Клоун

      Это, наверное, был четверг. Я всё ещё испытывал страх перед предстоящими выходными, перед одиночеством в своей пустой квартире. Погода становилась теплее с каждым днём, а в меня проникла весенняя хандра. Та самая, что мучительнее осенней нагнетает человека. Когда не радует ни солнце, ни любимое кино. Ни-че-го.       Я вернулся домой после тяжёлого рабочего дня, отпер дверь родной обители ключом и вошёл в расслабляющую прохладу. Бросил ботинки в неизвестном направлении, огляделся вокруг и неспешно побрёл в сторону спальни. По телевизору опять показывали штампованные телешоу, а в открытой бутылке ещё оставалось немного пива, поэтому я развалился на кровати в деловом костюме и включил чёрно-белый фильм, засмотренный до дыр. Старый приглушенный звук приятно убаюкивал, пиво хмелило. Я вырубился невероятно быстро, закутавшись в пуховое одеяло.       Посреди ночи меня пробудил поцелуй. Тёплое и живое прикосновение бархатных губ. Я практически вскочил в испуге, точно от ночного кошмара.       — Спи, спи, — прошептали губы, что вот-вот меня целовали. Я увидел его лицо, такое же ребяческое, каким я его запомнил. Огонёк светлых глаз, смотревших прямо на меня, будто испепелял своим мерцанием чёрный покров полуночных сумерек. Я лежал в оцепенении, не в силах шелохнуться, дабы не спугнуть этот сказочный мираж. Он улыбнулся мне и прикрыл прохладной ладонью мои задеревенелые веки.       — Спи.       Я провалился в небытие счастливым. Впервые за долгое время.

***

      — Зачем ты пришёл?       Мы лежали на взбитой постели, облитые светом белого солнца и полностью одетые. Эрик долгое время смотрел в потолок, а я пристально вглядывался в его профиль. Несмотря на наступление утра, я всё ещё был в полной уверенности, что сплю, и всё это мне снится. Он повернул голову в мою сторону. Его щёки приобрели красноватый оттенок, в который окрашивались обычно либо в жуткий мороз, либо после долгой трудовой деятельности. А иногда причиной этому было смущение. Зря я считал его невозмутимым.       — Я принёс твои ключи.       Я поднялся с кровати и снял помятый пиджак. А затем вновь повернулся к нему и, протянув руку, сказал:       — Так отдай мне их. Отдай и уходи.       Эрик не спеша сел и уставился на меня, как на слабоумного. Я увидел лёгкую русую поросль на его подбородке и сероватые мешки под глазами. Видимо, он плохо спал или много работал в последнее время. Он улыбнулся и потянул меня за руку к себе. Я пополз в его сторону, ведомый то ли небесными глазами, то ли ухмылкой фавна. Я почти коснулся этих манящих полураскрытых уст своими губами, но в последний миг успел отстраниться и вновь протянул руку.       — Верни мне ключи.       — Нет, — уверенно заявил он, даже не поднимая томных век. Лишь не услышав моего ответа, он удивлённо раскрыл глаза и схватил меня за галстук в попытке спешно сорвать его с моей шеи. Я накрыл его руки своими и отрицательно мотнул головой.       — Не делай этого со мной больше. Пожалуйста.       — Чего «не делать»? — озадаченно спросил он, ища ответа в неловком движении моих бровей или зрачков.       Чёрт, я ненавидел его в эту минуту. Он вёл себя, как маленькое несмышлёное дитя, словно не понимал, какого труда мне стоило свыкнуться с мыслью о его уходе.       — Не строй из себя дурака. Положи ключи на тумбочку у входа и уходи. Перестань дразнить меня — это жестоко. И, если это возможно, перестань появляться в моей жизни. В виде снов или же частью гнетущей реальности — исчезни полностью. Дай мне свободу, я очень тебя прошу.       — Нет, — повторил он, будто и не слышал моей мольбы. Словно заело у него пластинку на этом слове «нет». — Я не готов тебя отпустить. Но я и не могу дать тебе никаких гарантий. Сейчас я нуждаюсь в тебе. Я люблю в тебе эту робость. Люблю эту наигранную злость, когда речь заходит о твоём возрасте. Люблю наблюдать за твоей тенью, когда ты сидишь под папоротником и смотришь на меня то ли восхищённо, то ли страстно. Я…       — Но любишь ли ты меня? — я смотрел, как он перебирает пальцами покрывало и прикусывает нижнюю губу. Я знал, каким будет ответ. Зачем он снова и снова пытался со мной играть? К чему всё это было, если между нами ничего нет? Он заигрался, а я потакал его прихотям. Теперь я устал.       — Да. Может быть. Я не имею ни малейшего понятия. Мне много чего нравится в тебе, и, в конечном итоге, из всех этих мелочей складываешься ты. — Эрик смотрел глубоко в мои глаза, будто искал искру поддержки и понимания, тараторил заезженные фразы и тянулся ладонью к моему угловатому лицу. Отстраняться больше не получалось, и я просто поддался мимолётным прикосновениям, закрыв глаза и надрывно шепча. Слова словно застревали в горле, и их синтетический привкус сводил все рецепторы.       — И снова эти подачки, точно бездомному щенку. «Ты милый, я люблю в тебе то и это…» Тебе самому не тошно? — Я сомневался, что он вообще меня слышал. Настолько тихим и слабым был мой голос. — Мне жаль, что я создаю столько проблем на пустом месте. Просто… — Я на минуту замолчал, и, неспешно вставая с постели, взглянул на настенные часы. Пятнадцать минут первого. Может, я действительно всё ещё спал?       — Что «просто»? — спросил Дурм, спуская ноги с кровати и оглядываясь на застывшего меня.       — Просто, — вновь начал я, — просто мне действительно необходимо, чтобы меня любили. Это чистая правда! А ты то подпускаешь к себе, то вновь держишь дистанцию.       Он поцеловал меня. Мгновенно, молниеносно. Я оттолкнул его и выпалил, бесконтрольно размахивая руками:       — Чёрт тебя дери, ты вообще меня слушаешь? Мне не нужно этого всего из жалости. И не затыкай мне рот своими поцелуями. Они мне нахер не сдались!       Эрик провёл пальцами вдоль линии своих губ и виновато поглядел на меня.       — Что ж, не хочешь выслушивать моих оправданий — дело твоё. Но в таком случае тебе придётся занять мой рот чем-то другим, — он наивно улыбнулся. Его волосы при таком освещении отдавали охрой. Эрик плавно перебрался с кровати на ковёр и прополз к моим ногам. Я предпринял попытку отойти, но его сильные руки сжали мои бёдра и усадили на покрывало. Дурм ловко расстегнул молнию на моих помятых брюках и вытащил разбухший член наружу. Меня бросило в краску, и я жалобно заскулил:       — Постой, я не хочу…       — Да неужели? — удивился Эрик, глядя на моё раскрасневшееся достоинство. — Твой друг так не считает. После этих слов он жадно обхватил ртом мой член и принялся сосать в сумасшедшем темпе, заглатывая его до предела. К моей голове моментально прилила кровь, я закрыл глаза и громко застонал.       Чёртов заложник собственной плоти, я простил ему всё за один умопомрачительный минет.