Дорога к солнцу

Когда смены выдавались спокойными, но уйти раньше с работы не представлялось возможным, мы с Риделем просиживали по нескольку часов в ординаторской. Я обычно гипнотизировал настенные часы, умоляя те ускориться, а Оливер не переставал молоть языком. Он мог бесконечно долго рассказывать о чем угодно, но в большинстве случаев о своей разбитной жизни в студенческом общежитии и о многочисленных любовных победах. Такой высокий ясноглазый красавец, подтянутый и стройный, с правильными чертами лица, да к тому же еще обладающий веселым и легким нравом, он не знал на этом фронте поражения. Хотя часто проигрывал битву на другом поле – терял жизни своих пациентов. Впрочем, это его нисколько не огорчало. За два года совместной практики он рассказал мне всю свою жизнь. Я знал об этом человеке все, естественно в рамках дозволенного им самим же. Он недавно женился и вместе с милашкой Лилит ожидал пополнения в семействе. От этого его ожидания страдало не только наше отделение. В родильном, задолго до самих родов, все уже были готовы к прибытию жены Оливера. Он договорился с заведующим отделения, что тот сам непосредственно будет принимать на свет наследника Риделя. Анестезиологи, медсестры, даже палата была уже давно готова к приезду ненаглядной Лилит. Ридель договорился с доктором Брудером, тем самым завотделения, и с его позволения вместе с группой интернов присутствовал на родах не раз, досконально изучая каждый отдельно взятый случай. Естественно, обо всем узнанном он делился почему-то исключительно со мной. У меня голова шла кругом от его рассказов. Вот и сейчас он что-то жутко интересное рассказывал про процесс отрезания пуповины, а я продолжал умолять стрелки двигаться хоть немного быстрее. Несколько раз выходил в коридор, уставившись на двери приемного отделения в ожидании, что сейчас они распахнутся, и бригада спасателей разорвёт больничную тишину четкими и громкими указаниями: «Молодой человек, возраст предположительно шестнадцать-двадцать лет. Передозировка героином. На теле видимые следы насилия. Асфиксия, зрачки на свет не реагируют, пульс нитевидный. Рвоты не было. Доктора Линдеманна в реанимационную. Срочная интубация. Сделайте ему клизму. Кровь на анализ. С родственниками связались? Держи ровнее! Переносим на стол. Раз, два, три – взяли». Но, как и часы на стене, так и двери приемного покоя не желали внимать моим мольбам и не шевелились. Я вернулся в ординаторскую, где Оливер продолжал наслаждаться бездельем. – Слушай, Тилль, а если бы у тебя жена ждала ребенка, ты как бы его назвал? Ну, допустим, родился бы мальчик. – У меня нет жены, ты же знаешь. – Ну, это пока нет, – он сказал так, будто был уверен, что в скором времени я собирался создать новую ячейку общества. – А вот ты просто представь. – Не знаю… может, Свен, – я сказал первое, что пришло в голову. – Интересный вариант! – Оливер всплеснул руками и задумчиво уставился в потолок. – Предложу Лилит. Как думаешь, что она скажет? – Ридель, ты продумал все до мелочей, поставил на уши всю больницу, а с именем так и не определился? – я удивленно вскинул брови. – Ну, а что такого? Мы не знаем, кто родится. Уже запутались в этих всех «народных приметах». Вообще непонятно, кого ждем! Получается, что и мальчик, и девочка, но так не бывает! – Только если у вас двойня на подходе, – тут же парировал я. Выражение лица Оливера стало настолько глупым, что я впервые за последнее время от души расхохотался. Мне удалось заставить его замолчать. Я мог собой гордиться, но мгновением позже даже успел испугаться за него. Не думал, что подобной озвученной мыслью отправлю его в нокаут. – Оливер, – позвал я, – ты в порядке? – Слушай, – затянул он почти нараспев, – может ты прав? Ты видел, какой у нее огромный живот?! – О, господи! Избавь меня от этих разговоров, я тебя очень прошу. Мы отправились в курилку, где Ридель продолжил тему: – Ладно, а если девочка? – Что «если девочка?» – я закашлялся, подавившись дымом. – Что если родится девочка? – выдохнул он дым в потолок и похлопал меня по спине для скорейшего восстановления дыхания. – А я то здесь при чем? – я выпрямился и удивленно уставился на него. – Я тебя про имя спрашиваю! – Ну не знаю. У тебя с фантазией совсем плохо? – Ты сегодня на редкость разговорчив. Как никогда. После пары-тройки затяжек Ридель продолжил: – Девушка. У тебя есть девушка? Я задумался, что ему ответить. Естественно не было у меня никакой девушки, ведь все эти два года мои мысли и желания крутились вокруг одного-единственного человека, и он был парнем. И этот парень вовсе не был моим, не был моей парой. Скорее так: у меня был любимый человек, которого даже отдаленно нельзя было сравнить с девушкой. При всей его худобе и присущей грациозности он все-таки не вызывал ни малейшего сомнения в принадлежности к мужскому полу. И если уж совсем честно, то Рихард, по сути, никем мне не приходился. Я был его лечащим врачом. Это, пожалуй, единственно правильное определения наших отношений. Но я смел надеяться на дружбу. – Есть, – зачем-то соврал я ему и тут же пожалел об этом. Но слово, как известно, не воробей. – Отлично! – отчего-то просиял он. – Приходите к нам с Лилит в гости! Это была самая худшая идея, что мне когда-либо приходилось от него слышать. – Завтра! Приходите к нам завтра в гости, – радостно продолжал он. Мне пришлось выкручиваться, как только можно. Я молниеносно придумал кучу важнейших причин, по которым мы с моей «девушкой» ни в коем случае не сможем посетить чету Риделей ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю, месяц или год. Я вообще не планировал наведываться к этому семейству, тем более знакомить их с кем-то. Оливер, напротив, не желал слушать всевозможные мои отговорки, и мне пришлось ему клятвенно пообещать визит «как-нибудь на днях». В последующую неделю меня яростно атаковали с двух сторон, с одной – Ридель со своим надоедливым «когда ты со своей девушкой уже соберешься к нам?», с другой – Рихард с вопросом «когда ты познакомишь меня с тем драммером?» Заикнувшись о Кристофе в день рождения Риха, я пожалел об этом буквально сразу. После той нашей встречи в «Саунде», когда он «угостил» меня травой, мы больше с ним не виделись. А так как я все свое свободное время последние пару лет посвящал Рихарду, я понятия не имел, где сейчас Шнайдер. Он точно был жив, потому что, если бы это было не так, я-то уж точно был бы в курсе. Мне не хотелось, чтобы он снова появился в моей жизни по вполне понятным причинам, но Риху для воплощения в жизнь мечты нужен был ударник. Я никого, более подходящего на эту роль, кроме Кристофа, не знал. Рихард, кстати тоже. Иначе бы он самостоятельно решил эту проблему. Как оказалось, ничего в нашей жизни не происходит просто так. И не зря мне Круспе все уши прожужжал про срочную необходимость ему для репетиций барабанщика. Буквально через пару дней после очередной сентенции на тему моего нежелания помочь перспективной рок-группе я медленным прогулочным шагом шел по набережной на встречу с Рихардом. Мы по-прежнему продолжали встречаться у моста через Шпрее, чтобы потом с собакой отправиться на выгул в Рудов. Именно там я неожиданно нос к носу столкнулся с Кристофом. Я даже не узнал его поначалу. Из нескладного, тощего, длинноносого пацана-панка с вечно топорщащимися нечесаными кудрями он превратился в обворожительного молодого мужчину. И все его недостатки обернулись сплошными достоинствами: нос с легкой горбинкой придавал его лицу некую благородность, кудри теперь были причесаны и аккуратными кольцами ниспадали на широкие плечи, движения его стали неспешными и плавными, как у гепарда, готового в любую секунду наброситься на свою жертву. Взгляд ярко-голубых глаз был открытым и даже восторженным, хотя на дне их плескалась холодная настороженность, заставившая меня поежиться. – Линдеманн, ты ли это, друг мой? Как дела, приятель? Пару лет от тебя ни слуху ни духу. – Он даже подскочил на месте, усердно тряся протянутую мной руку. – Привет, Шнай, – я не был столь позитивно настроен. – Все наркоманов спасаешь безостановочно? – Шнай вел себя так, словно мы общались последний раз только вчера, достал косяк из кармана кожаной куртки и, раскурив тот, жадно затянулся едким сладковато-приторным дымом, не обращая никакого внимания на прохожих. – Я так понимаю, себя ты к их числу не относишь? – поджав губы, со скепсисом заметил я. – Я – нет! Это ж трава – натуральный продукт! Никакой химии. Что с нее будет? Хотя, если вспомнить твой опыт… – и он гаденько засмеялся. Его неприятный смех с годами не изменился. – Лучше забудь! – отрезал я. – Скажи, ты все играешь на барабанах? – поинтересовался я, в тот же момент молясь всем богам, лишь бы Шнайдер ответил «нет». – Ну, иногда действую на нервы Констанс, – его беспорядочная смешливость стала меня порядком раздражать. Констанс! Точно! У меня над головой зажглась лампочка, как у мультяшных героев «Диснея». По словам Шнайдера она еще два года назад была влюблена в меня. Она бы очень хорошо подошла на роль «моей девушки», чтобы Оливер, наконец, оставил меня в покое. – А ты зачем спрашиваешь? – прищурился он. – О чем? – я настолько погрузился в свои мысли, что потерял ход беседы. – Ах да! У меня есть очень хороший друг, ты знаешь его – это Рихард. – Погоди. Это тот нарик, что в «Саунде» пару лет назад откинулся? Он разве не сдох тогда? Кто-то из его знакомых догадался вызвать скорую. Ох, и облава в ту ночь случилась на клуб! Он был больше месяца закрыт, представляешь? Вся «крутая тусовка» перекочевала в другое место, так сказать, на другой уровень перешли. В проститутки подались ради героина, вот уж действительно больные, – он говорил это будничным тоном, покуривая свой косяк и рассматривая редких людей, проходивших мимо. Мне неприятно было все это выслушивать, да и неинтересно, если уж быть совсем откровенным. Рано или поздно они все оказались бы в моем отделении, вопрос только, кто из них его миновал и попадал сразу в морг. Я не знал ни одного из бывших друзей Круспе. – Рихард живет у меня. Я откачал его, он решил остаться на реабилитацию. С того дня он не употребляет наркотики. Шнай поперхнулся дымом, прокашлялся и с ехидной улыбкой изрек: – Запомни, дорогой мой друг, – бывших наркоманов не бывает. Запомни это раз и навсегда. Я отмахнулся от него тогда, как от назойливо зудящей осенней мухи. Он говорил чушь. Мой Рих не такой! – Ему нужен барабанщик, он собирается организовать свою группу, – спокойно продолжил я. – У него даже есть кое-какие наброски. Ты не хочешь поучаствовать? – Почему нет? – он пожал плечами и снова затянулся. – Можно попробовать. Пока мы общались с Крисом, незаметно для нас обоих появился Рих. Я и так опаздывал, еще и «очень вовремя» встретил Шная. Слишком поздно было, чтобы убедить Кристофа отделаться от косяка. – Привет. А я думал, что проглядел тебя. – Рихард вопросительно глянул на моего некогда близкого приятеля. – Рих, знакомься это… – Шнайдер, – перебил меня Крис, сверля Круспе осоловелым взглядом. – Ты меня вряд ли помнишь, я тоже когда-то бывал в «Саунде». – Там много кто бывал. – Рих пожал ему руку, замерев на мгновение, неотрывно наблюдая, как Шнайдер затягивается. – Тилль сказал, что ты группу хочешь организовать, – он выдохнул дым в непосредственной близости от Риха, качнувшись в его сторону, – репетировать-то хоть есть где, музыкант? В квартире-то не особо разгуляться можно – установка вообще много места занимает. – У меня есть гараж, там и будет студия. Тилль подарил. – Оу! – Шнайдер изогнул правую бровь, бросив быстрый удивленный взгляд в мою сторону. – Он тебя с того света вытащил, ты живешь у него, как у Христа за пазухой, так он тебе еще и «студию» подарил ко всему прочему? Браво, Линдеманн! Браво! – он захлопал в ладоши, картинно стрельнув «бычком» в воду. Я видел, каким жадным взглядом Рихард проследил за его траекторией. – Я не нахлебник, как ты мог подумать. У меня есть работа! – гордо заявил Рих. – Проституткой со своими на вокзале работаешь? – Крис не упустил возможности съязвить, развязно смеясь. – Шнайдер, заткнись, а! Не лезь не в свое дело! – я начинал потихоньку закипать, готовый уже ударить его за такие похабные заявления. – Ай, ладно вам! – он откровенно развлекался, по очереди глядя то на очумевшего от такого хамства Риха, то на разъяренного меня. – Куда приходить-то? Я, кстати, переехал из этой помойки, а ты все там же живешь? – он мотнул головой в сторону нашего района. – У меня нет пока возможности выбрать что-то лучше, – после резкой смены темы разговора я слегка оторопел. – Все лучше, чем Гропиусштадт! Ладно, завтра привезу установку. – Он хлопнул Рихарда по плечу и протянул мне руку на прощанье. – Шнай, скажи, а ты не мог бы приехать вместе с Констанс? – я виновато опустил взгляд, решив простить ему дерзкую выходку до поры до времени. – Что, соскучился? – он продолжал нагло ухмыляться. – Хорошо, прихвачу с собой эту неуравновешенную истеричку, если тебе так хочется. Мы распрощались и пошли каждый в свою сторону. Я не знаю почему, но у меня возникла острая потребность оправдаться перед Рихардом: – Не обращай внимания. Шнай редко следит за своим языком. Вообще-то он неплохой парень. Рихард молча кивнул головой, а я решил объясниться, зачем спросил о сестре Шная, и вкратце рассказал историю с Оливером. Он выслушал, а потом рассмеялся: – Почему ты не сказал ему правду? – Я хорошо знаю Риделя, он бы начал сватать мне сестру своей ненаглядной Лилит. Она как-то заходила в наше отделение. «Видал, какая невеста?» – прихлопнув меня по спине, он ляпнул: «Смотри не проморгай ее – родственниками будем». Упаси меня Господь! Риделя мне на работе хватает выше крыши! – Я тебя в мужья кому попало не отдам! – он продолжал смеяться, а я в ответ лишь едва улыбнулся, молча проглотив его слова. Во время молчаливой прогулки на природе я старался изображать, что ничего особенного не произошло, но из головы никак не выходил бегающий взгляд Рихарда, когда он почувствовал сладковатый запах травки. Зрачки его расширились, ему еле удалось сдержать нарастающую дрожь в теле, волной пробежавшую от желания взять косяк и затянуться. Он заметно нервничал и старался не смотреть на Шнайдера. «Бывших наркоманов не бывает. Запомни это, мой друг». На следующий день Шнайдер появился с утра пораньше, не заставил себя ждать и Пауль. Пока они втроем самозабвенно обустраивали гараж, у меня выдался нелегкий разговор с Констанс. Впрочем, она быстро поняла, что со мной ловить ей нечего. Мы договорились, что через пару дней я за ней заеду, и она подыграет мне по старой дружбе – не бесплатно, естественно. Вечером того же дня у меня была очередная рабочая смена, и я вернулся домой далеко за полночь. Рихард ждал меня с приготовленным ужином на кухне. – Я думал, ты уже спишь давно, – я был несказанно удивлен тем, что он меня встречает. – Тебя жду. Хотел спросить еще вчера, но так и не решился. – О чем же? – я сел за стол и принялся уплетать жареную курицу за обе щеки. Он помолчал некоторое время, собираясь с мыслями, и, прикурив сигарету, все же озвучил их: – Тилль, а почему ты со мной вот так вот? – Как так? – Как Шнайдер сказал? – он выдохнул дым в пол и молча уставился на меня, ожидая ответа. Я же смотрел на него невидящим взглядом. К такому вопросу я не был готов. Да я просто не знал, что сказать ему, то есть знал, конечно, но не хотел отвечать. В смысле хотел естественно, но зачем? Хотя зачем тоже понятно. Просто не смог выдавить это из себя. Я отложил вилку в сторону, тоже прикурил и, не смотря на него, выпалил то, что по моему разумению было самой подходящей версией. Как я думал тогда, именно так все и выглядело со стороны. – У меня, наверное, чересчур развит материнский инстинкт, – я усмехнулся сам себе, ну и чушь же я сморозил! – Впрочем, раз уж тебе так интересно, давай разложим все по полочкам. Во-первых, я тебя никогда не заставлял что-то делать помимо твоей воли, начиная с того дня, когда ты очнулся в клинике. Я лишь привел тебе неоспоримые доводы и факты, а остаться там было только твоим решением. Во-вторых, когда я предложил тебе жить у меня, опять-таки, я не настаивал на этом. Я всего лишь довел до твоего сведения, что есть такая возможность. Ты согласился сам. В-третьих, гитару свою ты отработал и деньги честно положил за нее на стол. Они были мои, а раз это мои деньги, то я сам вправе распоряжаться ими, поэтому просто оставил их там, где они лежали. Повторяю – ты ее отработал. Что до вашей студии, я все-таки планирую когда-нибудь обзавестись машиной, а приобретение гаража – всего лишь взгляд на будущие перспективы. И, чтобы он просто так не простаивал, я тебе как другу сдал его во временное пользование. Моим друзьям же надо где-то репетировать. Разве мы не друзья, нет? – Да, наверное, – неуверенно ответил он. – Ну вот. Вопрос, я надеюсь, исчерпан? Спокойной ночи. – Я встал из-за стола и понес тарелку в раковину, а он подошел ко мне сзади и крепко обнял. Я снова почувствовал его тепло, обволакивающее меня от самой шеи до кончиков пальцев. – Спокойной ночи, – Рих медленно отстранился от меня и отправился в свою комнату, а я продолжал стоять, замерев, еще некоторое время, уставившись в окно, прокручивая в голове одну и ту же, брошенную им вскользь фразу: «Я тебя в мужья кому попало не отдам».