«Где любят нас — лишь там очаг родимый». Дж. Байрон
Хибари был доволен. Во время обхода он не встретил ни одного нарушителя, что могло значить только одно: в школе царил порядок. Чья это была заслуга? Конечно, его. Кёе было приятно, что его работа небезрезультатна, однако мысли на тот момент занимало немного другое. Во-первых, голова болела не так сильно, как утром, но он всё равно чувствовал себя паршиво. Во-вторых — убийство в Кокуё. В-третьих, Дино рассказал ему о каких-то демонических кольцах. Эта история поначалу не особо впечатлила Хибари, но его скептическое отношение дало слабину, когда он узнал, зачем Вария, Каваллоне, Джессо и Джиглио Неро прибыли в Намимори. Поднявшись на второй этаж, он отпер дверь своего кабинета и застыл. Создавалось впечатление, что все поверхности в помещении покрыли лаком. Воздух был свежим: видимо, кабинет хорошо проветрили. Придя в себя, Кёя зашёл внутрь и уставился на свой стол, где возвышалось несколько бумажных стопок. Насторожившись, он заглянул за высокую кипу бумаг, держа наготове тонфа: за ней спала Хисая, улёгшись на стол и подложив локоть под голову. Прошла минута. Две. Хибари не двигался, наблюдая за тем, как спина Юки мерно вздымается и опускается от спокойного дыхания. Сейчас эта девушка выглядела беззащитной и настоящей. Многие становятся собой лишь во время сна, сбрасывая с себя лживые маски, за которыми днём прячут настоящее лицо. Впрочем, лица Хисаи не было видно из-за чёлки, и Хранитель Облака, не удержавшись, наклонился и осторожно прихватил пальцами мягкую шелковистую прядь. «Твоё дело, верить мне или нет. Если я могу загладить свою вину, то скажи, как мне это сделать». Юки в одиночку выдраила весь его кабинет и даже успела начать работу с документами. Хибари не был удивлён, хотя не думал, что она выполнит его приказ. Он доверял действиям, а не словам, и сейчас поверил в то, что Хисая жалеет о своём проступке. Усмехнувшись, глава комитета перевёл прояснившийся взгляд на Юки, которая уже как минуту сверлила его мрачным взглядом. — Слышь, романтик херов. — Хибари перекосило. — Зачем трогал мои волосы? — Она откинулась назад, завела руки за голову и потянулась, одарив его саркастичной ухмылкой. — Может быть, ты тайно восхищаешься мной, молишься на мою фотографию и… — Травоядное, я не понимаю, почему ты ещё здесь, — оборвал её Кёя. Нехорошо прищурившись, он наклонился к девушке и зашипел: — Ты взломала мой кабинет, трогала все мои вещи, влезла в документацию и сейчас сидишь в моём кресле. Даю тебе пять секунд, чтобы исчезнуть. Вместо ответа или позорного бегства Юки притворилась, что вот-вот плюнет ему в лицо. Хранитель Облака тут же отшатнулся, глядя на неё, как на угрозу мирового масштаба. Ещё раз потянувшись, Хисая сложила руки под грудью и заговорила: — Во-первых, я не могла иначе проникнуть в кабинет. Во-вторых, не все вещи: труселей тут нет, только носки, и те чистые, ты меня приятно удивил. В-третьих, ты сам сказал убраться у тебя в кабинете, а сейчас ведёшь себя, как баба. Они тоже любят строить из себя недотрог. Правда, только поначалу, потому что потом они виснут на шее у своих женишков, дёргают ножками и визжат от восторга. — Окинув кипящего от злости Кёю оценивающим взглядом, она добавила: — Хотя ты вряд ли будешь визжать и дёргать ножками. А жаль, я бы посмотрела. В голове Хибари одна за другой вспыхивали недобрые мысли насчёт того, что ему сделать с Юки. Остановившись на самом безумном варианте, он резко схватил её за шкирку и выволок из-за своего стола. Девушка не оказала никакого сопротивления, а когда её впечатали в стену, лишь слабо усмехнулась и совершенно спокойно взглянула в полыхавшие ледяным гневом глаза. — Ты… — Голос Кёи дрожал и срывался: в таком бешенстве он не был уже давно. Голова разболелась ещё сильнее, и единственным, чего в тот момент неосознанно, но искренне желал Хибари, было избавиться от накопившегося за два дня негатива. — Ты бестактная невоспитанная стерва, исчадие ада, вечно язвящее пресмыкающееся создание, которое бесит меня одним своим видом. Если бы ты знала, как мне хочется убить тебя, то не была бы такой смелой. В кабинете повисла неуютная тишина. Когда до Кёи дошло, что он сказал, Хисая тут же оказалась на свободе. Медленно выдохнув, глава комитета закрыл глаза, пытаясь восстановить дыхание. Он никогда не позволял себе таких слов в стенах школы, тем более в адрес девушек, однако Юки довела его до того состояния, когда становится плевать на все условности. — Полегчало? — Он вздрогнул и поднял взгляд на Хисаю: ни в её голосе, ни на её лице не было обиды или злобы. — Иногда нужно просто выпустить пар. Я это заслужила, поэтому не буду обижаться или убегать, захлёбываясь слезами. Повторю вопрос: полегчало? Хибари прислушался к себе. Голова стала болеть ощутимо меньше, а жгучий гнев бесследно исчез, ушёл вместе с гадкими словами и растворился в невозмутимо спокойном взгляде Хисаи. Нахмурившись, Кёя перевёл прояснившийся взгляд на Юки и тихо спросил: — Ты специально меня спровоцировала? — Именно. Ты всё равно бы сорвался, не на мне, так на ком-нибудь другом. А так я заработала ещё одно очко вдобавок к проделанной работе. Прощаешь травоядную идиотку? Хибари оглядел блиставший чистотой кабинет, но его взгляд быстро вернулся к Юки, терпеливо ждавшую ответа. Кёе было трудно это признать, но эта девушка выделялась из толпы: она была слабой, а вела себя так, будто была с ним на равных. Это сбивало с толку, но почему-то не отталкивало. Возможно, потому, что Хисая была сильна духом. Или потому, что после Дино она была первой, кто увидел в нём человека, а не боевую машину. И Кёе показалось, что он понял причину неуважения Юки к себе: уважение таких людей нужно заслужить. Он сам такой же. — На люстре пыль, травоядное. Хисая хотела возмутиться, но сдержалась, заметив, что гнев в серо-голубых глазах сменился усталостью и обычной отчуждённостью. Впрочем, это не помешало ей ответить на слова Кёи: — Я весь день вкалывала ради того, чтобы ты соизволил поверить в то, что я не пытаюсь тебя наебать, а ты кривишь рожу из-за какой-то грёбаной люстры? Кёя поморщился. Он ни разу не слышал, чтобы девушка говорила так грубо*, но знал, кто и где говорит в такой манере, и теперь Хисая предстала перед ним в совершенно новом свете. Решив, что этот момент стоит прояснить до конца, глава комитета мрачно спросил: — Где ты такого набралась? — Тебе стоит хоть раз проникнуться атмосферой городских трущоб. Хибари ничего не ответил: ему в голову вдруг пришла странная, но довольно интересная идея. Пусть власть его комитета и распространяется на весь город, а его подчинённые прочёсывают Намимори день и ночь, наверняка есть такие места и люди, о которых ему не докладывают. Усмехнувшись, Хранитель Облака перевёл взгляд на Юки и серьёзно произнёс: — Травоядное, у меня есть к тебе предложение. — Хочешь, чтобы я сдавала тебе всех ублюдков, которых встречу на улицах города? Я, конечно, могу согласиться, но ты ведь понимаешь, что со мной сделают, если поймают. — Сделай так, чтобы не поймали. Доставай телефон. Ничего не понимая, Хисая нагнулась к своей сумке и выудила оттуда немного поцарапанный белый смартфон. Заметив подозрение во взгляде Хибари, она раздражённо пояснила: — Выиграла эту цацку в дзянкэн** у какого-то шкета. Зачем он тебе? — Номер. — Достав свой телефон, он добавил: — Мне, как главе комитета, нужен твой номер. Хисая вытаращилась на свой телефон, как баран на новые ворота. Кёя еле удержался от нервного смешка: с таким он ещё не сталкивался. Это травоядное без проблем перекинуло на его телефон идиотскую песню, но не знает, как обмениваться номерами. — Дай сюда. — Взяв мобильник у Юки, он нажал на нужные кнопки и вернул ей злосчастный гаджет. Забрав его, Хисая озадаченно уставилась на маленький экран. В списке контактов красовалась единственная надпись: «Хибари Кёя». Было хорошо заметно, что девушка не знает, что делать дальше, поэтому Хибари сказал: — Нажми на зелёную кнопку. Хисая сделала всё так, как сказал Кёя, и у того в следующую секунду зазвонил телефон. Сбросив звонок и сохранив полученный номер, он убрал раскладушку в карман. Юки чувствовала себя немного странно: ей было непривычно осознавать, что теперь ей есть, кому позвонить. — Как тайный агент ты обязана докладывать мне о подозрительных людях и происшествиях. В экстренных случаях возможна просьба о помощи. Можешь идти домой. К удивлению Кёи, девушка лишь странно усмехнулась, молча подобрала с пола свою сумку и направилась к двери. Он неотрывно следил за каждым её движением, желая как можно скорее остаться в одиночестве, доделать свою работу и тоже пойти домой. Но кривая ухмылка Юки чем-то зацепила его, осталась в памяти, и он никак не мог понять, почему. Неожиданно девушка остановилась перед самой дверью и холодно произнесла: — Дом — это место, куда хочешь возвращаться, где о тебе думают и ждут. У меня нет такого места. — Прежде, чем Хибари успел вникнуть в слова Юки, она уже немного мягче добавила: — Завтра в полчетвёртого буду у торгового центра, как договаривались. Дверь громко хлопнула, оставив Кёю одного. Покосившись на спящего Хибёрда, парень погладил его по голове и по-доброму прищурился, но в памяти всплыли слова Хисаи, и лёгкая улыбка тут же исчезла с его лица. Опустившись в кресло, Хранитель Облака устало взглянул на отчёты, которые нужно было разобрать до завтра. В его взгляде призрачной тенью промелькнуло понимание. Ведь у него, если так подумать, тоже нет дома.__________________________
Хром вглядывалась в непроглядную лесную темноту и прислушивалась. Долго ли она думала, прежде чем одной пойти туда, где убили М.М? Нет, решение девушка приняла быстро и была в нём уверена. Она не может допустить, чтобы с дорогими ей людьми что-то случилось. И если этот Хранитель снова сунется на их территорию… — Ку-фу-фу, мы безрезультатно поджидаем его всю ночь. Думаю, он решил затаиться. — Прежде чем Наги успела испугаться, ей на плечи мягко легли знакомые руки в кожаных перчатках. Вздохнув, она закрыла глаз и сосредоточилась на своих ощущениях. Руки не были иллюзией. — Ты же не думала, что я позволю тебе одной ждать того, кто расправился с М.М? — Вы в меня совсем не верите, Мукуро-сама. — Возможно, ты права. Думаю, это из-за страха. Докуро неожиданно вырвалась и развернулась к нему, силясь разглядеть его лицо. Предыдущие часы она легко провела одна в кромешной тьме, но теперь, когда здесь появился Мукуро, ей было необходимо знать, что он рядом. Робко вжав голову в плечи, Хром вслепую попыталась нашарить рукав иллюзиониста, но в итоге лишь крепко ухватилась за его галстук. — Мукуро-сама, вы боитесь этого Хранителя? Рокудо тихо рассмеялся, глядя на растерянное лицо девушки. Сняв перчатки, он накрыл своей рукой её руку и прислушался к своим ощущениям. Было приятно чувствовать её тепло. — Нет, его я не боюсь. Всё намного проще. — Хранитель Тумана отметил, что во взгляде Докуро проступил интерес, смешанный с волнением. — Думаю, ты должна знать. Хром действительно волновалась. Мукуро знал многие её тайны, но никогда не открывал своих. Скрытный и загадочный, этот человек с каждым днём притягивал её всё сильнее, всё крепче приковывал к себе цепями привязанности, которая не исчезла даже после того, как его освободили из тюрьмы Виндиче. Наги чувствовала незримую поддержку Мукуро, но не понимала, зачем он привязал её к себе таким способом. Теряясь в догадках, она следовала за ним в надежде найти ответ, но ещё больше запутывалась в своих вопросах. Тонкие пальцы крепче стиснули чёрный галстук. Хром очень хотелось узнать Мукуро хоть чуточку лучше, приблизиться к нему хоть на шаг, но она ужасно боялась сказать или сделать что-нибудь не то. Спустя минуту Докуро всё же поборола себя и нерешительно спросила: — Вы боитесь смерти? Хранитель Тумана не спешил отвечать, и девушка замерла. Тишина давила на слух и делала ожидание ещё более томительным, а грудь начала ныть от волнения. Наверное, не стоило задавать такой вопрос человеку, прошедшему через все круги Ада и испытавшему на себе всю людскую жестокость. Девушка грустно улыбнулась: снова она сморозила глупость… Ведь для Мукуро смерть наверняка означает не что иное, как избавление от страшных воспоминаний. — Да, Наги, я боюсь смерти. — Хром вздрогнула и опустила удивлённый взгляд себе под ноги: её уже очень давно не называли по имени. Почувствовав, как пальцы Рокудо мягко давят на её подбородок, она поддалась и подняла голову. — Но не своей. Вновь наступила тишина, и теперь никто из них не решился её нарушить. Хром ждала пояснений от Мукуро, но тот лишь молча смотрел в её единственный глаз и понимал, что не так уж он и крут, как хотелось бы. Сейчас был один из тех немногих моментов, когда Хранитель Тумана Вонголы по-настоящему волновался: язык отнялся, мысли спутались, а время остановилось. Сейчас он был обычным парнем, который не решался признаться девушке в своих чувствах. Поначалу Рокудо держал дистанцию в общении с Наги, как и с остальными своими знакомыми. Для него эта девочка была всего лишь сосудом, способом на время сбежать из тюрьмы, но ради достижения своей цели ему пришлось установить с ней ментальную связь. И чем дольше Мукуро поддерживал эту связь, чем дольше находился рядом с Наги, тем лучше понимал, что она была из тех детей, которых, как он думал, уже не осталось в этом прогнившем мире. Благодаря наблюдениям и разговорам один на один Мукуро знал о Наги почти всё, а спустя какое-то время он понял, что эта девочка к нему привязалась. Так же, как и он к ней. В конце концов Наги выросла, а вместе с ней выросла и привязанность, которую, пожалуй, уже можно было назвать иначе. Мукуро тоже повзрослел, малость поумнел и в один прекрасный день понял, что влип по самый хохолок. Он никогда бы не подумал, что в кого-то влюбится. Проклиная разбушевавшиеся чувства и гормоны, Рокудо отчаянно пытался думать об этой девушке, как о своей ученице, но самообман вскоре перестал работать, и иллюзионист с грустью осознал, что самый первый и самый трудный шаг на новую ступень в отношениях с Наги придётся делать ему. Он ведь как-никак мужик, пусть и со своими туманными тараканами в голове. Поначалу Мукуро хотел просто поговорить с Наги, но эта затея провалилась, как только он начал продуманную заранее речь. Смущение и заикание в гениальный план Рокудо не входили, поэтому ему пришлось обратиться в позорное бегство. Следующим планом были намёки, но оказалось, что Наги совсем их не понимает. Хранитель Тумана поймал себя на том, что просто не знает, что делать, а спустя ещё несколько безуспешных попыток он понял, что причиной всех его неудач являлся банальный страх навредить Наги или плохо повлиять на неё. Ведь Рокудо Мукуро никогда не считал себя хорошим человеком, да и человеком вообще. Разве сможет человек выжить и не сойти с ума после всех кругов Ада? Кто знает… Мукуро выжил, и порой об этом жалел. Он мог убежать от полиции, от знакомых, от проблем, но от собственных воспоминаний бежать ему было некуда. Глядя на Наги, Хранитель Тумана еле удерживался от горькой улыбки: эта девушка была такой доброй, чистой и неиспорченной, что ему было стыдно и просто страшно прикасаться к ней. А Наги, похоже, совсем не волновало, что руки у него по локоть в чужой крови: для неё Рокудо Мукуро был героем, наставником, другом… Кем угодно, но не преступником, отнявшим сотни жизней. Мукуро понимал, что должен рассказать всё Наги. Ни одного дня в своей жизни он не был по-настоящему счастлив, но он очень хотел хотя бы попытаться стать счастливым и сделать счастливой ту, что прошла вместе с ним не одно испытание. Вздохнув, иллюзионист собрал всю свою решительность в кулак и осторожно обнял мгновенно вспыхнувшую Хром. — Ты мой единственный страх, Наги. — Мягко отстранившись, он заглянул в лицо девушке и на удивление спокойно продолжил: — Смерть никогда меня не пугала, но, если я потеряю тебя, для меня это будет хуже смерти. Я до сих пор не могу поверить, что кто-то стал мне так дорог. Чем лучше я тебя узнаю, тем отчётливей понимаю, что хочу знать о тебе ещё больше. Мне неважно, что у тебя нет глаза и половины органов — я чувствую себя живым, просто находясь рядом с тобой. Я не лгу, Наги. Я поклялся бы Богом, если бы верил в него. Луна выглянула из-за рваных туч, выбелив красивые черты лица, отразившись яркими бликами в разноцветных глазах. Хром зачарованно замерла, не в силах сказать что-либо: во взгляде Мукуро она видела отчаянную решимость и надежду. Поверить в реальность происходящего было очень трудно: Докуро казалось, что он вот-вот рассеется дымкой иллюзии и больше никогда не появится в её жизни. Но Рокудо никуда не исчезал и терпеливо ждал, не отводя взгляда и не отпуская её. — Я сплю, да? — Окончательно уверовав это, Наги решила, что терять ей нечего, и неловко положила руки на плечи Мукуро, прижавшись щекой к его груди. — Да, сплю. Вы мне снитесь… Хранитель Тумана понимал Хром. Ему самому было сложно поверить в то, что он не спит. «Но, если она так в этом уверена, значит, завтра ничего не изменится… Так не пойдёт. Нужен план», — Мукуро задумчиво нахмурился. План, как ни странно, появился сразу же. Банальный и простой. — Возможно, ты права. — Иллюзионист спиной почувствовал, как тонкие пальцы сжали ткань его плаща, но отступать от задуманного не собирался. Склонившись к Наги, он еле слышно договорил: — Но тогда я хочу, чтобы в этом сне ты была только моей. — Я и так принадлежу только вам. — Нет. Мне принадлежит Хром Докуро. — Лёгкое движение руки — и волосы девушки, уложенные в подобие хохолка, рассыпались по её плечам. — Но не ты, Наги. — Я… — Хром спрятала покрасневшее лицо за чёлкой. Она не понимала, чего хочет больше: проснуться или никогда не просыпаться. Второй вариант казался лучше, но он был невозможен, и от этого у девушки на глаза навернулись слёзы. — Я принадлежу только вам. Она впервые видела Мукуро так близко. С каждой секундой он был всё ближе, и от этого кружилась голова. Когда иллюзионист замер в сантиметре от девушки, та не выдержала и судорожно вцепилась в лацканы его плаща. Как бы ей хотелось, чтобы всё это было правдой… — Мне недостаточно твоих слов. — Еле заметно улыбнувшись, Рокудо осторожно погладил её по мокрой от слёз щеке и шепнул: — Не потеряй сознание. Прежде, чем Наги поняла, что к чему, он уже подался вперёд и коснулся её губ своими. Поначалу Мукуро был осторожен, но, когда девушка начала неумело ему отвечать, стал гораздо увереннее. Почувствовав, как Наги нерешительно обвила руками его шею, он обнял её за талию и притянул к себе, почувствовав свободу к действиям. Иллюзионистке казалось, что она вот-вот проснётся, но сон, похоже, заканчиваться не собирался, и тогда она решила взять от него всё. Встав на носочки, Наги запустила пальцы в тёмно-синие волосы и доверчиво прижалась к Хранителю Тумана всем телом, свободной рукой скользнув под его плащ. Рокудо вздрогнул, почувствовав, как девушка поверх рубашки выводит витиеватые узоры на его спине, самыми кончиками пальцев, почти невесомо. По позвоночнику пробежалась стайка мурашек. С трудом заставив себя остановиться, Мукуро отстранился и пробормотал: — Не думал, что ты можешь быть такой раскрепощённой. — Это просто сон, Мукуро-сама. Когда я проснусь, мне будет нечего стыди… почему вы смеётесь? — Ку-фу-фу, просто так. — В последний раз усмехнувшись, он посерьезнел. — Наги, скажи… — Я люблю вас и принадлежу только вам. Рокудо улыбнулся и прищурился, став похожим на ужасно довольного кота, и во взгляде его разноцветных глаз весёлыми искорками промелькнула радость. Наги зачарованно замерла: таким она видела Мукуро впервые. Не удержавшись, она улыбнулась ему в ответ. — Не забывай, что это взаимно. — Только иллюзионист хотел возобновить прерванный поцелуй, как Хром неожиданно обмякла в его руках. — Оя-оя, снова переволновалась. Вздохнув, он осторожно поднял Наги на руки и направился к полуразрушенному кинотеатру, размышляя о том, что завтра она, наверное, будет жутко смущена оттого, что «сон» был и не сном вовсе. Самодовольно ухмыльнувшись, Мукуро переступил через один из бетонных обломков и, сам не понимая, зачем, обернулся и вгляделся во тьму шелестевшего кронами леса. Никого, кроме Кена, Чикусы и Наги на территории Кокуё не было. Если бы кто-то осмелился нарушить границы его территории, Мукуро тут же узнал бы: ещё вчера он установил вокруг кинотеатра невидимый барьер из пламени Тумана, и никто не мог пройти сквозь него незамеченным. Но пламя реагировало лишь на существ, состоявших из плоти и крови, а Рокудо, зная, с кем они сейчас имеют дело, опасался совсем другого. В последний раз окинув лес подозрительным взглядом, он торопливо зашагал к кинотеатру.