. — Ямамото замер, увидев, как направленный на Камикаву пистолет налился племенем Ярости. Занзаса не на шутку разозлило его заявление. — Мы подчиняемся только Девятому. Вякнешь ещё раз — и я вышибу этой девке мозги. Тсуна нервно поджал губы, чувствуя на себе взгляд Бьякурана. Конечно, он был уверен, что боссу Варии можно доверять — ведь он сам проявил готовность помочь выяснить, что скрывает Скуало. Вот только не стоило забывать, что Занзас признаёт только власть Девятого, а значит, следует его приказу и относится к Хранителям Грехов так же враждебно, как и он. — Ну-ну, босс, не спеши, — успокаивающе проворковал Луссурия. — Нам нужна информация о других Хранителях. Эта девочка может что-то знать. Похоже, его слова немного остудили пыл Занзаса, и он с раздражённым вздохом опустил оружие. Бельфегор же, наоборот, достал стилет и любовно провёл по лезвию пальцем. Нори побледнела. — Ши-ши-ши, можно, я с ней побеседую? — Широко улыбнувшись, принц добавил: — Недолго. — Бел, она не расколется сразу, а ты плохо держишь себя в руках, — вздохнул Маммон. — Потерпи. Для тебя будет работа после допроса. Потрошитель нехотя убрал стилет и завёл руки за голову, растянув губы в полной предвкушения улыбке. Савада тем временем лихорадочно размышлял, что может сделать в сложившейся ситуации. Он по-прежнему не чувствовал в Саданори врага, но понимал, что открыто демонстрировать Варии своё недоверие нельзя. Нужен был план. «Если ничего не предпринять…» — от взгляда на улыбку Бельфегора его передёрнуло. — Эй, Тсуна… — Такеши наклонился к нему. — Поговори с Девятым. Я бы и сам, но… Вряд ли я имею на это право. Савада согласно кивнул, не сводя настороженного взгляда с Бельфегора. Он тоже понимал, что единственный, кто может повлиять на ситуацию — это Тимотео. — Кстати, почему ваш радар не среагировал, когда она зажгла кольцо? — Леви с подозрением покосился на нервно вздрогнувшего Шоичи и Спаннера, который флегматично сообщил: — В программу загружена только карта Намимори. — Хранителя Грозы перекосило, и Спаннер, погоняв леденец во рту, задумчиво добавил: — Надо доработать. Прежде, чем Леви успел дотянуться до одного из своих зонтов, обоих программистов и след простыл: видимо, ушли дорабатывать радар. Одного взгляда Занзаса хватило, чтобы Хранитель Грозы успокоился и встал по стойке смирно. Удовлетворённо хмыкнув, босс Варии сказал: — Маммон, Фран — на вас допрос. — Иллюзионисты кивнули, и он, смерив присутствующих раздражённым взглядом, покинул камеру. — Остальные — на выход. Переглянувшись, Юни, Бьякуран и Дино молча вышли в коридор. Хотя их семьи были наиболее влиятельными после Вонголы и тоже входили в Альянс, они не имели права вмешиваться во внутренние дела Вонголы и уж тем более идти против её действующего босса. В итоге в камере остались только Тсуна и Энма с ребятами. Нори храбрилась, но Савада видел, что ей страшно. — Идите. — Бывший Аркобалено Тумана указал им на дверь. — Вы мешаете. Один за другим друзья неохотно покинули камеру, и девушка обречённо уставилась на Такеши — единственного, кто ещё не ушёл. Тот выглядел подавленным и виноватым, но его решительный взгляд словно говорил: «Потерпи, мы вытащим тебя отсюда». Наверное, кого-то это могло подбодрить и обнадёжить, но только не Нори: от этого страх лишь ещё сильнее сковал её разум. Тяжёлый железный скрежет закрывшейся за Ямамото двери показался ей грохотом неумолимо приближающейся лавины, погребающей под собой последнюю надежду на спасение. Переведя взгляд на Маммона, девушка зябко поёжилась: ей было холодно в рваной одежде, но ещё холоднее ей было от взгляда скрытых капюшоном глаз. — Что ты знаешь о других Хранителях Грехов? — Ничего, — не моргнув глазом ответила Нори. Вайпер с усталым вздохом сел на койку, и Камикава напряжённо замерла, затылком чувствуя его взгляд. Теперь, когда она не могла видеть лица иллюзиониста, ей стало совсем не по себе. — Врать — нехорошо, — раздался над самым ухом равнодушный голос. Нори уставилась на обтянутую чёрной перчаткой руку, задумчиво накручивающую на палец длинную розовую прядь её волос. — Я дам тебе ещё одну попытку. Отвечай честно. Сердце заколотилось как сумасшедшее, живот знакомо скрутило от страха. Маммон не был похож на искушённого мужчину, но от него веяло опасностью, холодом и безразличием. Девушка просто не знала, чего от него ожидать, и эта неизвестность пугала её больше всего. Титаническим усилием воли взяв под контроль сбившееся дыхание, она спокойно повторила: — Я ничего не знаю. Бывший Аркобалено разочарованно вздохнул и поманил пальцем стоявшего в сторонке Франа. Тот сделал пару шагов вперёд и остановился, переводя вопросительный взгляд с сидевшей на полу Камикавы на своего боевого наставника. Мальчику очень не нравилась перспектива участвовать в допросе, но ослушаться приказа Занзаса у него не хватало духу. — Пожалуй, сегодня я поучу тебя бесплатно. Смотри и запоминай. — Фран молча наблюдал за тем, как Маммон поднимается с койки и подходит к нему. Развернувшись к девушке, он зажёг кольцо Тумана и продолжил: — Чтобы выудить информацию, иллюзионисту не нужно избивать или калечить человека. Ты можешь сделать так, что он сам тебе всё расскажет, но для этого тебе нужно знать, какой способ воздействия на мозг наиболее продуктивен. Для начала можно увеличить чувствительность… — Вайпер на секунду задумался, — скажем, раз в десять. Кольцо Тумана полыхнуло, и Камикава настороженно нахмурилась. До сих пор она ничего не чувствовала, но была уверена, что ей только предстоит испробовать на себе всю силу иллюзий Маммона, который, похоже, был в этом деле своего рода мастером. Неожиданно льдисто-голубые глаза испуганно расширились, и девушка судорожно отползла к стене. — Потом воздействуешь на центр памяти и ждёшь, — прокомментировал бывший Аркобалено. — Маммон-сан, почему мы ничего не видим? — спросил мальчик. — Мы и не должны ничего видеть, — вздохнул Вайпер, усаживаясь в возникшее из воздуха кресло. — Воздействуя на центр памяти, ты вызываешь иллюзорные образы из самого страшного воспоминания человека. При желании я могу вторгнуться в мысли этой девочки… Но мне это не нужно. Наша главная задача — заставить её заговорить. Фран перевёл озадаченный взгляд на белую как полотно Нори: та дрожала от страха и громко, прерывисто дышала, пустым взглядом глядя в пространство перед собой. Мальчик понятия не имел, что и кого она видит, но знал, что вырваться из этой иллюзии ей не удастся. Всё-таки бывший Аркобалено Тумана действительно был мастером своего дела. Камикава молча смотрела на стоявших перед ней мужчин. Одному было лет двадцать, он был подтянут, темноволос и вполне миловиден, только жутко блестевшие глаза выдавали в нём голодного зверя. Другой выглядел старше своего товарища и был совсем не похож на него: светловолосый, невысокий, с небольшим пивным животом и таким же жутким блеском в глазах. — Привет, малышка. — Брюнет присел перед ней на корточки и улыбнулся. У Нори свело живот от страха, глаза медленно расширились. — Ты нас помнишь? Я Тояма, а это мой друг, Хироши. — Вы ненастоящие, — выдавила Нори. Зажмурившись, она забормотала: — Мне это кажется, только кажется, только… — Нет. — Тояма протянул руку к её лицу, взял за подбородок и покрутил из стороны в сторону, погладил по щеке. Нори распахнула наполнившиеся ужасом глаза. — Не кажется. От ощущения потной ладони на своей коже Камикаву затошнило. Когда брюнет провёл рукой по её шее и больно сжал грудь, она хотела ударить его ногой, но из-за действия транквилизатора смогла только слабо ею дёрнуть. Девушка хотела бы подумать о том, как ей сбросить с себя оковы иллюзии, но страх напрочь лишил её возможности адекватно соображать. Хотелось исчезнуть, позвать на помощь или проломить череп мерзко улыбающемуся ублюдку. Не в силах пошевелить даже пальцем, Нори плюнула в лицо сидевшему перед ней парню. Утерев плевок рукавом, он улыбнулся ещё шире, схватил её за запястья, затащил на койку и заломил её руки над головой. — Девочка с характером, — усмехнулся Хироши. — Ни капли не изменилась. Пока Тояма держал девушку за руки, он сел с другой стороны, достал перочинный нож и с его помощью начал освобождать её от одежды, не заботясь о том, что задевает кожу. Каждое касание лезвия было подобно пытке, и Камикава слабо попыталась вывернуться, но мужчина наотмашь ударил её по лицу. Из-за того, что Маммон увеличил чувствительность Нори, этого удара оказалось достаточно, чтобы у неё в голове зазвенели колокола, а из глаз брызнули слёзы. — Пожалуйста, не надо… — Кажется, её сбивчивые мольбы лишь ещё больше раззадорили Хироши, и тот, сорвав с неё майку, принялся за джинсы. — Пожалуйста!.. Оставшись без одежды, Камикава закричала, но мужчина сжал её челюсть так, что она не смогла закрыть рот, и запихнул внутрь скомканную тряпку. Пока она отчаянно мычала что-то сквозь кляп, Хироши склонился над ней и начал с возбуждённым сопением изучать её тело, оставляя на нежной коже влажные следы и царапины от ногтей. Ощутив чужие губы на своей груди, девушка уже была готова откусить себе язык, только бы всё это закончилось — но из-за кляпа не могла даже сжать зубы. А Хироши, похоже, нравилось — он жадно, с садистским упоением мял и сжимал упругую грудь, оставлял мокрые поцелуи и грубо кусал соски. Нори вздрагивала и морщилась от каждого прикосновения: сейчас её тело по чувствительности было сродни натянутой струне. В глазах рябило от слёз и недавнего удара, страх и отвращение сжали горло ледяными пальцами, мешая дышать. Когда нож прошёлся по внутренней стороне бедра и подцепил тонкое белое кружево, Нори взвыла и задёргалась, словно выброшенная на сушу рыба. — Подержи её, — хрипло попросил Хироши, отбрасывая нож и расправляясь с ремнём на своих джинсах. Звук расстегиваемой ширинки заставил Камикаву инстинктивно прижать ноги друг к другу, но их тут же грубо развели в стороны. — Только недолго, я тоже хочу, — усмехнулся брюнет. Хироши уже его не слышал, полностью сосредоточив внимание на протестующе заметавшейся под ним девушке. Ощутив неприятное давление внизу, она судорожно попыталась отодвинуться, но скованные действием транквилизатора мышцы отказывались нормально работать. Давление усилилось, и Камикава обречённо всхлипнула, понимая, что вырваться никак не сможет, а одержимый желанием мужчина даже не думает останавливаться. В следующую секунду она почувствовала, как рвётся плева, и широко раскрыла слепые от боли и страха глаза. Хироши не стал церемониться: с силой протолкнувшись внутрь сотрясающегося от рыданий тела, он сразу начал неистово вколачиваться в него. Нори подбросило так, словно ей по венам пустили ток, и она закричала не своим голосом сквозь кляп. В уши словно набилась вата, разум затянуло багровой пеленой. Боль заполнила её целиком, пронизала каждую клеточку её тела и с каждой секундой становилась всё сильнее, сводя её с ума. Девушка терзала зубами тряпку, выла раненым зверем, плакала и вырывалась, но этим делала себе только хуже. Обычный человек уже давно потерял бы сознание от такой боли, но Камикава не была обычным человеком, и сейчас её выносливость обернулась против неё. Минуты тянулись нестерпимо долго, и когда Хироши с удовлетворённым стоном вышел из девушки, та уже не вырывалась: её била мелкая дрожь, и она не могла пошевелить даже пальцем. Прийти в себя от пережитого она попросту не успела: мужчины поменялись местами, и тишину в комнате нарушило бряцанье расстёгиваемой пряжки ремня. Нори перевела мутный взгляд на устроившегося между её ног Тояму: его глаза блестели так дико, что страх снова захлестнул её холодной волной. Из последних сил Камикава попыталась отстраниться, но мужчина на это лишь плотоядно ухмыльнулся, схватил её за бёдра и без каких-либо усилий притянул к себе. Похоже, её сопротивление лишь распалило его ещё больше. Только утихшая боль обрушилась на Нори с новой силой, раскалёнными щипцами сжимая внутренности и сдавливая кости. Перед глазами поплыли белые круги, в ушах заколотился пульс, и она снова закричала. Не останавливаясь, Тояма вытащил тряпку из её рта, и вырвавшийся на секунду надрывный вопль потонул в грубом поцелуе. Хотя поцелуем это назвать было трудно. Гораздо больше это напоминало животное нападение — мужчина с остервенением терзал её рот, упиваясь собственным удовольствием и ощущением власти над девичьим телом. — Смотри на меня! — Нори зажмурилась, и её грубо взяли за шею. Почувствовав, что не может дышать, она широко распахнула глаза и встретилась взглядом с Тоямой. — Смотри!.. Краем сознания она чувствовала отвращение. К чужим прикосновениям, грубым поцелуям, пошлым стонам над ухом, к собственной беспомощности. Каждая мышца в её теле дрожала и изнывала от перенапряжения, воздух казался густым, как кисель, сердце захлёбывалось кровью. Сама не своя от боли и злости, она уже хотела впиться зубами в горло мужчины, но в глазах вдруг потемнело, и она с облегчением почувствовала, что куда-то проваливается… Камикава жадно вдохнула и тут же закашлялась. Голова гудела так, что хотелось застрелиться, ноги дрожали, горло неприятно саднило — похоже, под действием иллюзии она громко кричала. В камере была хорошая звукоизоляция, иначе уже давно кто-нибудь примчался бы на её вопли. Окинув себя и помещение осоловелым взглядом, девушка поняла, что порванная одежда по-прежнему при ней, а сама она лежит на полу, каким-то образом оказавшись в центре помещения. Маммон вместе с Франом расположился в углу и, кажется, всё это время наблюдал за ней. Мальчик сохранял флегматичное выражение лица, но в его глазах плескался плохо скрываемый ужас. Он состоял в Варии больше двух лет, но никогда не видел, чтобы кому-то было так больно. — Ты передумала? — поинтересовался Маммон, равнодушно глядя на пытавшуюся откашляться Камикаву. Та перевела на него мутный взгляд и вдруг поняла, что этому человеку совершенно всё равно, умрёт она или нет. Пересохшие губы искривились в усмешке. — Нет, — прошелестела Нори. — Почему ты так не хочешь говорить правду? — вздохнул Маммон. — Хранителем Греха является кто-то из твоих знакомых? Девушка не отвечала, только судорожно хватала воздух ртом и смотрела на него полным холодной ненависти взглядом. Иллюзионист удовлетворённо кивнул. — Ясно. Тогда ты не оставляешь нам выбора. — Он поднялся с испарившегося кресла и поманил к себе Франа. — Дай-ка сюда свою перчатку. Мальчик молча стянул с руки изобретение Верде и, секунду поколебавшись, протянул его Маммону. Надев перчатку, иллюзионист снова зажёг кольцо и, развернувшись к двери, бросил: — Пойдём. Я ещё немного усилил её чувствительность. Возможно, материальным образам удастся её разговорить. Пусть помаринуется пару часов. Фран смерил белую как полотно Нори полным смятения взглядом и проследовал за своим наставником к двери. Когда Вайпер ухватился за стальную ручку, сзади раздалось еле слышное: — Зачем… — Обернувшись, он смерил девушку безразличным взглядом. Она еле могла шевелить губами, из пустых глаз текли слёзы, медленно скатываясь на пол. — Зачем вы это делаете? — Это моя работа. Мне за это платят, — пожал плечами иллюзионист. Выпихнув замершего Франа в коридор, он закрыл дверь и покосился на нескольких рядовых варийцев, стоявших по бокам от двери. — Никого не пускать, внутрь не заходить. Я вернусь через пару часов. Мафиози кивнули, и Вайпер неспешно поплыл по коридору, не сомневаясь, что, когда он вернётся, Камикава расскажет ему даже больше, чем знает. Заметив, что Фран отстал, он обернулся и увидел, что тот стоит посреди коридора и растерянно смотрит себе под ноги. Почувствовав на себе взгляд наставника, мальчик вздрогнул и поспешил нагнать его. Обречённо вздохнув, бывший Аркобалено двинулся вперёд. Этого юнца ещё многому предстоит научить… Оставшись в одиночестве, Нори попыталась опереться на руки и сесть, но от боли не смогла даже пошевелиться. Задавив подкатившие к горлу рыдания, она тяжело выдохнула и уставилась в пространство перед собой. Голова шла кругом, глаза болели от слёз, каждый миллиметр тела нестерпимо ныл после пережитых истязаний. Неожиданно совсем рядом раздались шаги. Вздрогнув, Камикава медленно подняла полный ужаса взгляд на стоявших над ней мужчин. — Привет, малышка. — Брюнет присел перед ней на корточки и улыбнулся знакомой плотоядной улыбкой. — Ты нас помнишь?.. От страха у девушки перехватило и без того затруднённое дыхание. Тояма протянул руку к её лицу, взял за подбородок и покрутил из стороны в сторону, погладил по щеке. Нори зажмурилась и тихо заплакала, когда её схватили за руки и грубо кинули на койку. В этот раз всё будет по-настоящему._______________________________
Поместье наводнили варийцы, и у Тсуны создавалось ощущение, что он находится в резиденции Варии, а не в особняке Бьякурана и Юни. Члены семьи Мильфиоре неодобрительно хмурились, очевидно, недовольные таким положением дел, но молчали и оставались на своих постах. Занзас и офицеры предпочли расположиться в отдельной комнате: похоже, их не вдохновляло общество Тсуны и его товарищей, что, в общем-то, было взаимно. Сидя в соседнем зале, мафиози тихо обсуждали сложившуюся ситуацию, то и дело опасливо косясь на тяжёлые двойные двери. Наконец, молчавший всё это время Тсуна тоже заговорил: — Нам нужно найти убедительные доказательства того, что Нори-сан — не враг Вонголе. — Его голос дрожал от сдерживаемых эмоций. — И желательно до того, как к ней запустят Бельфегора. — Тсунаёши-кун, как я раньше этого не понял? — Джессо смешно выпучил глаза, но под скептическим взглядом Тсуны быстро посерьезнел и продолжил: — Я уже рассказывал, что в тот день, когда распечатали мою силу, мы с Шо-тяном взломали базу Вонголы и нашли один документ. По сути это было краткое изложение первого рассказа Примо о Грехах, и помимо портрета женщины от 1855 года там не было ничего нового. Судя по дате, она как-то причастна к истории с Грехами, но мы так ничего и не нашли. Но! — Судя по горящим глазам, у Бьякурана появилась действительно стоящая догадка. — Вы знаете, что Примо ничего не говорил о том, что Хранителям Грехов нужны кольца Вонголы и наши жизни, и в документе также об этом не упоминалось. Об этом говорится только в свитке, подписанном Примо, который, опять же, ничего не говорил о том, что Хранители Грехов — наши враги. Итого мы имеем три источника информации: свиток Примо, самого Примо и документ с информационной базы. Слова Примо являются приоритетными и совпадают только с текстом документа. А это значит… — Что со свитком что-то не так, — раздался со стороны двери знакомый баритон. Обернувшись, Тсуна уставился на Реборна, за спиной которого маячил Верде: похоже, ему удалось заинтересовать безумного учёного до такой степени, что тот почтил Японию личным визитом. Надвинув шляпу на глаза, репетитор мрачно добавил: — Его могли подделать. — Значит, Скуало может быть здесь ни при чём, — нахмурился Энма, — и всё дело в рукописи. Пока Верде о чём-то шушукался с Реборном, Тсуна начал попытки дозвониться до Девятого. Удивительно, но всего через пару минут его попросили подождать, а потом соединили с Тимотео. — Тебя что-то беспокоит, Тсунаёши-кун? — спросила трубка знакомым скрипучим голосом. — Девятый, мы думаем, что рукопись могли подделать, — решительно заявил Савада. — Примо ничего не говорил нам о том, что Вонгола враждовала с Хранителями Грехов. — Первым делом рукопись проверили на подлинность лучшие профессионалы, — вздохнула трубка. — Она полностью подлинна, включая подпись Первого. — Значит, мы что-то упустили, — нашёлся парень. — Нори-сан очень удивилась, услышав, что мы считаем её врагом, и сказала, что ей не нужны наши кольца. Тебе не кажется это странным? — Нет, — отозвался Тимотео. — Она обладает демонической силой, Тсунаёши-кун. Не позволь обмануть себя. Враг хитёр, коварен и очень опасен. Мы не можем допустить новых жертв. — Новых жертв?.. — Голос Тсуны дрогнул. Дино обречённо махнул рукой, мол, бесполезно спорить со стариком. — А Нори-сан разве не жертва? Что, если она наш союзник? — Это невозможно. В свитке Примо Вонголы ясно написано, что Хранители Грехов враждовали с Вонголой, — проскрипела трубка. — Тсунаёши-кун, я прекрасно тебя понимаю. Вы учились в одной школе, возможно, даже дружили… Но так уж получилось. Я не изменю своего решения. — Давайте хотя бы подождём, пока моё кольцо накопит энергию, — не сдавался Тсуна. — Тогда сам Примо расскажет нам правду, и… — Мы не можем ждать! — Девятый повысил голос, и Савада нервно закусил губу. — Я разрешаю тебе и твоим друзьям не принимать во всём этом участие, но тогда хотя бы не мешайте Варии делать свою работу. Девушка должна умереть. Послышались гудки. Парень молча убрал телефон в карман и напряжённо застыл, стиснув зубы и сжав кулаки до боли, до розовых полумесяцев от врезавшихся в кожу ногтей. Никто ничего у него не спрашивал: и без слов было ясно, чем закончился разговор с Тимотео. Юни неодобрительно поджала губы, Ямамото поставил локти на колени и уткнулся лбом в сцепленные ладони. — Девятый слишком торопит события, — нахмурился Каваллоне, — но пойти против него означает пойти против Вонголы. Савада прекрасно понимал, что против Вонголы пойдёт только безумец. И ещё понимал, что ни Дино, ни Юни, ни Энма таковыми не являются, хотя Бьякурану могла понравиться такая затея. «Я ничего не могу сделать… — Тсуна опустился на диван рядом с обеспокоенной Киоко и обречённо нахмурился. — Ничего. Что бы я ни решил, последнее слово всё равно остаётся за Девятым…» Неожиданно в зал зашёл Маммон, за которым плёлся непривычно потерянный Фран. Проигнорировав Реборна и Верде, бывший Аркобалено Тумана скрылся за тяжёлыми дверями, из-за которых спустя секунду послышались недовольные восклицания Скуало: похоже, допрос Камикавы ничего не дал, и боевой капитан был искренне этим возмущён. Самый младший иллюзионист почему-то не спешил присоединяться к Варии и стоял в стороне, стискивая кулаки. — Фран, что случилось? — Хром подошла к нему и, присев на корточки, обеспокоенно заглянула в его бледное лицо, скрытое тенью от шапки-лягушки. Несмотря на свой боевой опыт Фран оставался ребёнком, а дети, как известно, остро переживают любой стресс, с которым им доводится столкнуться. Стоило отдать мальчику должное: он не подавал виду и держался отстранённо, только взгляд выдавал его настоящие эмоции. Собравшись с духом, он тихо что-то сказал Хранительнице Тумана и торопливо юркнул в соседний зал. — Хром, — скорее приказал, нежели попросил Реборн. Он успел заметить на руке Вайпера изобретённую Верде перчатку и догадывался, что ничего хорошего это не значит. — Маммон заставил Саданори увидеть образы из самого страшного воспоминания. — Девушка сжала древко своего иллюзорного копья и добавила: — Но она ничего ему не сказала, поэтому он материализовал эти образы и оставил её… — она запнулась, — доходить до кондиции. Ямамото, до этого молча сидевший рядом с Рёхеем, резко побледнел. Взгляд расширившихся глаз наполнился неверием и ужасом, к которым сразу же примешался плохо сдерживаемый гнев. Вскочив на ноги, мечник уже было ринулся в холл, но его схватили за локоть и дёрнули назад. — Остынь, — процедил Хаято. От дикого взгляда Хранителя Дождя его передёрнуло, но он всё же договорил: — Кругом люди Варии. Хочешь нарваться? — Гокудера-кун, отпусти его, — неожиданно сказал Тсуна. Подрывник удивлённо моргнул, но всё же подчинился, и Такеши рванул прочь из зала. Покосившись на иллюзионистку, Десятый добавил: — Особняк действительно напичкан людьми Варии. Хром, поможешь Ямамото незаметно проникнуть в камеру? Наги кивнула и убежала вслед за Хранителем Дождя, оставив вместо него и себя иллюзорных клонов, которых было не отличить от оригинала. Хару и Киоко ринулись было за подругой, но Тсуна вовремя поймал Сасагаву за руку и покачал головой. Переглянувшись, девушки обеспокоенно нахмурились и опустились обратно на диван. Проводив Хром задумчивым взглядом до конца холла, Реборн уставился на своего ученика и с ухмылкой произнёс: — Тсуна, ты понимаешь, что будет, если их поймают? — Не поймают, — уверенно заявил Савада. Он прекрасно понимал, что его действия равносильны предательству Девятого, но ещё он понимал, что не сможет бросить Саданори на произвол судьбы. Кольцо Вонголы приятно потеплело, словно одобряя принятое своим хозяином решение. — Даже если Девятый со мной не согласен… Я знаю, что Нори-сан нам не враг. — И что тогда будем делать? — нахмурился Рёхей. — Ничего. — Ничего? — хором переспросили Дино, Хаято и Энма. Бьякуран вопросительно вздёрнул бровь, и даже Хибари, казалось, озадачила такая нестандартная стратегия. Тсуна поднял взгляд на своих друзей, и в его глазах, подобно пламени Неба, вспыхнула отчаянная и твёрдая решимость. Реборн довольно усмехнулся. — Ничего, — серьёзно повторил он. — Нам просто нужно подождать. Максимум пару часов. — Савада-сан прав, — кивнула Юни. — Я тоже чувствую, что очень скоро что-то изменится. Ребята непонимающе переглянулись, а Десятый опустил взгляд на свои руки. Он знал, что чаша весов склонится в их пользу, и произойдёт это в самое ближайшее время. До этого момента Хром должна продержаться, но по этому поводу Тсуна даже и не думал волноваться: за несколько лет Хранительница Тумана стала почти такой же сильной, как Мукуро. Гораздо больше его волновала реакция Ямамото: судя по всему, сейчас с Нори творилось что-то ужасное. А если вспомнить, что Маммон — едва ли не сильнейший иллюзионист в мире… Киоко сжала его плечо в знак поддержки, хотя переживала за Камикаву не меньше. Савада покосился на часы: секундная стрелка двигалась мучительно медленно, отмеряя мгновения до… Чуда? Неожиданного решения Девятого изменить приказ? Он и сам не знал, до чего. Но очень надеялся, что заточённая внизу девушка до этого доживёт.