Мое пламя, твой лёд

Орфею не понравилось то, что любовник ослушался просьбы и навещал Хьюберта. Так и произошла первая серьезная размолвка. Гидеон хотел объяснить любимому, что не всё так просто. - Это их и только их дорога, Фей. Да, им трудно, горько, они не понимают друг друга. Но третий здесь лишний. Даже я, пусть и был рядом с Хью почти от начала его жизни, как старший брат. Ты видишь в Лианге только Химеру, но не забывай, что он тоже принадлежит к роду Бома, а это значит непростой характер и непростую судьбу. - Я не хочу с тобой об этом говорить, - холодно отвечал Орфей. - Сейчас ты меня разочаровал. Так больно... Только истинно любимый может причинять такую боль, от которой не спасают ни работа, ни дружба, ни развлечения. Гидеон сразу из ведомства спешил встретиться с Даэлирром и Аэлимарром. Иногда приглашал Химер к себе, иногда выезжал вместе с ними в Мидас, приоткрывая им секреты никогда не спящего города, как истинный знаток. С Даэ ему становилось легче, он забывал горечь и мучительную ревность. Пусть они говорили о каких-то мелочах, о чем-то совсем не важном - это отвлекало и успокаивало. Даэ был, к тому же, так похож на Орфея - все-таки, братья по отцу... А потом наступала ночь и приходило одиночество, и Гидеону так не хватало привычного тепла рядом. Не хватало того покоя - как тогда, когда он засыпал, слыша ровное сонное дыхание любимого. Теперь он забывался тяжелым сном, постоянно помня о том, что Орфей сейчас в своей спальне. Один? Или с Лиангом? Гидеон не мог злиться на возможного соперника. Но лучше бы была злость, чем эта мучительная тоска! Когда пришло время расставаться с Химерами, Гидеон почувствовал и облегчение, и одновременно гнетущую пустоту. Даэлирр уезжает, а Орфей будто рядом, но в то же время далеко. * Тот год для многих был годом расставаний. Ясон прогнал своего дикого монгрела, Маркуса бросила почти постоянная дама сердца, а Гриффит (уже который раз!) при всех сказал, что устал терпеть тяжелый характер Руфуса. Эти двое тоже выросли вдвоем и в работе друг друга понимали с полуслова, но какие чувства связывали их в личном, понять было сложно. Как говорил Аиша, "ощущения тонкие и едва разделимые, то ли музыки и цветов хочется, то ли прибить кого-нибудь". Гидеону тоже хотелось музыки и цветов. И засыпать рядом с Орфеем. И желание сорваться на ком-то он подавлял в себе тщательно, но чаще стал заглядывать в тир, чтобы сбросить злость и обиду. Со стороны ведь всё выглядело по-прежнему. Четко налаженное сотрудничество, на которое не влияли бури и ненастья в личном. Милый обмен незначительными фразами и ласковыми улыбками при всех. Но ночевать Гидеон уезжал один: каждый раз, когда в момент наедине он пытался обнять Орфея, в ответ слышал мягкое, но непреклонное: "Нет, не сегодня". * Так целый год прошел... А потом - неожиданно, как снег среди жаркого лета - весть: Ясон решил забрать Рики из Цереса. - Кого-то нам так не хватало, соскучились! - язвил Аиша. - Особенно ты и твои секретные материалы затосковали, правда, Орфей? - Возможно, в следующий раз не повезет уже тебе, - ответил Зави с явным намеком на то, что за колкости в свой адрес легкому "невезению" поспособствует. - Что нам до этого? - примирительно сказал Гидеон. - Возможно, это такой вид экстремального спорта. Кто-то с парашютом прыгает, а у кого-то в любви хаос. - Значит, любовь для тебя - только вид спорта? - Орфей хищно прищурился. - Интересно... И уже, когда они остались дома одни, Орфей властно прижал Гидеона к стене, расстегнул ворот сьюта, жестко поцеловал в шею, оставляя след. - Я тебе покажу "спорт", мой феникс. Я соскучился...