Семёрка из преисподней

«Люди с красивой улыбкой меня просто завораживают. Следовало бы задуматься, что заставляет их улыбаться так красиво». Э. Уорхолл

Когда Хибари вернулся в кабинет, Юки уже успела посидеть за его столом, повальсировать с Хибёрдом и даже примерить форменный пиджак Дисциплинарного комитета, который висел в большом шкафу. За последним занятием Хранитель Облака как раз девушку и застал. Если бы он пять минут назад не избил кучку старшеклассников, то наверняка бы пришёл в ярость, но, к счастью Хисаи, он чувствовал только небольшое недовольство её самодеятельностью. — Кто разрешал тебе открывать этот шкаф? — мрачно поинтересовался Кёя, искоса глядя на Юки. — Никто не разрешал и не запрещал. — Девушка застегнула последнюю пуговицу пиджака и развернулась лицом к Хибари, поставив руки на пояс и горделиво выпятив грудь. — Мне идёт? — Повесь на место. — Кёя проследовал к дивану и, опустившись на тот, закинул руки на обтянутую кожей спинку. Сейчас он не отказался бы вздремнуть пару часов, но, увы, это было невозможно. — В чём заключается работа членов твоего комитета? — внезапно спросила девушка, одёргивая пиджак и, очевидно, пока не собираясь его снимать. — Наказывать нарушителей? Хибари лениво перевёл взгляд на усевшуюся в кресло Юки, не понимая, с чего это вдруг она заинтересовалась его организацией. Поразмыслив несколько секунд, он негромко произнёс: — Главная обязанность членов комитета — следить за соблюдением дисциплины на территории школы и города, а в конце дня представлять мне отчёт о проделанной работе. — Он кивнул в сторону письменного стола, заваленного бумагами, и Хисая расширила глаза. — Это за сегодня?.. — Не получив ответа и сочтя молчание Кёи за согласие, она уточнила: — И ты обязан ежедневно просматривать абсолютно все отчёты? — Не только отчёты, — коротко ответил Хибари, не понимая, к чему клонит Юки. — Замолчи уже. — Может, я буду помогать тебе с бумагами? Во взгляде Юки зажёгся огонёк энтузиазма, однако у неё были свои причины предлагать Хибари помощь. «Если буду помогать ему, то буду возвращаться домой к ночи. И Кёе работы меньше, и я буду меньше времени торчать дома…» — Хисая уже радовалась тому, что будет весь день проводить в школе, но её витание в облаках резко прервал голос главы комитета: — Нет. И повесь пиджак на место. Вернувшись из мира розовых надежд и радужных пони в суровую реальность, девушка оценила раздражённое выражение на лице Хибари и, недолго думая, тут же его скопировала. — С чего такая категоричность? — Мне не нужна помощь. Не вмешивайся в мои дела, травоядное. — Кёя опустил взгляд на негромко верещавшего Хибёрда. — И повесь форму на место, — в который раз повторил он. «Ничего, за чашечкой чая всегда легче договориться», — Хисая выдавила из себя покорную улыбочку и, поднявшись на ноги, направилась к шкафу, попутно расстёгивая пуговицы. Стянув с себя пиджак и повесив тот в шкаф, она вернулась к креслу, в которое тут же и плюхнулась. — Если что, моё предложение в силе. — Хибари словно не услышал, наблюдая за тем, как его птица чистит пёрышки. Юки обречённо вздохнула, ухватилась за свою кружку и сделала несколько глотков, после чего поставила её на стол и уставилась на небольшую картонную коробку, что лежала на столике между кувшином и кучкой чайных пакетиков. — Что это? Хранитель Облака не ответил, и ей пришлось самой начать исследование содержимого коробки. Положив её к себе на колени, Юки сняла картонную крышку и удивлённо расширила глаза: внутри, тесно прижавшись друг к другу, лежало много разных печений. С глазурью, с посыпкой, с желе и даже с цукатами — все они манили своим неповторимым ароматом и аппетитным видом. Желудок Хисаи, не выдержав такого жестокого издевательства, издал громкий неприятный звук, от которого Кёя нервно дёрнулся и сердито посмотрел в сторону нарушительницы спокойствия. — Ешь. Юки уставилась на Хибари так, словно тот предложил ей съесть тарелку трюфелей и чёрной икры. Забесплатно. Парень откровенно не понимал, почему Хисая так странно реагирует на все его вполне объяснимые действия, а та отчаянно пыталась понять, в чём же здесь подвох. — А ты… — Голос прозвучал надломленно, и она тихо кашлянула в кулак, не отрывая настороженно-удивлённого взгляда от главы комитета. — А ты не будешь? — Не люблю сладкое. Ешь уже. Не желая продолжать диалог, Кёя отвернулся к канарейке, которая сидела на школьной печати и боролась с накатывавшим сном. В кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь размеренным тиканьем висевших на стене часов. «Получается, он достал её… для меня? — Юки опустила взгляд на содержимое коробки. Слова Хибари эхом отдавались в голове, не давая думать ни о чём другом. — Может, он подсыпал в печенье отравы? — покосившись на Кёю, Хисая пересеклась с ним взглядом прежде, чем он торопливо вернулся к наблюдению за своей птицей. — Нет, не подсыпал. Но тогда почему? — она снова украдкой глянула на главу комитета: тот с повышенным интересом наблюдал за Хибёрдом. — Ведёт себя так, будто ему неловко находиться со мной в одном кабинете, но пытается это скрыть. Может, не стоило подливать спирт… Нет, я всё сделала правильно. Будет знать, как меня лапать, — Юки насупилась и снова опустила взгляд на печенье. — Странный он какой-то. То резко добреет… Ну, в своеобразной форме, конечно…» — Ты глухая? — «То ведёт себя так, что треснуть хочется…» — Хисая нахмурилась, чувствуя на себе раздражённый взгляд Хранителя Облака. — Если не будешь, то давай сюда. В ответ Юки взяла из коробки печенье и демонстративно засунула его в рот. Почему-то в этот момент она напомнила Кёе алчного злобного хомяка, и он против воли негромко усмехнулся, заставив Хисаю смешно вытаращить глаза и издать сдавленный хрип. «Точно хомяк», — глядя на сосредоточенную и всё ещё удивлённую физиономию с набитыми щеками, Хибари снова не удержался от смешка, который добил несчастную девушку. Сделав могучее глотательное движение, она громко кашлянула, глядя на насмешливо прищурившегося Кёю. — Чуть коньки из-за тебя не отбросила, — сквозь накатывавший кашель просипела Юки. — Это была бы смерть, достойная травоядного, — с сарказмом ответил Хранитель Облака, вернув своему лицу непроницаемое выражение. — Ешь молча. Неожиданно его глаза расширились, словно он что-то неожиданно вспомнил. «Коньки…» — Кёя задумчиво наблюдал за тем, как Юки берётся за третье по счёту печенье. Он смутно представлял себе то, как они пойдут на каток, да ещё и вместе с Дино. А уж если Каваллоне пойдёт вместе с Докуро — точно жди беды, — так считал Хибари. Представив себя в компании простодушного и неуклюжего Дино, печально-загадочной подружки Мукуро и полоумного травоядного, он провёл рукой по лицу. Главе Дисциплинарного комитета в этой компании явно не место. — Эк тебя перекосило. — Полный иронии голос заставил его вздрогнуть и вернуться в реальность. — Неужели ты осознал, что с отчётами у тебя полная жо… — Последние две буквы были «запиканы» Хибёрдом, который не хотел, чтобы его хозяин слышал такое страшное слово. — Благодарю, малыш. — Хранитель Облака недовольно уставился на Хисаю, у которой снова кусок встал поперёк горла. Прокашлявшись, она с достоинством прохрипела: — Не за что. — Я обращался не к тебе, травоядное. — Да это и ежу понятно. — Пожав плечами, Юки продолжила трапезу, оставив Хибари тихо кипеть от злости. — Но всё равно была рада напомнить, в какой огромной бумажной клоаке ты завис. Эта девчонка находится в его кабинете, сидит в его кресле, дышит его воздухом, ест его печенье и ещё умудряется язвить. Кёя невольно подивился количеству отрицательных качеств, безупречно сочетавшихся в жадно поглощавшем сладости существе. «Даже зверёк с ней не сравнится. Чувство самосохранения отсутствует напрочь», — размышлял он, рассматривая Юки с плохо скрываемым любопытством. Хибари стало действительно любопытно, что ещё может выкинуть это слабое, но смелое до абсурда существо. С одной стороны, эта Хисая выводила его из себя, но с другой… — Конь приглашает нас на каток. Девушка подавилась и разразилась громким кашлем, удивлённо вытаращившись на главу комитета. Откашлявшись, она хрипло спросила: — Кто приглашает? — Конь, — сдержанно повторил Кёя. — Тебя что-то удивляет? — Да. Я, конечно, знала, что ты слегка того… — Заметив в его взгляде раздражение, смешанное с непониманием, Юки пояснила: — Тебя на коньках я ещё могу представить, но коня… Я понимаю, что власть главы комитета безгранична, но заставить коня встать на коньки не по силам даже тебе. — Конь — это твой учитель английского, — усмехнулся Хибари. — И когда он встанет на коньки, мы будем лицезреть нечто волшебное. — Почему ты так уверен в том, что я пойду? — Тебя никто не спрашивал. — Деспот. — Мерзавка. — Хорёк. — Травоядное. — Кё-сан… — Исчезни! — хором прошипели Кёя и Хисая, резко повернувшись к Кусакабе, который тут же побледнел и закрыл дверь. Покосившись на девушку, Хибари увидел, как та нервно сжала пальцами края школьной юбки и подняла на него ледяной взгляд. — Я не могу пойти. — Причина? — Причина не так важна. — Если не так важна, то пойдёшь. Юки опустила голову, дрожащими от напряжения пальцами перебирая складки изрядно помятого подола. Она понимала, что Хибари уже принял решение. Судя по характеру, он всегда всё решал сам, не интересуясь мнением другого человека, даже того, которого это решение непосредственно касалось. Пусть даже так, но одного девушка была просто не в силах понять. — Почему именно я? — Хочу убедиться, что ты не собираешься мстить, — невозмутимо отозвался Хранитель Облака. — У тебя две минуты, чтобы всё обдумать. «Что обдумать? Он ведь уже всё решил», — Хисая не удержалась от саркастичной ухмылки, чувствуя на себе холодный, пронизывающий до костей взгляд Кёи. Ей стало неприятно и неловко от того, что на неё так неотрывно смотрят, будто пытаясь разглядеть то, что никто видеть не должен. Склонив голову набок, Юки начала сама в открытую рассматривать Хибари, решив, что в этом нет ничего постыдного или неправильного. У главы комитета была красивая шея, и на неё открывался довольно хороший обзор из-за расстёгнутого ворота рубашки. Девушка задумчиво прищурилась и подняла взгляд на лицо Хибари, но начать детальный его осмотр не успела. — Время истекло. Хисая случайно встретилась взглядом с Кёей и замерла, едва не забыв, как дышать. Только сейчас она заметила то, что не замечала целых две недели. Только сейчас она поняла, кого этот парень напоминал ей правильными красивыми чертами почти всегда спокойного лица и холодными серо-голубыми глазами. Все мысли моментально улетучились из головы, и лишь одно воспоминание из далёкого детства осталось на месте, представ перед затуманенным взором Юки. — Пообещай мне одну вещь. — Темноволосая женщина приподнялась на больничной койке, заглядывая в лицо маленькой девочке. — Когда кто-нибудь позовёт тебя на каток — не отказывайся. Я понимаю, что теперь это место… — Мам, тебя сбила машина около катка, а ты просишь меня продолжать там веселиться?.. — Хисая, милая, послушай… — Женщина опустилась на измятую белую подушку, не отрывая взгляда от дочери. Она хотела бы погладить Юки по голове, но у неё уже не осталось сил на то, чтобы поднять руку. — Неужели ты забыла, как я учила тебя кататься на коньках, а ты смешно размахивала руками, стараясь не упасть? Как мы с тобой ездили наперегонки и после этого пили горячий чай, как танцевали под весёлую музыку… — С каждым услышанным словом глаза девочки всё больше наполнялись слезами и страхом. — Неужели не помнишь? — Помню… — Тогда почему бы тебе не ходить на каток ради старых и новых хороших воспоминаний? — Маленькая Юки удивлённо приоткрыла рот. — Если ассоциировать любимые места только с чем-то плохим, то у тебя совсем не останется любимых мест… А я бы хотела, чтобы каток навсегда остался нашим с тобой любимым местом. Разве тебе этого не хочется?.. — …не иди, травоядное. Девушка вздрогнула и увидела перед собой всё тот же взгляд серо-голубых глаз, но только без тёплого огонька. Оценив растерянное выражение на её лице, Кёя раздражённо вздохнул и отвернулся, не собираясь повторять. Неожиданно Хисая прыснула и негромко рассмеялась. Хранитель Облака помрачнел: ещё полминуты назад это травоядное витало в облаках, а теперь смеётся неизвестно над чем. Впрочем, непонятный смех через пару секунд затих. — Я хочу пойти. Голос Хисаи стал мягче, спокойнее и теплее. Не понимая причины столь резкого изменения, глава комитета повернул голову и встретился взглядом с сидевшей напротив девушкой. Удивлённо выдохнув, он замер так же, как она несколько минут назад: лицо Юки преобразилось до неузнаваемости в искренней кроткой улыбке. Она будто ожила от того, что ей впервые за долгое время удалось сбросить сковывавшие её ржавые цепи безразличия. Взгляд прищуренных от улыбки серо-зелёных глаз лучился глубоким тёплым чувством. — Я хочу пойти на каток вместе с тобой, Кёя. Хранитель Облака поймал себя на том, что не может разорвать зрительный контакт, да и почему-то совсем не хочет этого делать. Было что-то притягивающее и необычное во взгляде Хисаи: то ли искренняя и шедшая от самого сердца доброта, то ли еле уловимые искорки до боли знакомой грусти, скрывающейся за этой добротой. Кёя попытался вспомнить хотя бы одного своего знакомого с таким взглядом и понял, что обычно на него смотрели со смесью уважения и страха, но никак не с теплом и даже какой-то лаской. Это было так необычно и ново для Хибари, что тот около минуты не мог вымолвить ни слова, молча смотря в глаза улыбающейся Юки. Когда к нему вернулся дар речи, он придал своему лицу невозмутимое выражение и холодно произнёс: — Пятница, полчетвёртого около торгового центра. Если опоздаешь… — …загрызу до смерти, ага. — Приятное тепло в голосе девушки уступило место привычным стальным ноткам и сарказму. Секунда — и перед всё ещё удивлённым Кёей сидит прежняя Хисая. Усмехнувшись, она опустила руку в коробку с печеньем. — Не быкуй, я никогда не опаздываю. — Тебе же лучше в таком случае. — Пока Юки копалась в коробке, Кёя потянулся к своей кружке с ещё не успевшим остыть чаем. — И я не буду оплачивать прокат коньков за тебя, травоядное. — На прокат коньков наскребу как-нибудь. — Подняв взгляд на Хибари, который уже поднёс кружку к губам, девушка испуганно расширила глаза и протянула к нему руку. — Стой!.. Отпив из кружки, глава комитета мрачно воззрился на протянутую к нему руку, презрительно сощурил глаза и поднял взгляд на белую как полотно Хисаю. «Он что, совсем ничего не заметил? Я же туда треть пузырька вбухала! Треть пузырька ядрёного этилового спирта… Твою мать…» — Ну как? — с нервным смешком поинтересовалась Юки, опустив руку. — Вкус необычный, да? — Не понимаю, о чём ты. Обычный чёрный чай с бергамотом. — Обычный так обычный. Я тогда пойду? — Хисая нервно хмыкнула и поднялась с кресла. — До звонка ещё полчаса. Ходить по школе во время уроков запрещено. Сиди и не мешай мне. «Не мешать что? Бухать проспиртованный чай?» — у плюхнувшейся обратно в кресло Юки нервно задёргался глаз. Теперь ей оставалось только наблюдать, как Хибари пьёт чай со спиртом вместо сахара. Невольно Хисая вспомнила утреннюю беседу с Кусакабе, который, сам того не подозревая, и подал ей идею насчёт спирта. Она просто спросила у него о Хибари, а Тецуе только дай повод повосхищаться своим начальником: трудолюбивый, ответственный, к тому же не курит и не пьёт…