__________________________
Открыв глаза, Кёя ничего не увидел — вокруг царил непроглядный мрак. Было холодно. Он попробовал сжать и разжать пальцы, сделал глубокий вдох. Кажется, живой. Но тогда что это за место? И куда делась Хисая? Куда делось всё? — Это моя вина… Тихий голос Юки раздался совсем рядом, но в то же время казалось, что он исходит отовсюду. Впервые Хибари слышал, чтобы её голос так дрожал. — Всё из-за меня… Много раз в фильмах и книгах Хранитель Облака встречал сцены, где один из персонажей попадает в подсознание другого, но никогда бы не подумал, что сам окажется в подобном месте. Других предположений насчёт того, где он находится, у него попросту не было. — Я приношу только боль… Тихий дрожащий голос звучал так ясно, будто Хисая стояла совсем рядом. Повернувшись, Кёя выбросил руку вперёд, но пальцы сомкнулись на пустом месте. — Где ты? — громко спросил он. Ответом ему был еле слышный судорожный вздох. Хибари двинулся в ту сторону, откуда, как ему казалось, шёл голос. С каждым шагом идти было всё труднее, тьма становилась всё более густой и осязаемой, но он не останавливался, пока не увидел впереди дрожащий блёклый огонёк. Почувствовав, как что-то ухватило его за одежду, Хранитель Облака вырвался и побежал. Он не оглядывался, но чувствовал, что это что-то мчится за ним — или, как и он, преследует этот огонёк. И почему-то он был уверен, что во что бы то ни стало должен добраться до него первым. Расстояние до огонька уменьшалось чудовищно медленно — словно мираж, он маячил впереди и тускнел с каждой секундой. Впервые за долгое время у Кёи начало сбиваться дыхание, но ощущение взгляда в спину и слабеющий свет заставляли его бежать ещё быстрее. Добравшись до огонька, Хибари пригляделся к нему и вовсе забыл, как дышать. Никогда он не видел ничего подобного — это был не огонёк, но маленький сгусток тусклого, почти угасшего света. Хранитель Облака протянул к нему руку, и сгусток потянулся к нему дрожащими тоненькими лучиками. Осторожно сомкнув ладони вокруг него, Кёя поднёс его к себе. В ту же секунду его охватили эмоции — не его, но чьи-то ещё. Ненависть к самому себе, злость на собственную слабость, страх ранить кого-либо, чувство вины, разрывающая изнутри боль и отчаянное желание исчезнуть — вот что представлял собой этот красивый мерцающий сгусток. Держать его в руках оказалось невыносимо тяжело. — Так будет лучше… для всех… Голос Хисаи исходил прямо из этого света. От неожиданной догадки Хранитель Облака расширил глаза. «Неужели это… — он поражённо выдохнул. — Это её…» Сзади что-то зашелестело, но Хибари отскочил в сторону прежде, чем это что-то успело потянуть его за одежду. Хотя он по-прежнему ничего не видел, он чувствовал, как тьма вокруг него сгущается, сжимается, лишая возможности нормально двигаться. Оружия у него при себе не было, пламя здесь явно бесполезно, а других идей, как уберечь этот маленький огонёк, у Кёи не было. Когда что-то дёрнуло его за рукав, он бессознательно прижал сгусток к себе. Свет прошёл насквозь. Опустив взгляд, Хранитель Облака только успел увидеть, как тусклый огонёк впитывается в его грудь. В следующую секунду яркая вспышка больно резанула по глазам, и он зажмурился.__________________________
Придя в себя, Хибари открыл немного болевшие глаза и замер. Он находился на оживлённой улице: витрины магазинов украшали гирлянды, дорога была припорошена снегом, многочисленные прохожие суетливо шли по своим делам. Приглядевшись, Кёя понял, что что-то не так: всё было каким-то размытым и нечётким, а люди походили на плохо прорисованные краской силуэты. Он словно оказался в малобюджетном мультфильме, нарисованном от руки. Хранитель Облака сразу узнал эту улицу — по ней они с Хисаей шли на каток. Но как он мог оказаться здесь? «На иллюзию не похоже…» — ещё раз оглядевшись, он понял, что что-то не так: люди его не замечали, хотя он стоял посреди дороги. Кёя уже хотел обратиться к проходившему мимо старичку, но тот с кряхтением поправил сползшую шапку… и прошёл прямо сквозь него. Хибари это не удивило: подсознательно он ждал чего-то подобного. Неожиданно в его голове промелькнула догадка, но прежде, чем он успел её осознать, до него донеслось: — Хиса, не убегай вперёд, а то потеряешься! Резко обернувшись, он увидел, как ему навстречу бежит маленькая девочка. — Хиса, подожди! Девочка пробежала мимо замершего Кёи и, споткнувшись, ничком упала на дорогу. Подоспевшая мать — кажется, её звали Фумико, — поставила её на ноги и принялась отряхивать от снега. Хисая выглядела единственным настоящим человеком в этом странном месте: даже её мать будто сошла с полотна масляной картины, лицо её было размытым и нечётким. В глаза Хибари сразу бросились очертания знакомого серебряного перстня, украшавшего руку женщины. Пока Фумико приводила дочь в порядок и объясняла, чем чревато потеряться на улице, Кёе представилась возможность рассмотреть девочку и её мать получше. Встрёпанные волосы до пояса, худенькое тельце и нахмуренные брови — пожалуй, единственным, что отличало маленькую Хисаю от взрослой, были рост, длина волос и блестящие кроткие глаза, в которых пока ещё не было глубоко затаённой боли. В таком раннем возрасте уже было заметно её сходство с матерью: у Фумико были волосы такого же иссиня-чёрного цвета, шёлковой волной спадавшие на спину и плечи; такой же овал лица, изящная точёная фигура и фарфоровая кожа, только глаза были серо-голубые. — Я поняла, может, пойдём? — взмолилась Юки, когда женщина закончила объяснения и ещё не успела переключиться на другую тему для наставлений. Фумико смерила дочь пристальным взглядом, после чего мягко улыбнулась, одёрнула её детское пальтишко, взяла её за руку и двинулась вперёд. Кёя проводил их полным смятения взглядом. Теперь у него не осталось никаких сомнений, что всё, что он сейчас видит — это воспоминания Хисаи, которые, судя по всему, сейчас проносятся в её сознании. Но как ему теперь отсюда выбраться? И как помочь Хисае, если он даже не знает, где она? «Да вон же она, идиот», — промелькнуло в голове. Спохватившись, Хранитель Облака рванул за Фумико и Юки, которые уже ушли довольно далеко и стояли на светофоре. Со спины было хорошо заметно, что вещи были куплены девочке на вырост, а сапоги, как и у Фумико, уже готовы были запросить каши. Похоже, с самого детства у Хисаи не было того, что было у обычных детей. — Мам, а мы сходим на каток на мой день лождения? — с надеждой спросила девочка, заглядывая матери в лицо. Судя по всему, она ещё не научилась выговаривать букву «р». — День рождения? — уточнила женщина. — Лождения, — хмуро повторила Юки — Р-р-р-рождения. — Л-р-р-лождения. — У тебя почти получилось! Конечно сходим, милая. Загорелся зелёный, и они двинулись вперёд. Хибари невидимой тенью следовал за ними. — А можно будет купить сладкую вату? Или яблоко в каламели? — Сначала нужно купить тебе новые сапоги. Девочка грустно вздохнула, и Хибари заметил, как Фумико поникла плечами. Похоже, в их семье были большие проблемы с деньгами, раз она не могла даже на день рождения порадовать дочь любимыми сладостями. — Хиса, послушай. — Присев перед девочкой, она взяла её лицо в руки и заставила посмотреть себе в глаза. — Я тоже очень люблю сладкую вату и яблоки в карамели, но есть вещи намного важнее, понимаешь? Без сапог ты не сможешь выходить на улицу и… — Понимаю, — насупилась Юки. — Ты говолила, что у нас мало денег, но… Я подумала, что… — С каждым словом она говорила всё тише. — Хотя бы на день лождения… Женщина поджала губы, и Хибари увидел, как повлажнели её глаза. Чтобы дочь ничего не заметила, Фумико быстро её обняла. — Мы обязательно сходим на каток, — пообещала она. — И я куплю сладостей, если смогу, хорошо? — Холошо, — пробубнила ей в плечо Хисая. — Только не глусти. — Грусти. — Гл-л-русти. Фумико ласково погладила Хисаю по голове, и она улыбнулась, подаваясь навстречу материнской ласке. Кёя никогда бы не подумал, что увидит её такой беззаботной и счастливой. Ухватившись за протянутую матерью руку, девочка бодро зашагала вперёд. Хранитель Облака двинулся было следом, но невольно застыл, увидев впереди знакомый фонарь. «Около того фонаря мою мать сбил автомобиль. Мне тогда было четыре». Прежде, чем он успел сделать шаг вперёд, до него донёсся рёв мотора, и в следующую секунду из-за угла вынырнула несущаяся на бешеной скорости машина. В мгновение ока улицу заполнили крики напуганных людей и визг шин. Женщина отреагировала молниеносно и со всей силы толкнула дочь. Та пролетела пару метров спиной вперёд и, ударившись о кирпичную стену, сползла на землю. Фумико прыгнула следом, и Хибари заметил, как кольцо на её руке неярко вспыхнуло. Что-то словно схватило её за лодыжку и резко дёрнуло назад. Словно в замедленной съёмке он наблюдал, как женщину словно тряпичную куклу впечатывает в бампер, бросает вперёд на несколько метров и бьёт об фонарь. Не успевший затормозить автомобиль зацепил его, пронёсся дальше и врезался в припаркованный у обочины грузовик. Белая от снега дорога окрасилась красным. Лежавшее на земле тело быстро окружила толпа, но никто не решался подойти близко. Кто-то плакал, кто-то звонил в скорую, кто-то перешёптывался и косился на помятый автомобиль, и только какой-то пожилой мужчина вспомнил о лежавшей неподалёку девочке, которая силилась подняться на ноги, но не могла — ноги, как и руки, тряслись и не слушались после удара об стену. — Малышка, ты живая? — Мужчина подошёл к Хисае и внимательно её осмотрел: глаза у девочки были мутные, на лице кровоточило несколько царапин. — Держись, скоро здесь будут врачи. — Где… где мама? — Ох, мне так жаль… Поднявшись на подламывающиеся ноги, Юки заглянула за спину мужчины и окаменела, увидев лежавшую на дороге мать, под которой расползалась кровавая лужа. Придя в себя, Хранитель Облака подошёл к девочке и протянул к ней руку, но неожиданно всё потемнело, и в следующую секунду он уже находился в больничной палате. Всё вокруг было таким же размытым и нечётким. Резкая смена обстановки Кёю совершенно не удивила. Осмотревшись, он заметил больничную койку, на которой лежала Фумико. Она уже мало напоминала ту красивую женщину из ранних воспоминаний Хисаи: всё её тело опутывали провода и трубки, она сильно похудела, лицо осунулось и посерело. Рядом с койкой пищали медицинские приборы. Хисая безмолвно сидела рядом с матерью и неотрывно смотрела на неё. Хотя бледное лицо девочки было пугающе спокойным, из её тусклых глаз медленно катились слёзы. — Возьми его… — еле слышно прошептала женщина. — Храни… как память обо мне… Поджав дрожащие губы, Юки покорно сняла с пальца матери серебряный перстень и под мрачным взглядом Хибари убрала его в карман. Знала ли Фумико о заточённой в кольце демонической сущности? Поняла ли, что именно это чёртово кольцо не позволило ей отпрыгнуть и спастись от удара? Если да, то зачем она отдала такую страшную вещь маленькому ребёнку, у которого не было шансов с ней совладать? Из последних сил Фумико потянулась к дочери, и та придвинулась к ней, пристроилась сбоку и положила голову ей на грудь. Мать тихо что-то говорила ей, и она молча слушала. Шелестящий голос становился всё тише и тише, пока не пропал совсем. Глаза измученной женщины закрылись, и палату наполнило монотонное визжание кардиомонитора. Остановка сердца. Хисая выпрямилась и с неверием вгляделась в неподвижное лицо матери. Обхватила его руками, похлопала по щекам, потрясла за плечи, и голова Фумико безвольно повернулась набок. Вцепившись в её плечи, девочка уткнулась лицом ей в грудь и сдавленно всхлипнула. После всего случившегося у Кёи было неоднозначное отношение к Хисае, но сейчас, глядя, как девочка содрогается в рыданиях, он чувствовал, как сердце болезненно сжимается. Сейчас перед ним был маленький ребёнок. Никто не был рядом с ней в такой страшный момент, некому было поддержать её и помочь пережить утрату. И для такого маленького ребёнка это было слишком. Стоило Хибари сделать шаг к девочке и протянуть к ней руку, как картина вокруг снова резко изменилась, и он оказался в обшарпанной комнате. Судя по наличию холодильника и плиты, это была кухня. Неожиданно сзади раздался крик: — Думала, она коней двинула, и я буду о тебе заботиться? А!? Обернувшись, Хранитель Облака увидел невысокого мужчину с короткими сальными мышастыми волосами, одутловатым раскрасневшимся лицом и страшными глазами — совершенно безумными, злыми и чёрными, как уголь. Проследив за его взглядом, Хибари увидел вжавшуюся в угол Юки, которая смотрела на мужчину круглыми от ужаса глазами и держалась за покрасневшую от удара щёку. — Да я тебя ещё не вышвырнул только потому, что из-за ребёнка мне сделали скидку на аренду! Но теперь даже не знаю, что дешевле — содержать тебя, паразитку, или платить полную сумму! «Похоже, это её отчим», — нахмурился Кёя, глядя, как мужчина, икнув, прикладывается к бутылке. Хисая попыталась проскользнуть к двери. — Куда!? Размахнувшись, отчим вдруг со всей силы швырнул в девочку бутылку, которая разбилась вдребезги над её головой. Хранитель Облака вздрогнул, глядя, как мокрые осколки мазнули Юки по рукам, которыми она каким-то чудом успела закрыться. На рукавах быстро проступили кровавые пятна, отросшие волосы намокли от недопитого пива. Когда Хисая опустилась на колени и сжалась в комок, Кёя почувствовал, как в груди клокочущей волной поднимается гнев. — Это ты её убила! Ты! — Подскочив к девочке, он дёрнул её за руку и наотмашь ударил по мокрому от слёз лицу. Удар был таким сильным, что она не устояла на ногах и повисла на схваченной отчимом руке. — Если бы ты не попросилась на этот блядский каток, если бы тебя вообще не было, она была бы жива! Когда он снова замахнулся, Хибари попытался перехватить его руку, но пальцы прошли насквозь, и голова Юки снова мотнулась в сторону от удара. Он ничего не мог сделать — только смотреть. Воспользовавшись случаем, Хранитель Облака выглянул в окно, увидел знакомый магазин и сразу сориентировался. Что ж, теперь он знает адрес, по которому в случае чего искать этого ублюдка. Воспоминания менялись одно за другим, становились всё яснее и чётче, но каждый раз Хисая ускользала от Кёи, становилась всё старше, а её взгляд и характер — всё твёрже и серьёзнее. В шесть лет она впервые остригла волосы канцелярскими ножницами, в семь отрыла на местной свалке гитару и потрёпанный учебник по нотной грамоте. В школе над ней смеялись из-за рваных колготок, поношенной формы и кривой стрижки; всячески издевались, когда вместо бенто она доставала из сумки лапшу быстрого приготовления или контейнер с отварным рисом. Дома отчим жёг сигаретными окурками её руки и избивал, если его что-то не устраивало в её поведении или жизни в целом. С каждым разом нотации и побои вызывали у Юки всё меньше эмоций, пока ей не стало всё равно. Зарплаты отчима — точнее, того, что от неё оставалось после его гулянок, — на жизнь катастрофически не хватало, и с восьми лет Юки начала подрабатывать: играла на гитаре в парке и протирала тарелки за посудомойщицей в местном кафе. Невольно Хранитель Облака заметил, что с возрастом концентрация плохих событий в жизни Хисаи росла с геометрической прогрессией — вполне возможно, из-за проклятого кольца. Её выгоняли с подработок, шпыняли в школе и на улице — неприятности сыпались на неё как из рога изобилия, но она не сдавалась. Фортепиано в пустующем музыкальном классе стало для неё настоящей отрадой: оставаясь после уроков в школе, она училась играть до самого вечера. После того, как школьные хулиганы попытались выпихнуть её в окно, Хисае пришлось перевестись в школу Намимори. Устав от постоянных насмешек над рваными колготками и плоской грудью, она решила, что может носить и мужскую форму. И всё было хорошо до того, как на неё наткнулся Хибари Кёя — а наткнулся он на неё в первый же день. Странно было видеть себя со стороны в чужих воспоминаниях. Глава комитета нахмурился, глядя, как после короткого диалога он ударил Хисаю в живот. «Вот и познакомились», — мрачно вздохнул он, когда переодетая в парня Юки согнулась в приступе кашля. Невольно Кёя почувствовал знакомый укол вины — ведь теперь он знал, что под рубашкой всё её тело было перебинтовано из-за ран и синяков. Тяжелее всего было наблюдать за тем, как он избил её почти до потери сознания после позорного розыгрыша с телефоном. Впрочем, как ни странно, именно тогда в нём зародился интерес к Юки как к человеку: ведь даже после стольких ударов и хлёстких фраз с его стороны она только усилила свои попытки подобраться к нему поближе. Это было как минимум странно. Дальнейшие воспоминания Хисаи были так или иначе связаны с ним и были в основном хорошими, в отличие от воспоминаний о её обычной жизни. Кёя удивился, когда увидел, как перед их походом на каток она действительно прыгнула из окна, спасаясь от пьяного отчима: сначала сбросила вниз сумку с вещами, спустила гитарный чехол, а после перемахнула через подоконник и была такова. Обычный человек при прыжке с третьего этажа наверняка бы сломал что-нибудь, но, похоже, уже тогда тело Хисаи стало претерпевать изменения, связанные с обладанием демоническим кольцом. Кёя ещё больше утвердился в этой мысли после того, как увидел схватку с вендиго. Только сейчас он начал понимать, что до этого момента не знал о Хисае почти ничего. Она существовала в двух мирах: в одном она выживала, в другом — жила. И чем дольше она общалась с Кёей, тем живее становилась, но тем тяжелее ей становилось возвращаться домой — к обшарпанным стенам, пьяному отчиму и проблемам с долгами. Юки редко говорила о себе, а Хибари редко о чём-либо её спрашивал, не желая навязываться. И сейчас он в какой-то степени жалел, что узнал о ней столько всего, но без её на то согласия. Воспоминания о дне рождения были яркими и чёткими — очевидно, Хисая очень ими дорожила. Поход за одеждой, обед в «Таке-суши», визит в океанариум, вечерняя прогулка до кладбища — всё это отложилось в её памяти светлыми, но в то же время грустными мгновениями. Когда Юки, попрощавшись с ним, торопливо зашагала прочь, Хранитель Облака прошёл мимо самого себя и последовал за ней. Скрывшись за углом, девушка остановилась, прислонилась спиной к ограде и, достав из сумки телефон, посмотрела на время. — Пора домой, — тяжело вздохнула Юки. Опять ей влетит за то, что вернулась так поздно. Протянув руку к молнии, Хисая невольно остановила взгляд на выглянувшей из сумки фотографии — единственном напоминании о том, что сегодняшний день был не сном. — Домой… — еле слышно повторила она. Когда воспоминания Хисаи дошли до того дня, когда он заболел, Кёя, наконец, начал понимать, насколько он был для неё важен. Пожалуй, никто и никогда не волновался о нём так сильно. Но в то же время отчим Юки просрочил аренду квартиры на два месяца, и ей пришлось устроиться работать на стройку. Каждый день она шла в школу, из школы — к Кёе, от Кёи неслась на работу, и домой возвращалась затемно. Тот день отпечатался в памяти девушки особенно хорошо. Кёя тоже отлично его помнил: тогда к нему в очередной раз заявилась мать с разговором о чёртовом семейном бизнесе, и Хисая после этого решила поддержать его, как могла. А он её не оттолкнул. И сейчас, глядя, как она сидит у него на коленях и обнимает его, Хранитель Облака впервые подумал, что со своей стороны не поддерживал её должным образом, хотя она очень в этом нуждалась. Это стало особенно заметно, когда Хисая вечером уходила домой: Кёя видел, как она буквально через силу делает шаг к двери, как сжимает пальцами ручку и не может её повернуть. Потому что за этой дверью её ждали только проблемы — работа, долги и пьяный отчим, за которым наверняка опять нужно будет убирать всю квартиру. Хотя Хибари предложил ей остаться, она на это только засмеялась и улыбнулась. Меньше всего ему хотелось снова видеть эту улыбку — благодарную, но в то же время невыносимо горькую. — Нет, Кёя. Не могу. Опомнившись, Хранитель Облака выскочил за Хисаей прежде, чем она хлопнула дверью. Девушка бежала от его дома так быстро, насколько это было возможно с гитарным чехлом и полной вещей сумкой, и остановилась, только когда добежала до моста. Отдышавшись, Юки подошла к парапету и, бросив на землю чехол с сумкой, поставила подбородок на сложенные руки. Хотя она и выглядела спокойной, Хибари чувствовал, что это не так. — Почему я не осталась? — вдруг спросила Хисая сама у себя, глядя вниз, на тёмную воду.∏ө₮ʘʍγ ϥƬø ӈuҝꙩϻɏ ꜦҿʎꙎʓʁ ɃᴇҏꭒϮҌ.
Невольно Кёя вздрогнул. Голос прозвучал у него в голове. — Опять, — нахмурилась девушка, всё так же невозмутимо глядя на воду. — Может, это шизофрения? Голоса вроде один из при… Ну кто там ещё, — вздохнула она, доставая из кармана телефон. — Слушаю. — Точно слушаешь!? — раздался из динамика гневный мужской крик. На лице Юки от этого крика не дрогнул ни один мускул. — Если завтра деньги не будут у меня, я достану тебя из-под земли и распилю на органы, а перед этим пущу по кругу, ты меня поняла!? — Я не успею до завтра, — спокойно ответила Хисая. Она ещё не знала, что в гитарном чехле лежит достаточная сумма для выплаты долга. — Если бы… — Хуеслибы! Я сказал завтра, значит, завтра, мать твою! Пошли гудки. Девушка молча убрала телефон в карман.βȼԑ ԓꙕɡʉ ꝋԭꭒĦαꝁѻᏰi.
Хисая спрятала лицо в ладонях и тяжело вздохнула. Через несколько секунд она отняла руки от лица и снова глянула вниз, в тёмную водяную бездну. Складка между бровей девушки вдруг разгладилась, и от взгляда на её неуместно спокойное лицо Кёе стало не по себе. — Как же я устала, — пробормотала она. Хранитель Облака поражённо застыл, глядя, как Хисая, пыхтя, перелезает через парапет и становится пятками на каменную кромку. Она же не собирается… Юки начала расслаблять руки, которыми до этого крепко держалась за перила. Похоже, собирается. — Стой! — крикнул Хибари, забыв, что она его не слышит. Неожиданно не пойми откуда взявшаяся старушка с завидной прытью подскочила к парапету, схватила Хисаю за шкирку и, перетащив на мост, от души огрела клюкой по спине. — Ты чего удумала, а!? — С трудом поднявшись на ноги, Юки мутным взглядом уставилась на старушку, которая продолжила наседать на неё: — Жить надоело!? Ты о своей семье подумала? — У меня нет семьи, — тихо вымолвила Хисая. — Ну, кому-то же ты нужна? — нахмурилась старушка. Юки промолчала. — Все мы кому-то нужны: семье, друзьям… Налоговой инспекции. Ты бы хоть поговорила с кем, прежде чем… — Простите, но мне некогда, — оборвала её девушка, подбирая свои вещи. — На работу опаздываю. Спасибо, что уделили мне время, — поклонилась она. — Только что с моста хотела броситься, а теперь на работу опаздывает, — покачала головой старушка, глядя, как Юки торопливо семенит к дороге. — Странная нынче молодёжь… Хранитель Облака молча смотрел на удаляющийся силуэт Хисаи. Когда она начала отпускать руки, он забыл, что находится в её воспоминаниях, что всё это уже в прошлом и изменить его нельзя. Сердце бешено колотилось о рёбра и никак не могло успокоиться, перед глазами стояли её невозмутимое лицо и спокойный взгляд, устремлённый на тёмную водную гладь. Взяв себя в руки, Хибари покосился на плескавшуюся под мостом воду и решительно нахмурился. Похоже, даже после всего случившегося эта ехидна всё ещё что-то для него значит. И поэтому он должен до конца во всём разобраться. Воспоминания бежали дальше, но за всё время Кёя так и не увидел ни одного убийства. В день, когда погиб Кусакабе, Хисая просто зашла к нему в кабинет и случайно обнаружила труп с запиской. А значит, конь сказал правду, и она на самом деле никого не убивала. Значит, она ни в чём не виновата, и все убийства действительно совершило её кольцо. Нападение демонов на город, эвакуация на подземную базу, поездка в Киото… Кёя напрягся: ведь когда Камикава после неудачного перекуса умчался в туалет, Хисая должна была пойти за ним. Но ничего этого он так и не увидел: в какой-то момент всё вокруг пошло рябью, пока вовсе не кануло во тьму. Через пару минут изображение восстановилось, но ненадолго — когда они с Хисаей завернули в безлюдный проулок, всё окончательно кануло во тьму. После этого Хранитель Облака увидел только небольшой отрывок, где он со всей силы ударил девушку тонфа: похоже, в этот момент она всё-таки пришла в себя и поэтому так его запомнила. На событиях, произошедших после этого, глава комитета максимально сконцентрировал своё внимание: он понятия не имел, что происходило с Хисаей те несколько дней, которые он провёл у себя на базе. Юки выглядела ужасно истощённой, сил бороться за жизнь у неё уже не осталось, и она просто приняла тот факт, что умрёт. Увидев короткий диалог с Дино, Хибари не знал, на кого злится больше — на него, на самого себя или на Хисаю. Хотя он понимал, почему она так поступила. И на её месте поступил бы так же. Галлюцинации, которыми кольцо мучило девушку, были достойны самых мощных иллюзий Рокудо Мукуро. Сон, в котором на её глазах погиб Савада, окончательно подкосил её нервы. Увидев, как Хисая судорожно роется в своей сумке, Хранитель Облака невольно подался вперёд и замер, когда она осторожно положила рядом с собой знакомый брелок и фотографию. Появление Мукуро совсем его не обрадовало, но этот чёртов ананас был единственным, кто хоть что-то смыслил в демонических кольцах. Хибари понимал, что помочь Юки мог только Хранитель Тумана, и другого выбора у неё не было, но он всё равно был не в восторге от происходящего. Впрочем, как и сама девушка. Сражение с кольцом походило скорее на избиение младенца, и Кёя хмуро наблюдал, как демоническая сущность в его обличии нещадно истязала Хисаю, которая ничего не могла ей противопоставить. Девушка и сама понимала, насколько смехотворны её попытки одолеть кольцо за столь короткий срок — ведь ей, по словам Мукуро, оставалось не больше двух дней, — но всё равно каждый раз она поднималась на ноги и пыталась снова. Несмотря на все усилия в первый день ей так и не удалось ранить демоническую сущность. Воспоминания дошли до второго дня — а значит, скоро они закончатся. Хранитель Облака помрачнел. Что, если он не сумеет найти Хисаю? Что тогда станет с ними обоими? Кёя тяжело вздохнул, идя к лифту следом за Мукуро и Юки. Похоже, она чувствовала, что её жизнь вот-вот подойдёт к концу, поэтому решила спросить у иллюзиониста, каково это — умирать. Хибари нахмурился: неужели эта ехидна так легко смирилась с тем, что умрёт? В памяти всплыл её образ на мосту — спокойное лицо, непроницаемый взгляд, медленно отпускающие перила пальцы… Уже тогда она приняла решение. И, судя по всему, оно осталось неизменным. После короткого диалога Рокудо вдруг снял перчатку и протянул к ней руку. Кёя напрягся, но Хранитель Тумана, вопреки его ожиданиям, просто погладил Хисаю по голове. В его взгляде сквозило болезненное, печальное понимание. Последняя схватка с кольцом продолжалась недолго. Сначала Хибари показалось, что девушке всё-таки удалось пронзить свою копию ножницами, но, приглядевшись, он понял, что этот удар не нанёс сущности никакого вреда. — Ещё не поняла? Это бесполезно. — Схватив Юки за плечи, кольцо притянуло её к себе и шепнуло: — Знаешь, почему? Хисая молча смотрела в демонические глаза, не в силах оторвать от них взгляд. — Потому что на самом деле ты не хочешь побеждать. Хранитель Облака молча наблюдал за тем, как копию Юки охватывает призрачно-голубое марево. Хищная ухмылка, холодный взгляд, пляшущие в нечеловеческих глазах искры безумия — вот с кем он сражался тогда, на опушке. Кольцо вдруг шагнуло вперёд и растворилось в Хисае, но после этого ничего не произошло. Кёя покосился на Мукуро: судя по его перекошенному лицу, ничего хорошего ждать не следовало. Опасения Хранителя Облака подтвердились: Юки выронила ножницы, согнулась пополам, обхватив себя руками, и её тело объял призрачно-голубой огонь. Кажется, ей было очень больно. Всё, что было дальше, Хибари видел очень размыто. Он слышал, как Докуро что-то кричит, но её голос доносился до него будто через толстый слой воды. Подойдя к Хисае, он потянулся к её плечу, но рука прошла насквозь, и Кёя с тяжёлым вздохом выпрямился. Бушующее демоническое пламя заполнило собой абсолютно всё, но вскоре Хибари увидел чей-то размытый силуэт. Когда человек подошёл ближе, он понял, что это он сам. — ¥χɵ∂ꭒ! Ħҽ πҏͷƃλนѪαҋ¢ʁ! Хранитель Облака напрягся. У него осталось не больше минуты, прежде чем… Прежде чем что? Он и сам не знал. Сделав пару шагов, Кёя прошёл сквозь самого себя, надеясь, что получится вернуться в собственное тело, но ничего не вышло. — Ͳѣᶅ ѫε γʍ₱ёաҍ, ѝԭͶө₮! Всё вокруг затопил ослепительный свет, но он успел прикрыть глаза рукой. Стало тихо — очень, очень тихо. Вдруг его волосы взъерошил лёгкий ветерок, и Хранитель Облака, отняв руку от лица, удивлённо замер. Он стоял перед входом на детскую площадку. Когда ему на нос упало несколько снежинок, Кёя опомнился, сделал пару шагов вперёд и услышал, как под ногами поскрипывает снег. Это место было хорошо ему знакомо: в детстве он часто бывал здесь вместе с братом, здесь после похорон Тецуи Хисая нашла его и помогла прийти в себя. Местные дети обожали эту площадку, но сейчас здесь не было ни души — кроме одиноко сидевшей на качелях маленькой девочки в знакомом потрёпанном пальто. На ней не было ни шапки, ни перчаток, ни шарфа — только короткие волосы едва прикрывали шею. Постояв в раздумьях пару минут, Кёя пришёл к выводу, что ему нужна как раз эта девочка. Не зря же он оказался именно здесь. Общение с детьми никогда не было коньком Хибари — во многом потому, что любой ребёнок чаще всего пугался, завидев его серьёзное лицо. Впрочем, Юки не проявила никаких признаков испуга, когда он к ней подошёл: она вообще не обращала на него внимания, бездумно глядя в пространство перед собой и легонько покачиваясь на качелях. Так и не дождавшись от Хисаи никакой реакции, Кёя негромко сказал: — Привет. — Юки качнулась вперёд-назад и неохотно подняла на него тусклый взгляд. — Что ты здесь делаешь? — Я не разговариваю с незнакомцами, — нахмурилась девочка, глядя на него с недоверием. — Это правильно, — кивнул Хранитель Облака. Похоже, она его не помнит… Но не боится — это уже хорошо. — Я Хибари Кёя. — Хибари Кёя, — бездумно повторила Юки. — Что-то знакомое, но… Не могу вспомнить. Откуда ты меня знаешь? — Я знаю многих в этом городе, — нашёлся глава комитета. — Так что ты тут делаешь? — Жду, — помедлив, ответила Хисая. — Кого? — Не знаю, — качнула головой девочка. — Сюда никто раньше не приходил. А я не могу уйти отсюда одна, поэтому… Всегда была здесь. Кёя ещё раз осмотрелся. Теперь, после всех увиденных воспоминаний он понял, почему оказался именно здесь. Серое небо, медленно падающий снег и щемящая грудь необъяснимая печаль — всё это олицетворяло Хисаю, самую глубину её души. И, кажется, он действительно был первым, кому удалось сюда заглянуть. Всю жизнь Хисая была одна, никого к себе не подпускала и со всеми проблемами справлялась сама. И хотя она старалась подавить в себе чувство одиночества, в глубине её души ещё теплилась надежда, что когда-нибудь кто-нибудь придёт и спасёт её — от вечно пьяного отчима, от долгов, от издевательств в школе, от постоянного голода, от странного голоса в голове и страшных мыслей, которые ей с каждым годом становилось всё труднее сдерживать. Она просто хотела, чтобы её любили и заботились о ней, хотела любить и заботиться в ответ. Всю жизнь она ждала чего-то, кого-то… Но никто так и не пришёл. Во время сражения кольцо сказало Хибари, что Юки никому не доверяет — ни ему, ни даже самой себе. Это было правдой, и Хранитель Облака не мог винить её за то, что она чувствовала себя ненужной и одинокой, даже общаясь с ним: ведь он всегда был сдержанным в проявлении чувств и почти не показывал ей свою привязанность. Во-первых, он попросту этого не умел, во-вторых — это смущало. Но именно из-за этой его сдержанности Хисая так и не поняла, как он к ней относится. И в этом была его ошибка. После всего увиденного Кёя, наконец, понял, чем они похожи. Всё это время он был один и его это вполне устраивало, и всё же в глубине души он тоже ждал. Кого, зачем — он и сам не знал. Иногда ему просто хотелось, чтобы рядом был кто-то, кто сможет его понять, не будет его бояться и примет таким, какой он есть. И хотя Хранитель Облака считал это желание слабостью, за всю жизнь ему так и не удалось от него избавиться — так же, как и Юки. Присев на корточки, чтобы быть на одном уровне с девочкой, Кёя заглянул ей в лицо. — Может, ты ждёшь меня? Хисая склонила голову набок и пристально посмотрела ему в глаза. — А ты пришёл за мной? Вместо ответа Хибари молча протянул ей руку. Около минуты Юки вглядывалась в его лицо, словно пытаясь найти подвох, но он не выглядел как человек, который стал бы её обманывать. Взяться за протянутую ладонь девочка не успела — Кёя подхватил её на руки и выпрямился. Не растерявшись, она положила обе ладошки ему на щёки и задумчиво покрутила его лицо в разные стороны, внимательно рассматривая. — У тебя глаза похожи на мамины, — вдруг улыбнулась Юки, повернув его лицо к себе. — Вот как, — вздохнул Хранитель Облака, чувствуя, как уголки губ сами собой приподнимаются в ответ на эту искреннюю детскую улыбку. — Пойдём? Хисая радостно кивнула и… испарилась. Вместо неё в руках у замершего Кёи остался знакомый комочек света, который вдруг ярко вспыхнул, снова заставив его зажмуриться. Открыв глаза, он увидел перед собой уже взрослую Хисаю. Кажется, она совсем не удивилась его появлению — по крайней мере, её взгляд был невозмутимо спокоен. Хранитель Облака огляделся — пространство вокруг было серым, тусклым и абсолютно пустым. Ни на рай, ни на ад это похоже не было, а значит, они ещё не умерли. Переведя взгляд на девушку, он сделал шаг в её сторону. Она тут же отшатнулась. — Как ты сюда попал? — Через твои воспоминания, — честно ответил Хибари. — Ясно. — Кажется, это тоже ни капли не удивило Юки, и ему начало казаться, что она утратила способность испытывать какие-либо эмоции. — Я знаю, зачем ты здесь. Но… я не могу вернуться. Хисая указала взглядом на свои руки: вместо ногтей пальцы венчали острые длинные чёрные когти, от которых чернота ползла вверх по коже и уже достигла локтей. — Я больше не могу его сдерживать. — Подняв взгляд на замершего Кёю, она завела руки за спину, словно стыдясь их. — Если я умру, оно уснёт, и тогда никто больше не пострадает. — Ты дура? Хранитель Облака не ожидал, что его голос прозвучит так глухо и надтреснуто. После всего, через что прошла Юки, её решение было вполне закономерным — ведь ей, скорее всего, казалось, что другого выхода попросту нет, — но он, даже понимая это, всё равно был чертовски зол. В пару шагов оказавшись перед попятившейся Хисаей, он схватил её за плечи. — «Так будет лучше для всех», да? — Девушка молча глядела в его потемневшие от злости глаза. — Приняла решение за всех и вот так просто говоришь мне в лицо, что собираешься умереть? — Я… — В чём ты действительно виновата, так в том, что даже после слов Рокудо — а он понимает в демонических кольцах побольше твоего, — продолжила копить в себе боль и страх, которыми питается эта тварь. И, кто бы мог подумать, у тебя не получилось победить. — Хибари не кричал, не тряс её за плечи, но каждое его слово было пропитано ледяной яростью. — За Саваду и травоядных говорить не буду, но принимать решение за себя я тебе не позволю — так же, как и жертвовать собой. Я здесь не за этим. — Я не понимаю, — нахмурилась Юки. — Ты, Савада, Докуро, даже этот иллюзионист… Из-за меня погибли те, кто был вам дорог, и может погибнуть кто-то ещё. Я не понимаю, зачем это всё? Зачем вам помогать мне? Я ведь чудовище. Несколько секунд Кёя молча смотрел на неё, затем вдруг усмехнулся. — Никакое ты не чудовище. Обычная ехидна. В пустом взгляде вспыхнула едва заметная искорка — живая, но очень грустная. Хранитель Облака тяжело вздохнул: сломать скорлупу Хисаи будет труднее, чем он думал — ведь, судя по всему, даже сейчас на неё воздействует кольцо, которое не позволит ей так просто поверить его словам. Если он хочет до неё достучаться, нужно говорить искренне и от всего сердца. — В том, что случилось, есть и моя вина. — Собравшись с духом, Кёя продолжил: — Если бы я был сильнее, ты смогла бы на меня положиться, и кольцу не удалось бы тебя сломать. К тому же я был слишком сдержан, и ты так и не поняла, что для меня значишь. Поэтому я стану ещё сильнее. Стану достаточно надёжным, чтобы ты смогла мне доверять. Юки всё так же спокойно смотрела на него, не говоря ни слова. И хотя Хибари не жалел о сказанном, он не помнил, когда последний раз чувствовал себя так неловко: ведь он не привык так прямо и откровенно говорить о своих чувствах. Тем не менее он донёс их до Хисаи, как умел. — Что я для тебя значу? — вдруг спросила она. В глубине души Кёя знал ответ на этот вопрос, но говорить об этом вслух ему совершенно не хотелось. Несколько раз он открывал рот, чтобы что-то сказать, но не мог выдавить из себя ни звука — то ли из-за внезапно нахлынувшего волнения, то ли из-за равнодушного взгляда Юки, который пронизывал его насквозь. Невольно Хибари начал злиться на самого себя: в самом деле, неужели ему не под силу ответить на такой простой вопрос? Остановив взгляд на глазах Хисаи — холодных, тусклых, совершенно пустых, — Хранитель Облака вдруг понял, что от его ответа зависит, вернётся она или нет. — Ты мне нужна. Сказать это оказалось легче, чем он думал. Да, нужна; да, он хочет ей помочь — Кёя наконец это признал и сказал то, что должен был сказать. После этого у него словно камень с души свалился. Глаза Хисаи медленно расширились, и тут же её лицо исказила горькая, мучительная боль. — Зачем? — Её голос так дрожал и прерывался, что ей было трудно говорить. — Зачем я тебе нужна?.. Я убила столько людей, убила Кусакабе, чуть не убила тебя, я… Не дав девушке договорить, Хранитель Облака притянул её к себе и обнял — осторожно, но достаточно крепко, чтобы почувствовать, как задрожали её плечи. — Зачем?.. — тихо повторила Юки. — Я не понимаю… — Я тоже. — Кёя и сам не заметил, как стал говорить тише. Нахмурившись, он добавил: — И пока я с этим не разберусь, я не позволю тебе умереть. Хисая промолчала. Прежде, чем он успел пожалеть о сказанном, она вдруг обняла его в ответ — так порывисто и отчаянно, словно боялась, что он сейчас исчезнет. — Ты передумала умирать? — уточнил Хибари. — Да, но… Я не… — Юки запиналась, её голос по-прежнему дрожал и прерывался. — Я не знаю, как победить. Оно слишком сильное, а я не хочу… — Хранитель Облака почувствовал, как она судорожно сжала рубашку у него на спине. — Не хочу больше никого терять. — Ты будешь не одна. Вздрогнув, девушка подняла голову и встретилась с его взглядом — твёрдым и решительным. — Нет, — выпалила она. — В прошлый раз оно почти тебя убило. — Это моё решение. К тому же у меня счёты с этой тварью. Хисая напряжённо нахмурилась. Она понятия не имела, как подобраться к кольцу — оно казалось непобедимым и совершенно неуязвимым. С другой стороны, Кёя твёрдо вознамерился помочь ей в бою и заодно отомстить кольцу за поражение, так что переубеждать его явно бесполезно. Заметив, что она колеблется, Хибари произнёс: — Ты голыми руками прикончила вендиго. Хочешь сказать, что не сможешь победить эту тварь? — Не смогу, — процедила Юки. — Сможешь. Девушка замерла, растерянно глядя ему в глаза. До этого никто не говорил, что у неё получится. Ей говорили, что жить ей осталось недолго, что готовы ей помочь, что в случае поражения Джессо сам её умертвит — но это лишь усиливало в ней чувство бесполезности и обречённости. Хисая ощущала себя слабой, никчёмной, ни на что не годной, хотела, чтобы её ненавидели — но сейчас, под твёрдым взглядом Хранителя Облака она каким-то образом почувствовала, что действительно может победить. Похоже, Кёя по-настоящему в неё верил, раз после всего произошедшего пришёл за ней. И, возможно, это было именно то, чего ей так не хватало. В ту же секунду Хибари ослепило яркой вспышкой. Придя в себя, он увидел перед собой лицо Юки — бескровное, осунувшееся, с синеватыми прожилками вен под демоническими глазами. Рука по инерции легла ей на плечо, и девушка удивлённо вздрогнула. Бушующее вокруг пламя медленно утихло, и от её тела вдруг отделился призрачный силуэт. Хрипло закашлявшись, Хисая тяжело поднялась на ноги и едва не упала, но Кёя вовремя поймал её за плечи. — У неё получилось? — выдохнула Хром, повернувшись к Мукуро, который всё ещё поддерживал барьер и напряжённо следил за происходящим. Словно в ответ на её вопрос в центре зала материализовался расплывчатый тёмный силуэт. С каждой секундой его черты становились всё чётче и яснее, пока, наконец, он не принял форму темноволосой женщины в потёртых джинсах, вязаной кофте и потрёпанных сапогах. Хисая застыла, не в силах пошевелиться. Её и без того бледное лицо стало белее мела, рот приоткрылся, глаза широко распахнулись. Обернувшись, Хранитель Облака сразу понял, почему она так отреагировала — лицо этой женщины было хорошо ему знакомо из воспоминаний Юки. — Что-то не так, — помрачнел Дино. Повернувшись к Мукуро, он добавил: — Убери иллюзию. Нужно понять, в чём дело. Хранитель Тумана сосредоточенно нахмурился, кольцо Ада на его руке загорелось ярче и вдруг резко погасло. Фумико покосилась на него и усмехнулась. — Ты потерял контроль над иллюзией?.. — выдохнула Хром. Рокудо не ответил и снова зажёг кольцо, но то погасло, едва успев загореться. Пока он безуспешно пытался развеять иллюзию, женщина подняла с пола ножницы и сделала шаг к Хисае. Её движения были нарочито медленными и плавными. — Твоя мать думала, что ты справишься, когда отдала тебе это кольцо. — Юки вздрогнула и расширила глаза от звука её голоса. — Но она ошиблась — ты оказалась полнейшим ничтожеством. Поэтому позволь мне сломать тебя до конца. В ту же секунду Фумико оказалась перед ней, занеся ножницы. Девушка молча смотрела на неё, не в силах пошевелиться. Пришла в себя она от скрежета металла — на полпути ножницы столкнулись с тонфа. — Начну с тебя, — улыбнулась женщина, занося для удара вторую руку. Хибари заметил, как она знакомо почернела, ногти удлинились и заострились в жуткие когти. — Ты давно мне мешаешь. Фумико снова сделала выпад, но Хранитель Облака уклонился и со всей силы ударил её в живот. Женщину отбросило назад, но она устояла на ногах и, выпрямившись, подняла взгляд на Кёю. — Прикрываешься лицами тех, кто ей дорог. — Хибари насмешливо сузил глаза и поудобнее перехватил вспыхнувшие пламенем Облака тонфа. — Неужели настолько её боишься? Улыбка Фумико стала шире, взгляд загорелся уже знакомым Кёе безумием. Исчезнув на долю секунды, она возникла перед Хранителем Облака и ринулась в атаку. По залу закружились две тени, замелькали высекаемые оружием искры. Хотя Хибари удалось несколько раз ударить Фумико, эти удары не нанесли ей никаких видимых повреждений. Кольцо уже знало его стиль боя, видело и предугадывало все его движения. Безупречная реакция и боевой опыт спасали Хранителя Облака от мгновенной смерти, но уклониться от всех атак было выше его человеческих возможностей. С каждой секундой на его теле появлялось всё больше ран, а преимущество кольца в силе и скорости становилось всё очевиднее. — Это плохо, — нахмурился Гокудера, следя за обменивающимися ударами противниками. — Какого хрена он не дерётся в полную силу? — Потому что не хочет задеть Юки, — отозвался Ямамото, указав на стоявшую в углу Хисаю. — Чёрт, от женщин одни проблемы, — раздражённо вздохнул Хранитель Урагана. — Ещё и Рокудо по ходу потерял контроль над собственной иллюзией. Эта тварь слишком сильная. — Нори-сан, поможете им? — спросил Тсуна. — Савада, если барьер исчезнет, база окажется под землёй, — многоголосо отозвалась Камикава. — Шики-сан? — покосился он на старшего Камикаву. — Пас, — качнул головой Хранитель Гнева, наблюдая за боем. Покосившись на сестру, он положил руку ей на плечо и зажёг кольцо. — Если начну драться с этой тварью — уничтожу базу, и погибнут все, — многоголосо добавил он. — Лучше помогу Нори удержать барьер. — Тогда держите крепче, — кивнул Десятый, разворачиваясь к выходу. — Я пойду. Он уже было сделал шаг к двери, но чья-то рука тяжело легла ему на плечо. — Остынь, — процедил Реборн. — Это Уныние. Ты не… Договорить он не успел — Хранителя Облака отбросило на другой конец зала. Врезавшись спиной в задрожавший барьер, он рухнул на пол неподалёку от вздрогнувшей Хисаи. Подняться на ноги не получилось: как и ожидалось, за несколько ударов эта тварь выкачала из него почти всю энергию. Переместившись, Фумико пнула Кёю в живот, выбив из лёгких весь воздух. — Ты серьёзно решил, что сможешь победить? — Она почти ударила его ногой в грудь, но Хибари успел закрыться тонфа. Встретившись взглядом со стоявшей над ним женщиной, он увидел в её глазах лютую, животную ненависть. — Сколько ещё ты будешь мне мешать? Хисая с ужасом наблюдала, как демоническая сущность хватает Кёю за горло и со всей силы впечатывает спиной в барьер. От взгляда на искажённое лицо матери её словно парализовало — она не могла пошевелиться, не могла ничего сказать. Не могла вздохнуть. — Это тело было почти моим, и тут появился ты, — шипела женщина, всё сильнее сжимая пальцы. Хранитель Облака из последних сил ударил её в грудь, но безрезультатно. Тонфа выскользнули из его пальцев и со звоном ударились об пол. — Думаешь, человеку по силам меня остановить? Я забрала у неё всё — семью, дом, детство, рассудок… Кёя плюнул кровью ей в лицо, не дав договорить. Ножницы в руке Фумико окутало призрачно-голубое пламя, и перед глазами Юки пронеслось короткое, но отчётливое воспоминание — вспыхнувшее на руке матери кольцо и её взгляд за секунду до того, как её сбил автомобиль. Хисая шумно выдохнула. Значит, в смерти матери действительно нет её вины. Значит, она на самом деле не при чём. Всё это время… — …и сейчас заберу тебя. Фумико занесла оружие над Хранителем Облака, и в голове Хисаи что-то щёлкнуло. На смену облегчению пришла ярость — дикая, неистовая, она мгновенно сжала в тисках горло, растеклась по венам клокочущим адреналином. — Кёя!!! Истошный крик Дино сработал как спусковой крючок. Когда Хисая возникла за спиной у Фумико, Хибари невольно затаил дыхание, встретившись взглядом с её глазами. Нечеловеческими, холодными, совершенно жуткими. Через долю секунды ножницы оказались у Юки, и кольцо исчезло, отпустив Хранителя Облака. Ещё доля секунды — и барьер в противоположном конце зала заколебался: женщина с грохотом врезалась в него спиной и рухнула на пол. Движения Хисаи были такими быстрыми, что Кёя даже не увидел, как она ударила. Упасть он не успел — девушка схватила его за локоть, переместилась и толкнула его за барьер Мукуро. Перепуганный Дино уже было поддержал Хибари за плечи, но тот раздражённо сбросил с себя его руки, внимательно наблюдая за Юки. Та молча развернулась к ним спиной, и всё её тело, начиная с кольца, объяло трепещущее призрачно-голубое пламя. — Ты… Ты меня ударила! — крикнула поднявшаяся на ноги Фумико. В её груди — очевидно, там, куда ударила Хисая, — зиял пролом, из которого вместо крови на пол капала непонятная чёрная жижа. — Ударила собственную ма… Женщина не договорила. Кёя успел увидеть только короткую вспышку, прежде чем на пол перед завизжавшей от боли Фумико упал её язык, тут же расползшийся по полу чёрной жижей. Едва Хисая поймала ножницы, как кольцо переместилось к ней и с жутко перекошенным лицом полоснуло когтями по животу. На пол брызнула кровь. — Юки! — испуганно крикнула Хром. Девушка исчезла одновременно с вцепившейся в неё Фумико, и по залу замелькали резкие вспышки. Барьер Нори вибрировал и колебался — если бы не Шики, он наверняка сломался бы от такого напора силы. Пару раз Юки приложило об барьер Мукуро, но больше этого не повторялось — похоже, ей нужно было немного времени, чтобы освоиться в бою. С каждой секундой движения Хисаи становились всё увереннее и точнее, но в какой-то момент её скорость вышла за пределы восприятия человеческим глазом, и наблюдавшие за боем мафиози теперь могли увидеть только размытую тень — даже Нори и Шики было трудно за ней уследить. Но того, что они видели, было достаточно, чтобы оценить боевой стиль Юки: она сбивала с толку ложными выпадами и сражалась так стремительно и быстро, что у противника были считанные доли секунды на то, чтобы среагировать. Пропустить хотя бы один удар означало подписать себе смертный приговор. — Охренеть, — вырвалось у Гокудеры, когда установленный Нори барьер резко всколыхнулся и пошёл трещинами в том месте, где откинутая назад Фумико врезалась в него спиной. Впрочем, уже через мгновение рядом с ней возникла Хисая, и они обе снова исчезли. Судя по состоянию кольца, силы Юки было не занимать, и всё же её главным преимуществом оказалась феноменальная скорость, которая не снизилась даже несмотря на полученные ранения. Очень скоро она начала теснить Фумико, пока та, в очередной раз врезавшись спиной в барьер, не рухнула без сил. Переместившись, девушка схватила её за горло, вздёрнула вверх и молча приставила ножницы к пролому, в котором пульсировал чёрный сгусток, похожий на сердце. В её глазах не было ни жалости, ни сожаления — только обжигающе ледяная ненависть. Стоило женщине захрипеть в попытке что-то сказать, и Хисая без колебаний вогнала пылающие лезвия ей в сердце. Тут же её ослепило яркой вспышкой, и она зажмурилась. Вокруг резко стало тихо. Слишком тихо. Открыв глаза, Юки проморгалась и быстро осмотрелась. Смотреть было совершенно не на что — всё пространство поблизости, насколько хватало взгляда, было белым как молоко. — Нет, Хиса, ты не умерла, — раздался сзади до боли знакомый мягкий голос. Обернувшись, девушка растерянно уставилась на Фумико. Секунду назад её не было, а теперь стоит здесь как живая и улыбается — ласково, тепло-тепло, как умела только она. То жутко перекошенное лицо, которое Юки видела в зале, и то, которое она видела перед собой сейчас, различались как небо и земля. — Кольцо хранит воспоминания о своей истории, — пояснила Фумико. — Я одно из них. Юки смотрела на неё, не в силах выдавить из себя и звука. Прежде, чем она это осознала, из глаз медленно покатились слёзы. Её мать погибла так давно, что она с трудом могла вспомнить её лицо — в доме не осталось ни одной фотографии, ни единой вещи, кроме кольца. С годами образ матери в её памяти потерял чёткость, утратил краски, и всю свою жизнь Хисая мечтала вспомнить, увидеть мать ещё раз. Увидеть, как она улыбается, слегка щуря глаза — серо-голубые, с красивыми длинными ресницами; увидеть, как она поправляет волосы, длинными иссиня-чёрными локонами струящиеся по спине и плечам; услышать её голос — мягкий, вкрадчивый и такой родной… Понимающе вздохнув, Фумико подошла к ней и обняла, окутав своим теплом. Уткнувшись носом ей в плечо, девушка положила руки ей на спину и глубоко вдохнула знакомый до боли запах. От неё всегда пахло цветами и солнцем. — Кольцо перешло мне от твоей бабушки, — заговорила Фумико, гладя её по голове. — Я знала, какая сила в нём заключена, и хранила его всю жизнь, пока… — Хисая почувствовала, как она сжала её сильнее. — Я не хотела, чтобы всё так обернулось, но… Мне пришлось отдать его тебе. Если бы это кольцо попало не в те руки… Всё, что я могла сделать — это пожертвовать собственным ребёнком, лишить его детства и спокойной жизни без обязательств перед миром… — Ты не виновата, что так вышло, — твёрдо сказала Юки. Отстранившись, она посмотрела в полные боли глаза матери и добавила: — Случилось то, что случилось. Я не сержусь на тебя. — Всё равно я не смогу себя простить, — покачала головой женщина. Положив ладонь на щеку Хисаи, она большим пальцем вытерла мокрую дорожку и улыбнулась — ласково, но очень-очень грустно. — Я горжусь тобой. Несмотря на все тяготы ты выросла такой сильной, такой красивой… Я так много хочу тебе рассказать… Но моё время подошло к концу. После этих слов девушка заметила, что тело Фумико начинает просвечивать, с каждой секундой всё больше растворяясь в окружающей их белизне. — Подожди! — бессознательно крикнула Юки. — Не уходи! — Я никуда не ухожу, солнышко, — прижала её к себе мать. — И никогда не уходила. Я всегда была с тобой. Вот здесь. Она приложила руку к груди Хисаи — туда, где билось сердце. Девушка положила свою ладонь сверху, и пальцы прошли насквозь. Когда она подняла взгляд, Фумико уже почти исчезла. — Подожди, — бессильно повторила Хисая, чувствуя, как подкашиваются ноги. — Подожди…__________________________
Очнувшись, она поняла, что на чём-то лежит. Медленно открыв глаза, Юки сделала глубокий вдох, затем ещё один. Когда картинка перестала расплываться, она увидела знакомый потолок. Камера. Впервые за долгое время у Хисаи ничего не болело, но на руках и правой лодыжке ощущалась знакомая тяжесть от кандалов. Она попыталась сесть, но у неё не хватило сил даже спустить ноги на пол. Спохватившись, Юки с трудом ощупала свой живот, но ни бинтов, ни каких-либо других признаков ранения не обнаружила. Неужели та рана так быстро зажила? Или всё, что произошло в зале, ей просто причудилось? — С возвращением. Вздрогнув, девушка повернула голову и увидела Кёю: он сидел на стуле в углу и читал какую-то книгу. Отложив её в сторону, он подошёл к койке, присел на край и уставился на замершую Хисаю. — Ты была без сознания два дня, — добавил Хранитель Облака. — Камикаве не удалось восстановить тебя до конца, но ты и сама неплохо с этим справилась. Несколько секунд Юки смотрела на Хибари стеклянным взглядом, затем вдруг закрыла лицо руками и засмеялась. Тяжело вздохнув, глава комитета под её нарастающий хохот начал копаться в карманах пиджака. Отыскав блистер с таблетками, он выдавил две на ладонь и поднёс к лицу Хисаи — вернее, к её рукам. — Выпей. Это успокоительное. Хохот перешёл в надрывные рыдания — похоже, она даже его не услышала. Опустив руки девушки, Кёя заглянул в её перекошенное лицо и медленно повторил сказанное. Похоже, его взгляд и голос немного успокоили Юки — по крайней мере, плакать она стала тише. Подняв стоявшую на полу бутылку, Хранитель Облака подложил руку под затылок Хисаи и помог ей запить таблетки. Несколько раз она подавилась из-за того, что не могла нормально дышать, но в целом всё оказалось не так плохо, как могло бы. — Вот так. — Поставив бутылку на пол, Кёя неловко притянул девушку к себе и замер: у него было полное ощущение, что он держит в руках скелет. Задыхаясь, она уткнулась лицом ему в плечо. — Тихо. Дыши глубже. Успокаиваться Юки начала только через полчаса, ещё через двадцать минут она затихла и резко обмякла. Хибари уже подумал, что она снова потеряла сознание, но девушка вдруг подняла голову, и он встретился с её мутным взглядом. — Ты живой, — с облегчением выдохнула Юки. После истерики её голос был хриплым и тихим. — А что с Дино и… — Всё нормально, — кивнул Хранитель Облака. Хисая замолчала. Очевидно, она ещё не до конца осознала всё, что с ней произошло, и ей нужно было время, чтобы прийти в себя. Её всё ещё немного колотило, и Кёя бессознательно продолжал прижимать её к себе, словно это могло как-то помочь. Несколько минут девушка вглядывалась в его лицо, не говоря ни слова, пока, наконец, не спросила: — Я победила? — Похоже на то, — снова кивнул Хибари. — Когда ты нанесла последний удар, тебя резко подняло в воздух. Потом что-то вспыхнуло, и ты упала на пол без сознания. Нахмурившись, Юки опустила взгляд на кольцо, тускло мерцавшее у неё на пальце. Последнее, что она помнила из всего, что случилось — это ослепительная вспышка и короткая встреча с матерью. В памяти всплыл образ Фумико — яркий, ясный и отчётливый, — и девушка невольно улыбнулась, но тут же уголки её губ опустились, и она снова нахмурилась. — Сколько времени пройдёт прежде, чем я снова её забуду? Хисая пробормотала это очень тихо, но Кёя всё равно услышал. Тяжело вздохнув, он запустил руку во внутренний карман пиджака и выудил оттуда фотографию. Юки замерла. — Собирался отдать позже, но, видимо, лучше сейчас. На фотографии была изображена пара: молодой мужчина с взъерошенными каштановыми волосами щурил в улыбке серо-зелёные глаза и обнимал за талию беременную жену, которая с уже знакомой Хисае тёплой улыбкой держала руку на округлом животе. — Откуда… — Задохнувшись, она подняла взгляд на Хибари. — Откуда ты это взял?.. — У меня есть доступ к полицейской базе, — отозвался Хранитель Облака. — Твои детские воспоминания были размытыми и нечёткими: как я понял, мать ты помнила плохо, а отца не видела ни разу. Поэтому я подумал… — он нахмурился, — что тебе хотелось бы иметь хоть какое-то напоминание о своей семье. — А там было что-нибудь… — Голос дрогнул, и Юки судорожно сглотнула. — Ну… про них? Я даже не знаю, как звали отца, где он захоронен… — Было, но немного, — вздохнул Кёя. Он догадывался, что Хисая, увидев фотографию, захочет узнать больше о тех, кто на ней изображён, поэтому был готов к этому вопросу. — Твоего отца звали Юки Ясухиро, он владел небольшим рестораном на окраине города и… — Погоди, он разве не был бандитом? — Хибари нахмурился, и девушка пояснила: — Кольцо сказало, что он был бандитом, и его застрелили. — Нет, он был обычным человеком, у которого была любимая работа и семья, — наконец, продолжил Кёя после небольшой паузы. — Твоя мать играла на фортепиано для посетителей, и всё шло хорошо, пока в один день в ресторане не произошла перестрелка двух местных банд. Твой отец погиб на месте от огнестрельного ранения — это произошло, когда твоя мать уже была беременна. Так как Ясухиро родом из Киото, его прах, согласно завещанию, был захоронен там. Ресторан твоей матери пришлось продать — одна она бы не справилась. Остальное ты знаешь. Хисая кивнула, неотрывно глядя на фотографию. Она и понятия не имела, что её мать тоже играла на фортепиано — хотя откуда ей было знать, если у них дома не было фортепиано. Но теперь она знала о своей семье немного больше. — Я могу оставить её себе? Хранитель Облака уже хотел ответить, но осёкся, заметив, как на фотографию что-то капнуло. Прежде, чем он успел заглянуть Хисае в лицо, она торопливо уткнулась носом ему в плечо. Похоже, показывать ей это фото, когда она только успокоилась, было не самой лучшей идеей. — Ты плачешь, — не спросил, а скорее констатировал Кёя. — Не плачу, — глухо выдавила Юки. — Моя рубашка уже вся мокрая на этой стороне. Можешь плакать на другой. Девушка уткнулась лицом в другое его плечо, и Хибари услышал тихое «спасибо» — может, за то, что он позволил ей и дальше плакать у себя на плече, может, за фотографию, а может, за всё сразу. На памяти Кёи это был первый раз, когда Хисая плакала — по крайней мере, в его присутствии. Она не издавала почти никаких звуков — он только чувствовал, как как дрожит спина у него под рукой и как медленно намокает рубашка. Это значило, что она ему доверяет, и хотя для него это было важно, он бы всё-таки предпочёл, чтобы она не плакала. Успокаивать плачущих девушек Хранитель Облака не умел, но рука сама потянулась к голове Хисаи и начала осторожно гладить её по волосам и шее. Это помогло — через несколько минут Юки начала затихать. — Давно ты здесь? — глухо спросила она, почти успокоившись. — Пару часов. — Сорок часов тридцать две минуты десять секунд, — раздался из коридора бодрый голос Скуало. Хибари кинул испепеляющий взгляд на дверь камеры. Подняв голову, Хисая вгляделась в его лицо и заметила залёгшие под глазами тени. Прежде, чем она успела спросить, спал ли он, Хранитель Облака опустил её на подушку. — Савада на всякий случай поместил тебя сюда, — добавил Суперби, заглянув в камеру через решётку. — Типа из соображений безопасности. Вдруг ты очнёшься и начнёшь крошить всё вокруг. — Ясно, — кивнула девушка. — Но ты вроде не собираешься ничего крошить, — справедливо заметил мечник, — так что позову Рокудо, он должен тебя осмотреть. Лежи тут и не рыпайся, поняла? Юки красноречиво покосилась на цепь, соединявшую кандалы на её лодыжке с полом. Пока Скуало связывался по гарнитуре с иллюзионистом, она перевела взгляд на Кёю — хотя он выглядел спокойным, от него веяло пугающим холодом. Неужели он на самом деле так сильно ненавидит Мукуро? Похоже, что да. Через несколько минут напряжённого молчания дверь открылась, и в камеру вошёл Хранитель Тумана. Увидев Хибари, он елейно улыбнулся — и одна эта улыбка уже провоцировала не по-детски. Подойдя к койке, иллюзионист наклонился к Юки и пристально взглянул ей в лицо. — Оя-оя, кажется, кое-кто плакал. — Он покосился на Кёю, который не сводил с него ледяного взгляда. — Неужели из-за него? Хочешь, я его проучу? Хисая уже хотела ответить, но вовремя прикусила язык. Не стоит давать Мукуро новой пищи для провокации — иначе от камеры останутся одни руины. Сняв перчатку, иллюзионист картинно хрустнул пальцами, и Серьга Тумана в его ухе еле заметно вспыхнула. — Кёя, лучше отодвинься, — предупредила Юки. — Меня может стошнить. — А на меня, значит, можно? — возмутился Рокудо. — Тебя не жалко. — Не боишься, что я могу, скажем, совершенно случайно затронуть твой мозг? — усмехнулся он. — Тогда меня стопудово на тебя стошнит. — Справедливо, — кивнул иллюзионист, кладя руку ей на лоб. Увидев, как сменился иероглиф в его глазу, девушка сделала глубокий вдох. Тут же всё вокруг затянул непроглядный туман, оставив на виду только Мукуро и его сосредоточенно прищуренные глаза. Голова знакомо закружилась, мозг словно опутали склизкие холодные щупальца, и к горлу резко подступила тошнота. На этот раз пытка продолжалась около минуты, и эта минута показалась Юки вечностью. Едва Рокудо закончил, она тут же зажала рот и вдохнула через нос, пытаясь подавить рвотный позыв. — Поздравляю, теперь твой разум принадлежит только тебе, — сообщил Рокудо, надевая перчатку. — Но расслабляться не советую. Стоит проявить малейшую слабость — кольцо тут же этим воспользуется. Тебе нужно тренироваться, так что выспись и приступай сразу, как сможешь. Юки покосилась на его вторую руку, которую поверх перчатки украшало два жутковатых кольца — явно демонических. Хоть у Хранителя Тумана был неоднозначный характер, он явно знал, что делал и о чём говорил. — Рокудо, погоди, — окликнула его Юки, когда он уже развернулся к двери. — Я понимаю, что у вас с Кёей есть разногласия, но… В общем, спасибо. Если бы не ты, ничего бы не получилось. — О, я знаю, — обернувшись, ухмыльнулся иллюзионист. — Ведь это была моя идея — привести в зал Хибари Кёю. Не за что. Едва девушка осмыслила его слова, он уже бросил Хранителю Облака ключи и вышел в коридор. — Раз караул больше не нужен, я тоже пойду, — крикнул Скуало. Когда шаги в коридоре стихли, Кёя медленно выдохнул: на этот раз у него вполне достойно получилось держать себя в руках. Повернувшись к Юки, он столкнулся с её диким взглядом. — Конь поймал меня в коридоре, когда я шёл к тебе в камеру, — пояснил Хибари, догадавшись, почему она разозлилась. Сняв с неё наручники, он положил их на пол и потянулся к кандалам на её ноге. — Похоже, его надоумил Рокудо, но я и без его помощи собирался с тобой встретиться. Хисая промолчала. Она была жутко зла на Мукуро и на Дино, хотя в глубине души понимала, почему они так поступили. Когда кипевший в груди гнев утих, Юки ощутила такую усталость, что даже не смогла размять освободившиеся запястья. Почувствовав, как с лодыжки ушла неприятная тяжесть, она улеглась спиной к Кёе и закрыла глаза, подтянув колени к подбородку. — Будешь спать прямо здесь? — скептически уточнил он. Девушка кивнула. — Тогда подвинься. Прежде, чем до неё дошло, Хибари сдвинул её к стене, накрыл одеялом и улёгся рядом. Услышав рядом его ровное спокойное дыхание, девушка как-то резко расхотела спать. Мысленно она обрадовалась, что лежит к нему спиной, и он не видит её лица. — Кёя? — вдруг позвала Юки. — Хм? — Ты всё помнишь? — Помню. — И я. Диалог подошёл к логическому завершению, и Хисая почувствовала себя невероятно глупо. Хотя этот вопрос и был для неё важен, она хотела сказать совсем другие слова. Пока девушка собиралась с духом, дыхание сзади замедлилось и стало тише. — Спасибо, что пришёл за мной, — тихо сказала она, не зная, услышит Кёя или нет. — Ты… ты мне тоже нужен. Несмотря на всё, что случилось из-за её слабости, этот человек не отвернулся от неё, наоборот — поверил в неё и рискнул собственной жизнью, чтобы помочь ей. И хотя Хисая по-прежнему чувствовала себя виноватой перед Кёей и всеми остальными, она твёрдо решила стать сильнее — ведь это то немногое, что она может для них сделать. Кольцо приятно потеплело, словно отозвавшись на её мысли, и Юки наконец смогла расслабиться. Когда на неё начал накатывать сон, она без страха поддалась — ведь теперь ей не нужно бояться кошмаров. Перед тем, как окончательно уснуть, Хисая почувствовала, как рука Хранителя Облака приобняла её поверх одеяла. Кажется, он всё-таки услышал.