Сколько волка ни корми

      С Кинджо на удивление просто общаться. Пожалуй, даже проще, чем с Шинкаем. То ли он по жизни такой флегматичный и беспроблемный, то ли просто на корню гасит все конфликты — зная себя, Ясутомо может с уверенностью сказать, что выдержать его вспыльчивый нрав может не каждый, — но за без малого три месяца довольно близкого общения они ни разу всерьёз не поцапались. Хоть в книгу личных рекордов заноси. И как-то так незаметно выходит, что почти всё свободное время Ясутомо проводит с Кинджо — и ненапряжно, и нескучно. А ещё — в этом Кинджо оказался прав — стычек с окружающими действительно стало меньше. И это, несомненно, его заслуга.       В общем-то, это здорово. В Хаконе Ясутомо, кроме как с командой, ни с кем особо не общался, и то, там его приняли, потому что Фуку-чан вроде как протеже притащил. По своей инициативе заводить отношения с людьми Ясутомо не умеет категорически, а если с кем и общается — редко когда из этого выходит что-либо путное. Вон, сёстры тому примером. Правда, они те ещё оторвы, рядом с ними сам Ясутомо — просто образец доброжелательности и всех возможных благодетелей. Хорошо хоть, что в средней и старшей школе вместе учиться не пришлось, но Хаконе Ясутомо уже жалко: дражайшая сестричка всей школе может устроить вырванные годы. Мать говорила, что только по состоянию на июнь было четыре больших скандала. А в следующем году и вторая туда поступит, тогда вообще — прощай, родная школа. По отдельности мелких ещё хоть как-то выносить можно, но вместе они страшнее "Амнезии" и декана вместе взятых и помноженных на какую-нибудь ядерную боеголовку. Ясутомо старается держаться от них подальше, чтобы не портить ещё сильнее и без того паршивые отношения. В их семье как-то сам собой выработался принцип полного невмешательства в жизнь друг друга: выражалось это в том, что до тех пор, пока отпрыски не вляпывались в серьёзные проблемы, родители благополучно забывали об их существовании. Мелкие пользовались этим на полную катушку и садились на шею. Выбивать дурь из обнаглевшей мелочи Ясутомо не позволяли совесть и огрызки воспитания, поэтому старшую школу он намеренно выбирал подальше от дома. Общежитие, правда, сильно смущало — непривычно было, людей много, и вообще, — но восемьдесят километров, отделяющие Ясутомо от дражайшей родни, это вполне оправдывали. А потом был велоклуб, команда, и стало уже как-то не до сестёр, с которыми Ясутомо виделся раз в квартал. Может, только за счёт этого они друг друга и не поубивали: ангельским терпением Ясутомо явно не обладает, зато мелкие за милую душу могли бы выбесить хоть бы и Будду.       Кинджо не бесит. Он не задаёт лишних вопросов, не лезет в душу и, в отличие от тех же Шинкая или Тодо, не порывается нарушить личное пространство. Ясутомо ему за это благодарен. Он не умеет нормально поддерживать дистанцию, если к нему приближаются сильнее, чем он считает допустимым, единственная и, в общем-то, естественная реакция — оттолкнуть подальше. Желающих идти на контакт в таких условиях немного, и не то чтобы Ясутомо это беспокоило, но совсем одному, честно говоря, попросту тоскливо — так и в самом деле волком взвоешь. Поэтому ненавязчивое общество Кинджо его более чем устраивает.       Хотя временами он напоминает наседку.       — Ещё круг? — предлагает Кинджо. Вообще-то тренировка уже закончилась, но кэп дал первогодкам добро, чтобы погонять ещё час. Правда, остались только они двое — остальным и стандартной муштры с головой хватило. Если совсем честно — Ясутомо и сам уже отдохнул бы, но он привык прыгать выше головы. Да и Кинджо явно пока не собирается спешиваться, а уступать ему Ясутомо не намерен. Это что-то вроде здорового соперничества, очень неплохая мотивация идти дальше, брать больше, и вообще расти над собой и всякое такое.       Ясутомо в ответ только кивает — дыхания не хватает. На подъёмах он выдыхается очень быстро, а последние километров пять шли под заметным уклоном. И вообще, кэп их часа три гонял и в хвост, и в гриву, вымотал и спринтеров, и горняков… Ясутомо испытал какое-то мстительное удовольствие, когда Матсумура, вечно строящий из себя гениального универсала, бездарно слился на третьем круге. Спринт ему не даётся совершенно, даром что с такой мощной тушей мог бы и силовым спринтером быть, если бы шевелил ногами, а не языком.       В общем-то, Ясутомо и самому не помешало бы шевелить ногами поактивнее — спина Кинджо уже маячит далеко впереди. Он как-то рассказывал о тренировочном лагере, который обычно устраивали в Сохоку: двести пятьдесят километров в день — это, конечно, не хухры-мухры… Если серьёзно — это зверски много. Хотя сколько они за сегодня уже намотали? Больше ста, это как пить дать. В преддверии чемпионата кэп совсем озверел, даже Фуку-чан так не гонял.       — Устал? — низкий голос Кинджо раздаётся совсем рядом, и Ясутомо вздрагивает от неожиданности. — Тебе стоило закончить вместе с остальными.       — Разберусь как-нибудь, — глухо отзывается Ясутомо. У Кинджо даже дыхание не сбилось, он что, железный? И вообще, он же только что был впереди, с чего вдруг замедлил ход?       — Не злись, — Кинджо усмехается. — Я поговорить хотел.       — Если не сдохну на ближайшем километре — с удовольствием, — скалится в ответ Ясутомо и медленно, через силу, выдыхает. Кинджо смотрит на него будто бы оценивающе — за зеркальными стёклами очков особо не разобрать, но Ясутомо этот взгляд кожей чувствует — и снова уходит в отрыв… всего на метр. Блокирует ветер, и ехать сразу становится несоизмеримо легче.       — Я и сам доеду, — с раздражением бросает Ясутомо в обтянутую форменной майкой Йонан спину. — Не лезь.       Бравада, конечно. Кинджо очень вовремя взял его «на колесо». Но говорить об этом совсем не обязательно.       — Через неделю начнётся отбор для чемпионата, — ветер немного сносит голос Кинджо в сторону, но его всё равно слышно довольно отчётливо. — У тебя неплохие шансы попасть в основной состав.       Ясутомо едко фыркает. Оно, конечно, лестно, только маловероятно. Кинджо — сто процентов попадёт, он разве что кэпу немного уступает, и то, не факт, и близнецы Кусакабе со второго курса — будут отличные горняк и спринтер в одинаковых флаконах. Среди старшаков кэп наверняка найдёт сколько угодно проверенных, чтобы ассистировали ему на подъезде к финишной прямой.       — С хорошим грегари ты можешь урвать летучий финиш, — добавляет Кинджо, и Ясутомо от удивления едва не сбивается с ритма. Это уже что-то новенькое. Обычно роль грегари отводилась ему — по крайней мере, так он привык в старой команде, и его это, в общем-то, вполне устраивало.       — Я плохо работаю в тандеме, — выдыхает сквозь зубы Ясутомо. Не врёт — ему действительно тяжело сходиться с людьми, а уж о том, чтобы скоординироваться с чужими интересами, и говорить не приходится. С ребятами из Хаконе он за два с лишним года успел свыкнуться, они были своей стаей, но здесь для него все чужаки, и это существенно меняет дело.       Хорошо, почти все.       — Разве? В прошлом году ты доказал обратное.       — Не напоминай, а? — Ясутомо досадливо морщится. Фуку-чан — это отдельная песня. Приказ кэпа есть приказ кэпа, это не обсуждается. А что Онода-чан прицепился — это уже обстоятельства так сложились. Не стряхивать же полезную мелочь с колеса.       — Тебя легко везти на колесе, — Кинджо оглядывается через плечо. — Мне есть, с чем сравнивать. Ты видел спринтера из моей старой команды. Тебя просто заслонять.       — Я универсал, — скорее рефлекторно огрызается Ясутомо. Не так-то это его и задевает, но универсалов у них в клубе вообще немного, так что это какой-никакой, а повод для гордости.       — Я в курсе. Но спринт тебе даётся лучше.       Спорить не хочется. В общем-то, с такой комплекцией из него скорее вышел бы неплохой горняк, чем спринтер, но выносливость у него не ахти. Зато взрывной рывок вышколен, это да. И всё равно…       — Я вовсе не хочу обидеть твою старую команду, но использовать тебя только как грегари — впустую растрачивать талант.       Сделать вид, что смущён, можно будет как-нибудь в другой раз. Хотя лестно, чего тут скрывать.       — И что ты предлагаешь? — деланно ворчливо осведомляется Ясутомо. В плане гонок у Кинджо опыта — на пятерых хватит, и он явно не от скуки тут языком чешет.       Кинджо не юлит, отвечает прямо:       — Я предлагаю ассистировать тебе в отборочной гонке. И на чемпионате.       И Ясутомо на пару секунд зависает, осмысливая услышанное. Это, конечно, всё очень хорошо и заманчиво, но бесплатный сыр, как говорится, бывает либо в мышеловке, либо на подносе у разукрашенной фифы в супермаркете. И там, и там тебя пытаются развести.       — Тебе-то какой резон? — с подозрением спрашивает Ясутомо. Может, он и параноик, но в человеческое бескорыстие он верит даже меньше, чем в каких-нибудь они или тенгу. В общем-то, это уроки жизни и отца, который с малых лет втемяшил, что людям чаще всего от тебя чего-то надо, и лучше пораньше просечь, что именно.       Кинджо негромко фыркает и снова оглядывается через плечо. Очки мешают нормально разглядеть его лицо, и это немного нервирует. Интересно, они с диоптриями? Линзы Кинджо, вроде как, не любит…       Тьфу ты, нельзя на дороге отвлекаться…       — Будем считать, мне интересно, на что ты способен.       — И всё?       По части скепсиса Ясутомо нет равных. Впрочем, наверное, Кинджо к нему уже привык.       — И если на чемпионате не свалишься после своей отметки — поможешь мне добраться до финиша, — поясняет он. — Что скажешь?       — Замётано, — от широкого оскала болят скулы, зато усталость отчего-то улетучилась, будто её сдуло ветром на последнем затяжном повороте. Идя на обгон, Ясутомо от души бьёт ладонью о ладонь Кинджо и успевает поймать его довольную улыбку.       Взаимовыгодный союз, значит. А почему бы и нет? В велоспорте это отлично окупается, так что, по идее, он ничего не теряет… Но правда здорово было бы проявить себя в гонке как боевая единица, а не как боевая дробь. Тем более, Фуку-чан и Шинкай наверняка тоже будут участвовать — не сказать, что в Мейсо очень сильная велокоманда, но этих двоих с головой хватит, чтобы за победу пришлось бороться на пределе возможностей. Наверное, странно немного — состязаться против бывших сокомандников. Тем более, после прошлогодней гонки: Ясутомо многое бы отдал, чтобы добраться до финиша вместе с командой, а не приходить в себя в медпункте под причитания тоже сошедшего с дистанции Изумиды. Хотя кого он обманывает — о сделанном Ясутомо совершенно не жалеет. Да чего там, Кинджо, который и сам точно так же ждал объявления результатов под присмотром врачей, тоже наверняка его мнение разделяет.       А Кинджо, лёгок на помине, отставать даже не собирается, и это мотивирует похлеще толпы болельщиков — Ясутомо и в самом начале тренировки едва ли развивал такую скорость. Взаимовыгодный союз? Это будет как минимум весело.       На финише Ясутомо обгоняет Кинджо на полколеса.