Alone

ДжаредPOV Была уже середина ночи, мы сидели в обнимку под пледом и тихонько разговаривали, будто боялись помешать природе. - Норрис? - М? - И все-таки. Откуда у тебя с собой веганские бургеры? - Серьезно? - Норрис рассмеялась. – Тебя до сих пор это беспокоит? - Не могу выкинуть из головы. Когда я пришел к отелю, мы сразу пошли сюда. Ты не возвращалась, никуда не заходила. - Джаред, не усложняй. Все гораздо проще. Я не ем мясо, потому что волчица ест его за троих, причем всех видов и в любом виде. Меня уже тошнит от него. - И летучих мышей? - Ты все не можешь забыть их? - Ты назвала их вкусными! - Если я расскажу тебе обо всех животных, которых пробовала волчица, тебя стошнит. - Лучше вернемся к бургерам. - У тебя когда-нибудь были хомячки? - Норрис! Давай о бургерах! - Бургеры изначально были со мной, независимо от того, здесь ты или нет. - Ну вот. А я поверил, что ты обо мне позаботилась. - Мог бы утихомирить свое любопытство, тогда бы не узнал этой страшной правды. - Поздно. Норрис, а можно я еще кое-что спрошу? - Давай уже. - В чем преимущество? Я имею в виду то, что ты отличаешься от людей. - Выносливость, в первую очередь. Обоняние, тонкий слух. Хорошее зрение, в темноте особенно. - А недостатки? - Одиночество. Я не уживаюсь в обществе людей, им невозможно объяснить некоторые вещи. Среди волков я тоже всегда буду чужой. - Но я ведь тебя понял. - Ты не такой. Мне кажется, тебя вообще невозможно чем-то удивить. Ты сам цепляешься за все необычное, нестандартное, интересуешься этим. И твое любопытство не знает границ. - А твоя семья? Ты говорила, что родители тоже способны превращаться в волка. Почему ты не живешь с ними? - Да, ты прав. У меня довольно большая семья. Мама, папа, два брата. Я ушла от них полгода назад. Я должна была жить в стае, по законам стаи. Жить по правилам своего отца мне не хотелось, это тоталитаризм чистой воды. Так что я ушла, выбрав свободу. Вообще, практически все люди однажды уходят от родителей и начинают жить своей собственной жизнью. Разница в том, что у меня ценой свободы является одиночество. Мы разговаривали практически до самого утра, пока Норрис не уснула, крепко прижавшись ко мне. Я не спал, думая о чем-то своем, и разбудил ее, когда солнце взошло, понимая, что нам пора уходить. После этой ночи мы часто виделись с Норрис. Условия договора были выполнены: я ушел бы, если бы она сама этого захотела. Она не захотела. Мы много гуляли. Либо Норрис показывала мне самые красивые месте в Лос-Анджелесе, которые были ей известны, либо я ей. Она избавила меня от скуки, которая преследовала меня все эти дни, наполнив мою жизнь самыми яркими красками.