Лавка пряностей

– Тор, я так соскучился по тебе! – почти забытый, но вместе с тем такой знакомый голос вывел Тора из оцепенения. Он так и не понял, что произошло с входной дверью – но то, что он увидел в комнате, было во сто крат невероятнее. Посреди его гостиной стоял Джеймс Кендалл, одетый в черный смокинг с белой манишкой, и улыбался. Таким он был на собственной свадьбе, когда сидел рядом со своей невестой. Таким Тор его и запомнил. Но сейчас ему было ясно: существо, находящееся в его квартире – конечно же, не Джим. Потому что Джим умер, окончательно и бесповоротно, еще полгода назад. – Не подходи ко мне, тварь! – грозно рыкнул Одинсон, направив пистолет прямо в улыбающееся лицо. – Тварь? – Джеймс скорбно поджал губы. – Зачем ты так, Тор? Я же люблю тебя! Одинсон понимал одно: он не должен его слушать. Только сейчас он отчетливо вспомнил слова Локи: «Я хотел отомстить. Не ходи к себе, Тор. Обещаешь?» Вот оно как, значит. Нахимичил Лафейсон, подложил-таки свинью. Но Тор не дурак, он все понял сразу. Сейчас он разберется с этой хренью, а потом вернется к Локи и выскажет ему все, что думает о его дурацких фокусах. Ни в коем случае не станет оскорблять и обижать его, нет. Как-нибудь по-другому, он подумает об этом позже. А сейчас нужно просто уйти. Решив не вступать в полемику с призраком, Тор быстро закрыл комнату и бросился к стене, где всего пару минут назад находилась входная дверь. – Черт, черт, черт, – тихо ругался он, ощупывая стену и не находя выхода. – Что это за хуйня такая?! Локи, что же ты... Бесполезные попытки были прерваны громким всхлипом: дверь в комнату опять распахнулась и на пороге возник Джеймс. На этот раз его красивое лицо было печально. – Я же пришел к тебе, вернулся... а ты... – губы парня задрожали, а из глаз брызнули слезы. – За что ты так со мной? Я же ни в чем не виноват! Тор... Джеймс вдруг бухнулся на колени посреди прихожей и разрыдался в голос: – Прости меня! – Ты умер, умер, умер, – быстро забормотал Тор, решительно направляясь в кухню. Входная дверь так и не появилась, но и общаться с призраком не было никакого желания. Возможно, стоит просто переждать. – Сгинь! – нервно крикнул Тор и зашел на кухню. – Тооор! Ну наконец-то! Одинсону вдруг подумалось, что он просто спит. Спит и видит совершенно нелепый, дурацкий сон. В котором за его кухонным столом сидят две женщины – Джейн Фостер в свадебном платье и миссис Кендалл в старомодном твидовом костюме цвета кофе с молоком – и хором приветствуют его появление. – О боже, – Тор буквально кожей почувствовал, как самообладание покидает его, а рука, сжимающая пистолет, нервно подрагивает. – Убирайтесь! – заорал он, направляя оружие на незваных гостей. – Тор, Тор, – жалобно позвал из прихожей Джеймс, – не ходи к ним, пошли в комнату... Мы просто поговорим, и ты уйдешь. Не слушай их, прошу тебя. – Ладно, – гаркнул Одинсон и с силой захлопнул кухонную дверь, – пошли. Минуя бывшего любовника, а ныне мертвеца, Тор решительно направился в гостиную. Вошел и сразу же уселся в кресло. – Ну вот, так хорошо, – Джеймс вошел следом и начал приближаться к Одинсону. – Стой на месте! – скомандовал Тор, поднимая пистолет. – Это же я... я... Разве ты не видишь? Я не причиню тебе зла. Только выслушай, прошу. – Говори, но не приближайся. – Да, конечно, – Джеймс опять опустился на колени. – Только посмотри на меня. Посмотри мне в глаза. И когда Тор заглянул в карие, когда-то такие любимые глаза, ему вдруг стало стыдно и неудобно. И с чего он так разнервничался? А вдруг это действительно душа Джеймса, не ведающая покоя в своем мире, явилась к нему? Просто попрощаться или что-то объяснить – ведь бывает же так, наверное. Незаконченные земные дела и все такое... – Я знаю, что ты был ни в чем не виноват и любил меня, – как можно спокойнее произнес Одинсон, опуская пистолет. – Да! Да! И я вернулся к тебе! – все так же заглядывая в глаза, Джеймс довольно резво подполз к Тору, уселся у его ног и положил голову на колени. – Я люблю тебя. И если до сих пор Тор был уверен, что это всего лишь бесплотное создание, гость из другого мира, неприкаянная душа, то теперь он явственно ощутил на себе чужое прикосновение. Ладони Джеймса ласково погладили его колени, ненавязчиво поднимаясь выше, к бедрам и... – Нет! – взревел Одинсон, отталкивая Джеймса от себя. Сейчас ему стало по-настоящему жутко. – Нет! Сгинь! Что ты такое, мать твою?! Дверь в комнату тихо скрипнула и на пороге нарисовалась миссис Кендалл. Она укоризненно покачала головой и посмотрела на своего сына, который теперь лежал на полу, отброшенный Одинсоном, и тихонько всхлипывал. – Видишь, Джимми, а ты думал, что разберешься здесь без матери. Но ведь это невозможно, правда, Тор? – она посмотрела на Одинсона и улыбнулась. – Совсем запутался мой мальчик... Тор вскочил и, не помня себя от ужаса, ринулся к двери. Оттолкнув миссис Кендалл, которая тоже, как оказалось, имела телесную оболочку, он выскочил в прихожую – а вдруг там уже появилась дверь? И чуть не налетел на какой-то предмет, перегородивший весь коридор. Впервые в жизни Тор ощутил, что значит «сердце ушло в пятки»: перед ним стоял сервировочный столик, на котором возвышался огромный свадебный торт. Только на этот раз верхний ярус украшали фигурки не жениха и невесты, а двух женихов в черных костюмах. Они обнимались и даже, кажется, целовались, словно были живыми. Одна фигурка была повыше, со светлыми волосами, и явно походила на самого Тора, вторая – копия Джеймса. – Это для вас с Джимми, – из-за торта выглянула улыбающаяся Джейн в своем треклятом свадебном платье. В следующий миг ее улыбка стала кривиться, сменяясь злобной гримасой. – Но я не хочу, чтобы вы были вместе! Я не согласна! – ощерившись, прошипела она и схватила обнимающиеся фигурки. Послышался тихий вскрик и хруст. Две крошечные головки исчезли во рту «невесты». А ее губы тотчас окрасились в пунцовый цвет, по подбородку побежала кровь. Джейн раскрыла свою пасть еще шире, и обе куколки исчезли. А Тор, побелев от ярости, что есть силы врезал этой дуре – призраку, нечисти, или кто она там – стволом пистолета по лбу. Торт сразу же пропал. А Джейн, прислонившись к стене, вдруг стала оплывать, теряя очертания. – Миссис Кендалл, он не любит вашего Джеймса, я же говорила! Ненавижууу! – истерично завыла она. Лицо ее внезапно покрылось темными пятнами, платье почернело, а из глаз хлынула кровь. Тор, не в силах на это смотреть, кинулся в кухню. Там есть окно. Рядом с окном пожарная лестница. Третий этаж – не так высоко. Он больше не хотел ни секунды находиться среди творящегося безумия. Но вдруг перед глазами все потемнело. Когда он снова смог видеть и что-либо соображать, то понял: вместо того, чтобы оказаться на кухне, он опять, непонятно как, очутился в комнате в кресле. В его руке больше не было пистолета. И, к пущему ужасу, он почувствовал, что не может пошевелиться – руки и ноги будто отказали ему. Миссис Кендалл куда-то исчезла. Перед Тором стоял лишь Джеймс. – Хотел убежать, – укоризненно покачал он головой и добавил плаксиво: – Зачем, Тор? Ты ведь знаешь, что тебе не выйти отсюда. Знаешь... знаешь... – Тебя нет, тебя нет, это все иллюзия, – Тор беспомощно шевелил губами, ощущая во всем теле такую тяжесть, словно пятитонный груз придавил его к креслу. – Нет, я настоящий, посмотри, – Джеймс подошел поближе и начал медленно расстегивать пуговицы смокинга. – Посмотри. Отбросив смокинг в сторону, Джим покрутился вокруг своей оси, соблазнительно виляя бедрами. А когда снова оказался лицом к лицу с Тором, Одинсон только тихо застонал, наблюдая, как белоснежная рубашка бывшего любовника покрывается пятнами крови, которые буквально на глазах темнеют, наливаясь тягучей черной жижей. Она медленно стекала со стройного тела, образуя под ногами пузырящиеся зловонные лужи. – Это они виноваты! – Джеймс взмахнул рукой, и за его спиной появились миссис Кендалл и Джейн. – Мы не виноваты! – хором отозвались дамочки. – Мы торт принесли! Тут же перед взором Одинсона появился злосчастный столик все с тем же ненавистным тортом. На этот раз фигурки двух женихов лежали сверху и были абсолютно целы. Но то, чем они занимались прямо на кремовой поверхности... – Убирайтесь!!! – заорал Тор из последних сил и попытался встать – но безуспешно. – Мы не причиним тебе зла, – хором прогудели чудовища. И тут же в уши Одинсона ворвался их смех – жуткий, лающий, оглушительный хохот. То, что происходило потом, Тор воспринимал уже неотчетливо: его гости переругивались меж собой – то тихо, то громко: миссис Кендалл кричала, что ее сын должен остаться с Тором, Джейн с ней спорила. В какой-то момент полусгнивший труп Джеймса, ловко оторвав себе руку, начал размахивать ею, словно мечом, пытаясь прогнать Джейн. Его мать хохотала как безумная и пыталась разнять дерущихся. Тор просто закрыл глаза, пытаясь не сойти с ума и твердя себе ежесекундно: «Это все неправда, этого нет, это пройдет». Он не знал, сколько времени прошло с тех пор, как начался этот кошмар. Утешало лишь одно: он не лишился рассудка – а значит, идиотская месть Лафейсона рано или поздно сойдет на нет. Все это лишь пугает до дрожи, но не принесет настоящего вреда – Тор был уверен в этом. Вдруг в кармане завибрировал мобильный. Одинсон вздрогнул, хотел было потянуться к нему – но руки его не слушались. Зато Джеймс отреагировал на звук и быстро скользнул к Тору. Сейчас его лицо было похоже на жуткую полусгнившую маску – нечисть больше не пыталась принять облик настоящего Джеймса. Существо сунуло костлявую, покрытую трупными пятнами руку в карман куртки Одинсона и выудило телефон. – Дамы, тишина! – провозгласило адское отродье. – Это он! – Локи! Локи! – заплясали гадкие тетки, лица которых сейчас были не краше, чем у покойного Кендалла. – Отдай, сука! – вне себя от гнева заорал Одинсон, изо всех сил дернувшись в кресле. – Держите его! – весело распорядился Джеймс. Женщины подбежали к Тору и зажали его рот и нос своими зловонными почерневшими ладонями. Одинсон дернул головой, но длинные когти тут же больно впились в лицо. Джеймс тем временем прокашлялся и поднес трубку к уху: – Да, Локи, я слушаю, – проговорил он бодро и отчетливо голосом Тора. – Нет, все в порядке. Меня срочно вызвали на работу. Как ты? О, прекрасно! Отличненько, выздоравливай! Чмоки! Мгновение спустя телефон полетел прямо в стену, рассыпавшись на мелкие осколки. – Девочки, все в порядке! – воскликнул Джеймс. – Продолжим наше веселье! * * * Локи сидел посреди лесной поляны, прямо на траве. В руке у него была плитка шоколада, от которой он откусывал большие куски и с наслаждением пережевывал. Спину приятно грело солнышко, показавшееся из-за деревьев. Было хорошо и спокойно как никогда. Но вдруг небо стремительно потемнело, а солнце скрылось за огромной свинцовой тучей. И по лесу разнесся громкий и отчаянный волчий вой. Локи встрепенулся и вскочил на ноги. Вой повторился, и Локи внимательно вгляделся в лесную чащу. Он не понимал зачем, но знал точно: надо идти. Нет, надо бежать. Без сожаления отбросив шоколад, Локи устремился к опушке – туда, где сплошной стеной высились корявые темные стволы. Тропинка была узкой, усеянной множеством колючих веток и иголок. А Локи вдруг понял, что он бежит босиком. Но ему было все равно. Вой стал слышен отчетливее, а лес вокруг все темнел, теряя очертания. Где-то в кронах деревьев кричали и махали крыльями черные вороны. По сторонам от тропинки мелькали огромные тени, грозясь поглотить, погрузить в кромешный мрак все вокруг. Но Локи бежал вперед, спотыкаясь и падая, сбивая ноги в кровь. Он должен успеть, иначе... Вдруг деревья расступились, и он чуть не влетел в большую яму, выкопанную прямо посреди тропы. Задыхаясь от стремительного бега, чувствуя, как сердце гулко и быстро бьется о ребра, Локи заглянул в темное жерло охотничьей ловушки. Там, среди окровавленных деревянных кольев, сидел большой волк. Его задняя лапа кровоточила, придавленная железным капканом. Несчастное животное подняло голову и тихо заскулило, глядя на Лафейсона ярко-синими, сверкающими глазами, в которых сейчас плескался невыразимый ужас и... мольба о спасении. – Тор! – закричал Локи что есть силы. – Тор!.. Лафейсон буквально подскочил на постели. Сердце неистово колотилось, мешая вдохнуть. В окно бил солнечный свет. Одинсона рядом не было. И это встревожило Локи не на шутку. – Тор! – крикнул Лафейсон, оглядываясь вокруг. Может, тот ушел на кухню или в ванную, или спустился в лавку? И тут его взгляд упал на листок бумаги, лежащий на тумбочке возле кровати. «Локи, мне нужно ненадолго отлучиться, звонили с работы. Я постараюсь как можно быстрее вернуться. Я тебя очень люблю», – гласила коротенькая записка. – Работа, работа, – проворчал недовольно Лафейсон и нехотя поднялся с постели – во всем теле еще чувствовалась слабость. Он взял мобильный со стола и набрал номер Одинсона. Он сам не понимал, почему так поступает. Ведь Тор побежал в участок, значит, у него что-то срочное и серьезное. Но после такого странного и тревожного сна захотелось просто услышать его голос. Через несколько гудков Локи показалось, что на том конце приняли вызов. Послышалось какое-то шуршание. – Тор, где ты? Ответа не последовало, на том конце отключились. Локи вновь позвонил, но на этот раз абонент оказался вне зоны действия сети. Лафейсон вертел в руках трубку, пытаясь понять: что, черт побери, происходит? Он быстро набрал номер полицейского участка и попросил связать его с инспектором Одинсоном. Трубку взяла его напарница Хилл. После разговора с ней Локи все понял. Ну почему, почему он не рассказал Одинсону все как есть – о том, как на самом деле опасно было туда идти? Схватившись за голову, Лафейсон медленно раскачивался, пытаясь собраться с мыслями. Древнее зло, проклятие из старой книги. Если Тор пошел к себе, если вдохнул пропитанный жутким ядом воздух... Нет, только не это. Теперь только бы успеть. – Нет, нет, – повторял Локи, дрожащими руками натягивая на себя джинсы, застегивая непослушными пальцами рубашку. Он опять чувствовал, как недавно ушедшая боль с новой силой ввинчивается в голову, как к горлу подступает ком, как жар снова разливается по телу, пытаясь заграбастать его в свои горячие лапы. Но он должен идти. Он должен спуститься в лавку и приготовить противоядие, пока не стало слишком поздно. Невероятно хотелось выскочить на улицу и побежать к дому Одинсона. Но он понимал, что таким образом не сможет ему помочь. Если проклятие уже действует, его так просто не остановить. Оно лишит Тора разума и воли к жизни, заставит совершать жуткие вещи... Локи было дурно от мысли, что Тор сейчас совсем один, беспомощный, беззащитный перед силами зла, коварными и непредсказуемыми. Нет, пока он будет готовить зелье, Тор не должен быть один. – Мария? – Локи снова набрал коллегу Одинсона. – Я не знаю, как вам объяснить, но с Тором может произойти что-то нехорошее... там, в его квартире. – Локи, я не понимаю... - Это долго объяснять. Просто поверьте и поезжайте туда как можно скорее, прошу. Локи сам понимал, что со стороны это звучит глупо, ведь объяснить такие вещи человеку, который не сталкивался с колдовством, практически невозможно. Но инспектор Хилл, к ее чести, не стала расспрашивать. Она просто поверила: Одинсону грозит опасность. * * * Тор открыл глаза и понял, что может шевелить и руками, и ногами. Более того, в его руке снова был пистолет. Напротив него на диване сидел Джеймс. Он опять выглядел как при жизни, следы гниения не обезображивали его лицо, а одежда была чистой. – Я прогнал их, – грустно улыбнулся Джеймс. – Мы остались вдвоем. Тор, я не могу уйти без тебя. Тор не мог отвести взгляда от черных, не имеющих белков глаз. Он словно смотрел в темную засасывающую бездну. – Я не хочу, – разлепил он пересохшие губы. – Всего один выстрел, Тор, – голос Джеймса стал громче, он буквально грохотал в голове. – Просто сделай это. Одинсон изо всех сил сопротивлялся, но его тело словно действовало отдельно от него. Трясущейся рукой он поднес дуло пистолета к виску. – Давай, Тор, ну же, давай, – громкий голос перешел в шепот, послышался нарастающий гул, стены вокруг словно завибрировали. – Сделай это, сделай это, сделай это, – гудело уже все вокруг. – Нееет! – закричал Тор и нажал на спусковой крючок. * * * Когда Мария Хилл с парой полицейских подъехали к дому Одинсона, они отчетливо услышали несколько выстрелов. И уже готовы были рвануть в подъезд, но их остановил звон разбитого стекла на третьем этаже. Осколки дождем осыпались на тротуар, а на подоконнике появился инспектор Одинсон. Он метнул полубезумный взгляд на сотрудников, затем сосредоточенно посмотрел вниз и спрыгнул.