Семёрка из преисподней

«Быть рабом страха — самый худший вид рабства». Б. Шоу

Прошла неделя, а Хару всё ещё спала. Её уже перевели в стационар, в одиночную палату. Тсуна с друзьями ежедневно и подолгу сидел с подругой, надеясь, что она проснётся, но Миура сладко посапывала на мягкой подушке и не подозревала о том, что её друзья рядом. Они очень сильно волновались, несмотря на слова врачей о том, что Хару просто нужно выспаться. И когда в палате у Миуры начинали царить уныние и страх, на помощь приходил Хранитель Дождя, который, как всегда, менял обстановку к лучшему. Вот и в субботу, когда Десятый босс Вонголы и Киоко в очередной раз задумались о тленности бытия, Ямамото мягко улыбнулся и произнёс: — Ребят, она очнётся через пару дней. Может, хватит грустить? — Он покосился на больничную койку и покачал головой. — Хару бы это не понравилось. — Бейсбольный придурок прав, — согласился Гокудера, стоявший у окна. — Я бы тоже не захотел просыпаться, если бы рядом со мной сидели пятеро унылых зомби. — Я не унылый, я экстремально весёлый! — В подтверждение своих слов сидевший у койки Рёхей громко и совершенно дико расхохотался. Стоявшие рядом с ним Ламбо и И-Пин подскочили от неожиданности, а Тсуна нервно улыбнулся. — Четверо унылых зомби и долбанутый боксёр, — исправился Хранитель Урагана. Такеши примиряюще поднял руки, почувствовав напряжение между Сасагавой и Гокудерой, но, покосившись на настенные часы, спохватился и кинулся к вешалке. Тсуна удивлённо захлопал глазами, но не решился ничего сказать, в отличие от Хаято, который вкрадчиво поинтересовался: — Куда это ты намылился? Сейчас же только полчетвёртого. — Нужно помочь старику, — отозвался мечник, сдёргивая куртку с крючка. Вдруг он нервно хихикнул, заставив друзей удивлённо округлить глаза. — Сегодня будет много… травоядных. — Ямамото, с чего это ты заговорил, как Хибари-сан? — осторожно спросил Савада. — Ну, понимаете… — Такеши вымученно улыбнулся, застегнув молнию, и Тсуне стало его жаль. — Их действительно много. — Вздохнув, он махнул друзьям рукой и вышел из палаты. — Передавай привет Нори-сан! — окликнул его Десятый уже из-за закрывшейся двери. Ямамото удивлённо вздрогнул: с чего бы это ему передавать привет Нори? Ведь они не виделись с того дня, когда на Хару напали. «Может, сегодня встретимся? Интуиция редко подводит Тсуну, — мечник обернулся на дверь палаты, и его улыбка медленно сошла на нет. Покачав головой, он двинулся к выходу из стационара. — Поскорее бы Хару проснулась». Такеши еле успел попасть домой до того, как начался дождь. Несмотря на плохую погоду, суши-бар был полон посетителей, и официанты еле успевали их обслуживать: едва освобождался какой-нибудь столик, его тут же снова занимали. Оценив обстановку, Ямамото забежал в ванную помыть руки и метнулся на кухню, где неожиданно столкнулся с Камикавой. На девушке была кремовая кофта крупной вязки и потёртые джинсы, а на голове красовалась белая косынка. Нори улыбнулась и протянула ему кулак для приветствия. Кулак, ладонь, бедро, обнимашки — для Такеши это уже стало обыденным, а вот работники ресторана удивлённо вытаращились на странную парочку. Несмотря на дружелюбную улыбку мечника девушке показалось, что с ним что-то не так, и она уже хотела спросить, в чём дело, но её перекричал Тсуёши: — Живо за работу! — Работники тут же вернулись к своим обязанностям, а Ямамото-старший подошёл к сыну и кивнул на разделочную доску. — Такеши, поможешь? — Конечно. — Мечник покосился на Камикаву. — А что здесь делает Нори? — Она пришла к тебе, но ты был в больнице, и она решила помочь на кухне. Золото, а не девушка! — Ямамото-старший одобрительно взглянул на Саданори, и та смущённо потупилась. — Эх, вот повезёт кому-то… — Он выразительно покосился на сына, и тот, мученически закатив глаза, подтолкнул Нори к столешнице. — Старик в своём репертуаре, — пробубнил мечник, быстро формируя суши из лежавших под рукой ингредиентов, которые подавал кто-то из работников. Нори тем временем аккуратно раскладывала свежие суши по тарелкам в соответствии с заказами. — У тебя что-то случилось? — Просто решила тебя проведать. — Камикава покачала головой, ставя полную тарелку на поднос. — Ямамото-сан сказал, ты был в больнице… Что стряслось? — Подруга заболела, — уклончиво ответил Такеши, быстро и ровно нарезая роллы. — Но её скоро выпишут, так что всё нормально. Тсуна передавал тебе привет. Подав поднос запыхавшемуся официанту, девушка развернулась к Ямамото: тот был полностью сконцентрирован на готовке. Около минуты она всматривалась в его сосредоточенное лицо, но Такеши вдруг повернулся к ней и озадаченно захлопал глазами. Он не понимал, почему взгляд Камикавы стал таким обеспокоенным и понимающим. Или делал вид, что не понимает. — Что-то не так? — спросил Ямамото. — Твоя подруга поправится. — Голос девушки прозвучал неожиданно мягко и заботливо. Ободряюще улыбнувшись, она принялась за следующий заказ. — Саваде тоже передавай привет. Такеши лишь молча кивнул, не отрываясь от своей работы. Хотя Нори и не сказала ничего особенного, на душе стало немного теплее и легче от её слов. Камикава тем временем уже отдала очередной поднос официанту и потянулась к разделочной доске. — Как успехи в школе? — Ямамото удивлённо покосился на Нори. — Всё так же спишь на уроках? — Ну… — Он неловко пожал плечами. — Ничего не могу с собой поделать. — Хибари Кёи на тебя не хватает! — Девушка игриво пихнула его локтем. — А что с бейсболом? Вот тут у Ямамото загорелись глаза, и Камикава поняла, что попала в яблочко: очень уж ей очень хотелось отвлечь товарища от мрачных мыслей, а лучшего способа, чем разговор, она не видела. Через какое-то время Тсуёши заметил, что заняты они по большей части совсем не работой, но ничего не сказал по этому поводу и продолжил раздавать указания другим работникам. За разговорами и готовкой время летело незаметно, и к шести часам вечера посетителей немного поубавилось. Помощь на кухне больше не требовалась, о чём Ямамото-старший сообщил, когда Такеши доделывал очередную порцию суши, а Нори заканчивала оформлять заказ. — Хорошо поработали! Болтали бы поменьше, цены бы вам не было. — Тсуёши отвесил сыну шутливый подзатыльник и, хитро прищурившись, добавил: — Хотя, я бы тоже не замолкал, если бы рядом была такая девушка. — Старик, прекрати уже, — взмолился Хранитель Дождя. — Мы с Нори просто друзья. — Подтверждаю, — кивнула на удивление спокойная Камикава. — Такеши, ты разбиваешь отцовское сердце! — Тсуёши сокрушённо покачал головой, махнул на сына рукой и, недовольно бормоча себе под нос, удалился в погреб. Нори смогла расслышать только «бейсбол» и «непутёвый». Такеши рассмеялся, провожая отца взглядом, и спросил: — Чем займёмся? — Ну… Можно немного размяться. Он посмотрел на Камикаву, и ему почему-то показалось, что она пришла именно для этого. Не дожидаясь ответа, Нори покинула кухню, игнорируя любопытные взгляды работников, которых почти сразу привёл в себя воинственный клич Тсуёши. «Похоже, мне не оставили выбора», — обречённо вздохнув, Ямамото отправился переодеваться. Он не сомневался, что девушка уже ждёт его в додзё и очень скоро убедился в том, что был прав: она действительно была там. Прислонившись спиной к стене, Нори задумчиво крутила в пальцах заколку-канзаши, прислушиваясь к монотонному шуму дождя. Услышав шаги, она повернулась к стоявшему в дверях мечнику и в ответ на его вопросительный взгляд произнесла: — Джинсы и кофта старые. Буду тренироваться так. Такеши лишь пожал плечами и закрыл за собой дверь. Достав из кармана непроницаемую чёрную повязку, Нори завязала ему глаза и принялась собирать длинные волосы в узел на затылке. — Надеюсь, скоро перестанет. — Она закрепила пучок заколкой и взглянула на дверь, за которой слышалось приглушённое шипение капель, яростно барабанивших по земле. — У меня нет зонта. — Я одолжу тебе свой, если что. — Парень улыбнулся, слыша, как Камикава медленно отступает в центр помещения, и покрепче сжал рукоять катаны. — На счёт три. — Ага. Раз… — Снаружи взвыл ветер, и Ямамото невольно подумал, что в первый раз дождь будет не на его стороне. Казалось, сама стихия была против того, чтобы они тренировались, да и у самого мечника было странное предчувствие. — Два… Первую неделю Такеши боялся убить Камикаву, но ему пришлось смириться с тем, что если он не будет драться всерьёз, то попросту умрёт сам. Тогда мечник пошёл на хитрость и начал использовать стиль Шигуре Соэн, не пользуясь при этом пламенем. Тренировки из скучных и однообразных превратились в напряжённые и захватывающие, но даже с помощью самого лучшего и непобедимого стиля Ямамото пока не смог одолеть Саданори. Он несколько раз серьёзно её ранил, но через пару дней девушка неизменно приходила в додзё целой и невредимой. На все вопросы шокированного Такеши у неё был один ответ: «победи и узнаешь». Это только подпитывало боевой азарт Хранителя Дождя. Половица предательски скрипнула под ногой Камикавы, и уже через секунду он был за её спиной, занося катану для удара. Нори приготовилась уклониться, но Ямамото неожиданно выронил меч и поймал его другой рукой, поменяв траекторию атаки. Не растерявшись, девушка отпрыгнула в угол и медленно выпрямилась, глядя на напряжённо замершего мечника. Улыбнулась, чуть склонив голову набок… И исчезла. Но лишь для того, чтобы тут же возникнуть перед Такеши. По додзё закружился сумасшедший вихрь, то приобретавший очертания двух людей, то снова становившийся размытым и нечётким. Казалось, два диких зверя сцепились в схватке не на жизнь, а на смерть, и никто из них не собирался проигрывать. Изредка они разбегались в разные стороны, переводили дыхание и с новыми силами бросались друг на друга. С каждой секундой схватка становилась всё более яростной и ожесточённой, движения всё резче и стремительнее, всё чаще слышались звуки ударов, свист клинка и треск рвущейся ткани. Когда девушка в очередной раз уклонилась от катаны, Такеши использовал пятую атакующую форму в немного изменённом виде — выронив меч и поймав его левой рукой, он атаковал Нори освободившейся правой. Пальцы сомкнулись на пустом месте. Ямамото был уверен, что Камикава сейчас нападёт, но ответного удара не последовало. Такой поворот событий немного удивил мечника, и он напряжённо прислушался: дыхание девушки стало заметно громче и тяжелее. — Нори? — настороженно позвал её Такеши. Камикава не ответила, и он, не выдержав, стянул с себя повязку. Когда глаза привыкли к слабому свету, Хранитель Дождя окончательно убедился в том, что происходит что-то странное, и невольно опустил меч. Саданори неподвижно стояла в паре метров от него. Под изрезанной вязаной кофтой виднелась белая майка, грудь тяжело вздымалась, а широко распахнутые глаза были до отказа заполнены угольными зрачками. Неожиданно колени девушки подогнулись, и она, осев на пол, невнятно что-то забормотала. Прислонив катану к стене, Ямамото медленно подошёл к Камикаве, но та, казалось, вообще его не замечала, пытаясь взять под контроль сбившееся дыхание. — Может, открыть дверь? — обеспокоенно спросил Такеши, подумав, что у неё закружилась голова от недостатка свежего воздуха. Вместо ответа Нори начала заваливаться на бок, и мечник уже хотел поймать её, но почувствовал, что предплечье чем-то обожгло: Камикава его ударила, отбросив от себя его руку. Прежде, чем Ямамото это понял, она отползла к стене, глядя на него снизу вверх. Взгляд льдисто-голубых глаз наполнился таким ужасом, что Хранитель Дождя сразу же потерял желание спрашивать, в чём дело. Он уже понял, что девушка ведёт себя так не из-за того, что ей не хватает воздуха. Ей просто было страшно. Очень. — Эй, это же я. — Нори забилась в угол. Ямамото заметил, что её трясёт. — Не бойся, я просто… — Не… трогай меня. — Голос девушки дрожал от страха. Спрятав лицо в коленях, она обняла себя руками и еле слышно повторила: — Не трогай. Воинственная и жизнерадостная Камикава Саданори бесследно исчезла, уступив место беззащитной и перепуганной до смерти девушке. Мечник растерянно замер, не зная, что делать. «Странно, раньше Нори так себя не вела. Похоже, она испугалась, когда я попытался её схватить, но почему ей до сих пор страшно? Выглядит так, будто она боится, что… — на побледневшем лице Такеши поочерёдно отразились замешательство, шок и неверие, с которым он уставился на мелко дрожавшую Саданори. — Что я что-то с ней сделаю». «Слова бесполезны. Ты не понимаешь… И никогда не поймёшь». Всё-таки не нужно быть гением, чтобы понять, почему девушка так дико, до одури боится мужчин, любого их косого взгляда или прикосновения. Ненароком брошенные Нори фразы, её действия и эмоции, которые поначалу казались Ямамото странными, — все части мозаики соединились в пугающую и до отвратительного правдоподобную картину, от которой его начало мутить. Сердце болезненно и тяжело застучало, отдаваясь пульсацией в горле. Такеши понимал, что одно неверное слово или действие может разрушить их только начавшуюся дружбу: в конце концов, Нори не рассказывала ему о причинах своего страха, а значит, не хотела, чтобы он о них знал. Она просто несла это бремя в одиночку, но сейчас оно намертво придавило её к земле, не давая подняться. И Ямамото, глядя на то, как эта девушка в панике вжимается в угол, невольно подумал, что не сможет сейчас оставить её одну. Даже если это будет означать конец их дружбы. Медленно подойдя к Камикаве, он уселся рядом, но та закрылась от него руками и ногами, будто пытаясь защититься. От пульсировавшего в венах страха у Нори кружилась голова, её бросало в холод, воздуха категорически не хватало, и с каждой секундой ей всё больше казалось, что она вот-вот сойдёт с ума. Ей хотелось кричать, хотелось просто отключиться от реальности, но она могла лишь глотать рвавшиеся наружу слёзы и пытаться восстановить дыхание. — Нори, посмотри на меня. — Камикава от этих слов ещё сильнее вжалась в угол, и Такеши, осторожно раздвинув её руки, заглянул в наполненные ужасом глаза. Прежде, чем она успела испугаться ещё больше, мечник поддался внутреннему порыву и снова заговорил, уверенно и спокойно: — Не бойся, я же пообещал тебя защищать. Никто тебя не тронет. На несколько секунд лицо девушки приобрело отсутствующее выражение, а после по её бледным щекам медленно покатились слёзы, которые у неё больше не было сил сдерживать. Возможно, у кого-то другого эта картина вызвала бы жалость или раздражение, но Ямамото не чувствовал ничего подобного. Единственное, чего он хотел на тот момент — защитить Нори. Конечно, Хранитель Дождя всегда хотел защитить своих друзей, но сейчас это чувство немного отличалось от того, что он обычно испытывал. Оно было слишком тревожным, слишком сильным, но в то же время таким трепетным и захватывающим, что противиться ему было невозможно. Придвинувшись к девушке, он осторожно, медленно притянул её к себе. Сейчас это казалось таким правильным — почувствовать её дрожь, услышать громкие судорожные выдохи, бережно приобнять за плечи… Ямамото толком не понимал, что делает, да и не задумывался над этим — он просто хотел, чтобы Нори перестала бояться и почувствовала, что она в безопасности. — Тш-ш-ш, всё хорошо. Дыши глубже. — Вытащив шпильку из розового пучка, Хранитель Дождя заткнул её себе за пояс и расправил длинные волосы Камикавы. Когда она не выдержала и тихо расплакалась, спрятав лицо в коленях, он начал осторожно гладить её по голове, успокаивающе нашёптывая: — Всё хорошо, я рядом. Я здесь… Такеши не считал, сколько минут прошло перед тем, как Нори перестала задыхаться: эти минуты тянулись слишком долго. Кажется, звук его голоса подействовал на неё успокаивающе: она уже не плакала, но её всё ещё трясло, и он продолжал поглаживать её по волосам, пропуская сквозь пальцы длинные мягкие пряди. Невольно Ямамото задумался над тем, как девушка себя поведёт, когда успокоится окончательно. Может быть, не захочет с ним говорить? Ведь он увидел то, чего не должен был видеть. Мечник беззвучно усмехнулся, покосившись на дверь: дождь уже утих. «Даже если Нори разозлится, я не мог поступить иначе, — он опустил взгляд на Камикаву, всё ещё прятавшую лицо в коленях. — Надеюсь, она это понимает». — Ямамото… — Хранитель Дождя вздрогнул: её голос был непривычно глухим и безжизненным, и говорила она с явным трудом. — Прости. — За что? — Он покачал головой. — Ты не виновата, что так получилось. Девушка обессиленно выдохнула и, немного помедлив, нерешительно прислонилась виском к плечу Такеши. Тот всё ещё ласково гладил её по голове, думая о чём-то своём и не задавая вопросов. Нори была очень благодарна ему, но всё же это немного настораживало: ведь любой на его месте поинтересовался бы, что произошло. Неожиданная догадка заставила её напрячься, и она, резко отпрянув от мечника, испуганно на него уставилась. — Почему ты ничего не спрашиваешь? — Парень удивлённо вскинул брови, но в следующую секунду посерьезнел. Ни следа былой беспечности: сейчас, глядя на этого человека, нельзя было сказать, что он всегда улыбался. Нори помрачнела и кивнула. — Понятно. — По мне не скажешь, но я довольно проницательный. — Такеши выглядел таким растерянным и удручённым, будто совершил ужасное преступление. — Прости. — За что? Ты не виноват, что так получилось. — Камикава улыбнулась краешками губ. — Просто я никому об этом не рассказывала. Даже мама не знает о том, что меня изнасиловали. Ямамото вздрогнул, но девушка явно вознамерилась прояснить ситуацию до конца. До этого она ни с кем не обсуждала того, что с ней произошло, но сейчас, похоже, ей было просто необходимо поделиться с кем-то тем, что она так долго скрывала и держала в себе. — Шики знает, он меня спас. Чуть не убил их. — Голос девушки немного окреп, но был всё таким же блёклым. Обняв себя руками, она тяжело выдохнула и уставилась в потолок. — Поэтому он так подозрительно относится к каждому моему знакомому. Его можно понять. — Сколько… — Ямамото запнулся, но девушка понимающе кивнула и ответила: — Мне было тринадцать. — От шока мечник, казалось, перестал дышать, а Камикава продолжила: — После этого у меня начались панические атаки, я испытывала отвращение к собственному телу. Психиатр не особо мне помог, так что когда я стала постарше, то попыталась справляться сама. Ежедневно я смотрела на себя в зеркало и говорила, что люблю своё тело… Тогда я не думала, что аутотренинг действительно помогает. После того, как я справилась с отвращением к себе, я решила понемногу общаться с парнями. Но парни не хотели со мной общаться — они хотели немного другого. Так что я упросила Шики тренировать меня рукопашке, но у него было мало времени из-за работы, и я, выучив с ним азы, начала тренироваться сама. В итоге знакомых парней у меня не осталось — ты знаешь, я больно бью. — Она задумчиво уставилась на мечника, который понимающе кивнул и неожиданно серьёзно спросил: — И со мной ты начала общаться ради победы над своим страхом? От пристального взгляда ореховых глаз Нори стало неловко и неуютно. Ей не хотелось обижать Ямамото, но и обманывать его она тоже не хотела. В конце концов, Такеши был первым и пока единственным человеком, с которым она смогла так подружиться. Немного поразмыслив, Камикава тихо произнесла: — Отчасти. — Она уже не помнила, когда в последний раз ей было так стыдно, но всё же нашла в себе силы продолжить: — Понимаешь, я дружелюбная, но не доверяю парням. Мне стало любопытно, правда ли тебя не интересует моё тело… И я очень удивилась, когда поняла, что ты не соврал. — Виновато улыбнувшись, она закончила: — Ямамото, ты мой друг, и я понимаю, что ты ничего мне не сделаешь, но я ещё не поборола свой страх. Надеюсь, я… не стала тебе противна. Мечник удивлённо вздрогнул, а после отвернулся и закрыл лицо рукой. Нори уже было подумала, что он злится, но через пару секунд помещение огласил негромкий смех. Возмущённо надувшись, она пихнула парня кулаком в плечо, и тот, всё ещё посмеиваясь, заговорил: — А я был уверен, что ты разозлишься и не захочешь меня видеть. Оказывается, мы думали об одном и том же. — Он перевёл взгляд на Камикаву и уже серьёзнее добавил: — Нори, никто в этом мире не совершенен. А настоящий друг, узнав твои слабости и недостатки, никогда от тебя не отвернётся. Я уверен, что ты победишь свой страх. Девушка улыбнулась, и болезненная бледность на её щеках сменилась еле заметным румянцем. Она выглядела такой счастливой, что Такеши не удержался от ответной улыбки. Он отлично понимал, что чувствует Нори: ведь до встречи с Тсуной и Гокудерой он тоже никому по-настоящему не доверял. Неожиданно что-то больно укололо мечника в бок. — Ох, я забыл вернуть… — Он не успел договорить: Нори осторожно его обняла, уткнувшись лицом в его плечо. Такеши озадаченно нахмурился. — Ты разве меня не боишься? — Немного боюсь, — пробубнила девушка. — Но я тебе очень благодарна. Спасибо, Ямамото. — Было бы за что, — усмехнулся тот, потрепав её по волосам. — И тебе не нужно меня бояться. — Я постара… Дверь вдруг распахнулась, явив друзьям запыхавшегося Тсуёши. Нори от испуга вытаращила глаза и всем телом вдавила удивлённого Такеши в стену. — Вы, ребята, что-то тут засиде… Кхм. — Увидев, в каком положении находится его сын, Ямамото-старший заговорщически ему подмигнул. — Ну, не буду мешать. Когда Тсуёши показал большой палец и закрыл дверь, девушка шумно выдохнула и подняла взгляд на помрачневшего Хранителя Дождя. — Твой отец часто пытается тебя сватать? — Такеши невнятно что-то прохрипел, и она, спохватившись, ослабила хватку. — Извини, я не нарочно. — Часто, — просипел мечник, потирая затылок. Выудив из-за пояса заколку-канзаши, он протянул её Камикаве. — Я же не виноват, что мне никто не нравится. Нори понимающе кивнула и медленно поднялась на ноги, но едва она попробовала сделать шаг вперёд, перед глазами всё закружилось и поплыло. Такеши еле успел поймать её за плечи и помог дойти до стоявшего у двери рюкзака. Опустившись на колени, Камикава убрала заколку и, немного покопавшись в рюкзаке, разочарованно вздохнула. — Мне неудобно тебя просить, но… — Девушка смущённо нахмурилась. — Не одолжишь что-нибудь из одежды? Ямамото покосился на её изрезанную в клочья кофту и, согласно кивнув, скрылся за той же дверью, через которую пару минут назад ушёл Тсуёши. «Почему я именно сегодня забыла дома куртку? Хорошо, что голову не забыла. Хотя… — нервно поджав губы, Камикава достала из сумки кроссовки и обречённо вздохнула. — Похоже, сегодня я забыла дома и её». Руки всё ещё немного дрожали, и она еле успела переобуться к тому моменту, когда вернулся Такеши, одетый в джинсы и застёгнутую наглухо ветровку. Нори вопросительно вскинула брови, и он, протянув ей аккуратно свёрнутые футболку и толстовку, произнёс: — Я тебя провожу. — Не стоит, я и сама… — Нет. — Мечник нахмурился и серьёзно добавил: — Ты еле на ногах держишься. Девушка недовольно надулась, но ничего не сказала: всё-таки её изрядно шатало, да и спорить с таким мрачным и решительным Ямамото было явно бесполезно. Смиренно взяв одежду и положив её себе на колени, Камикава с удивлением отметила, что она была мужской. «У них нет женской одежды? Не может же его мама носить только мужскую…» — решив, что спрашивать об этом сейчас не стоит, девушка бесцеремонно принялась стягивать с себя кофту. Хранитель Дождя тактично отвернулся, и она коварно усмехнулась. — Тебя же не интересует моё тело, — поддела его Нори, запихивая рваную кофту в рюкзак и одёргивая задравшуюся майку. — Тогда я разворачиваюсь, — спокойно сообщил Такеши. Девушка возмущённо вспыхнула и уже через пару секунд путалась в рукавах серой футболки. Просунув, наконец, голову в воротник, а руки — в рукава, она мрачно уставилась на улыбающегося как ни в чём не бывало Ямамото. «И как у него так быстро меняется настроение? — Камикава задумчиво нахмурилась, натягивая поверх футболки тёмно-синюю толстовку. Такеши терпеливо ждал в сторонке. — А, может, он всегда серьёзный? — Она озадаченно уставилась на руку, которую ей протянул парень и, немного помедлив, осторожно за неё ухватилась. — Хотя, действительно, по нему и не скажешь». Воздух после дождя был свежим и чистым, а на улице было прохладно, влажно и уже довольно темно. Нори надела рюкзак, поёжилась и натянула на голову капюшон, а Такеши, похоже, было не холодно. Молча дойдя до первого поворота, она начала стремительное сближение с мокрым асфальтом, но мечник вовремя её поймал. — Голова кружится, — пробормотала девушка, высвободившись из его рук. Прислонившись к фонарному столбу, она добавила: — Сейчас пройдёт. Ямамото смерил её скептическим взглядом и, неожиданно присев, развернулся к ней спиной. Камикава не понимала, чего от неё хотят, пока он не сказал: — Залезай. — Заметив в её взгляде тень опасения, Хранитель Дождя с улыбкой добавил: — Так мы будем идти очень долго. Уже почти восемь, твои родные наверняка волнуются. Похоже, эти слова убедили Нори, и она, подойдя к Ямамото, ухватилась за его плечи. Когда тот встал и осторожно подхватил её под ноги, девушка испуганно расширила глаза и непроизвольно напряглась. Мечник не двигался и терпеливо ждал, пока она успокоится. Через пару минут Камикава всё же смогла расслабиться и промямлила: — Я тяжёлая… — Не-а, — беззаботно отозвался Такеши. — Куда идти? Нори назвала адрес, и он пошёл вперёд по пустынной улице, но, как она заметила, не очень быстро. Видимо, не хотел, чтобы у неё ещё сильнее закружилась голова. «Спасибо, — слабо улыбнувшись, девушка прислонилась щекой к плечу Такеши и закрыла глаза. — Я правда постараюсь тебя не бояться». Уже через несколько минут она сладко посапывала во сне, и мечник решил ускориться. На одной из главных улиц народу было побольше, и почти каждый прохожий считал своим долгом обернуться на странную парочку. Такеши понимал, как они выглядят со стороны, но на мнение окружающих ему было решительно всё равно: он просто помогал подруге добраться до дома и не видел в этом ничего постыдного. Когда мимо с рёвом пронёсся мотоцикл, Камикава поморщилась и, подняв голову, принялась сонно осматриваться. Узнав улицу, она спохватилась и заявила: — Отсюда я сама дойду. — Нет, — отрезал Ямамото. Его голос был таким строгим и серьёзным, что девушка снова не решилась поспорить и напряжённо уставилась вперёд. — Это плохая идея, — нервно бормотала она. — Плохая, плохая, плохая… — Почему? Нори не ответила и обречённо уронила голову на плечо озадаченного Такеши. Даже если она не хотела спорить, сдаваться так легко было не в её стиле. Заметив свой дом, Камикава выждала, пока мечник нажмёт на кнопку дверного звонка, а после попыталась сползти вниз. Ямамото испугался, что ей снова стало плохо, развернулся и судорожно ухватил её за плечи. По инерции уткнувшись лицом ему в грудь, Нори услышала, как открывается дверь. Такеши остолбенел и непроизвольно прижал девушку к себе: на него смотрело нечто с белым как мел лицом и огромными зелёными глазами, одетое в махровый халат и домашние тапочки. Прежде, чем он понял, что зелёные кружки были не глазами, а кусочками огурца, «это» с завидным спокойствием отлепило их от своего лица и с аппетитом схрумкало. — З-здравствуйте… — Мечник нервно улыбнулся, и Нори торопливо отпихнула его от себя. Любая мать на месте Юрико отругала бы её за позднее возвращение домой в компании незнакомого парня, но Юрико была необычной матерью. — Какой милый мальчик, — протянула она, заинтересованно рассматривая Такеши, который всё ещё был немного в шоке. Неожиданно женщина обворожительно улыбнулась, и её белоснежное лицо пошло трещинами. — Вы с ним так страстно обнимались. — Мам, он просто донёс меня до дома, потому что… — Нори пошатнулась, и мечник еле успел поймать её за плечи, — у меня кружится голова, — устало закончила она. — Ой, не морочь мне голову. — Камикава отмахнулась от дочери и лукаво прищурила льдисто-голубые глаза. — Кстати, я Юрико, а как тебя зовут? — обратилась она к мечнику. — Ямамото Такеши, — с нервной улыбкой ответил Хранитель Дождя. — Я друг Нори, — на всякий случай уточнил он. — Рад знакомству. — Взаимно, друг Нори. — Юрико окинула его оценивающим взглядом и понимающе, с излишней серьёзностью закивала. — Знаешь, её отец в твоём возрасте так же меня обнимал. По-дружески. — Мам, — предупреждающе буркнула Саданори. — И как ты могла утаить от меня такого друга? — Мам. — Как так получилось, что ты осталась без кофты? — Мам. — И почему ты такая уставшая? Как долго вы «тренировались»? — снова обратилась она к растерянно хлопавшему глазами Такеши, сделав странный акцент на последнем слове. «Молчи, пожалуйста, молчи!» — мысленно взмолилась Нори, вытаращив глаза на Ямамото. Но тот, к её несчастью, не умел читать мысли. — Час. — Юрико удивлённо вскинула брови, и он добавил: — Потом Нори стало плохо, и… — Час? — Женщина присвистнула. — Ну вы даёте. Хотя, неудивительно, что она не выдержала… Всё-таки неопытная ещё в таких делах. — Аха-ха, я бы так не сказал, — рассмеялся мечник, окончательно добив этим Юрико. — Я многому научился у Нори! Нори обречённо провела рукой по лицу, и Ямамото озадаченно на неё покосился, не понимая, что не так. А Юрико, придя в себя от неожиданной новости, задумчиво произнесла: — Видимо, я не всё знаю про Нори. Ну ничего, у нас будет время это обсудить! — Она с одобрением взглянула на окончательно сникшую дочь и, переведя взгляд на мечника, как ни в чём не бывало поинтересовалась: — Надеюсь, вы не забыли про контрацепцию? — Ма-а-ам! — Чего раскудахтались? — Из-за спины Юрико показался Шики. Заметив Такеши, у которого был очередной ступор, рыжий язвительно улыбнулся, любуясь его стремительно краснеющим лицом. — О, теперь ты знаком с нашей матерью. Поздравляю. — Сына, ты уже знаешь Ямамото-куна? — Женщина обернулась на помрачневшего Шики. — Скажи, а… — У тебя лицо осыпается, — оборвал её парень. Юрико озадаченно замерла, а после, вникнув в его слова, сорвалась с места и скрылась в одной из комнат. Камикава смерил Хранителя Дождя подозрительным взглядом и закрыл дверь, за которой спустя секунду раздались жалобные завывания Юрико. «Да, теперь ты знаком с нашей матерью…» — Саданори недовольно зыркнула на всё ещё немного красного Ямамото, который неожиданно заговорил: — Аха-ха, твоя мама немного странная. — Он по-доброму улыбнулся. — Это иногда напрягает, да? — Иногда? Она всегда такая. — Камикава прислонилась спиной к двери и, скопировав язвительную улыбку брата, спросила: — Не хочешь зайти в гости? — В другой раз. — Мечник усмехнулся, но, заметив, что Нори так и осталась мрачнее тучи, тут же обеспокоенно нахмурился. — Что-то случилось? Девушка не ответила, напряжённо глядя ему в глаза. От немигающего, пронизывающего до костей взгляда Такеши стало не по себе, и невольно он вспомнил выматывающие тренировки в додзё. Тогда он не видел лица Нори из-за повязки, но почему-то был уверен, что оно было таким же серьёзным и непривычно холодным, как сейчас. — Скоро ты меня победишь, — уверенно заявила девушка. Заметив во взгляде Ямамото вопрос, она тихо добавила: — Я думала, придётся ждать минимум полгода. — Ха-ха, правда? — Хранитель Дождя смущённо улыбнулся и завёл руки за голову. — Ты же обещала ответить на мои вопросы, помнишь? — Конечно. — Девушка кивнула и тоже улыбнулась, но натянуто и немного грустно. Неуклюже стянув с головы капюшон, она поёжилась и вцепилась пальцами в ткань одолженной у Такеши толстовки. — Я очень надеюсь, что ты не откажешься от своих слов о настоящем друге, когда узнаешь ответы на свои вопросы. — Не откажусь, — серьёзно заявил мечник. Он понимал, почему Нори так себя ведёт: ведь чем больше времени пройдёт с того дня, как она пообещала рассказать ему правду, тем труднее ей будет выполнить своё обещание. Но даже если Камикава сомневалась в самой себе, Ямамото не хотел, чтобы она сомневалась в нём. — Хорошо. Спасибо, что проводил. Девушка улыбнулась — слабо, но на этот раз вполне искренне, и скрылась за дверью. Такеши ещё минуту смотрел на кнопку дверного звонка, а после опустил руки в карманы ветровки и неторопливо двинулся прочь от дома Камикавы. На душе после слов Нори почему-то было тяжело, и невольно он задумался о том, почему она так опасается раскрывать ему правду. Неужели эта правда настолько ужасна, что может заставить его отказаться от своих слов? «Ну вот, — Хранитель Дождя невесело усмехнулся. — Теперь и я начал сомневаться в себе. Это совсем на меня не похо…» — Ямамото! Подскочив от неожиданности, он развернулся к двери, из-за которой наполовину высунулась немного встрёпанная Саданори. Только сейчас Такеши заметил, насколько хрупкой, беззащитной и по-домашнему милой она выглядит в его вещах. Почему-то это смущало. — Что? — Он и сам удивился тому, как растерянно прозвучал его голос. — Спокойной ночи! Несколько секунд Ямамото молча смотрел на Камикаву, а после негромко рассмеялся. Чувство тревоги и недосказанности, поселившееся глубоко в его душе, бесследно испарилось. — Ага, и тебе того же! Нори озадаченно захлопала глазами, глядя на смеющегося Такеши, а после показала ему язык и захлопнула дверь. Всё ещё посмеиваясь, Хранитель Дождя бодро зашагал вдоль улицы. Кем бы ни оказалась эта девушка, что бы она от него ни скрывала, сегодня он узнал её настоящую и, несмотря на горечь от её слёз, не жалел об этом. В памяти всплыл образ Саданори — сначала испуганной и заплаканной, а после по-детски счастливой, — и волнение, мучившее мечника с самого утра, сменилось приятной уверенностью. Да, Ямамото Такеши никогда не отказывался от своих слов. Он сказал, что Хару проснётся через пару дней, потому что не сомневался в этом. Он сказал, что Камикава победит свой страх, потому что искренне в неё верил. И… «Я никогда не предаю, Нори, — губы растянулись в решительной улыбке, и Ямамото, сделав глубокий вдох, перешёл на бег. — Я просто не умею предавать».