Благие намерения

Тишина, воцарившаяся в комнате, казалась удушливой и давила на уши похуже громких пьяных воплей. Екатерина застыла неподвижно в руках своего похитителя, словно была куклой, демонстрируемой на потеху публике. Несколько мужчин стояли ровно перед ней, но даже видя их, наблюдая за ними, она не смогла бы сказать, какого цвета у них волосы или во что они одеты. Все вокруг словно рассыпалось на мелкие кусочки, отказываясь собираться в единую картину. Слишком неожиданной оказалась связь этих людей с нападением на карету. − Ты совсем двинулся крышей, Генрих, − наконец нарушив невыносимую тишину, зло выругался кто-то из присутствующих, а королеве вдруг захотелось истерически рассмеяться − не дававший ей продыху уже два дня мучитель носил то же имя, что и муж Екатерины, изводивший ее много лет. − Если настолько невтерпеж, развлекись с ней и сверни шею. Все равно надолго мы здесь не задержимся. Прикончим и хозяина напоследок, если будет сильно выступать. − Я совершенно здоров, Жан, − оскалился тот, кого королева теперь знала под именем Генрих. − Как тебе это? − он выставил перед собой корону, как будто она была неоспоримым доказательством его слов. − Что это? − раздалось синхронно сразу несколько голосов, пусть ответ и был очевиден. − Эту прекрасную корону наша очаровательная королева хранила в кармане своего платья, − он прижал Екатерину к себе, рывком подняв на ноги. − Я же говорил, она скрывает множество секретов. Я хотел бы раскрыть их все, − словно позабыв о присутствующих в комнате людях, он принялся ощупывать тело вырывающейся королевы. − По донесению из замка, а также вещам и документам, оставшимся в карете, мы знаем, что в ней ехали именно королевы. Я имел честь познакомиться с этой женщиной довольно близко, − он хохотнул, ущипнув ее за бок, − она совершенно не похожа на простолюдинку. Она явно обладает манерами. У нее такая кожа, какой вы не видели у своих редких молоденьких подружек. У нее корона. И эта таверна − единственная находится рядом с той дорогой. Мы думали, герцог помог королевам сбежать, но ведь мы так и не нашли никаких его следов. А все потому, что королевы просто прошли дальше по дороге и оказались здесь. − Они могли умереть или потеряться в лесу, − возразил еще один мужчина. − В конце концов, они не совсем идиотки. Зачем умирать, если недалеко есть таверна? Да, им пришлось пройтись, но такой путь под силу даже ребенку, − парировал мужчина, крепче обхватывая талию Екатерины. − Посмотрите на нее внимательнее, − он вновь повернул к ним ее лицо, удерживая за подбородок. − Взгляните в эти упрямые, готовые испепелить всех вас на месте глаза. Разве она не похожа на королеву? − теперь присутствующие выглядели уже не такими сомневающимися, но все равно неуверенно переминались с ноги на ногу. − Притащите вторую, поболтаем и с ней. Думаю, вы понимаете, о ком я. − Та девчонка, что разносит еду, − ухмыльнулся один из заговорщиков, − они все время шепчутся между собой. − Еще одно доказательство, не так ли? Не слишком ли много совпадений? Совсем рядом с местом, где мы напали королев, объявляются две похожие на них женщины, которые к тому же общаются между собой, − он вжал пальцы в лицо Екатерины, тряся ее с такой силой, что она бросила начатые было попытки сопротивления, боясь, как бы он не сломал ей челюсть. − И позови Робера. Он должен быть на улице. − Это плод больного воображения, − нарушила обет молчания королева, с плохо скрываемым страхом наблюдая, как один из них отправляется к двери. − Какие королевы? О чем вы говорите? Я не понимаю… − Не понимаете? Тогда попробуем проверить еще одним способом, − усмехнулся державший Екатерину мужчина, берясь за ее плечо. − Вы носите с собой что-то еще, помимо короны, мадам? − выделяя последнее слово, спросил он. Екатерина отчаянно замотала головой, но такой жест никого не убедил. − Помогите мне раздеть ее, посмотрим, что еще она прячет в своих карманах. − А один не справишься? − рассмеялся кто-то, и она заметалась, видя, как надвигаются на нее мужчины, предвкушающе улыбаясь. − Она ужасно строптивая, а я и так на взводе. Не хочу убить ее в борьбе. Лучше потом опробую как следует, − он толкнул королеву вперед, и она налетела на выставленные руки остальных мерзавцев. − Не… не трогайте меня! − заикаясь, закричала Екатерина. Ужас разлился в крови. Воспоминания вернулись с оглушающей силой. Все было, как тогда. Смеющиеся мужчины, толкающие ее друг к другу. Грубые пальцы, сдирающие одежду и царапающие кожу. Полные злобного торжества взгляды. − Нет! Нет! − растеряв всю свою знаменитую невозмутимость, заголосила она, тщетно стараясь удержать на теле платье. Они даже не порвали его. Просто расстегнули крючки и начали стягивать с нее. Один держал ее за руки, другой за ноги, кто-то схватил за талию, а кто-то − за волосы. Екатерина дралась так, как не дралась никогда в жизни. Где-то на краю сознания, вместе с воспоминаниями, горела мысль, что она не должна показать им драгоценности, что это погубит их с Марией, но главными все равно оставались страхи. Те страхи, которые не давали ей спать много лет. За борьбой, паникой, сальными шутками и одобряющими свистами она не услышала, как открылась дверь, и один из незнакомцев втянул в комнату Марию, смотрящую на происходящее с ужасом. Брыкающуюся и лягающуюся королеву-мать раздевали озлобленные, разгоряченные мужчины, и Мария вспомнила собственные слова, сказанные ею самой прошлой ночью: «они больше не тронут вас». Тогда она и подумать не могла, что взамен ушедших в прошлое негодяев свекровь окажется в руках других, не менее пугающих мерзавцев. Конечно, Мария всех их узнала и по словам того, кто привел ее, уже поняла − они с Екатериной теперь тоже были узнаны. Платье Екатерины еще держалось на ней, когда из его карманов посыпались драгоценности. Молодая королева с замиранием сердца наблюдала, как падают на пол кольца, серьги и брошь. Почему свекровь прихватила их с собой после того, как уверяла Марию в их опасности, она не представляла. Любовь к дорогим вещам и собственный эгоизм подвели Екатерину, и сейчас это могло сыграть плохую шутку с ними обеими. − А вот и богатства Медичи, − едва ли не пропел не дававший королеве проходу оборванец под улюлюканье обрадованных друзей. − Вы по-прежнему сомневаетесь? Дверь снова хлопнула, впуская хмурившегося незнакомца. Выглядел он серьезнее, внушительнее и опаснее остальных. И по тому, как на время прекратилась возня мерзавцев с Екатериной, Мария поняла, что он если и не руководил ими, то, по крайней мере, контролировал. − Перестаньте мельтешить и дайте мне посмотреть на них, − мужчины притихли, только изредка перешептываясь, и вошедший направился сначала к Марии, а потом, внимательно рассмотрев ее, подошел к Екатерине. Выдержав его холодный заинтересованный взгляд, молодая королева теперь наблюдала, как он вглядывается в лицо Екатерины, жестко взяв ее за подбородок. Мария успела заметить, что со свекровью обращались намного более грубо, чем с ней самой. Даже тот, кто привел Марию сюда, обошелся без жестокости. Екатерина же практически осталась без платья, ее волосы растрепались, а на мокрой от слез щеке виднелась ссадина. И сейчас незнакомец, осмотрев лицо королевы, беззастенчиво-равнодушно скользил взглядом по расстегнутому платью и видневшемуся из-под него телу. Екатерина отвела взгляд, неспокойно дергаясь в державших ее руках. Теперь мужчина повернулся в сторону высыпавшихся драгоценностей. Всепоглощающей алчности и жажды наживы в нем не читалось, в отличие от остальных оборванцев, и в Марии проснулось подозрение, что за всем этим нападением на карету скрывался хорошо продуманный, многоступенчатый план. − Думаю, Генрих не ошибся. Это они. Описания подходят, драгоценности при них, они вдвоем и рядом с дорогой. Вам повезло, что сегодня я все же смог приехать за вашим наворованным барахлом, хотя его продажа и дает гроши, − он прошелся по комнате, явно размышляя над чем-то. − Король рыщет в их поисках поблизости, и это тоже удача. Удивительно, как он до сих пор их не обнаружил. Незнакомец вновь принялся мерить шагами комнату, а Мария не смогла сдержать улыбки, видя, как также радостно вздрогнула свекровь. Франциск здесь, рядом. Он искал их все это время и обязательно спасет. Если бы не жадность Екатерины и ее драгоценности, возможно, им бы вообще ничего не угрожало, они бы просто дождались его. − И что нам делать? − спросил кто-то, заставляя мужчину остановиться и осмотреть всех пренебрежительно-холодно. − Мне нужно связаться с посланником Елизаветы, − услышав это имя, Мария испуганно сжалась. Заговор вырисовывался все явственнее. − Нужно уточнить, убивать нам королеву, или Елизавета успела передумать. Она уже не один раз меняла свои планы и вместо смерти неожиданно требовала доставить королеву к ней целой и невредимой. Не хочу, чтобы всю вину за убийство потом повесили на меня. Убить мы всегда успеем, − теперь Марии стало страшно как еще никогда до этого дня. Смерть в буквальном смысле ходила на расстоянии нескольких шагов от нее, и никто не сможет ей помешать, если только Франциск не найдет их в ближайшие несколько часов. На милосердие Елизаветы она не рассчитывала. − Стеречь королеву, и не дай бог с нее хоть лишний волос упадет. Вы меня поняли? − заговорщики согласно закивали, заметно растеряв пыл под его суровым, угрожающим взглядом. − Насчет королевы-матери инструкций не было. А значит, мы вправе вернуть ее сыну, − он злорадно ухмыльнулся, заметив вспыхнувшую в глазах Екатерины надежду, − если он заплатит за нее выкуп, − он замолчал, словно желая добавить эффектности своим словам, − для начала сорок тысяч ливров. − Вы с ума сошли? − не сдержалась Екатерина, позволяя всем услышать свой подрагивающий и срывающийся голос. − Это же огромные деньги. Никто не станет платить за меня столько, − деньги и правда были большими, но Мария не сомневалась − Франциск не поскупится ради матери. Молодая королева понимала страх и недовольство свекрови и одновременно чувствовала легкое раздражение − Екатерину хотя бы не собирались убивать. − Не прибедняйтесь, ваш сын по закону владеет вашими богатствами, а они явно больше сорока тысяч ливров. И это не считая богатств государственной казны, − незнакомец презрительно скривился. − С ним я встречусь сразу после английского посланника, − он резким шагом направился к двери, стуча начищенными до блеска сапогами. − Будьте наготове. Это займет не так уж много времени, − мужчина кивнул подельникам и скрылся в коридоре. Оставшиеся заговорщики принялись бесцельно слоняться по комнате, переговариваясь и решая, как провести часы ожидания. Мария забилась в угол, бесшумно наблюдая за свекровью. Мужчины отпустили ее, и теперь она сидела на полу, удерживая на себе платье. Молодая королева ждала, когда же закончится ее замешательство, но Екатерина испугалась слишком сильно − руки тряслись и потому не сумели застегнуть крючки платья обратно, глаза так и остались огромными и почти беспрерывно открытыми, а лицо было таким бледным, что покойник показался бы румяным. Улучив момент, Мария тихо позвала свекровь, не надеясь на реакцию. Но Екатерина услышала и, опасливо озираясь по сторонам, едва ли не на четвереньках подползла к ней. − У вас шок, − отозвалась молодая королева и прижала свекровь к себе, когда та уселась рядом на полу. Екатерина промолчала, подтянув колени к груди и зажмурившись. Ее дыхание постепенно выравнивалось, мышцы расслаблялись, и Марии показалось, что она заснула, но проверять молодая королева не стала. Заговорщики наконец-то решили заняться делом и насущными проблемами: кто-то пошел перетаскивать оставшиеся сундуки и мешки в специальную телегу, которая должна была доставить украденное прямиком на рынки, кто-то стал собирать собственные вещи, кто-то принялся писать короткие послания. Но пленных королев не оставляли без охраны ни на минуту, лишив возможности сбежать даже в обстановке хаоса и постоянно хлопающей двери. Только спустя час, если не больше, один из мужчин случайно наткнулся на неподнятое с пола кольцо и следом уставился на замерших у стены женщин. − Друзья мои, а вы не думаете, что мы еще не все вытрясли у этой ведьмы Медичи? − он огляделся кругом, привлекая всеобщее внимание. − Платье по-прежнему при ней. Может, проверим, что она в нем прячет? Пылинки сдувать с нее нам не приказано, − рассмеялся он, и в глазах остальных мгновенно зажглась жажда наживы. Мария еще плотнее прижалась к стене, наблюдая, как приближаются к ним со свекровью ухмыляющиеся мужчины. Екатерина выпрямилась, расправив плечи и глядя на заговорщиков испуганно, но гордо. Тот, кого они называли Генрихом, вышел вперед и потянул ее за руку. Мария неосознанно ухватилась за свекровь, будто это могло удержать ту на месте. Мужчина рванул сильнее, вытаскивая Екатерину в центр комнаты. Снова они затрясли казавшуюся совсем маленькой по сравнению с ними королеву, и снова она отчаянно сопротивлялась, словно не замечая болезненных тычков и ощутимых ударов. Словно желая позлить негодяев, из ее юбки вывалилось лишь тоненькое и скромное колечко, удивив своим появлением саму Екатерину. Она изумленно посмотрела на него, прежде чем перевести взгляд на недовольных скудным уловом мужчин. − У меня больше ничего нет. Вы уже забрали все, что было, − пользуясь всеобщим замешательством, Екатерина попыталась отползти, но кто-то вновь вцепился в ее многострадальные волосы. − Платье наверняка тоже дорогое, заберем его, раз Ее Величеству больше нечего нам предоставить, − раздался голос у нее над головой, и в следующую секунду мужчины во второй раз принялись стягивать измятое и захватанное платье с королевы. Наполовину расстегнутое, плохо державшееся на ней, оно поддалось им почти сразу, выглядя в грубых, чумазых руках заговорщиков обычной тряпкой. Оставшись в одной сорочке и почувствовав, что наконец-то свободна, на подкашивающихся ногах Екатерина поднялась и дотронулась до поврежденного во время борьбы плеча. В комнате стало подозрительно тихо, и она огляделась вокруг, чтобы сразу заметить − все снова смотрели на нее. Только другим, слишком хорошо знакомым ей взглядом. Ее самый страшный кошмар собирался повториться. Она поняла это мгновенно и с кристальной ясностью. Один из них сделал шаг к ней навстречу, и, полностью утратив здравомыслие, Екатерина развернулась и побежала к двери. Мощный удар по лицу сбил королеву с ног в ту же минуту, и она с размаху полетела на пол. Екатерина отстраненно подумала, что должна была упасть на спину или хотя бы на бок, но почему-то приземлилась на живот, ощутив, как закровоточили ушибленные локти, на которые она попыталась перенести вес всего тела. − Далеко собралась, шлюха-Медичи? − прошипел кто-то ей в ухо, за лодыжку протащив по полу. Локти и колени саднило, лицо горело от удара, горло пересохло. Ей нужна была хотя бы минута отдыха, и Екатерина обессилено уставилась перед собой. Прямо на нее глядели испуганные, огромные от ужаса, влажные от слез глаза Марии. − Чего вы от меня хотите? − надломлено спросила Екатерина, пусть и знала ответ раньше них самих. Бедра уже сжимали чьи-то руки, и она почти не сомневалась в том, кому они принадлежали. − Может, лучше возьмем ту, что помоложе? − неуверенно предложил один из заговорщиков, пока несколько человек вовсю изучали тело вырывающейся королевы. Совершенно беззастенчиво они ощупывали ее бока и зад, отбрасывали прикрывавшие шею и плечи волосы и задирали сорочку, чтобы увидеть больше. Она пыталась сопротивляться, но они слишком сильно вдавили ее животом в пол, и в результате Екатерина лишь скребла по нему ногтями. Отчаяние мешало дышать, вырываясь наружу горькими слезами. Она уже прошла через все это, она видела, как даже наиболее порядочные и незаинтересованные из возможных насильников превращаются в животных, диких зверей, которым нужно лишь взять, унизить, доказать свою силу, и неважно, кто корчится в муках перед ними − еще не успевшая оформиться беззащитная девочка, какой Екатерина была много лет назад, или королева, мать десятерых детей, какой она стала сейчас. − Ты слышал Робера? − возразил хорошо знакомый голос. − Ее нам трогать нельзя. Он ясно сказал, что мы должны беречь ее. Хочешь опробовать на себе его гнев? Он быстро намотает твои кишки тебе же на шею, − возражений не послышалось, и Екатерина бросила взгляд на побледневшую, дрожащую невестку. Она должна была радоваться словам мерзацев, ведь Мария останется нетронутой, не поставит под угрозу королевский брак и рождение наследника, но Екатерина не могла. Не могла, зная, чем ей самой придется расплачиваться за это. Пусть она уже и не являлась молоденькой неопытной девочкой, пусть и познала насилие, пусть оно и не угрожало ей страшными последствиями сейчас, Екатерина не хотела испытать все это снова, снова пройти через боль, издевательский смех, бессилие и отвращение к самой себе. − Эта шлюха не молода, но она в разы лучше ваших редких подружек. Готов повторить и поклясться, ни у одной из них не было такой кожи, волос и груди. Можете сами сравнить, − рассмеялся он, и многие поспешили последовать его совету − ерзая на полу, королева содрогалась от ощущения чужих рук на своем теле. По спине, шее, ягодицам и ногам словно ползали жирные, склизкие змеи. − Даже если бы она была страшна, как черт, я все равно взял бы ее, − злобно заявил другой заговорщик, − она королева. Она породила мальчишку, который обдирает народ и убивает за веру. Она − сама власть, которую я ненавижу, − уцепившись за волосы, он провез ее лицом по полу, и, освободившись из этой хватки, Екатерина почувствовала, как щиплет от слез растертые щеки. − Вот именно, она королева. Будет, что рассказать внукам, − вновь загоготал уже пытавшийся изнасиловать Екатерину ублюдок. − Переверните ее, − приказал он, и мгновение спустя она лежала на спине, не в состоянии пошевелить ни руками, ни ногами, удерживаемыми заговорщиками. − Я буду первым. И только попробуйте возразить или помешать мне. Я жду этого со вчерашнего дня, − он криво усмехнулся, потянув вниз вырез ее сорочки. Екатерина попыталась выдернуть руки из хватки чужих мозолистых пальцев, но они вцепились так крепко, что запястья мгновенно закололо от безжалостного трения. Паника сдавила горло, и она начала задыхаться, чувствуя, как все меньше прикрывает сорочка тяжело вздымающуюся грудь. Королева отчаянно искала в голове хоть какой-то выход, но не находила ни одной мало-мальски стоящей идеи. Пока не вспомнила о любви заговорщиков к деньгам. Их алчность − ее единственный шанс на спасение. − Мы с сыном заплатим вам вдвое больше, если вы не тронете меня, − прохрипела королева, и они замерли, переглядываясь, обдумывая предложение, а в душе Екатерины вновь затеплилась надежда. − Боюсь, этот вопрос стоит обсуждать с вашим сыном, а его здесь нет. Вы вроде сказали, что и те деньги слишком большие для него? Нам поверить вашим новым обещаниям? Нет, мы не настолько дураки, − протянул ее самый главный мучитель, и королева поняла, что, несмотря на слабость к деньгам, он сделает все, лишь бы отомстить за вчерашнее происшествие. − И поскольку сейчас мы можем пообщаться лишь с вами, а вы славитесь умением отлично лгать, по-моему, лучше гарантированно получить сорок тысяч ливров и тело самой королевы-матери… Что скажете? − он провел пальцами по ее щеке, и Екатерина отвернулась, стараясь избежать прикосновения. − Отличный урок вашему сыну. Он ничто и никто. Просто зарвавшийся мальчишка, чью жену убили по чужому приказу, а мать изнасиловали и вернули ему обратно, как потрепанную вещь, да еще за немаленькие деньги. − Может, и не зря она так на него надеется. Помните, что сказала нам наша маленькая Жоржетта, прежде чем исчезнуть навсегда? − громко спросил мужчина с покрытым оспинами лицом. − Бедняжка тряслась от страха после того, как увидела короля в постели с его собственной матерью. Жаль девчонку − узнала слишком большую тайну, за что и прикончил ее наш добрый король. А ведь и она, и Гастон прекрасно поставляли нам информацию. Сами мы бы никогда не добрались до королев, − услышав такие подробности Екатерина сначала дернулась, а потом замерла, не зная, радоваться ли, что она не могла сейчас видеть Марию, или огорчаться. − Она никогда не ошибалась и если не ошиблась и в тот раз, перед нами не только мать короля, но и его любовница. − Вы сумасшедшие. Что вы несете? − она все же нашла в себе силы возмутиться правдоподобно срывающимся голосом. Осведомленность заговорщиков напугала королеву до полусмерти, но зато теперь Екатерине стало очевидно, как они все это провернули: та девчонка, узнавшая про них с Франциском, следила за ней. Она просто не ожидала увидеть то, что увидела, поэтому и выдала себя, успев перед смертью рассказать об открывшейся тайне сообщникам. Кем был Гастон, Екатерина вспомнила не сразу, однако потом в ее памяти всплыло лицо стражника, чью кирасу украшали королевские лилии. Прислуга и королевская стража − вот, кто помог организовать казавшееся случайным нападение. Замок кишел предателями, и Екатерина поклялась выкорчевать эту заразу с корнем, если только вернется домой. Как только вернется. − Я совершенно не удивлюсь таким забавам наших великих королей. Но к черту болтовню. Я не собираюсь ждать еще дольше, − не обращая внимания на отчаянные вопли и проклятия, объявил носивший имя ее мужа заговорщик. − Раздвиньте ей ноги и держите голову. Хочу, чтобы она навсегда запомнила мое лицо. Лицо простолюдина, надругавшегося над ней в богом забытой таверне, − они бросились исполнять его приказание, потянув согнутые колени Екатерины в стороны и задрав ее голову. Она собрала все успевшие накопиться силы и завертелась в их руках − лихорадочно, бездумно, словно билась в предсмертной агонии. Она брыкалась и кусалась, лягалась и ворочалась, ощущая, как горячими ручьями текут по лицу слезы. Много лет назад, в монастыре, первый насильник Екатерины пообещал ей: после того, что он с ней сделал, ни один мужчина не посмотрит на нее как на порядочную женщину, ни один мужчина не станет добиваться ее любви, и в самом лучшем случае она сможет рассчитывать лишь на похоть. Иногда это казалось ей правдой − высоких чувств к ней не питали ни муж, ни редкие любовники, и даже собственный сын совершил над ней насилие. Но если бы она могла выбирать сейчас, она выбрала бы его. Сына и короля. Потому как вопреки давним обещаниям и его жестокому поступку она до остервенения старалась верить в его любовь, в то, что он стал единственным исключением, единственным любящим ее мужчиной. Однако вместо сына, которого она умудрилась отравить, Екатерину сейчас, словно на дыбе, растягивали во все стороны лесные оборванцы − омерзительно гоготавшие, бросавшие грязные шуточки и одним легким прикосновением раздиравшие ее сорочку. На глазах у невестки Екатерины. Невестки, которая наверняка сейчас чувствовала облегчение от того, что не оказалась на месте королевы. И Мария действительно забилась подальше в свой угол, молясь, чтобы они не передумали, и ненавидя себя за это. Она не могла спокойно смотреть, как измываются ублюдки над ее свекровью, но все равно смотрела. Мария старалась поверить, что обязана сидеть тихо, что другого выхода нет, что ей еще рожать наследника и оказавшаяся вместо нее в руках насильников Екатерина − большая удача, что сама Екатерина уже порченная, прошедшая через это, но сердце сопротивлялось рассудку, умоляя помочь хоть чем-то рыдавшей от бессилия и унижения женщине, чьи детские ужасы вот-вот повторятся вновь. Женщине, когда-то заменившей ей мать. − Наконец-то, − прохрипел так долго жаждавший Екатерину заговорщик, задрав ее сорочку и расстегнув собственные штаны. − Сама судьба велела нам соединиться, Ваше Величество, вы так не считаете? − он рассмеялся и склонился над напряженной и опухшей от слез королевой. − Сопротивляйтесь. Вы же знаете, меня это заводит, − Екатерина замерла − сначала от неожиданности, а потом из чистого упрямства. Они держали крепко. Она все равно не смогла бы успешно бороться, и теперь королеву с ошеломляющей силой грела мысль не позволить им хотя бы увидеть ее слабость, страх и отчаяние. Поэтому она просто обмякла в их руках − не обреченно, а показательно безразлично, мстительно, пусть месть и была мелкой и даже глупой. − Я сказал, сопротивляйся, дрянь! − будто угадав ее мотивы, взревел мужчина и ударил Екатерину по лицу. Она ошарашено всхлипнула, не ожидав, что они снова решатся бить королеву, но уже в следующую секунду и вторую щеку обожгло ударом. Голова Екатерины мотнулась в сторону, и когда насильник взялся за ее разведенные колени, собираясь овладеть столь желанной игрушкой, она вновь начала вырываться, словно удары выбили из нее проснувшееся было самообладание. − Так-то лучше, − удовлетворенно отозвался мужчина, наблюдая за истерично метавшейся королевой. − Нет! Не трогайте меня! − кричала она, даже зная, что воплями раззадоривает его еще больше, и помня, кто сейчас наблюдает за ней. Воспоминание о невестке не помогло ей вернуть себе рассудок. Екатерина могла только чувствовать острые, изломанные ногти на своих бедрах, тиски чужих рук на своих собственных и слышать громкий, издевательский смех. И вот, когда она уже почти сошла с ума от нарочно грубых прикосновений, от оцарапавшего кожу и возвестившего о скором вторжении ремня, дверь вдруг распахнулась, с грохотом ударившись о стену. − Какого черта здесь творится? − все прекратилось, и королева повернула отяжелевшую голову, рассматривая вошедшего. Затуманенный рассудок подсказал, что это тот заговорщик, который отправлялся на встречу с посланником Елизаветы и Франциском. − Отпустите ее немедленно. − Но… − неудавшийся насильник крепче сжал бедро Екатерины, а потом, спохватившись под презрительным взглядом главаря, бросился натягивать обратно и застегивать спущенные почти до колен штаны, − вы говорили беречь молодую. Про эту речи не было, а у меня с ней счеты… − Мне плевать на твои счеты! Я приказал быть готовыми к моему возвращению и что я вижу? Нам нужно ехать, а вы, вместо того, чтобы выполнять приказ, развлекаетесь с полуголой королевой-матерью. Как мы теперь ее потащим? − рассерженный главарь с бешенством ударил подельника, отскочившего от все еще удерживаемой Екатерины первым. − Идиоты! Делайте, что хотите, но я жду вас через десять минут внизу. Вместе с королевами, − приказал он, взмахивая полами плаща и бросаясь обратно к двери. − И чтобы она была одета. Вы меня поняли? − он кивнул в сторону растянутой на полу Екатерины. − Мы отдадим ее сразу? Или потом я могу рассчитывать… − не унимался задетый за живое заговорщик. Если вчера он вызывал у королевы страх и отвращение, сегодня ей казалось, что он станет причиной ее смерти − позорной и отмеченной жестоким насилием. − Если все пройдет по плану и без происшествий, − отозвался главарь, уже скрываясь в дверном проеме. − Поднимайся! − рявкнул Генрих, выдирая королеву из рук своих сообщников и пытаясь поставить на ноги. − Ты заплатишь мне за этот позор, обещаю! − он вцепился в покрасневшие запястья, одновременно угрожая ей и не давая упасть − тело не слушалось Екатерину, и у нее никак не получалось встать прямо, а не заваливаться куда-то в сторону. − Черт, и как ты собираешься одеваться? − заговорщик обхватил ее за плечи, так и не вспомнив про этикет, продолжая обращаться с ней, как с гулящей девкой. − Оставьте ее, − вдруг раздался голос выбравшейся из своего укрытия молодой королевы, − я помогу ей одеться, − подумав всего мгновение, мужчина толкнул Екатерину в руки невестки и отошел. − Давайте, давайте, Екатерина, − прошептала Мария, помогая ей натягивать платье и застегивать его на крючки, − не позволяйте им видеть вас такой еще дольше, − она пригладила волосы свекрови, рассматривая ее испорченное ссадинами и следами от пощечин лицо. Она знала, что они пройдут через пару дней, если не раньше, и все могло закончиться намного хуже, но видеть королеву настолько слабой и униженной было тяжело. Да и не закончилось еще ничего. − Простите, простите меня, − не сдержав слез, попросила Мария, − это я виновата. Это из-за меня мы здесь оказались, если бы я не захотела ехать в Бове… − она прижалась к свекрови, обнимая так же крепко, как в детстве, когда в матери будущего мужа ей мерещилась и собственная мать. − Ты же слышала их, − впервые после случившегося нарушила молчание Екатерина, − они напали бы на нас, куда бы ни поехали, − она отстранила невестку, погладив по голове. − Вот же ублюдок, − она потерла расцарапанное неудачливым насильником бедро и поморщилась. − Если мы выберемся, не рассказывай Франциску о том, что… об этом. − Екатерина… − начала Мария, после слов свекрови вспомнив выкрики заговорщиков про связь Франциска с матерью. Подобные заявления звучали дико и смехотворно, но ей хотелось, чтобы свекровь сама назвала их ересью и плодом извращенной фантазии. − Хватит болтать! − выкрикнул кто-то из мужчин, и остальные немедленно бросились тащить королев к выходу. И снова уже хорошо знакомый мерзавец со всей возможной жестокостью тянул Екатерину по коридору. На этот раз она успевала еще хуже − к разнице в росте и шоку добавилась слабость после пережитого нападения и боль в ушибленных коленях. − Шевелись! − прорычал мужчина, толкая Екатерину вперед. Она пошатнулась, в последний момент удержавшись от падения, и остановилась на секунду, чтобы выровнять дыхание. Услышав нецензурную брань товарища, остановились и те заговорщики, которые вели Марию. − Если будешь плестись так же, я тебе волосы повыдираю, − пообещал он королеве, − я и так еле сдерживаюсь. Ты подставила меня уже дважды, дрянь, − мужчина вдруг резко развернул ее лицом к стене, выворачивая руку, и сжал поврежденное им же бедро. Екатерина замычала от боли и ощущения вдавливаемой в царапины ткани. − Прекратите! − выкрикнула Мария, не выдержав вида страдающей от бессмысленной жестокости свекрови. − Вы не можете так обращаться с ней! Она королева, ваша королева! − он только рассмеялся, и этот смех эхом подхватили и другие заговорщики. − Ваш главарь сказал, что вы торопитесь. Разве не так? − Мария решила сменить тактику и надавить на их больное место. − Что он сделает с вами, если мы не придем вовремя? Хотя мы со свекровью никуда не спешим. − Она права, Генрих, − согласился один из мужчин, заметно побледнев, − идем. Они вновь продолжили путь по коридору, когда из-за угла неожиданно появился хозяин таверны. Он выглядел удивленным считанные мгновения, прежде чем его лицо исказилось яростью и неприязнью. − Что все это значит? − он сделал шаг вперед и, приглядевшись, Мария заметила заткнутый за пояс его штанов нож. Похоже, увиденное все же не стало для него полной неожиданностью. Он отлучился по делам к другу, держащему неподалеку скот, когда заговорщики увели молодую королеву наверх, и, видимо, поэтому не сразу заметил пропажу, но, вернувшись, быстро понял, кого стоит за нее благодарить. − Куда вы их ведете? − А вот и наш ревнивый муж, да? − ведший Екатерину мужчина взялся за ее шею, и во взгляде свекрови на хозяина таверны удивленная вопросом Мария неожиданно распознала сожаление. − Вы хоть успели консуммировать брак с королевой? Времени-то было не так уж много. Как ловко она вас окрутила, недаром носит фамилию Медичи… Что ж, жаль, но королевский визит окончен. Нам с королевами пора, − заговорщик рассмеялся, а хозяин растерянно оглядел Екатерину с ног до головы, потом посмотрел на Марию, и уже несколько секунд спустя она смогла оценить его невозмутимость. − Вы думаете, вам спустят с рук похищение королев? Отпустите их и убирайтесь, и, возможно, все закончится не совсем плохо, − предложил он, но заговорщики уже наступали на него, обходя полукругом. − Не делайте глупостей, − посоветовал хозяин таверны, берясь за рукоятку ножа, и, несмотря на его очевидное меньшинство, Марии очень хотелось верить, что он что-нибудь придумает. На мгновение в глазах мужчины мелькнул отголосок какой-то мысли, словно подтверждая ее надежды, но совершенно неожиданно для всех на его голову обрушился удар, заставляя рухнуть на землю, лицом вниз. − Не будем проливать лишнюю кровь. Все равно он ничем нам не опасен, а у нас есть дела поважнее, − уставший ждать своих подельников главный заговорщик протер рукоять меча и спрятал его под плащ. − Идем, − приказал он, и они послушно засеменили следом. Екатерина успела только бросить сочувствующий и виноватый взгляд на растянувшегося на полу хозяина, надеясь, что удар и правда не стал для него смертельным. Этот мужественный и порядочный человек не должен был умереть вот так, лишь потому, что судьба привела в его таверну двух неудачливых королев. Заговорщики вывели их на улицу, и в беспроглядной темноте совершенно невозможно было разглядеть что-либо даже на расстоянии двух шагов. − И каков наш план? − поинтересовался кто-то из заговорщиков, толкая Екатерину в спину, пока ровно перед ее носом не возникла карета, словно образовавшись из густого тумана, опутавшего все вокруг. Нетерпеливо подгоняемые королевы забрались внутрь, наощупь отыскивая, за что бы ухватиться и не упасть. − Елизавета не поменяла своего решения. Мы убьем королеву и похороним на холме Белой лошади, − раздался ответ, и даже в полной темноте Екатерина увидела, как дернулась от занавешенного окна кареты невестка. − Это также подходящее место, чтобы обесчестить королеву-мать. Потом мы отвезем ее на встречу с сыном, и он заплатит вдвое больше, если не хочет для нее повторения веселого развлечения. И представление действительно выйдет славное − на потеху всей Франции. Век помнить будут, − на этот раз вздрогнула сама Екатерина. Представив всего на секунду описанную им судьбу, она захотела умереть. Двойную плату за то, чтобы остаться нетронутой, она заплатила бы с радостью, но огромные деньги за возвращение домой оскверненной дюжиной оборванцев в лесу… неужели ей придется пройти еще и через такой кошмар? − Король очень старался выглядеть непреклонным и жестоким, но ради матери он сделает все, особенно если мы припугнем его ее жутким видом. Ради жены он, конечно, тоже не поскупился бы, однако здесь мы связаны по рукам и ногам. К сожалению. Или все же к счастью. Елизавета тоже умеет быть щедрой. − Здорово! − отозвался другой голос с нелепым детским придыханием. − Может, и молодуху перед смертью опробуем? Чего добру пропадать? − такое предложение заговорщики встретили хохотом и одобрительным улюлюканьем. − Боюсь, это не получится. Елизавета просила умертвить кузину достойно. Вы же помните, какими сентиментальными бывают монархи, − нарочно писклявым голосом насмешливо возразил главарь. − Еще чего доброго прознает, что мы не выполнили приказ в полном соответствии, расстроится, и не видать нам денег, − смех смешался с разочарованными вздохами, но заговорщики быстро утихли под влиянием руководившего ими мужчины. − Приятного путешествия, Ваши Величества, − он постучал в окно кареты, и королевы отпрянули, в ужасе уставившись друг на друга привыкшими к темноте глазами. − Трогай! − приказал он, и карета тронулась, сопровождаемая топаньем копыт и бешеным стуком сердец напуганных до полусмерти женщин.