Swimming With Sharks/Плавая с Акулами

Когда приходит День благодарения, на улице всё ещё стоит трескучий мороз, и Ванда с Пьетро – единственные дети во всей округе, которые до сих пор играют во дворе, большую часть времени катаясь по поверхности замерзшего бассейна. Ночью зимняя луна заливает холодным светом все вокруг, двор заполняют причудливые тени, и они вдвоем бегают по сугробам, гоняясь друг за другом. Иногда к ним присоединяется папа, и когда (очень редко) они все втроем ловят друг друга одновременно, в каком-нибудь сугробе получается большая кусающаяся куча-мала. А еще они строят из снега большую фигуру акулы, с острыми ледяными зубами, и она стоит на улице, охраняя бассейн, пока Ванда и Пьетро делают свое домашнее задание, помогают папе готовить и делать все то, что они должны сделать, пока они находятся в доме. День благодарения они проводят втроем в компании огромного количества рыбы, мяса и небольшой тарелки одиноких, гордых, и как всегда пережаренных овощей. Но близнецы все равно благодарны папе за то, что тот позаботился о них, даже если он не знает, как готовить что-нибудь еще, кроме мяса или рыбы. Они должны есть овощи, потому что овощи полезны для здоровья и потому что папа все равно настоит на том, что их нужно съесть. Но Пьетро отодвигает от себя тарелку, а Ванда разделывается со своей порцией, жадно съедая все зеленое месиво, чтобы потом съесть кусок восхитительного жареного мяса. У них нет пирога или чего-нибудь вроде, потому что папа не умеет печь. Однако она знает, что с Хэллоуина все еще осталось несколько печений. Но тут папа достает из шкафа коробку с их любимыми печеньками, с маленькими кусочками шоколада, которые он скорее всего купил, когда они этого не видели. Пьетро наконец запихивает в себя свою часть овощей, и потом вместе с Вандой набрасывается на печенье, пока папа убирает со стола. У них остается много мяса, и они едят сэндвичи и холодные стейки, и, пока школа не начинается снова, им приходится есть фрукты и овощи дома. Они перекусывают апельсином между приемами пищи или съедают сельдерей с арахисовым маслом, как теперь стала делать Ванда. Папа любит арахисовое масло. Не сам, а просто потому что они его любят, и это легко понять. Он любит многие вещи только потому, что эти вещи нравятся им, и эта мысль согревает Ванду изнутри. Она съедает свой сельдерей и идет, чтобы найти папу и обнять его. Сначала она ищет его в мастерской, и находит его там, аккуратно отделяющего детали от большого куска металла. Это не опасная работа с огнем или чем-то вроде, так что она обнимает его, пока он работает. – Пап, а что ты делаешь? – спрашивает она перед тем, как мягко закусить его плечо и ткань рубашки. – Это для старой, старой игрушечной машины. Настоящую уже много лет как не производят, а на этой модели есть неровности и острые концы там, где все должно быть гладко и ровно. – Ого, – Ванде нравится быть в папиной мастерской, но только тогда, когда там не слишком шумно. Папа обычно ненавидит шум, но он любит чувствовать электромагнитное поле вокруг вещей, которые он исправил, особенно когда он включает их после ремонта. Поэтому ему пришлось привыкнуть к громким звукам. В первый школьный день холод отступает, и Ванда и Пьетро могут снова надеть свою обычную одежду. Приятно, когда одежда не тянет тебя вниз, так что они снова приходят пораньше, чтобы покачаться на качелях. Папа как всегда стоит рядом и внимательно следит за ними, и через некоторое время приходит мистер Ксавьер и останавливается рядом с ними, чтобы поговорить с папой. О том, как холодно на улице, как они провели День благодарения. Обычно папа не разговаривает с людьми вот так просто, и Ванда счастлива за него. Мистер Ксавьер уходит незадолго до звонка, чтобы подготовиться к уроку, и, когда они приходят в класс, он уже сидит за своим столом, выравнивая в руках пачку тестов. Папа кивает ему, и Ванда и Пьетро идут к своим партам и выкладывают вещи из рюкзака, чтобы приготовиться к уроку. Папа подходит ближе, когда мистер Ксавьер улыбается ему, и с любопытством наклоняет голову, читая название библиотечной книги, которая лежит на учительском столе. Мистер Ксавьер моментально краснеет, хотя Ванда не понимает, что такого смущающего может быть в книге об акулах. Папа с ухмылкой смотрит на мистера Ксавьера. – Весьма интересная тема. – Я думал о том, чтобы посвятить им несколько уроков, так как по понятным причинам весь класс с недавних пор стал гораздо больше интересоваться акулами, – он медлит и внезапно выглядит расстроенным, даже сломленным. Глаза Ванды расширяются, когда она улавливает очень сильное беспокойство в его электрическом поле. – Разумеется, только если все вы не против. – Я – нисколько, – папа качает головой, пытаясь как можно четче донести, что он на самом деле не возражает. – Пожалуйста, не беспокойся об этом. – Тогда хорошо, и я прошу прощения. Я просто подумал… что тебе может не понравиться то, что вас будут изучать в школьной программе. Папа никогда не говорит о том, каково это – превратиться из настоящей акулы в человека, который все равно частично остается акулой, но Ванда знает, что это больная для него тема, и что иногда он отчаянно скучает по морю. – Чарльз, все в полном порядке. – Да! – Ванда знает, что должна вмешаться. – Мне нравится слушать об акулах! Пьетро согласен с ней и тоже включается в разговор, пока мистер Ксавьер и его электрическое поле не успокаиваются полностью. Потом папа снова улыбается ему, и мистер Ксавьер улыбается ему вслед, когда папа выходит из класса. Ванда рада, что он больше не расстроен, и открывает свой учебник по математике, чувствуя гордость от проделанной работы. На перемене Ванда и Пьетро бегают по снегу и под снегом в водолазках и джинсах, в зимних ботинках, перчатках и шапках. У них есть специальная записка от доктора о том, что эта одежда – это все, что им нужно, так что учителя больше не будут заставлять их одеваться. Хотя мистер Ксавьер и так не возражал против этого, но он улыбается, когда они показывают ему записку. Но некоторые учителя все равно не верят им, и потому мистер Ксавьер делает две копии этой записки и вручает одну копию каждому, чтобы они носили их с собой во время перемены, пока все не привыкнут к их холодоустойчивости. Дети привыкают к Ванде и Пьетро быстрее, чем взрослые. Позже в тот же день учительница по имени миссис Браун подпрыгивает в воздух не меньше, чем на фут, когда Ванда улыбается ей, показывая все зубы, в то время как она проходит мимо. Но целый класс второклашек, который идет за ней, просто смотрит на Ванду круглыми глазами. – Крууууто, – в конце концов говорит одна маленькая девочка, и все они вежливо ждут, пока учительница приходит в себя. – Впечатляюще, детка, – говорит она. – Это твои настоящие зубы? – Да, – Ванда слегка наклоняется вперед. – Я – частично акула. – Я вижу... – говорит учительница, и желает Ванде хорошего дня, прежде чем повести свой класс на верхний этаж в сторону библиотеки. Её электрическое поле слегка вибрирует и мерцает от неожиданности, но, кажется, в целом, она – хороший человек, и Ванда поскорее бежит в ванную. Она не собирается мочить свою одежду, её коже просто нужно немного воды, даже если в ней нет ни грамма соли.