«Некоторые люди используют слова только для того, чтобы скрывать свои мысли». Вольтер
— Проклятая собака! — в унисон кричали двое парней, несясь по улицам и едва не сбивая с ног прохожих. — Отстань! Отстань, пожалуйста! Это были Козато Энма и Тсунаёши Савада. Оба этих мафиози обладали даром притягивать неприятности. Однажды какая-то старушка чуть не побила их своей сумкой, а для закрепления триумфа метнула в несчастного Козато трость. После этого Тсуна долго пытался втолковать Хибари, почему они с Энмой не пришли на первый урок: Кёя просто отказывался верить, что старушка своей тростью отправила босса семьи Шимон в нокаут. Сейчас же их преследовала бродячая собака. Она уже пару раз клацнула зубами сначала над школьной сумкой Энмы, а после прямо около бедра Савады, который старался не отставать от своего друга. А когда они, наконец, с радостными воплями вбежали в раскрытые школьные ворота, путь им преградил Хибари. За несколько лет влияние Дисциплинарного комитета в городе сильно выросло. Но после того, как в средняя школа Намимори объединилась со старшей, работы у Хибари и Адельхейд основательно прибавилось. Настолько, что пришлось снова объявить набор в ряды двух комитетов, и теперь в каждом из них числилось около двухсот человек. И пока новобранцы прочёсывали город в поисках нарушителей дисциплины и закона, «старички» под эгидой Хибари и Адельхейд смотрели за порядком в школе. Собака, завидев главу Дисциплинарного комитета, тут же убежала, почуяв опасность, Энма успел затормозить, а Тсуна — нет. Когда он увидел стоявшего в воротах главу комитета, было уже слишком поздно. Впечатавшись лицом в грудь своего Хранителя Облака, Десятый сбил его с ног. Находившиеся во дворе школы люди перешёптывались и наблюдали за тем, как Савада, сидя на животе Кёи, с выражением священного ужаса на лице пытается связать вырывавшиеся изо рта звуки в слово «извините». С каждой его попыткой лицо Хибари всё больше перекашивалось от злости, а спустя несколько секунд он отшвырнул от себя Тсуну, снова шмякнувшегося на землю. Настроение главы комитета было безнадёжно испорчено, так же, как и тщательно проглаженный утром пиджак. Поднявшись на ноги, Кёя отряхнулся, гневно сверкнул глазами и достал тонфа. — Ещё раз сегодня попадётесь мне на глаза — загрызу до смерти. Несколько стоявших неподалёку старшеклассниц восторженно завизжали, глядя на Хибари с пугающим вожделением. Тсуна и Энма тоже смотрели на Хибари, но без вожделения и одинаково обречённо. Тот, не обращая внимания на крики фанаток и воздушные поцелуи, убрал оружие и молча направился ко входу в школу. Энма тут же кинулся к другу и помог ему подняться. — Ты цел, Тсуна-кун? — Д-да, просто ушибся немного… — Савада с неловкой улыбкой ухватился за протянутую руку и поднялся на ноги. — Спасибо. В кабинете, как всегда, было шумно. Шитт Пи пыталась заговорить с Хаято, который спрятался от неё за книгой. Ямамото мирно посапывал, поставив перед собой раскрытый учебник и положив голову на руки. Киоко о чём-то болтала с Ханой, но, заметив Тсуну, радостно замахала тому рукой. Тот улыбнулся, махнул рукой в ответ и, усевшись на своё место, начал готовиться к уроку. В течение десяти минут он пытался запомнить все существующие формы клетки, но ничего запомнить не успел: прозвенел звонок, и в класс вошёл учитель биологии — сухонький старичок в чёрных брюках и кремовой рубашке. Пройдя к кафедре и положив на стол классный журнал, он с облегчённым вздохом опустился в кресло. — Здравствуйте, — раздался низкий скрипучий голос. Ученики встали, приветствуя учителя, на что тот мягко улыбнулся и махнул рукой, призывая их сесть на свои места. — У меня для вас новость. — Тест!? — возопил из конца ряда один ученик. — Эвакуация!? — испуганно вытаращил глаза Тсуна. — Урока не будет? — сонно спросил проснувшийся Ямамото. — Вчера к нам перевелось два новых ученика. — Подождав, пока наступит тишина, старик продолжил: — Будьте вежливы. Прошу новеньких пройти в класс, — последние слова он сипло выкрикнул в сторону двери, которая тут же отъехала в сторону. Все ученики заинтересованно подались вперёд, а учитель неохотно поднялся со своего места и встал у доски, держа в руках небольшой листок, на котором были написаны имена новичков. — Их зовут Готанда Акеми и Ю… Договорить он не успел, так как в класс вбежала одетая в тёмно-синюю форму фигуристая девушка с милым личиком. Ростом новенькая была повыше Киоко, но от последней её отличал не только рост, но и затянутый в школьную блузку с матросским воротником четвёртый размер груди, которая грузно подпрыгнула, когда её обладательница встала по центру помещения. Тёмно-рыжие волосы были собраны в два пышных хвоста, а рваная густая чёлка небрежно спадала на лоб, оттеняя тонкие брови и вздёрнутый аккуратный носик. В ушах блестели серьги-гвоздики, а обрамлённые длинными ресницами голубые глаза, казавшиеся фиолетовыми из-за розовых стёкол очков, жадно осматривали находившихся в классе ребят. Наманикюренными пальчиками девушка сжимала сумку кислотно-розового цвета. Тсуна издал своё коронное «хи-и-и», Энма округлил глаза, Такеши опять отрубился (возможно, на него столь убийственно подействовала новенькая), а Гокудера выпал в тяжёлый осадок. — Готанда Акеми! — представилась рыжуха, сорвав с себя очки и ещё раз осмотрев класс. Голос у неё был звонкий и высокий: сразу можно было сказать, что эта особа не из робкого десятка. И она тут же это доказала, задорно подмигнув Энме. Тот покраснел и чуть не упал со стула, на что Акеми звонко засмеялась, прикрыв напомаженные губы ладонью. «Наверное, это и есть та наседка, о которой говорил Хибари-сан… — нервно дёргая глазом, Тсуна в шоке таращился на новую одноклассницу. — Какая-то она и впрямь пёстрая…» — Мне восемнадцать лет, я люблю розовый цвет и увлекаюсь кулинарией! Моё любое блюдо — чизкейк, а любимое занятие — шоппинг! Ах да, ещё мне безумно нравятся… — она послала Энме воздушный поцелуй, — красивые мальчики! Козато покраснел ещё сильнее, а Хаято, поймав на себе огорошенный взгляд Тсуны, изобразил рвотный позыв, чем заставил босса тихо хихикнуть. Учитель поморщился и посмотрел в листок. — Молодец, Готанда. Можешь выбрать себе место и… — Милаха, можно я сяду за соседнюю парту? — кокетливо спросила девушка, обращаясь к Энме. Тот лишь неразборчиво пробормотал что-то и уткнулся взглядом в окно. Ему не хотелось после уроков быть побитым теми парнями, которым приглянулось это рыжеволосое недоразумение. — Молчание — знак согласия! — Плавно покачивая бёдрами, Акеми прошла к парте, плюхнулась на стул, поправила плиссированную юбку и начала готовиться к уроку. Учитель кашлянул в кулак и вопросительно посмотрел на открытую дверь: кроме Акеми в класс никто так и не зашёл. — Но у нас ещё один новичок. Это Юки… — Старичок прищурился, глядя в листочек. — Хисаяма? Хисашима? Хиса… ко?.. — мямлил он, впившись глазами в написанное на листке имя. — Хис… — Хисая, — раздалось со стороны двери. Голос был невысокий и равнодушный, совсем не такой, как у Акеми. Тсуна удивлённо уставился на стену. Туда же смотрели Киоко, Такеши и Хаято. У всех на уме был лишь один вопрос: парень или девушка? По голосу трудно было определить. — Отлично, Юки. Зайди в класс и представься нам, — как можно более мягко произнёс старичок. От урока прошло десять минут, и он не понимал, зачем Хисая тянет время ещё больше. — А это обязательно? — спросил голос. Класс зашептался, а учитель озадаченно моргнул. — Да. Зайди в класс, — уже немного строже проскрипел он. — Мы все тебя ждём. Стена обречённо вздохнула, и в тот же момент в класс зашёл второй новенький. Тсуна снова не удержался от своего всеобъемлющего «хи-и-и», которое на этот раз эхом прокатилось по классу. Ямамото снова заснул, а Гокудера задумчиво нахмурился, оглядывая новенького. Юки Хисая был немного ниже Акеми и отличался нездоровой худобой. Одет он был в такую же форму, как и все парни: серые штаны, белая рубашка, бордовый галстук и тёмно-синий пиджак, который явно был ему велик. В плечах Юки был узок и для своих лет был довольно хилым малым. Взлохмаченная иссиня-чёрная шевелюра резко контрастировала с его бледной кожей. Спереди волосы были длиннее, чем сзади, поэтому Юки стянул их в хвостик на затылке. Не по-мужски красивое лицо было невозмутимо спокойным, а тонкие пальцы хрупких рук сжимали ремень школьной сумки. Хисая ничем не выделялся, однако было кое-что особенное в его образе — холодные серо-зелёные глаза, во взгляде которых читалась ироничная насмешка надо всеми присутствовавшими в кабинете. По классу прокатился шепоток, а учитель с кряхтением опустился в своё кресло и мягко улыбнулся, отчего его старческое лицо украсило несколько новых морщин. — Ну же, представься классу. — Преподаватель вперил в парня добрый взгляд карих глаз. — Скажи, сколько тебе лет, чем увлекаешься, какая у тебя любимая еда… Расскажи о себе вкратце. Хисая раздражённо нахмурился, но быстро взял себя в руки и улыбнулся. Улыбка вышла натянутой и ненастоящей, о чём он догадался по выражениям лиц своих одноклассников. Выдохнув, парень вернул своему лицу прежнее безразличное выражение и заговорил: — Юки Хисая. Семнадцать лет. Ничем не увлекаюсь, в еде неприхотлив. Не люблю сотрясать воздух без особой надобности. Приятно познакомиться, — последнюю фразу он буквально выплюнул в лицо классу, направляясь к выбранному месту. — Э… Молодец, Юки-кун. Мы все тоже рады с тобой познакомиться. А теперь я начну урок… «Сейчас меня спросят! Я точно знаю, что спросят именно меня!» — думал Тсуна, бегая глазами по тексту параграфа и пытаясь запомнить хоть что-нибудь. Хаято, поглядев на Десятого, поднял руку. — Сенсей, позвольте мне ответить! — учитель удивлённо посмотрел на Хаято поверх очков. — Гокудера, у тебя много оценок, а мне нужно спросить того, у кого их мало. Но ты молодец, что подготовился, — похвалил он поникшего подрывника. Киоко взволнованно покосилась на Тсуну: она понимала, что сделать уроки он вчера не успел. — Итак, есть кроме Гокудеры желающие ответить? — Не увидев ни одной руки, старичок вздохнул. — Тогда о формах клетки нам расскажет… Савада-кун. Благодаря подсказкам Энмы и Гокудеры ему удалось получить четыре. Окрылённый своей удачей, Десятый со счастливой улыбкой вернулся на своё место. После звонка к нему подскочил Гокудера, который кивнул в сторону двери. Ямамото последовал за ними, Энма тоже хотел было выйти в коридор, но путь ему преградила улыбавшаяся Акеми. На Козато было жалко смотреть… Поэтому мы понаблюдаем за теми тремя, что вышли в коридор. — Десятый, я знал, что вы ответите! — Хаято весь светился от радости за своего босса. Тсуна кисло улыбнулся. «Если знал, то зачем руку поднимал?» — Как тебе удалось всё это выучить за перемену? — рассмеявшись, Такеши хлопнул смутившегося друга по плечу. — Ты удивителен, Тсуна! — Н-не нужно меня захва… Энма!? — Савада вылупился на выскочившего из класса Козато. Заметив стоявших около окна друзей, тот кинулся к ним и тут же спрятался за Десятого. — Тсуна-кун, это ужасно… — испуганно пробормотал Энма. — Эта Го… Из класса высунулась Акеми. Заметив Козато, она с радостным воплем ринулась в его сторону, но Энма тут же метнулся вправо и помчался по коридору сломя голову. Готанда побежала было за ним, но, зацепившись взглядом за Хаято, остановилась напротив мафиозного трио. — Вас я ещё не знаю. Давайте знакомиться! Сняв очки, она улыбнулась и подмигнула троим друзьям. Тсуна поражённо вытаращился на это недоразумение в короткой юбке. «Какая-то она и правда странная… Бедный Энма. Но представиться нужно», — улыбнувшись, он назвал своё имя. То же сделали и Хаято с Такеши, на что девушка с улыбкой хлопнула в ладоши. Неожиданно дверь класса снова отъехала в сторону, и в коридор вышел мрачный Хисая, за которым бежали одноклассницы. Дверь за Юки закрылась с оглушительным треском, так как он со злости хорошенько двинул по ней ногой, отрезав себя от обезумевших девиц. — А вот и Юки-кун! Давай знакомиться! — Тсуна обеспокоенно следил за тем, как Акеми подходит к Хисае. Тот молча развернулся спиной к ней и пошёл по коридору, смотря себе под ноги. — Эй, повернись лицом к девушке, когда она с тобой разговаривает! Ты что, язык проглотил? — Парень по-прежнему не обращал на неё внимания и неторопливо шёл вперёд по коридору. Акеми возмущенно засопела и, догнав Хисаю, схватила его за плечо. — Чего ты такой мрачный? — У Юки мелко задрожали руки, но девушку это не остановило, и она развернула его к себе лицом. — Хочешь, сходим куда-нибудь? Давай в кино! Познакомимся поближе! — Приблизившись к парню, рыжуха подмигнула ему и хотела сказать что-то ещё, но её неожиданно припечатало спиной к стене. В коридоре моментально установилась гробовая тишина. — Эй! — Ямамото подался было вперёд, но его остановил Хаято, схватив за ворот кофты. — Ты чего, Гокудера? Их нужно остановить, пока они драку не устроили! — Эта баба сама виновата. Просто смотри. Он ничего ей не сделает. Отпустив мечника, подрывник с отсутствующим видом возобновил наблюдение за парочкой. Хисая приблизился к девушке настолько, что её вжало в стену ещё сильнее. Тут же он стиснул хрупкие плечи так, что Акеми тихо заскулила от боли и испуганно расширила голубые глаза. — Отвали, иначе огребёшь. Я понятно изъяснился? — Девушка слабо кивнула, неотрывно глядя в серо-зелёные глаза. — Вот и славно. — Ну и пожалуйста! — Она вжала голову в плечи, заметив, как в пугающе пустом взгляде Юки заплясали бесенята, но всё же, зажмурившись, выпалила: — Придурок! — Травоядные. Опять сбиваетесь в толпу? Савада попятился к двери кабинета, со страхом глядя на то, как Кёя медленно идёт в их сторону. Зажатые в руках главы комитета тонфа вмиг заставили всех учеников разбежаться по классам. В коридоре остались лишь мафиозное трио и двое новеньких, к которым Хибари и направлялся. Тсуна, заметив это, судорожно сглотнул: дело было действительно плохо… Остановившись, Кёя медленно переводил взгляд с испуганного лица Акеми на равнодушное лицо Хисаи, явно испытывая удовольствие от происходящего. В холодном взгляде серых глаз читалось умиление, с каким обычно хищник любуется на загнанную в угол жертву. — Хибари-сан, отлепите от меня этого нахала! — возмущённо воскликнула Готанда. Юки отпустил её и сделал пару шагов назад. — Он прижал меня к стене и облапал! В школе это запрещено! — Я не обязан выслушивать жалобы и оправдания. За нарушение дисциплины загрызу до смерти обоих, — произнёс Кёя, вставая в боевую стойку. Тсуна испуганно заверещал, но неожиданно по коридору пронёсся тихий смешок, принадлежавший Хисае. — Сначала тупая курица с характерным недотрахом звала на свидание, а теперь меня хочет убить парень с наклонностями маньяка. Я поражён таким обилием внимания к своей скромной персоне. — Что!? Как ты смеешь!? Да мой отец… — Наткнувшись на ледяной взгляд Юки, рыжуха замолкла. Хмыкнув и сложив руки на груди, Хисая вперил в Хранителя Облака взгляд серо-зелёных глаз, в которых Тсуна с удивлением заметил искорки любопытства. — Ну, давай. Загрызи меня до смерти, или как ты там это назвал. «Он псих!? Или при поступлении в школу ему не сказали о Дисциплинарном комитете?.. Нет, директор не мог о таком забыть! Или мог?..» — от этой мысли Савада запаниковал. Но ещё больше он запаниковал, когда заметил гнев, полыхнувший в глазах Хибари. — Вао, а ты смелый. — В его голосе сквозила угроза, скрывавшаяся под нотками вежливой заинтересованности и нездорового умиления. — Ты хоть знаешь, с кем говоришь? — И с кем я имею честь беседовать? — Эти слова заставили Кёю растянуть губы в дикой, полной предвкушения ухмылке. Акеми под шумок смылась, прикрыв за собой ведущую в класс дверь. — Глава Дисциплинарного комитета, Хибари Кёя. — Впервые слышу о тебе и твоём комитете. Резкий выпад, и согнувшийся Хисая попятился назад, одной рукой держась за живот, а другую прижимая ко рту. Послышался приглушённый кашель. — Х-Хибари-сан! — Тсуна кинулся к двоим парням и встал между ними, раскинув руки. — Готанда сама виновата! И директор мог забыть рассказать Юки о вашем комитете и его правилах! — Зверёк, не вставай у меня на пути. — Кёя раздражённо нахмурился. — От ответственности его это не освобождает. Отойди, иначе загрызу до смерти, как и обещал утром. — Ублюдок! Как ты смеешь угрожать Десятому!? — завёлся Гокудера, который уже успел достать динамит. Ямамото вовремя это заметил и, подскочив к другу сзади, тут же схватил того под руки. Прежде, чем Хаято начал вырываться, прозвенел звонок. — Вам повезло. Храброе травоядное — ко мне в кабинет после уроков. Я лично объясню тебе правила, — последнюю фразу Кёя произнёс убийственно ласковым голосом, от которого не по себе стало даже Гокудере. Проследив путь Хибари до лестницы, ребята развернулись к Юки, но того уже и след простыл. На полу виднелось несколько тёмно-красных капель. — Думаете, с ним всё будет в порядке? — В голосе Тсуны слышалось неприкрытое беспокойство: зная силу удара Хибари, он действительно волновался за Юки. — Ну, если Хибари собрался лично объяснять ему правила… — довольно бодро начал подрывник. Тут же помрачнев, он с нервным смешком проговорил: — То он труп, Десятый. — Да ладно тебе, Гокудера! Убийства на территории школы запрещены, — рассмеялся Такеши. — Всё будет хорошо. Он наверняка вернётся через урок._______________________________
Юки лежал на прохладной поверхности крыши школы, раскинув руки и закрыв глаза. Перемена уже кончилась, и все ученики давно разошлись по своим классам. Он был совершенно один на этой крыше. Хисая слабо улыбнулся, но спустя несколько секунд линия его рта распрямилась. Люди… Они его раздражали. Своими масками, лживыми словами. На каждом шагу фальшивые улыбки, напускные эмоции. Разговаривая друг с другом, они интересуются чужими проблемами, радуются за собеседников, сочувствуют им, смеются вместе с ними… Но на самом деле им наплевать. Будешь умирать — пройдут мимо, даже не взглянут. Юки никому не верил. Запутавшись в собственных мыслях и убеждениях, он не верил даже самому себе. Он ненавидел свою жизнь и ненавидел себя за то, что ничего не может с этим поделать. Он не думал о будущем, не знал, кем будет работать, хотя все окружавшие его люди только об этом и говорили. Да что уж там — они были просто помешаны на мыслях о своей будущей профессии, о работе, карьерном росте и деньгах. Юки не интересовало ничего из перечисленного выше. Для него намного ценнее были другие вещи, те, которых у него не было. Каждый день проходил для него одинаково. Для того чтобы что-то изменить нужны были силы, но Хисае неоткуда было черпать эти силы, кроме как из самого себя, а сам он ужасно устал. Устал от своего бесцельного существования, а ведь ему ещё и двадцати лет не исполнилось. Таким был Юки Хисая, который лежал на полу крыши школы, ни о чём не думая и ни о чём не волнуясь. Прошло пятнадцать минут. Ресницы дрогнули, и сквозь них парень увидел в небе кучевое снежно-белое облако. Оно было большим, словно кто-то заботливо его взбил, и одиноким, будто не нуждалось ни в чём, кроме простора для своего путешествия. Красивое, гордое и независимое облако, к которому хотелось присоединиться. С бледных губ сорвались тихие слова: — Catch me as I fall, say you're here and it's all over now…* — Уйдя в свои мысли, Хисая не заметил, что на крыше он уже не один и запел чуть громче, словно пытаясь донести свои слова до неба: — Speaking to the atmosphere, no one's here and I fall into myself…** Тихий голос был полон печали, скрывающейся за нотками задумчивости. В пустых глазах, словно в зеркале, отражалось облако, которое будто услышало слова Юки и слушало его, застыв над школой. Впрочем, слушало его не только то облако, которое находилось высоко в небе, но и то, которое было гораздо ближе. А Хисая молча протянул руку вверх и вытянул тонкие длинные пальцы, словно пытаясь дотянуться… — Прогуливаешь? — Юки даже не повернул головы к обладателю холодного негромкого голоса. — Похоже, правила в тебя придётся вбивать. Долго и методично. Кёя подошёл к растянувшемуся на полу парню и тронул носком ботинка его плечо, но не получил никакой реакции: Хисая продолжал смотреть в небо, не опуская руки. «Заснул?» — Хибари склонился над Юки, который вдруг очнулся и вздрогнул, встретившись с его взглядом. Бывают моменты, когда можно понять друг друга без слов, и это был именно такой момент — оба нерешительно, с неверием и удивлением вглядывались друг другу в глаза. Кёя никогда не видел в глазах своих знакомых того, что видел в глазах этого травоядного. Равнодушие. Усталость. Пустота, настораживающая и вместе с тем затягивающая. Это были глаза человека, идущего по жизни в гордом одиночестве. В серо-голубых глазах Юки видел то же, что в его глазах видел Хибари. И это было удивительно. Хранитель Облака не мог ничего сделать, не мог ничего сказать, утопая в знакомой до боли пустоте. То же самое происходило и с Хисаей, который боялся, что возникшее на несколько секунд понимание испарится без следа. Но спустя полминуты он всё же первым нарушил тишину: — У тебя такие же глаза, как у меня. Тёплая уютная атмосфера неощутимой дымкой впиталась в бетон крыши, а тихие слова вместе с ветром улетели ввысь, к застывшему над школой облаку. Кёя помрачнел и гордо отвернулся. — Они разного цвета. Я не понимаю, о чём ты говоришь, травоядное, — безразлично обронил он. — Я также не понимаю, почему ты прогуливаешь урок и что ты делаешь на моей крыше. Юки тихо усмехнулся. Он чувствовал исходившую от Хибари опасность, но совсем его не боялся. — Плохо себя чувствую. — Поднявшись на ноги, парень направился к двери. Сомкнув пальцы на стальной ручке, Юки добавил: — И дело совсем не в цвете. Не коси под дурачка, Хибари Кёя. — После уроков ко мне в кабинет. Не придёшь — загрызу до смерти._______________________________
— Тсуна-кун! — Савада вздрогнул и поднял сонный взгляд на Киоко: он проспал почти весь урок физики. — Как ты себя чувствуешь? — Спасибо, хорошо. — Он зевнул в кулак и неловко улыбнулся. — А ты? — Отлично. Я хотела спросить, на какой фильм мы пойдём? — Не знаю. — Десятый пожал плечами. — Я думал, мы вместе выберем, что можно посмотреть. — Отлично, так и сделаем! — Киоко улыбнулась, но тут же обеспокоенно нахмурилась. — Кстати, что произошло на перемене? Юки-кун не пришёл на урок. С ним что-то случилось? — …прижал меня к стенке, облапал, нахамил, а потом ещё и права начал качать! Но потом пришёл Хибари-сан и покарал этого извращугу! — раздался позади возмущённый голос Акеми, которую тут же окружила стайка щебечущих девочек, сразу же засыпавших её вопросами. Киоко, пододвинув свой стул к парте Тсуны, села и выжидательно уставилась на него. — Готанда сама виновата, — шёпотом заговорил Десятый. — Она что-то сказала Юки, получила плохой ответ и наговорила глупостей. Он разозлился, а потом пришёл Хибари-сан… Мы хотели отвести Юки в медкабинет, но он сбежал. Если он так быстро передвигается, то… Неожиданно в класс зашёл бледный, как смерть, Хисая. Девочки тут же отскочили от Акеми и кинулись в его сторону, наперебой спрашивая, почему он не пришёл на физику. Хисая молча проследовал к своему месту и начал готовиться к уроку. Похоже, ему было плевать с высокой колокольни на то, что десятки пар глаз жадно за ним наблюдают. — А ты правда приставал к Акеми-тян? — вякнула какая-то особо умная девица. И началось… — Как ты себя чувствуешь? — Извращенец! — Тебя правда побил Хибари? Я слышала, он сломал тебе ребро… «Если он и сейчас вспылит…» — Тсуна обеспокоенно наблюдал за развитием событий, но Хисая всё так же молча готовился к уроку, игнорируя одноклассниц. Достав учебник, он попытался было начать читать, но назойливые девицы продолжали засыпать его вопросами. Обречённо выдохнув, Юки просто упал лицом в раскрытую книгу. Похихикав, девушки всё же отошли от его парты. — Тсуна-кун… — Он развернулся к подруге и, заметив в её глазах облегчение, почувствовал, как его собственное волнение утихает. — А у Реборн-сана день рождения тринадцатого, да? — Точно! — с жаром выпалил Савада. — Я хотел попросить тебя и Ха… — договорить он не успел, так как в класс зашёл учитель алгебры. Киоко, улыбнувшись, вернулась на своё место. Весь урок Тсуна мучил мозг формулами, но благодаря Хаято экзекуция была не такой страшной. После звонка он попросил Киоко, Хану и Хром помочь с организацией праздника. Конечно же, они согласились, а Киоко пообещала попросить Хару о помощи. Энма тоже согласился помочь, а вот Шитт Пи отказалась. Козато попытался говорить подругу хотя бы на оформление, и только к концу перемены она, сломавшись под двойным натиском своего босса и Гокудеры, согласилась.__________________________________
— Войдите. — Хибари зевнул, лёжа на роскошном, обитом чёрной кожей диване у себя в кабинете. В помещение тенью проскользнул темноволосый парень. Оставив сумку возле двери, он прислонился плечом к стене и вперил в Кёю равнодушный взгляд, ожидая инструктажа. — С явкой сюда у тебя появился шанс избежать наказания. — Хранитель Облака неохотно сел и задумчиво уставился на Юки. — Полагаю, стоит начать с того, что такое Дисциплинарный комитет. Этот комитет следит за порядком в школе и городе. Главой являюсь я, моим заместителем — Кусакабе Тецуя. Члены комитета вправе наказать нарушителя. Это может быть как выговор, так и более действенные методы. Доставай тетрадь и ручку. Хисая молча наклонился к своей сумке и выудил оттуда ручку и чистую тетрадь. Проследив за тем, как рука Кёи указала на письменный стол, он проследовал к нему. Положив на него свои вещи, парень отодвинул кресло и с удивлением обнаружил на сиденье спавшую жёлтую птичку. — У тебя птица в кресле спи… Что? — Юки совершенно не понимал, почему Хибари недовольно поморщился. Заметив это непонимание на бледном лице Хисаи, он с презрением бросил: — К главе комитета надлежит обращаться на «вы». Юки напустил на себя серьёзный вид и произнёс голосом рядового солдата: — Бью челом в раскаянии, Хибари-сама. — Выдохнув, он расслабил лицо и с сарказмом поинтересовался: — Так что с птицей делать? — Будешь острить — загрызу до смерти. А Хибёрда пересади куда-нибудь, только осторожно. «Хибёрд? Что за странное имя… — Юки взял в руки маленький комочек перьев и с любопытством поднёс его к глазам. — Милая птичка. Пусть спит», — он усадил птицу на школьную печати, опустился в кресло, раскрыл тетрадь и занёс ручку над первой страницей. — Заголовок: дисциплина в школе Намимори. С новой строки арабская цифра один. Не приставать к девушкам в учебное время. — Хисая так сильно нажал ручкой на бумагу, что чуть не проделал в ней дырку. Записав первое правило, он подпёр щёку рукой и нахмурился: неужели он так похож на извращенца? Немного помедлив, Кёя добавил: — Дурной у тебя вкус. — Вы ошибаетесь. Я бы никогда не дотронулся до столь убогого существа. — Докажи. — Хранителю уже надоело это травоядное, которое отнимало у него свободное время. Покосившись на Хисаю, он вздёрнул бровь, заметив на бледном лице гаденькую улыбочку. — Сознаюсь вам, Хибари-сама… Знаете, я никому не говорил, но вам я скажу. — Кёя помрачнел: он видел, что Юки откровенно издевается над ним, смакуя каждое слово. Выдержав паузу, Хисая закрыл лицо руками и обречённо простонал: — Я гей, Хибари-сама! — Хибари посмотрел на Юки, как на умалишённого. Тот отнял руки от лица и гаденько улыбнулся. — Вам и это тоже доказать? Глава комитета потянулся было к тонфа, но остановился. Это травоядное ещё не узнало всех правил и может сотворить нарушение большой тяжести, чем сегодняшнее. — Цифра два. Не бегать, не прыгать, не кричать на переменах. Три… За полчаса Хисая исписал пять листов в своей тетради и стал насестом для Хибёрда. Тот сидел на его голове и играл с чёрным шнурком, стягивающим волосы. Юки это не раздражало, его больше беспокоило то, что Хибёрд может просто нагадить ему на голову. Однако птица продолжала с увлечением растягивать тонкий чёрный шнурок, не планируя метить свою новую жёрдочку. — На сегодня всё. Зайдёшь завтра после уроков. Вопросы? — последнее слово Хибари произнёс таким тоном, от какого у любого нормального человека не осталось бы вопросов. Но Юки, как он уже понял, был не совсем нормальным. Точнее, совсем ненормальным. — Да. — Закрыв тетрадь, Хисая встал и направился к двери. — У тебя тоже нет семьи? Кёя растянул губы в ухмылке, и в его взгляде снова промелькнуло хищное умиление. Не успел Хисая дойти до двери, так как его припечатали к стене, а к шее прислонили тонфа. — Я говорил, что к главе комитета надлежит обращаться иным образом, — прошипел Хибари, ещё сильнее надавливая на оружие. — Задавать мне вопросы личного характера ты не имеешь права. Он ожидал от Хисаи чего угодно: испуга, извинений, слёз… Но никак не смеха. Разозлившись ещё больше, Кёя нехорошо сузил глаза. — Я сейчас обращался к тебе, а не к главе комитета. — Всё ещё посмеиваясь, парень вздохнул и закончил: — Мне по фигу, имею я право или нет. Просто хочу понять, что ты за человек. — У меня нет причин тебе верить, — холодно ответил отстранившийся Хибари. — Выметайся. Резкий выпад, и Юки согнулся пополам: Хибари опять ударил его в живот. В глазах потемнело, из груди вырвался кашель. Стиснув зубы, он сквозь чёлку посмотрел на Кёю и наклонился за сумкой. — Хо-о, ещё не упал? Но даже если так, ты остаёшься жалким травоядным. — Серые глаза нехорошо блеснули. — Если и завтра будешь так же язвить — загрызу до смерти. — Прекрасно, план завтрашнего дня составлен. Всего доброго, — последние слова Хисая выплюнул вместе с кровью, которая тёмным пятном растеклась по полу, и вылетел из кабинета, хлопнув дверью так, что та с треском отскочила от стены. Из образовавшейся между дверью и косяком щели высунулась голова Хибари. — Травоядное, чтобы завтра после уроков был у меня в кабинете. — Ага. Кто же знал, что завтра Кёе предстоит испытать на себе всю мощь этого травоядного?..