«Когда долго всматриваешься в бездну, бездна начинает всматриваться в тебя». Ф. Ницше
Вот уже десять минут Дино стоял перед стальной дверью и никак не мог осмелиться нажать на кнопку голосового вызова. В коридоре было тихо — ни души. И эта тишина давила, давила на барабанные перепонки и звенящие от волнения нервы. Раз за разом Каваллоне протягивал руку к кнопке, но спустя пару секунд в нерешительности опускал её. В очередной раз не осмелившись нажать на чёртову кнопку, Дино нахмурился. Его ученик где-то там, за этой дверью, а он мнётся, как маленький ребёнок… Разозлившись на самого себя, Мустанг резким движением вскинул руку, зажал злополучную кнопку и как можно спокойнее произнёс: — Кёя, надо поговорить. Тишина. Отпустив кнопку, Дино подождал минуту. Снова нажал. — Я понимаю, сейчас ты никого не хочешь видеть, но… — Он тяжело вздохнул. — Может, впустишь меня? Или хотя бы ответь что-нибудь, чтобы я знал, что ты живой. Тишина. «Если знаешь, что я не хочу никого видеть — проваливай отсюда», — живо прозвучал голос Кёи у него в голове. Каваллоне подождал ещё пару минут. Нет, всё так же тихо. В самом деле, чего он ожидал? Что Хибари откроет перед ним дверь и радушно пригласит внутрь побеседовать с глазу на глаз? Это совсем не в его духе. Усмехнувшись, Дино уставился на дверь, и его взгляд наполнился давней, болезненной печалью. Эта закрытая дверь была воплощением той стены, которая все эти годы не давала ему приблизиться к Кёе, узнать его получше и завоевать его доверие. Хранитель Облака потратил на её возведение всю свою жизнь, сделав её глухой и неприступной. Хисае лишь каким-то чудом удалось пробраться за эту стену, но теперь… — Дино-сан? Вздрогнув, Мустанг обернулся и растерянно уставился на Тсуну. Он был так погружен в свои мысли, что даже не услышал шагов за своей спиной. Сокрушённо вздохнув, Дино развернулся обратно к двери. Для босса мафии такая беспечность непозволительна. Хорошо, что Реборна здесь нет — с него станется настучать по голове за такое. По его выражению лица Тсуна сразу всё понял, но на всякий случай, замявшись, уточнил: — Хибари-сан… всё так же молчит? — «Так же»? — не оборачиваясь, уточнил Каваллоне. — Я приходил сюда вчера вечером, но Хибари-сан меня не впустил, — пояснил Десятый. — Сегодня утром я к нему тоже заходил, но… — Он не договорил и, задумавшись ненадолго, добавил: — Неудивительно, что Хибари-сан отгородился ото всех. Даже вас к себе не подпускает. — Я тоже приходила сюда, — неожиданно раздался рядом негромкий голос Хром. Обернувшись, Тсуна увидел, что она держит в руках два контейнера — очевидно, с едой. Поймав на себе его взгляд, девушка спохватилась и затараторила: — Босс, я уже убралась в камере и несла Юки обед, но… Я знаю, что Хранитель Облака не любит есть за общим столом, так что… Савада мягко улыбнулся, когда Докуро запнулась на полуслове и опустила взгляд на контейнеры. Она тоже переживала из-за сложившейся ситуации и, хотя почти не контактировала с Хибари, решила по-своему его поддержать. Это было вполне в её духе. Понимающе кивнув, Десятый перевёл взгляд обратно на дверь, и уголки его губ поползли вниз. — Всё так плохо обернулось… — тихо вздохнул он. — Когда Хибари-сан и Юки начали общаться, он стал более спокойным, не таким мрачным, и Юки стала… Какой-то более живой. Но в такой ситуации… Ума не приложу, что я могу сделать, чем могу помочь им обоим. — Если бы я убил Гокудеру или Ямамото, ты бы меня простил? — серьёзно спросил Каваллоне. Десятый промолчал. Он не знал ответа на этот вопрос. И, признаться, не хотел знать. В коридоре воцарилось неуютное молчание. Савада растерянно смотрел себе под ноги, Хром по-прежнему не осмеливалась поднять голову и неловко переминалась с ноги на ногу. Мустанг же не сводил мрачного взгляда с металлической двери. Тсуна был прав: после знакомства с Хисаей мир Кёи заиграл новыми красками, он посмотрел на жизнь под другим углом и познал те её стороны, которые всё это время оставались для него недоступными. То же самое произошло и с Юки. Но теперь, так же, как и Тсуна, Каваллоне понятия не имел, что может сделать в сложившейся ситуации. Единственное, в чём он был твёрдо уверен — так это в том, что ему ни в коем случае нельзя бросать своего ученика одного. Решительно нахмурившись, Дино снова нажал на кнопку. — Сколько бы ты меня ни отталкивал, я всегда буду рядом. И если ты думаешь, что закрытая дверь меня остановит, то ты глубоко заблуждаешься. Я буду приходить сюда каждый день, Кёя, слышишь? «Для Хибари-сана это наверняка прозвучало как угроза…» — выпал в осадок Тсуна. Развернувшись к нему, Каваллоне строго кивнул ему на дверь — мол, ты тоже должен что-нибудь сказать. Подойдя к ней и помедлив пару секунд, Савада негромко произнёс: — Хибари-сан, Хром принесла вам поесть. — Я… я не уверена, что там достаточно соли, — робко добавила девушка, — но вам нужно хорошо питаться, чтобы прийти в себя. Тишина. Подождав для верности минуту, Тсуна продолжил: — Знаете, хоть мы с вами и не так хорошо знакомы, я за вас переживаю. Столько всего произошло… — Он невесело усмехнулся. — Опять я слишком много говорю, да? Но мне хочется вас поддержать, даже несмотря на то, что вы никого к себе не подпускаете. Прошу, не отказывайтесь от еды. И, если вам что-то нужно — вы всегда можете рассчитывать на меня и Дино-сана. Завтра я приду снова. Отпустив кнопку, он тяжело вздохнул. Они с Хибари никогда не общались в нормальном смысле этого слова, но несмотря на всё это Тсуна считал, что поддержать Хранителя Облака — это его обязанность не только как босса, но и как друга тоже, хотя вряд ли Кёя когда-либо признает его своим другом. Обернувшись на Каваллоне, Десятый увидел, с каким мрачным выражением он смотрит на дверь. В груди знакомо зашевелилось дурное предчувствие. — Дино-сан, вас ведь беспокоит что-то ещё? Вопрос сорвался с губ прежде, чем Савада успел его осознать. Что ж, от интуиции никуда не денешься… Встретившись взглядом с Дино, он напряжённо замер в ожидании ответа. — Юки попросила… — Каваллоне перевёл взгляд обратно на дверь и замолчал, словно сомневаясь, стоит ли говорить дальше. Простояв несколько секунд в задумчивости, он всё же закончил: — Попросила не говорить Кёе, что кольцо ещё её не сломало. — Зачем? — не понял Савада. — Если Хибари-сан об этом узнает, они наверняка… — Чтобы защитить его. — Но… — Босс, если бы вы узнали, — вдруг заговорила Хром, — что в любой момент можете потерять контроль над своим разумом и телом, что можете ранить или даже убить кого-то, кто очень вам дорог… Как бы вы поступили? Десятый задумался. Как бы он поступил в такой ситуации? Он бы никого к себе не подпускал. Попытался бы отгородиться ото всех, любой ценой обезопасить дорогих ему людей, даже если это будет означать, что ему навсегда придётся остаться в одиночестве. Заметив, что непонимание в его взгляде сменилось осознанием, Дино продолжил мысль Хром: — К тому же она сказала, что вряд ли сможет победить. И у меня нет причин не доверять её словам. — Видя, что Тсуна собрался возразить, он мрачно добавил: — Ты сам видел, как она истощена. Так и не сумев возразить, Савада опустил взгляд. Он понимал, что Каваллоне прав, но ему трудно было с этим смириться. Гораздо больше ему хотелось верить, что Хисая справится с уготованным ей испытанием, помирится с Хранителем Облака, и они все вместе продолжат искать способ уберечь мир от новой напасти. Однако реальность была намного более жестокой. — Скорее всего, Юки умрёт. — Голос Дино разрезал тишину так резко, что Тсуна вздрогнул. — Она сама это понимает и не хочет ранить Кёю ещё больше, но… Я считаю, что она неправа. Даже если Кёе будет больно, он имеет право знать правду. Да и разве я могу ему солгать? Чёрт возьми… — Мустанг вдруг нервно усмехнулся. — Он же меня тогда убьёт. — Это точно, — не удержался от ответного смешка Тсуна. Покосившись на закрытую дверь, он посерьезнел и добавил: — Мы должны сделать так, чтобы Хибари-сан обо всём узнал. Он единственный, кто может помочь Юки. А мы — единственные, кто сейчас может помочь ему. — Сомневаюсь, что он примет вашу помощь, — качнула головой Докуро. — Хранитель Облака слишком горд и независим. Сейчас ему нужно побыть одному и как следует всё обдумать. Но это не значит, что нужно прекратить попытки до него достучаться. Десятый понимающе кивнул. Несколько лет назад они точно так же безрезультатно пытались достучаться до Хром. Было трудно, но в конце концов им это удалось — во многом благодаря сообразительности И-Пин. И Савада, несмотря на сложный характер Кёи, всё же лелеял надежду, что у них хоть чуть-чуть, хоть самую малость получится достучаться и до него. Подойдя к двери, Хром осторожно поставила перед ней один из контейнеров и, выпрямившись, развернулась к Тсуне и Дино. Постояв ещё полминуты в полной тишине, они вместе пошли к лифту. Докуро хотела побыть с Юки, о чём сообщила Саваде, когда они спускались на самый нижний этаж. — Это хорошая идея, — кивнул он. — Думаю, ей это нужно, хоть она никогда в этом не признается. Только будь осторожна. Иллюзионистка молча кивнула и, когда двери лифта с шипением раздвинулись, смело шагнула вперёд. Тут же лифт за её спиной хлопнул створками и уехал наверх. Простояв неподвижно несколько секунд, девушка обвела взглядом голые стены и поёжилась. На этом этаже было намного холоднее, чем на других. И намного тише. Несмотря на то, что здесь никого не было, Хром не покидало ощущение, что за ней неотрывно кто-то наблюдает. Медленно выдохнув, она двинулась вперёд, невольно стараясь ступать как можно осторожнее. Зайдя за угол, она увидела в конце коридора Бельфегора, который со скучающим видом читал карманную книгу. Застыв на пару секунд, Докуро решительно преодолела последние метры до камеры и уже протянула руку к кодовому замку, как услышала сбоку насмешливый голос: — Я бы на твоём месте этого не делал. Набрав числовой код, Наги молча прошла внутрь камеры и закрыла за собой дверь. — Ши-ши, я предупредил. Не надейся, что я буду тебе помогать. Проигнорировав слова Принца, она сделала шаг к койке и замерла, глядя на Хисаю: та лежала к ней спиной и не шевелилась, казалось, даже не дышала. Пальцы невольно крепче сжали контейнер, словно он мог чем-то помочь и развеять повисшее в воздухе напряжение. — Я… — Хром запнулась. — Я принесла тебе поесть. Как и ожидалось, Хранительница Уныния никак не отреагировала. — Понимаю, тебе не хочется… — На секунду замолчав, она уже решительнее добавила: — Но если не будешь есть, то совсем ослабеешь. Снова никакого ответа. Хоть со стороны и могло показаться, что Юки спит, Хром знала, что это не так. Подойдя к койке, она присела на самый краешек и, поставив контейнер себе на колени, потянулась к Хисае. Однако стоило ей дотронуться до её плеча, как девушка резким движением сбросила с себя её руку и, звякнув кандалами, перевернулась на спину. Докуро невольно замерла, столкнувшись взглядом с тусклыми серо-зелёными глазами. В груди отчего-то стало очень больно. — Знаю, ты не хочешь, чтобы пострадал кто-то ещё, — осторожно начала она, — но закрываться ото всех — не выход, понимаешь? Хисая молча глядела на неё, и от этого её взгляда — пустого, холодного, — иллюзионистке стало не по себе. Нужно было что-то сказать. Но что? Собравшись с силами, она всё-таки заговорила: — Наверное, тебе показалось, что Мукуро — плохой человек… Но это не так. — Наги сама не понимала, почему заговорила именно об этом, но ничего другого в голову не шло. — Он… сложный. Конечно, он совершал ошибки в прошлом, но ведь все совершают ошибки. — Юки всё так же неотрывно смотрела на неё и молчала. Собравшись с духом, Докуро договорила: — Благодаря Мукуро я жива, и я верю, что он сделает всё, чтобы помочь тебе. Только будь с ним честна, когда он будет задавать вопросы о твоём состоянии. Это очень важно. Ответом ей снова была тишина. Докуро растерянно замерла, не в силах оторвать взгляд от Хисаи. Ей хотелось поддержать её, хотелось сказать что-то, что всколыхнёт в ней хоть какие-нибудь эмоции, хоть немного поможет ей… Но мысли в голове беспорядочно роились, сталкиваясь друг с другом, и она не могла придумать ничего путного. — Зачем ты здесь? Тихий голос Юки вырвал её из раздумий, и Хром, подняв взгляд, снова начала тонуть в тусклых омутах её глаз. У неё было такое чувство, что эта девушка видит её насквозь. — Я хочу тебе помочь, — честно ответила она. — Мне не нужна помощь, — процедила Хисая. Её сухие губы вдруг дрогнули в усмешке, и Хром напряглась. Эта усмешка ей не понравилась. — Зачем тебе помогать незнакомому человеку? Хранительница Тумана уже открыла рот, чтобы ответить, но вместо слов с его губ сорвался только свистящий выдох. Она сама толком не понимала, зачем хочет помочь этой девушке, но чувствовала это всем сердцем. Вот только как облечь это чувство в слова? Наги не понимала. И молча смотрела на Хисаю, не в силах выдавить из себя ни звука. — А, кажется, я поняла, — вздохнула Юки. — Наверное, я ввела тебя в заблуждение, когда врезала Готанде. Она просто меня достала, а ты подкинула мне повод поставить её на место. Я не хотела тебя защищать. Так совпало. Хром растерянно замерла. — Я не хотела вылететь из школы до экзаменов, хоть они мне теперь и не светят. Поэтому нужно было тебя задобрить, чтобы ты вступилась за меня перед Кёей. — Видя, как смятение во взгляде Хром с каждой секундой растёт всё больше и больше, девушка тихо усмехнулась. — В самом деле, Докуро, я проявила к тебе доброту потому, что это было мне выгодно, а ты уже решила, что мы подружимся? Ты слишком наивная и доверчивая. Или хреново видишь одним глазом. Тяжело тебе будет по жизни. Оставь еду здесь и уходи. — Но… — Свали. А то нарисовалась, хрен сотрёшь. Смерив Наги равнодушным взглядом, она перевернулась обратно на бок, так и не увидев, как фиалковый глаз наполнился не болью, но болезненным, грустным пониманием. Поставив контейнер на пол рядом с койкой, иллюзионистка поднялась на ноги и, последний раз взглянув на лежавшую к ней спиной девушку, молча вышла из камеры. Услышав лязг закрывшейся двери, Хисая медленно выдохнула. Если бы она попросила Хром уйти, та наверняка бы проигнорировала её слова. Единственным способом выпроводить её было максимально холодно отнестись к ней и к её чувствам. Юки было противно от самой себя, но в то же время она понимала, что для Докуро так будет лучше. В конце концов она не знала, в какой момент может потерять контроль над собой. «Ему понадобилось четырнадцать лет, чтобы слиться с её личностью и начать контролировать её разум. Хоть оно и не пробуждено до конца, сейчас оно настолько сильно…» Хисая медленно открыла глаза. Уставилась в стену. «…что может корректировать её воспоминания и мысли». А что, если всё, что её окружает — это одна большая галлюцинация? Что, если все её мысли принадлежат не ей? Какие воспоминания она может считать действительно своими? Что из этого было на самом деле, а что — плод больного подсознания? Эти вопросы пульсировали в мозгу так лихорадочно, что только стихшая боль с новой силой сжала виски. Юки закрыла глаза и съёжилась, звякнув кандалами. Перед её мысленным взором всплыл взгляд Тсуны — кроме здорового опасения в нём присутствовали сочувствие и желание помочь. Точно так же на неё смотрели и его друзья — не все, конечно, но большинство. Они святые, что ли?.. С трудом сев, Хисая потянулась к стоявшему на полу контейнеру. Есть совершенно не хотелось, но нужно было впихнуть в себя хоть что-то. Вцепившись в контейнер пальцами, девушка открыла крышку и уставилась на три аккуратных онигири. Она не понимала, почему её не ненавидят. Она хотела, чтобы её ненавидели. Она это заслужила. Но вместо ненависти и отвращения получила онигири, слепленные с явной заботой. Даже влажную салфетку положили. Ешь-ешь, не обляпайся. Протерев руки, Юки ухватила пальцами рисовый комочек, откусила и задумчиво пожевала. Ни вкуса, ни запаха она так и не почувствовала — рис казался пресным, а солёный лосось был совсем не солёным и походил скорее на вату, чем на рыбу. Уже после второго укуса к горлу подступила тошнота, но Хисая понимала, что если откажется от еды, то помрёт раньше, чем сама бы этого хотела, поэтому упрямо продолжала давиться безвкусным онигири. Когда её чуть не вывернуло наизнанку, Юки решила оставить третий онигири на потом. Ей совсем не хотелось, чтобы Хром снова приходила сюда оттирать пол от рвоты. Убрав онигири в контейнер, девушка поставила его обратно на пол, уселась спиной к стене и опустила взгляд на украшавшее её руку серебряное кольцо с похожим на льдинку голубым топазом. «Юки, это кольцо Греха». Единственное, что у неё осталось от матери. Единственное, что согревало её заледеневшее сердце на протяжении многих лет. Её сокровище. С самого детства она скрывала это кольцо от отчима, чтобы он не унёс его в ломбард, берегла его как зеницу ока, иногда доставала из укромного места и, вертя в руках, любовалась лучистыми отсветами на маленьких сколах драгоценного камня. Сейчас же при взгляде на это кольцо девушка чувствовала смятение и какое-то суеверное волнение. В голове, расталкивая друг друга, опять зароились вопросы. Знала ли её мать, что это за кольцо, какую тёмную силу оно в себе таит? И если знала, то почему не избавилась от него? Почему отдала такую вещь ещё не окрепшему телом и духом ребёнку? Почему из всех грехов ей досталось именно Уныние? Как она должна с ним бороться, если вся её жизнь пропитана этим грехом насквозь? Как вообще всё так обернулось? Неужели всё это правда? Неужели она на самом деле убила столько людей?.. Виски обожгло калёным железом, и Хисая, схватившись за голову, пустым взглядом уставилась на цепь от наручников, размытой линией маячившую прямо перед глазами. До сих пор всё происходящее казалось ей плохим сном или чьей-то плохой шуткой. «Ты и есть та убийца, которую мы искали всё это время». В памяти снова одно за другим всплыли неподвижные лица поверженных ею людей. Пальцы сжались в кулаки так крепко, что ногти впились в ладони. «Вопрос в другом — ты убивала осознанно или же под влиянием кольца?» С губ сорвался смешок. Осознанно? Эти люди не сделали ничего, за что она могла бы желать им смерти. Никто из них не заслуживал такой участи, а если и заслуживал — она была не в праве их судить. И что бы ни говорил Савада, как бы ни пытался убедить её в том, что их убило кольцо — это была её вина. Целиком и полностью. Она ведь могла догадаться, что с ней что-то не так, что иногда возникающий на заднем плане чужой голос и ощущение, что мысли в её голове принадлежат совсем не ей — это ненормально. Охренеть как не нормально. Но гораздо проще было закрыть на всё глаза. Отмахнуться, подождать — вдруг само пройдёт. Тряхнув гудящей головой, Юки улеглась на спину и уставилась в потолок. Медленно, со свистом выдохнула. Мукуро сказал, что ей нужно отдохнуть, да и она сама чувствовала, что устала, но спать ей совершенно не хотелось. Перед глазами всплыл образ Хранителя Тумана — странный иероглиф в красном глазу, холодный взгляд и такая же холодная рука, которой он коснулся её лба… От неприятных воспоминаний девушка невольно поморщилась. «Наверное, тебе показалось, что Мукуро — плохой человек… Но это не так». «В тот момент я был объективно сильнее его, и, откровенно говоря, это была не совсем честная победа — бой напоминал избиение младенца. Разница в наших способностях была слишком велика. У Хибари Кёи не было шансов». «Он… сложный. Конечно, он совершал ошибки в прошлом, но ведь все совершают ошибки». «Я поставил его на колени, переломал кости, уничтожил его гордость и веру в собственную непобедимость…» «Благодаря Мукуро я жива, и я верю, что он сделает всё, чтобы помочь тебе». Хисая задумчиво нахмурилась. Рокудо Мукуро — заклятый враг Кёи, и после короткого, но ёмкого рассказа об их сражении она невольно и сама прониклась к нему если не неприязнью, то недоверием точно. Ещё бы: он говорил с таким непринуждённым видом, будто переломать человеку кости и растоптать его гордость — это как сходить попить кофе в ближайшее кафе. Но ведь с Кёей её теперь ничто не связывает, и он ничего не скажет, если она примет помощь Мукуро. Да и выбора не было: хоть этот мутный тип и не вызывал у неё никакого доверия, похоже, из всех знакомых Савады он был единственным, кто хорошо знаком с такими необычными кольцами. За размышлениями о том, на что будет похож предстоящий бой с кольцом Греха, прошло несколько часов. Растворившаяся в тени демоническая сущность никак себя не проявляла и, похоже, не изъявляла никакого желания идти на контакт, но Хисая постоянно ощущала на себе чей-то пронизывающий до костей взгляд. Вот только в камере, кроме неё, никого не было, а Бельфегор всё это время стоял к ней спиной. Невольно поёжившись, Юки повернулась на бок и принялась разглядывать шероховатую поверхность стены. Ей показалось, что стена смотрит на неё в ответ — из мелких деталей и неровностей стремительно вырисовывались чьи-то глаза. Зажмурившись, девушка перевернулась на другой бок. Наверное, лучше всё-таки попытаться поспать, но… Всё ли будет в порядке, если она заснёт? Вдруг кольцо решит воспользоваться её состоянием, и она снова кому-то навредит? Открыв глаза, Хисая увидела дуло пистолета, который на неё направил Бельфегор. — Савада попросил усыпить тебя, если ты не сможешь уснуть, — спокойно пояснил он. — Не… Курок щёлкнул прежде, чем она успела договорить. Почувствовав укол боли, Юки покосилась на своё плечо и увидела торчащий из него дротик — очевидно, со снотворным. Она подняла взгляд на Бельфегора — тот уже развернулся к ней спиной и как ни в чём не бывало читал свою книгу. Очень скоро сознание начало мутнеть, но Хисая упрямо боролась с накатывавшей сонливостью.Ꜧ¥ ѫє, ƷᴀȻѣї∏Ѧй…
Сердце заколотилось о грудную клетку так сильно, что, казалось, вот-вот пробьёт рёбра. Глаза расширились, но веки с каждой секундой становились всё тяжелее. Нельзя засыпать. Ни в коем случае. Но как бы девушка ни пыталась отогнать стремительно окутывавший её сознание туман, уже через минуту её глаза закрылись, и… — …ки! — донёсся до неё сквозь плотную пелену забытья знакомый голос. Тут же её встряхнули за плечи. — Юки!!! Разлепив веки, Хисая осоловело уставилась на Тсуну, который не сводил с неё обеспокоенного взгляда. Увидев, что она пришла в себя, Десятый уложил её на койку и облегчённо вздохнул. — Слава богу… Ты так металась, кричала, и я… — Он запнулся. — Я подумал, что стоит тебя разбудить, но ты никак не просыпалась. — Савада-сан, если она продолжит так орать, то я заработаю себе мигрень, и вам придётся платить мне надбавку за производственную травму, — раздался из коридора монотонный голос Франа. Хисая спустила ноги на пол и, опираясь руками о жесткий матрац, с трудом села. Значит, ей опять снился кошмар? Она попыталась вспомнить, что именно ей снилось, но не смогла — в голове разлился вязкий туман, мешавший нормально соображать. — Кошмар? — участливо уточнил Тсуна. Получив от девушки слабый кивок в ответ на свой вопрос, он понимающе вздохнул. — Прости, нужно было разбудить тебя раньше. Юки проигнорировала его слова, и в камере воцарилась неловкая тишина, которую иногда нарушал только негромкий электрический треск потолочной лампы. В какой-то момент Хисая поймала себя на том, что начинает злиться от того, как на неё смотрит Савада — а смотрел он на неё с таким беспокойством и состраданием, словно она в любой момент может зареветь или двинуть кони. — Кольцо больше не появлялось? — вернул её в реальность голос Тсуны. Девушка молча покачала головой. — Вот как. Даже не знаю, хорошо это или плохо… — Неловко улыбнувшись, он нагнулся и взял что-то с пола. — Я принёс тебе поесть. Хисая опустила взгляд на контейнер, который Савада держал в руках. Есть совсем не хотелось — более того, одна только мысль о еде, о её запахе и виде уже вызывала у неё тошноту. Видя, что Юки смотрит на контейнер без энтузиазма, Десятый серьёзно начал: — Тебе нужно набраться сил перед… — Да знаю я, — окрысилась Хисая. Нахмурившись, она забрала у него злосчастный контейнер и уже тише пробормотала: — Тебе обязательно здесь торчать, пока я ем? — Стесняешься есть при мне? — не понял Тсуна. — Нет. — Открыв крышку и почувствовав донёсшийся из-под неё запах удона, Юки сглотнула вставший в горле ком и сдавленно закончила: — Не хочу заблевать твою одежду. — Он вкусный, — заверил её Десятый. — Киоко потрясающе готовит. Она очень старалась. Хисая уже хотела что-то сказать, но вдруг медленно закрыла рот и застыла, неотрывно глядя ему за плечо. Проследив за её взглядом, Савада обернулся, но никого не увидел. Развернувшись обратно, он серьёзно произнёс: — У тебя снова галлюцинации. В углу никого нет. Словно не слыша его, девушка продолжала смотреть в тёмный угол камеры, откуда на неё смотрело оно. Хотя она прекрасно осознавала, что это действительно просто галлюцинация, легче от этого не становилось. — Уходи. — Переведя взгляд на Тсуну, Хисая добавила: — Ты ему не нравишься. — Юки, материально его не существует, — повторил Десятый. — Оно ничего мне не сделает. Словно откликнувшись на эти слова, оно вышло из мрака, приобретая уже знакомые Юки черты — её собственные черты. Широко раскрыв глаза, она молча смотрела, как оно нарочито медленно, шаг за шагом приближается к Тсуне.Ħє ¢γպǝȼ₮ᛔɏю?
Когда оно остановилось за спиной Савады, девушка забыла, как дышать. Она хотела что-то сказать, но не смогла — отнялся язык. Наклонившись к лицу Тсуны, оно подуло на его скулу. Парень вздрогнул и обернулся. Сзади никого не было. Сглотнув, он медленно развернулся обратно к белой как полотно Хисае. Уже хотел что-то сказать… Удар был таким быстрым и неожиданным, что девушка даже не успела моргнуть. В ту же секунду на неё брызнула кровь. Что-то глухо стукнулось об стену. Медленно переведя взгляд, Юки увидела голову Тсуны, лежащую на стремительно пропитывающемся кровью одеяле. На лице застыло удивлённое выражение, только рот страшно перекосился, а на белках широко распахнутых глаз стремительно лопались капилляры. Обезглавленное тело, содрогаясь в судорогах, сползло на пол. Из разлома на шее толчками вырывалась кровь. Хисая, не дыша, опустила взгляд на свои руки. Все в крови. Она вся была в крови. Кровь была везде — стекала с её рук, горячим железом отдавалась во рту, сочилась из щелей между каменными плитами стены, растекалась тёмной лужей вокруг дёргавшегося на полу тела. Оно лениво потянулось к лежащей на койке голове, схватило её за волосы и, улыбаясь, кинуло Хисае на колени. Та судорожным движением откинула её куда подальше и закрыла лицо мокрыми от крови руками. Горло засаднило от крика. Хисая не слышала своего голоса — только бухавший в ушах пульс, и от этого кричала ещё громче, ещё отчаяннее, вцепившись окровавленными пальцами в свои щёки и прорывая кожу ногтями. — …ки. Вздрогнув, она затихла и медленно перевела взгляд на угол, откуда на неё смотрели карие глаза с красными белками. — Юки. Хисая застыла, глядя, как шевелятся губы Тсуны. Вжавшись в стену, она стукнулась лбом о согнутые колени и широко раскрыла глаза. Рот распахнулся в беззвучном крике. — …ки! «Хватит». — …нись! «Пожалуйста, хватит…» — …сыпайся! Юки! «Я ƃøλҍɯɛ ϰҽ…» — Юки!!! Почувствовав, как её хлестнули по щекам, Хисая резко открыла глаза и шумно вдохнула. Когда зрение прояснилось, она увидела перед собой лицо Тсуны — такое бледное, что было непонятно, кто из них двоих находится на грани смерти. Убедившись, что она пришла в себя, Савада поспешно уложил её обратно на койку и облегчённо вздохнул. — Слава богу… Ты так металась, кричала, и я… — Десятый запнулся. — Я подумал, что стоит тебя разбудить, но ты никак не просыпалась. Девушка слабо хлопнула себя по всё ещё горящим от пощёчин щекам, наслаждаясь короткими мгновениями прохлады собственных ладоней. Она с удовольствием стукнулась бы головой об стену, но сил не хватало. Зажмурившись до цветных кругов перед глазами, Юки медленно их открыла. Вроде не сон. — Савада-сан, если она продолжит так орать, то я заработаю себе мигрень, и вам придётся платить мне надбавку за производственную травму, — раздался из коридора монотонный голос Франа. Стоп. Где-то она уже это слышала. Спустив ноги на пол и опираясь дрожащими руками о жесткий матрац, Юки с трудом села. Голова откликнулась знакомой болью, и с губ против воли сорвался истерический смешок. Разве может сон так совпадать с реальностью? Слова Савады, его взгляд и поза — абсолютно всё было таким же, как во сне. Или это был не сон, и она на самом деле позволила кольцу убить его, а теперь наслаждается утопической галлюцинацией? С трудом повернувшись, она всё же стукнулась лбом о стену и тут же поморщилась от боли. Похоже, это всё-таки не сон. Но своим ощущениям и мыслям Хисая больше не доверяла и прислушивалась к ним с напряжённой, почти болезненной настороженностью. Буквально минуту назад голова Савады валялась в углу, а его обезглавленное тело содрогалось в агонии возле её койки. Но сейчас он сидит рядом, смотрит на неё — пристально, внимательно и обеспокоенно. Точно так же, как во сне. — Кошмар? — участливо уточнил Тсуна. Не получив никакого ответа, он понимающе вздохнул. — Прости, нужно было разбудить тебя раньше. Хисая подняла голову, и Десятый замер, видя, как с каждой секундой в её взгляде всё отчётливее проступают страх и непонимание. — Кольцо больше не… — Уходи, — глухо выдавила Юки, не дав ему договорить. — Почему? — недоуменно нахмурился Тсуна. — Я принёс тебе поесть. Она опустила взгляд на контейнер, который он подобрал с пола, где, очевидно, оставил его, пока пытался её разбудить. — Удон? — Откуда ты знаешь? — удивился Десятый. Пересилив себя, Хисая подняла голову и посмотрела ему за плечо. Побледнела. — Уходи, — дрогнувшим голосом повторила она. Проследив за её взглядом, Десятый обернулся, но никого не увидел. Развернувшись обратно к девушке, он серьёзно начал: — У тебя снова галлюци… — Живо поднял свою задницу и съебался отсюда, — громко сказала Хисая. — Но… — Увидев, как лихорадочно блестят её глаза, Тсуна обречённо вздохнул и поднялся на ноги. — Если тебе так будет спокойнее, я уйду. — Пройдя к двери под напряжённым взглядом Юки, он обернулся и добавил: — Удон рядом с койкой. Лицо девушки перекосилось так жутко, что стало ясно — ещё секунда, и контейнер с этим самым удоном прилетит Саваде в лицо. Решив не рисковать, он поспешно вышел в коридор. Едва дверь за Тсуной закрылась, из угла до Хисаи донёсся призрачный нечеловеческий смех. Вздрогнув, она повернулась на источник звука. В углу было пусто. Облизав пересохшие губы, девушка опустила взгляд на свои руки и тут же зажмурилась, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Снова кровь. Свежая. Юки готова была поклясться, что чувствует, как она стягивает кожу на руках.Ⱦəƃ𝛆 ԩᴎҸҿ₼ ᴇȅ ңɇ ¢ʍᵬl₮ҍ.
Тряхнув головой, Хисая вскочила на ноги и огляделась в поисках своей сумки. Та нашлась быстро — в том самом углу, откуда на неё недавно смотрело оно. На подкашивающихся ногах девушка подошла к углу и, напряжённо следя за окутывавшей его тенью, дёрнула сумку к себе. Вернувшись с ней на койку, Юки рванула молнию — та поддалась только с пятого раза, — и принялась рыться в своих вещах, стараясь не обращать внимания на непрерывно стекающую с рук кровь. Из-за сковывавших запястья наручников искать было неудобно, но она упрямо продолжала копаться в сумке. Документы, учебники, нотная тетрадь, кошелёк, запасные вещи — всё было не то. Спустя несколько минут Хисая, наконец, подцепила за краешек немного помятую фотоленту. Следом за ней на койку перекочевал маленький мягкий брелок-белёк, которого она аккуратно достала из сумки за металлическое колечко. Девушка понимала, что кровь на её руках, скорее всего, галлюцинация, но её не отпускал страх испортить то единственное, что у неё осталось от проведённого с Кёей времени. Скинув уже ненужную сумку на пол, она забралась с ногами на койку, подтянула колени к подбородку и, обессиленно прислонившись к ним виском, уставилась на немного помятую фотоленту. Взять её в руки она так и не решилась. Юки не знала, сколько просидела в таком положении. Она старалась не обращать внимания на щекотавший ноздри запах крови и тихий смех, то и дело доносившийся до неё с разных сторон, один раз даже из-под койки. Время от времени стоявший в коридоре Фран начинал скучать и задавал ей вопросы — иногда наполненные иронией, иногда серьёзные, — но Хисая его не слышала и безмолвно смотрела на лежавшую рядом фотографию. Она хотела забыть Кёю и связанные с ним воспоминания, но в то же время понимала, что это единственное, за что она может уцепиться, чтобы не захлебнуться в окружившей её тьме. Потёршись щекой о затёкшее колено, девушка вгляделась в лицо Хранителя Облака, в его глаза с задорными искорками, слегка прищуренные в еле уловимой улыбке. В памяти тут же всплыл его взгляд, полный обжигающе ледяной ненависти, и она медленно выдохнула. — Милое фото. Едва не подскочив, Хисая на автомате сунула фотографию и брелок под подушку, после чего поспешно подняла взгляд на стоявшего перед койкой Мукуро. Кажется, она так глубоко погрузилась в свои мысли, что не услышала, как он вошёл. Юки уже приготовилась к тому, что иллюзионист начнёт издеваться над ней и над её человеческой слабостью, но он лишь бросил взгляд на подушку, под которую она спрятала свои сокровища, и спокойно спросил: — Выспалась? Девушка уже хотела съязвить, но в памяти всплыли слова Хром: «Будь с ним честна, когда он будет задавать вопросы о твоём состоянии. Это очень важно». Нахмурившись, Юки неохотно рассказала о том, что с ней приключилось, когда она заснула. Мукуро слушал молча, время от времени кивая. — Тебе трудно отличить реальность ото сна? — уточнил он, когда девушка закончила. — Ну, сейчас с моих рук стекает кровь, — созналась она, демонстрируя Рокудо закованные в наручники кисти. — Но на самом деле они чистые, да? Хранитель Тумана молча кивнул и, подойдя к ней, достал ключи — очевидно, от цепи и наручников. Дождавшись, когда он освободит её, Хисая развела руки в стороны и с наслаждением потянулась. — Ты специально нагрубила Хром? — вдруг спросил иллюзионист. — Я сделала всё, чтобы она забыла дорогу на этот этаж, — кивнула Юки, мысленно отметив сообразительность Мукуро. — Не хочу, чтобы из-за меня ещё кто-то пострадал. Думаю, она и сама всё поняла — не глупая. Рокудо смерил её долгим нечитаемым взглядом, после чего молча открыл дверь в коридор и джентльменским жестом предложил ей выйти первой. Хисая чуть не споткнулась, и ему пришлось придержать её за локоть. — Значит, ты не боишься убить меня, раз не пытаешься прогнать? — прищурился Хранитель Тумана, глядя, как она выдёргивает руку из его хватки и поправляет смявшуюся одежду. Подняв голову, девушка окинула его скептическим взглядом. — Тебя не жалко. — Оя-оя, как жестоко. — Зато справедливо, — вставил свои пять копеек Фран, стоявший за их спинами. Прежде, чем иллюзионист успел материализовать свой трезубец и проткнуть шапку обнаглевшего ученика, тот уточнил: — Учитель, раз вы идёте наверх, можно мне пойти пообедать? — Иди. Чтоб глаза мои тебя не видели, чудовище, — вздохнул Хранитель Тумана. Фран мудро рассудил, что сейчас донимать учителя не стоит, поэтому молча кивнул и убежал в сторону лифта. Проводив его взглядом до угла, Юки и Мукуро, переглянувшись, последовали тем же маршрутом. Девушке нужно было размять затёкшие ноги, поэтому шли они неторопливо. — Почему ты так спокоен рядом со мной? — вдруг спросила она. — Я ведь убила твою подругу. — Подругу? — хмыкнул Рокудо. Заметив, что Хисая отстала, он остановился и подождал её. — Несколько лет назад я нанял М.М., чтобы сбежать из тюрьмы, и с тех пор она прилипла ко мне как банный лист. Хотя, надо отдать ей должное, она иногда присматривала за Франом. Девушка промолчала, искоса глядя за Мукуро — ни один мускул не дрогнул на его лице, пока он говорил о своей мёртвой подчинённой. Вот только смотрел он исключительно вперёд, избегая смотреть в глаза. Возможно, М.М. и не значила для него так много, как Хром, но её смерть совершенно точно не оставила его равнодушным. — А ты? — Хисая вздрогнула, когда иллюзионист вдруг повернул к ней голову и взглянул на неё, как ей показалось, с толикой любопытства. — Почему ты так спокойна рядом со мной? — Не поняла вопроса, — нахмурилась девушка. — Я ведь чуть не убил твоего драгоценного Кёю, — прищурился Рокудо. — Разве ты не ненавидишь меня за это? — Глупо строить своё отношение к человеку на чужом опыте, — отозвалась Юки, проигнорировав колкость в свой адрес. — Хо-о, а ты, оказывается… — Единственное, что лично я про тебя знаю — ты неплохо танцуешь стриптиз вокруг торшера. — …жестокая, Юки Хисая. Слово за слово они дошли до лифта. Слушая приближающийся шум спускающейся вниз кабины, девушка невольно подумала о том, что Рокудо Мукуро не вызывает у неё ожидаемого отторжения. Пока на её глазах он не сделал ничего, за что она могла бы его возненавидеть, хотя он явно был неоднозначной личностью, и в его присутствии терять бдительность не стоило. Звуковой сигнал прибывшего лифта вернул Юки в реальность, и она шагнула вперёд. На то, чтобы подняться наверх, ушло полминуты — похоже, тот этаж, на котором находилась камера, был ниже всех остальных. Выйдя в коридор, Мукуро поманил девушку пальцем, и она двинулась следом за ним вперёд по коридору. На этом этаже не было ни души, и невольно Хисая испытала облегчение: меньше всего ей сейчас хотелось контактировать с Савадой или его друзьями. Молчаливое общество Хранителя Тумана вполне её устраивало. Впрочем, долго наслаждаться спокойствием и тишиной Юки было не суждено: возле входа в тренировочный зал их уже ждала довольно большая компания. Подойдя поближе, она увидела Тсуну, Гокудеру, Ямамото, Энму, Дино, Хром, Киоко, Хару и Саданори: они не говорили друг с другом и выглядели такими серьёзными, будто это им предстояло сойтись в неравной битве с заточённым в кольце злом. Завидев Мукуро и Хисаю, ребята несколько оживились. — Ты так и не поела? — грустно улыбнулся Савада. — Нет, — сухо отозвалась Хисая. — Меня до сих пор тошнит после снотворного, которым в меня выстрелил Бельфегор по твоей просьбе. — Тсуна?.. — округлил глаза Ямамото, покосившись на тяжело вздохнувшего друга. — Десятый хотел как лучше, — уверенно заявил Гокудера, хотя было видно, что он тоже не ожидал такого хода от своего босса. — Тебе нужно было отдохнуть, — виновато нахмурился Савада. — Я просил Бельфегора усыпить тебя только в крайнем случае. — Вот как. — Хисая не выглядела раздражённой или расстроенной — ей было абсолютно всё равно. Окинув ребят мрачным взглядом и задержав его на всё ещё виновато хмурящемся Тсуне, она уточнила: — Почему здесь столько народу? — Я просил прийти только Камикаву, — кивнул Мукуро, который, кажется, тоже не понимал, почему здесь собралась такая компания. — Мне может пригодиться её помощь в случае… Хм, непредвиденных обстоятельств. — Все остальные пришли тебя поддержать, Юки, — объяснил Дино. — Если тебе неудобно или неприятно, мы уйдём, — добавила Киоко. — Мне это не нужно. Можете остаться, если вам так легче. Хранитель Урагана нахмурился и уже хотел что-то сказать, но Хару дёрнула его за рукав, и он, промолчав, раздражённым взглядом проводил зашедших в зал Хисаю и Мукуро. Когда двери за ними закрылись, девушка отпустила его рукав и со вздохом сказала: — Успокойся, Гокудера-сан. Она же не со зла. — Юки так себя ведёт, потому что пытается от нас отгородиться и тем самым защитить, — поддержала подругу Киоко. Хром молча кивнула в знак солидарности. — Ага, — хмыкнул подрывник, — а ещё потому, что у неё характер дерьмовый. Ладно, пойдёмте. Переглянувшись, ребята молча отправились к лифту, чтобы подняться на застеклённую смотровую площадку. Там их уже ждали Джаннини, Верде, Реборн и Бьякуран, который приветственно махнул рукой, стоило им зайти внутрь. — Хорошая идея, Тсунаёши-кун, — заметил он, окинув взглядом панорамное стекло. — Так мы будем в безопасности и сможем наблюдать за боем с максимально близкого расстояния. — Надеюсь, нам не придётся прибегать к дополнительным мерам защиты, — вздохнул Джаннини, которому, судя по блестящим глазам, явно не терпелось испытать эти самые меры в деле. — Зачем ты здесь? — прямо спросил Савада, хмуро глядя на Джессо. — Чтобы выполнить данное Юки-тян обещание, — так же прямо сообщил тот. Заметив, как ребята поменялись в лице, босс Мильфиоре с улыбкой добавил: — При необходимости, разумеется. — О чём он, Тсу-кун? — нахмурилась Сасагава. Тот промолчал, и она, поджав губы, понимающе кивнула. В конце концов, это было очевидно. Савада вообще был против того, чтобы Киоко и Хару приходили сюда, но они настояли на том, что должны поддержать Юки. Скрепя сердце Тсуна разрешил девушкам прийти, но с одним условием — в чрезвычайной ситуации они немедля покинут площадку. — Камикава-сан, вы можете, находясь здесь, установить барьер внутри зала? — уточнил Джаннини. Хранительница Похоти молча подошла к стеклу, сосредоточенно нахмурилась и, выбросив руки вперёд, зажгла кольцо. Поначалу Тсуна ничего не увидел, но, приглядевшись, заметил еле заметный слой вишнёвого пламени, которое словно облепило весь зал изнутри полупрозрачной плёнкой. Джаннини одобрительно кивнул и, когда девушка деактивировала барьер, на вопросительные взгляды ребят пояснил: — Это нужно, чтобы избежать обвала. Когда Десятый в будущем тренировал здесь свой Х-баннер, трясло всю базу, и я не знаю, насколько плохо всё будет в этот раз… — Сейчас узнаем, — сообщил подошедший к стеклу Реборн. Проследив за его взглядом, мафиози увидели, что Мукуро и Хисая уже стоят в центре зала, и невольно подошли поближе, чтобы лучше всё видеть. — Стены укреплены пламенем Грозы? — покосился киллер на Джаннини. — Разумеется, — кивнул тот. — Ещё зал оборудован камерами и устройствами аудиозаписи, но, учитывая пламя Юки-сан, они вряд ли будут работать. Так же, как и гарнитура Мукуро-сана. — В таком случае нам остаётся только наблюдать, — вздохнул Тсуна. Переглянувшись со своим учеником, бывший Аркобалено перевёл взгляд обратно на Хисаю, которая напрочь игнорировала наблюдателей за своим боевым дебютом и внимательно следила за Мукуро — тот неторопливо ходил вокруг неё, оглядывая со всех сторон. — Твои физические данные ужасны, — вынес вердикт он спустя минуту внимательного осмотра. Девушка на это лишь небрежно пожала плечами — мол, и без тебя знаю. Выхватив из воздуха трезубец, Рокудо добавил: — Прежде, чем мы начнём, у меня есть к тебе пара вопросов. — Валяй. — Ты боишься смерти? — прищурился Хранитель Тумана. — Нет, — качнула головой Юки. — У тебя есть стимул сражаться? Девушка уже открыла рот, чтобы ответить, но нахмурилась и опустила взгляд на свои руки. Всё ещё окровавленные. «Отвечай честно», — мысленно сказала она сама себе. — Нет. Хранитель Тумана смерил её задумчивым взглядом, после чего вдруг засмеялся. — Мукуро смеётся, — нахмурился Ямамото. Покосившись на Тсуну, который напряжённо смотрел вниз, он уточнил: — Это очень плохо? — Учитывая его чувство юмора? — хмыкнул Десятый. — Да, это очень плохо. Хисая еле удержалась от того, чтобы пнуть вовсю веселящегося иллюзиониста. Впрочем, тот быстро успокоился без посторонней помощи, хотя на его губах всё ещё играла саркастичная улыбка. — Ты забавная, — усмехнулся Мукуро. — Не боишься смерти, не знаешь, для чего живёшь, и хочешь сразиться с демоном. Не буду отговаривать тебя от этой бесполезной затеи. Девушка не стала отвечать. Когда Хранитель Тумана снова остановил взгляд на её глазах и застыл каменным изваянием, ей стало не по себе. Она никак не могла понять, о чём думает Мукуро — его лицо, так же, как и взгляд, оставалось непроницаемым. — Слушай… — Он моргнул, когда Хисая к нему обратилась. — Ты вроде разбираешься во всей этой демонической херне, может… — Не поддавайся, — произнёс иллюзионист прежде, чем она успела договорить. — Страх, сомнение, гнев, печаль, боль — все эти чувства делают существо внутри тебя сильнее. Чем меньше ты будешь ему поддаваться — тем больше у тебя шансов победить. Юки кивнула, не особо впечатлённая его советом: она и так предполагала, что негативные эмоции делают демона сильнее. Тем временем Рокудо шагнул ей навстречу. — Готова? Хисая опустила взгляд на его изящную руку, обтянутую черной кожаной перчаткой. Нет, она не готова. Она просто хочет, чтобы никто больше не пострадал, чтобы весь этот кошмар поскорее закончился — и не важно, каким образом. Поджав губы, она молча протянула Мукуро руку с кольцом, и он, коснувшись неогранённого камня большим пальцем, сосредоточенно прищурился. Прошло несколько секунд, но Юки так и не почувствовала ничего необычного. Она уже хотела спросить у Хранителя Тумана, в чём дело, когда тот вдруг повернул голову и уставился на что-то. Проследив за его взглядом, девушка побледнела. — На этом моя работа закончена. — Отпустив её руку, Рокудо буквально впихнул ей до боли знакомые ножницы и направился к дальнему углу зала, бросив: — Я не буду вмешиваться. Юки застыла на месте, растерянно сжимая в руках ножницы и молча глядя на свою копию — та, в свою очередь, неотрывно смотрела на неё в ответ. Единственным, что их различало, был цвет глаз — у демонической сущности они были призрачно-голубыми, почти прозрачными, с узкими щёлочками зрачков. Неожиданно она усмехнулась, и Хисая напряглась. — Так ты серьёзно хочешь победить?.. От звука собственного голоса девушка вздрогнула. Сущность вдруг исчезла из её поля зрения и в ту же секунду возникла прямо перед её носом, заставив машинально отшатнуться. — Что ж, тогда давай. — Кольцо с улыбкой раскинуло руки в стороны, тем самым полностью открывшись для атаки. — Тебе ведь не в новинку пырнуть человека лезвием. Хисая сжала зубы. Пару раз за свою жизнь она действительно пырнула человека ножом — но не из своей прихоти, а в целях самозащиты. В первый раз её огрели по голове и затащили в подворотню какие-то хулиганы, и ей удалось вырваться только из-за того, что у неё был при себе нож, и схватившийся за живот парень на несколько секунд отвлёк остальных своих хрипом. Во второй раз ей пришлось использовать нож, когда в квартиру нагрянуло несколько крепко сложенных мужчин, которые пришли неофициально выбить долг из её отчима, но, обнаружив в квартире только её, решили, что она может вернуть долг и без денег. Им и в голову не могло прийти, что такая хилая на вид девушка может их порезать и сигануть в окно с третьего этажа. — Ты так мило себя оправдываешь, — вернул её к реальности собственный голос. Вздрогнув, Юки подняла взгляд и невольно крепче сжала казавшиеся ледяными ножницы. — «У меня не было другого выхода», «Мне пришлось это сделать…» — передразнила сущность мысли Хисаи, которые она, очевидно, прекрасно слышала. — Какими бы ни были причины, это ничего не меняет. Ты почему-то решила, что имеешь право ранить других людей. Таких, как ты, содержат в специализированных учреждениях. «Не поддавайся. Страх, сомнение, гнев, печаль, боль — все эти чувства делают существо внутри тебя сильнее». — Тот парень не дожил до приезда скорой. Неужели он заслужил умереть в шестнадцать? — Кольцо смаковало каждое слово, видя, как лицо девушки перекашивается всё сильнее. — Ты стала убийцей ещё до того, как я обрела личность и контроль над тобой. О, или ты впервые убила даже ещё раньше… Когда тебе было четыре года. Руки Хисаи мелко задрожали. — Она погибла не из-за меня. — Собственный голос показался ей каким-то чужим. И слишком тихим для того, чтобы выражать уверенность в собственных словах. — Это… не моя вина. — Неужели? — улыбнулось кольцо. — Если бы ты не захотела в тот день пойти на каток, твоя мать осталась бы жива. Девушка резко вскинула руки к ушам и зажала их так крепко, как только могла.«℈τθ ȾᏰɵᴚ ßuዛᴀ».
Бесполезно. Голос звучал в голове, заглушая мысли и затапливая сознание. Голова отозвалась такой болью, что Юки невольно согнулась пополам. — Хочешь узнать правду? — На этот раз голос раздался над самым ухом. — Ты всегда была обузой. У твоей матери не было денег на аборт, она вышла замуж за твоего отца, потому что не потянула бы ребёнка одна. «Ты лжёшь». — Но твой отец оказался бандитом. Его убили из-за того, что он перешёл кому-то дорогу, и после этого твоей матери пришлось отказаться ото всего ради тебя, — с улыбкой продолжало кольцо. — Даже от своей чести — она вышла замуж за твоего отчима, — богатенького, с квартирой, — который избивал её и брал, когда хотел и как хотел. Зато ты была одета и накормлена. Ты убивала её одним своим суще… Хисая резко подалась вперёд, и кольцо, замолчав, опустило взгляд на свою грудь, в которую она с размаху всадила ножницы. — Можешь говорить про меня, что хочешь, но не смей… — Она провернула лезвие, вогнав его ещё глубже. — Разевать пасть на моих родителей. — У неё получилось? — выдохнул Энма, внимательно наблюдавший за происходящим в зале. — Не знаю… — с сомнением пробормотал Такеши. — Что-то не так, — нахмурился Дино. Неожиданно очертания кольца начали стремительно меняться. Спустя несколько секунд Хисая подняла взгляд и замерла, от шока забыв, как дышать. Выпустив ножницы из рук, она отшатнулась, ошарашенно глядя на стоявшего перед ней Хранителя Облака. Тот задумчиво взялся за серебряные ручки, сжал пальцы и дёрнул. Из открывшейся раны тут же хлынула кровь. — Сука, — выплюнул Гокудера. — Вот же тварь… Тсуна промолчал, не отрывая обеспокоенного взгляда от Юки. Хибари сделал шаг ей навстречу, но девушка не двигалась с места, таращась на него во все глаза. — Это всё, на что ты способна? Хисая вздрогнула от звука его голоса и медленно опустила взгляд на окровавленные ножницы, которые он ей протягивал. Она понимала, что это не Кёя, что кольцо приняло его облик для того, чтобы вывести её из равновесия, и всё же… — В чём дело? — холодно прищурился Хибари. «Я не могу… — Юки сделала шаг назад, чувствуя, как горло сжимает судорога. — Я не могу его ударить… Не могу». — Вот чем мы отличаемся, — вновь раздался над ухом уже её собственный голос. — Слабая, жалкая, ни на что не способная, вечно ищешь себе оправдания, цепляешься за других… Я превзошла тебя во всём. Тебе никогда меня не победить. В следующую секунду Хисая отлетела назад на пару метров и, ударившись спиной о стену, осела по ней на пол. Сущность задумчиво посмотрела на свой окровавленный кулак и, улыбнувшись, уже собралась ударить ещё раз, но не успела — кольцо на пальце Мукуро ярко вспыхнуло, и материальная иллюзия развеялась. Убедившись, что опасности больше нет, он поспешил к девушке, которая, опираясь на руки, с трудом приподнялась над полом. — Я в порядке. — Неужели? Заметив, что Мукуро неотрывно смотрит на её ноги, Хисая опустила взгляд и замерла, увидев, что правая нога согнута в колене под неестественным углом. Из открытого перелома толчками вытекала кровь, за которой виднелись острые сколы костей. — Ничего не чувствую, — пробормотала Юки, отстранённо глядя на свою ногу. — Ничего… Она продолжала что-то бормотать, когда рядом с ней появилась Нори, которая, переборов тошноту от открывшегося ей зрелища, занялась её переломом. Однако срастался он медленно — когда в зал ворвались ребята, повреждённые кости только начали соединяться под влиянием её пламени. — Юки, как ты? — тут же зачастил Савада, окинув её испуганным взглядом. — Помолчи, — одёрнул его Мукуро, глядя на Хисаю. — У тебя сломана нога. Тебе не больно? Девушка молча качнула головой. «Ей совсем не больно? — Тсуна обеспокоенно переглянулся с друзьями и покосился на Хранителя Тумана: тот нахмурился ещё больше, но больше не вымолвил ни слова. — Кажется, Мукуро что-то знает. Но, раз он ничего не говорит, значит, он пока не уверен…» — Максимум два дня, — вдруг произнёс иллюзионист. — А? — расширил глаза Савада. — Ей осталось максимум два дня, — повторил Рокудо, не сводя с Хисаи мрачного взгляда. — Включая сегодняшний. — Так мало?.. — выдохнула Хром. — Она не чувствует холода, голода, боли. Тело отторгает её душу под влиянием кольца, — безжалостно пояснил Мукуро. — Обратить этот процесс вспять практически невозможно. — Откуда ты столько об этом знаешь? — нахмурился Энма. — Испытал на себе, когда подчинял кольца Ада, — немного погодя произнёс Хранитель Тумана. — Камикава, долго ещё? — Несколько минут, — многоголосо отозвалась Нори. Вздрогнув от неожиданной догадки, она подняла на Хранителя Тумана ошарашенный взгляд. — Погоди, ты что, собрался… — Осталось мало времени, — отрезал Рокудо. — Поторопись, и мы продолжим. Прежде, чем девушка успела что-либо сказать, он уже ушёл обратно в самый дальний угол зала. Хисая проводила его задумчивым взглядом. Хотя Мукуро и сказал, что не будет вмешиваться, он остановил тренировку, когда ситуация вышла из-под контроля. Наверное, она должна быть благодарна ему за такую своеобразную помощь, а ещё должна быть напугана тем, что ей осталось жить так мало — но вместо этого она не чувствовала абсолютно ничего. Ей показалось, что последним ударом кольцо выбило из неё все эмоции, которые она до этого испытывала. Опасение, недоверие, растерянность, злость на саму себя, чувство вины и желание поскорее со всем покончить — всё это кануло во тьму, оставив после себя кричащую пустоту. — Кажется, всё, — спустя несколько минут объявила Нори уже нормальным голосом. Погасив своё кольцо, она легко подхватила Юки под руки, подняла её и, поставив на ноги, критически осмотрела. — Как себя чувствуешь? Хисая неопределённо пожала плечами, и Камикава тяжело вздохнула. Она очень хотела бы помочь, но понятия не имела, что может сделать в такой ситуации — ведь у неё не было таких проблем с подчинением кольца. Бросив на Юки полный смятения взгляд, Нори молча направилась к выходу из зала. Тсуна, немного погодя, вместе с друзьями последовал за ней. За всю многочасовую тренировку Хисае так и не удалось ранить кольцо: всякий раз оно принимало облик Хранителя Облака, прекрасно зная, что она не может причинить ему какой-либо вред. Пользуясь этим, оно ломало ей кости, рвало кожу и било ногами, не встречая никакого сопротивления. Каждый раз Юки без сил оседала на пол, каждый раз Нори молча её исцеляла, и этот кошмар продолжался. Тсуне с друзьями трудно было на это смотреть, но они не имели права вмешиваться — Реборн напоминал об этом всякий раз, когда Савада порывался спуститься вниз. После очередного удара девушка приподнялась над полом на подламывающихся руках, но вдруг хрипло закашляла и выплюнула на пол тёмный сгусток крови. Видя, что ситуация хуже некуда, Тсуна молча рванул к выходу с площадки. Ребята, недолго думая, последовали за ним вместе с недовольно нахмурившимся Реборном. — Похоже, это твой предел. — Развеяв иллюзию, Мукуро подошёл к захлёбывающейся кашлем Хисае и критически её осмотрел. Вся её одежда была порвана и пропитана кровью, волосы спутались и нависали над бледным лицом слипшимися сосульками. — Пожалуй, на сегодня хватит. — …ме. — Мукуро вздёрнул бровь, глядя, как она, не переставая кашлять, с трудом встала и тут же пошатнулась. — Я в норме, — выплюнула Юки вместе с кровью. — Заводи… шарманку. — Твоё тело не выдержит. — Я и так скоро… — Она снова пошатнулась и чуть не упала, но Рокудо вовремя схватил её за плечи. — Какая, на хрен… разница… С трудом договорив, девушка согнулась пополам и издала жуткий хрип. Только было подлетевший к ним Тсуна замер, с нескрываемым страхом наблюдая за тем, как она захлёбывается кровавым кашлем. Подоспевшие мафиози застыли у него за спиной, не решаясь подойти ближе. — Продолжим завтра, — отрезал Реборн, глядя, как изо рта Юки вырываются тёмные сгустки крови. — Иначе умрёшь раньше положенного. Возражать Хисая не стала. Банально не смогла ничего сказать из-за кашля. В этот раз у Камикавы ушло около пятнадцати минут, чтобы восстановить тело Юки. Было видно, что Хранительница Похоти обеспокоена её состоянием, но даже сейчас она не проронила ни единого слова — вместо этого, немного поколебавшись, она положила ладонь на покрытый испариной лоб Хисаи, пытаясь таким образом её поддержать. На этот жест девушка только нахмурилась, но, когда Нори закончила с её лечением, всё же пробормотала тихое «спасибо». Камикава мягко улыбнулась и помогла ей встать. — Как ты? — тут же спросил Тсуна. Хисая посмотрела на него, как на идиота, но всё же ответила: — Чувствую себя вылезшим из канавы бомжом. — А? Конечно, я понимаю… — Тсуна запнулся, переглянувшись с друзьями. — Кто-то должен будет пойти с тобой в душ, — наконец, произнёс он после неловкой паузы. — Адель за ней присмотрит, — кивнул Энма. — Она плохо поддаётся Унынию, так что сможет… эм… «успокоить» тебя, если что, — обратился он к Хисае. Юки на это лишь безразлично дёрнула плечом. По большому счёту ей было наплевать, кто будет за ней смотреть — сейчас ей просто хотелось смыть с себя пот, кровь и разъедавшую изнутри горечь от осознания собственной слабости. Как бы она ни затыкала уши, как бы в глубине души ни хотела верить, что она чего-то стоит…«Слабая, жалкая, ни на что не способная, вечно ищешь себе оправдания, цепляешься за других…» «Я превзошла тебя во всём. Тебе никогда меня не победить».
__________________________
На следующий день ситуация только ухудшилась: когда Мукуро зашёл за Хисаей, то увидел, что она стала намного бледнее, хотя, возможно, так казалось из-за ужасных теней под её тусклыми глазами. Похоже, она не спала всю ночь. Услышав, как открылась дверь, девушка молча поднялась с койки. Рокудо видел, каких усилий ей стоило просто встать на ноги, но говорить ничего не стал и молча вышел в коридор, зная, что она бледной тенью следует за ним. Дежуривший у камеры Скуало проводил их тяжёлым взглядом и вернулся к полированию своего меча. — Эй, Рокудо, — вдруг позвала Юки, когда они зашли в лифт. Иллюзионист перевёл на неё вопросительный взгляд, и она спросила: — Ты ведь уже умирал? Она говорила так спокойно, словно спрашивала, ходил ли он когда-нибудь в зоопарк. Смерив Хисаю задумчивым взглядом, Хранитель Тумана нажал на кнопку. Лифт тронулся. — Каково это — умирать? — задала она следующий вопрос, уже догадавшись, какой ответ могла бы получить на первый. — Когда придёт твоё время — поймёшь, — отозвался иллюзионист. Юки тяжело вздохнула. Она понимала, что Мукуро, скорее всего, неприятно говорить на такую тему, но ничего не могла с собой поделать. Когда она лежала на земле, истерзанная вендиго, а ещё живой Сасагава исцелял её раны, Савада впервые рассказал ей обо всём, в том числе и о своём Хранителе Тумана, который, по его словам, несколько раз проходил перерождение через все круги Ада. Не то чтобы Хисае было интересно, что ждёт человека после смерти, но, наверное, нормально было этим поинтересоваться, когда её собственная жизнь уже почти подошла к концу. — Чувствуешь, что скоро умрёшь? — спросил иллюзионист, когда они вышли из лифта. Девушка подняла на него взгляд и снова поймала себя на том, что никак не может понять, о чём он думает — настолько нечитаемым было его выражение лица. — Это странно? Рокудо ещё несколько секунд молча смотрел на неё, а затем вдруг снял перчатку и протянул к ней руку. Юки зажмурилась и уже приготовилась снова ощутить тошноту от его иллюзионистских манипуляций, но вдруг почувствовала, как прохладные пальцы осторожно ерошат волосы у неё на макушке, вселяя ощущение спокойствия. Открыв глаза, она молча подняла взгляд на Мукуро — на самом дне его прищуренных глаз теплилось болезненное, печальное понимание. — Это нормально. Но лучше всё-таки попытайся не умереть. Убрав руку, иллюзионист как ни в чём не бывало двинулся дальше, попутно натягивая перчатку. Юки невольно пригладила волосы, которые после его прикосновений немного растрепались, и засеменила следом. Она предполагала, что за своей холодной маской Рокудо что-то скрывает, и тем не менее такой жест с его стороны немного её озадачил. У входа в тренировочный зал их уже ждала знакомая компания, которая на этот раз пополнилась Шики — тот стоял поодаль и, кажется, готов был задремать. Шедший впереди Мукуро ускорил шаг и, с ходу подойдя к Дино, начал тихо что-то ему говорить. С каждым его словом выражение на лице Каваллоне становилось всё мрачнее и мрачнее, что не укрылось от Юки. Впрочем, подслушивать их разговор у неё не было никакого желания — всё равно ничего хорошего она не услышит. — Привет, — через силу улыбнулся Тсуна, когда Хисая подошла к ним. Ему трудно было смотреть на её осунувшееся лицо и вести себя, как обычно. — Ты сегодня… — В гроб краше кладут, — мрачно высказался за него подрывник. — Г-Гокудера-кун, это было грубовато… — Совсем не спала? — обеспокоенно нахмурилась Хром. — И, похоже, не ела, — вздохнула Киоко. Смерив их отстранённым взглядом, Юки вдруг молча двинулась к Камикаве. Мафиози, переглянувшись, решили не донимать её вопросами и без лишних слов направились к лифту. Подойдя к Шики, девушка собралась с духом и подняла на него тусклые глаза. — Я… — Забей, — перебил её Шики. — Я же живой. Хисая поджала губы и опустила взгляд в пол. Это был первый раз, когда она видела Шики с того дня, как вывела его из строя — хотя она так до сих пор и не вспомнила, что именно произошло. Зато знала, что Хранитель Гнева после этого очень ослаб, и, похоже, пришёл в себя только сегодня. — Говорю же, забей, — вздохнул Камикава, видя, как она помрачнела. — Давай пободрее, сегодня ты обязана надрать задницу этой твари. Он легонько подтолкнул Юки ко входу в зал, но та от толчка в спину неожиданно потеряла равновесие. Поймав её за плечи, Шики почувствовал, насколько она слаба, но прежде, чем он успел что-либо сказать, она раздражённо стряхнула с себя его руки. Хранитель Гнева смерил её хмурым взглядом, после чего вздохнул и молча пошёл к лифту. В этот момент к Хисае подошёл Мукуро: он уже закончил беседовать с Каваллоне, который сразу после разговора с ним куда-то исчез. — О чём вы говорили с Дино? — чисто для проформы спросила она. — Ку-фу-фу, для почти трупа ты слишком любопытная, — усмехнулся иллюзионист. Его вкрадчивая усмешка девушке не понравилась — он явно что-то задумал. Смирившись с тем, что ответа на свой вопрос не получит, она тяжело отвалилась от стены и направилась ко входу в зал. Рокудо последовал за ней. Всё было ровно так же, как и в прошлый раз: прикоснувшись к кольцу Греха, Хранитель Тумана заставил его сущность принять материальную форму, молча вручил Хисае ножницы и ушёл в дальний угол зала. Глядя на то, как она пытается поудобнее перехватить оружие, кольцо зашлось жутким многоголосым смехом. Впрочем, буквально через несколько секунд оно затихло. — Ты не просто слабая, но ещё и глупая. Хисая была полностью с этим согласна. Сражаться с демонической сущностью в таком состоянии было самоубийственно глупо — в прямом смысле. Однако Юки не испытывала ни малейшего страха — она никогда не боялась смерти, и у неё не было никаких причин бояться её сейчас. Но попробовать победить она всё же должна — в конце концов, это единственное, что она может сделать для Савады и его друзей, которым она из-за своей слабости причинила столько боли. Она ведь обещала, что попробует. — Не хочу пачкать руки, — вздохнула сущность, возникнув у неё перед носом. — Так что… Юки не дала кольцу договорить, резко вогнав ножницы ему в сердце — вернее, туда, где оно должно было находиться. Покосившись на торчавшие из груди посеребренные ручки, кольцо перевело взгляд на Хисаю и расплылось в демонической улыбке. От такой улыбки на собственном лице у девушки по спине пробежал холодок. — Ещё не поняла? Это бесполезно. — Схватив её за плечи, копия притянула её к себе и шепнула: — Знаешь, почему? Юки молча смотрела в прозрачные глаза с вертикальными зрачками, не в силах оторвать от них взгляд. Её словно парализовало. Кольцо вдруг наклонилось ещё ниже. — Потому что на самом деле ты не хочешь побеждать. Прежде, чем Хисая успела что-либо сделать, сущность объяло бледно-голубое сияние. Пляшущие на коже отсветы, языки пламени в волосах и неугасимый огонь в холодных глазах — выглядело красиво и жутко одновременно. Неожиданно кольцо крепче сжало её плечи, шагнуло вперёд… И растворилось в ней. Неотрывно наблюдавший за ходом событий Бьякуран тихо вздохнул и уже повернулся к выходу с площадки, но Тсуна не дал ему сделать и шага, схватив за плечо. — Она справится, — процедил он. — А ты сам в это веришь? — усмехнулся Джессо, глядя на него вкрадчивым взглядом. Савада уже хотел ответить, но вместо этого только медленно выдохнул и повернулся обратно к защитному стеклу. Саданори молча вскинула руки, и внутри зала появился еле заметный полупрозрачный барьер из вишнёвого пламени. — Киоко, Хару, уходите. — Прежде, чем девушки успели возразить, Тсуна добавил: — Вы обещали. — Где Докуро? — спросил Шики, когда Сасагава вместе с Миурой покинули площадку. Почувствовав, как сердце пропустило удар, Десятый взволнованно осмотрелся. Ещё минуту назад Хром стояла позади него, но сейчас её нигде не было видно. Она будто испарилась. — Похоже, она пошла вниз, — мрачно заметил Реборн. Побледневший Тсуна медленно перевёл взгляд на защитное стекло и действительно увидел Хранительницу Тумана: та, сняв с себя иллюзию невидимости, осторожно подходила к Хисае. Юки по-прежнему стояла на месте и не двигалась, растерянно сжимая в руках ножницы. Не понимая, что происходит, она медленно перевела взгляд на Мукуро, который смотрел на неё широко раскрытыми глазами. Судя по его выражению лица, ничего хорошего ждать не стоило. Почувствовав, как кожу на руках знакомо стянуло, девушка опустила взгляд и невольно выпустила ножницы из рук. Опять кровь… И тут её накрыло. Все те мысли, все эмоции и чувства, которые она подавляла в себе годами, сломали ржавый замок подсознания и рванули наружу. Грудь сдавило болью, мозг словно сжали в кулак, норовя раздавить. Хисая согнулась пополам, судорожно обхватив себя руками. Всё её тело охватил призрачно-голубой огонь, но он не сжигал — замораживал изнутри. Краем сознания уловив приближающиеся шаги, Юки резко подняла голову и увидела Хром — та бежала ей навстречу со всех ног. Пламя будто почувствовало это и потянулось к ней. «Нет!» Хисая сама не поняла, как оказалась в самом дальнем углу. Хранительница Тумана на пару секунд замерла, а затем снова побежала в её сторону. — ਮҿ ∏ѻԬꭕǿ∂ꭒ! Вырвавшийся из её горла жуткий крик был далёк от нормального голоса. Остановилась Хром или нет, Юки не увидела — не в силах больше держаться на ногах, она рухнула на колени и скорчилась, широко раскрыв глаза. Уже не человеческие. Она всегда хотела быть сильной — настолько, чтобы справиться в одиночку с любым испытанием. Всегда хотела не нуждаться ни в чьей помощи, ни в чьём присутствии, хотела представлять из себя что-то большее, чем являлась на самом деле. И порой у неё даже получалось, но правда была в том, что в глубине души она оставалась слабым, ни на что не годным ребёнком, который просто ждёт, когда за ним кто-то придёт, протянет руку и вытащит из этого кошмара. Но никто не пришёл. Она осталась одна наедине с той тьмой, которая жрала её изнутри всю жизнь. До слуха Хисаи донёсся голос Хром — та что-то кричала, но разобрать слова было невозможно. Она будто оказалась под водой, которая поглотила почти все звуки и не давала двигаться. Ей не о чём жалеть, никто не будет искренне её оплакивать, она никому не сделает по-настоящему больно своей смертью. В этом огромном мире её не держит абсолютно ничего. Она обещала Саваде, что попробует победить? Она попробовала. Не победила. В очередной раз не оправдала ничьи надежды и снова доказала, что ни на что не способна. Хром снова крикнула, и она всё-таки расслышала одно слово. «Борись». Бороться? А зачем? Ради чего?«От меня одни проблемы». «У меня никого не осталось». «Жалкая, слабая, бесполезная…»
«Никому не нужна». «Убила столько людей…» «Ни на что не способна».
«Это моя вина». «Не хочу больше никого ранить». «Я чудовище».
«Зачем я живу?..»
Мысли накатывали непрерывным потоком, накрывая с головой. Юки закрыла лицо руками и медленно выдохнула.«Я устала». «Не могу больше». «Хочу исҹєℨӈɣȾҍ». «₮ᴀꝄ ƃɏ∂ᴇȾ ʌγϤɯε… Ԭλʁ ϐ¢ҿχ».
__________________________
Дино нетерпеливо постукивал носком ботинка по полу, глядя, как меняются цифры на электронном табло в лифте. Шестой, седьмой, восьмой… Едва цифра сменилась на десятку, он пулей вылетел из лифта и помчался по уже знакомому коридору. В голове до сих пор стоял разговор с Мукуро. «Ты хотел мне что-то сказать?» «Юки Хисая скоро умрёт». «Насколько скоро?..» «Не знаю, но она сама это чувствует. Людям, близким к смерти, это свойственно. Проблема в том, что у неё нет страха смерти. Более того, я уверен, что в глубине души она была бы рада умереть. В таком состоянии победить демона невозможно, поэтому её убьёт либо кольцо, либо Джессо — если ему, конечно, это под силу». «И ничего нельзя сделать?» «Можно попробовать дать ей стимул сражаться». «Но как? Раз она ничего не боится и ей на всё…» «Она боится. Единственное, чего она боится — это снова ранить Хибари Кёю. Не делай такое лицо, Каваллоне: ты прекрасно понимаешь, о чём я говорю. И знаешь, насколько это рискованно». Дино действительно понимал, насколько опасен план Мукуро. Ему не в новинку было принимать такое тяжёлое решение, и он знал, что если что-то пойдёт не так, если что-то случится ещё и с Кёей, то он никогда себе этого не простит. Но другого выхода нет, а значит, придётся рискнуть. Завернув за угол, он едва не столкнулся с Хранителем Облака, который, похоже, куда-то шёл. Хибари выглядел таким изнурённым и бледным, что у Дино сжалось сердце. Когда Кёя последний раз спал, как себя чувствует, нормально ли ест — все эти вопросы так и норовили сорваться с языка, но спрашивать об этом было некогда. — Если ты шёл к Юки в камеру, то её там нет, — быстро произнёс Мустанг. — Она сейчас в тренировочном зале пытается одолеть своё кольцо. — Одолеть кольцо? — нахмурился глава комитета. Было видно, что он не совсем понимает, о чём идёт речь. — Кёя, послушай, она никого не убивала, — затараторил Каваллоне, воспользовавшись его замешательством. — Знал бы ты, как Юки за тебя переживала… Она ведь даже не помнила ничего до последнего момента. Хранитель Облака молча слушал, но в его взгляде читалось сомнение. Дино тяжело вздохнул — он прекрасно знал, что его ученик привык верить фактам, а не словам. Но в то же время он видел, что Кёя колеблется — похоже, он и сам сомневался, что Хисая убила его заместителя и ещё несколько человек по собственной воле. — Юки скоро умрёт, Кёя. Она согласилась потратить оставшееся у неё время на попытки одолеть кольцо, но… — Дино сокрушённо покачал головой. — Она чувствовала, что скоро умрёт, поэтому попросила не говорить тебе, что она ещё в своём уме. — Зачем? — нахмурился он. — Она хотела тебя защитить, — грустно улыбнулся Каваллоне. — Похоже, ты ей очень дорог, Кёя. Намного дороже, чем можешь себе представить. Хибари промолчал, но Дино увидел, как в его взгляде что-то поменялось. Неожиданно пол резко тряхнуло, и в следующую секунду до них донёсся приглушённый стенами жуткий, душераздирающий нечеловеческий крик. Не сговариваясь, они одновременно рванули к лифту.