Иные. Второе поколение

Это длится, кажется, вечность, хотя на деле Тэхен стал их соседом только две недели. Вечность и для Намджуна, потому что внезапно хочется, чтобы время замедлилось от новых ощущений, чувств, что вдруг прокрались в него, вечность и для Юнги, которая скоро сведет с ума. – Идешь на занятия? – Юнги уже обутый стоит на пороге. – Подожди минутку, – Джун что-то ищет в завалах на столе. – Куда я засунул его? – Вот, – за секунду, лишь подойдя к столу, из кучи бумаг Тэхен достает нужный листок и протягивает старшему, но не отдает. – Порвешь, – предупреждает Намджун. – Порву, – хитра улыбка и кончик языка по губам. – Через сколько тебе нужно быть на занятиях? – Сейчас уже, Ви, прекрати. – Немного опоздаешь, – пальцы Тэ на шее блондина, губы опасно близко. – Немного лишь, – Джун закрывает глаза, а младший смотрит через плечо на замершего у двери парня и губами что-то произносит. Юнги не сразу чувствует, как внутри нарастает буря. Он хлопает дверью, уходя на занятия один. Солнце бьет по глазам, ветер пронизывает тонкую одежду, шарф оставлен на кровати вместе с перчатками. Шуга подносит руки к губам и пытается отогреть их дыханием, но на морозе, который внезапно опустился на город, это делает только хуже. Хочется курить, выпить чего-то покрепче, разбить бутылку о стену и выбросить ключ от общаги. До универа парень так и не доходит. – Что с тобой не так? – задает тихо сам себе вопрос, сидя за барной стойкой. И уже дальше про себя монолог. "Ты же счастлив с Чимином, что психуешь-то глядя на другого парня? Может переехать к нему, убрать с глаз долой этого придурка, и заодно им мешать не буду. Хотя когда это я мешал Тэхену, не прошлой ли ночью вернувшись в разгар минета. Тоже мне, друзья. Так еще эта блядь. У него же парень есть, какого хера спать с Джуном? Какого черта жить у нас?" Он бросает бармену на хранение куртку, обещая вернуться через пару минут, как покурит, и выходит на улицу. Уже вечер и холоднее в пару раз, чем днем. Губы стягивает и больно колет, когда отнимаешь от них фильтр, дыхание будто бы режет тонкую кожу – одно резкое движение, и она разорвется, как по шву, оставляя на сигарете красный отпечаток, а на языке привкус железа. Руки дрожат от холода. – Так и не пошел на пары, – Юнги дергается от резко раздавшегося над ухом голоса, и все, губа треснула, как и предполагалось. – Какого хера, – а Тэ смотрит на тонкую красную линию по розовой коже. Это стоит ему миллиона усилий, чтобы не сорваться. Тяжело сглатывает и отходит на шаг назад. – Проходил мимо и заметил тебя, – на деле он просто чуял его запах и шел по следу, выйдя на охоту. Ему сегодня обязательно нужно чем-то подкрепиться, пока Джун занят и не отвесит ему за это трындюлей. Тот все еще бесится из-за срыва Тэ, но пытается не поднимать тему. Тема Чонгука – их табу, Тэхен просит себя помнить об этом, а целуя Намджуна, обнимая Намджуна, чувствуя Намджуна, у него это выходит получше. Заодно он старается не обращать внимание на запах Чимина, что так и кружит вокруг Юнги, но сейчас его совсем мало, и это Тэхену определенно нравится. – Иди на хуй, – Юнги его видеть не хочет и не может. Кажется, решение насчет переезда к Чимину нравится ему все больше. – Не пойду, – Тэ забирает только что отнятую от губ сигарету и делает затяжку. Его дурманит то мимолетное прикосновение, что он ощущает на своих губах, и сердце ускоряет ход все сильнее. Всего капелька, впитавшаяся в бумагу, а для него – это капля наркотика. И где-то в глазах немного блестит серебро, которое нужно срочно угомонить. – Хен… – шаг, еще один, рука на талии, глаза все еще закрыты, потому что нельзя показать то, что творится под веками – он может все сделать и не открывая их. Вторая рука на спине, чтобы не прижимать парня в тонком свитере к холодной стене – он станет преградой этому холоду и не отдаст Юнги ему. Сжимает пальцы на талии и не слышит, что говорит Шуга. В ушах гулко бьет сердце, шумит кровь по венам и не только его: все тоже самое происходит со старшим. И всего немного до чужих губ, одно движение, крохотное, миллиметровое, и слишком учащенное дыхание, даже голова кружится немного, дрожь. – Я не могу, не могу. – Издеваешься? – У Юнги щеки красные, а в глазах полное недоумение. – Какого хера, Тэхен? – Я не знаю, – он пятится назад, взгляд бегает из стороны в сторону. – Прости. Он убегает, оставляя парня одного около бара с бешеным сердцебиением, конченным, жутким желанием и обидой. И лишь одним вопросом: "Почему сам не сократил то несчастное расстояние?" – Черт! Черт! Черт! Тэхен бежит изо всех сил как можно дальше, чтобы не повернуть и не передумать. Бьющая все тело дрожь сковывает мышцы, но он продолжает нестись по улочкам города, по привычке возвращаясь к одному дому и останавливаясь. – Я ведь забыл бы, – бубнит себе под нос. – Забил бы на это желание. С тобой бы, – губы кривит от обиды, и их приходится больно прикусить, глаза жжет, а горло сжимает что-то внутри. – Вернись, – на выдохе. – Вернись! Вернись! Вернись! Вернись! – он глубоко вдыхает, даже не ощущая, что воздух холодный. – Я же люблю тебя, – еле слышно. По щеке скользит вниз слеза, и хватает сил только сделать пару шагов, чтобы сесть на порог его дома. Тут еще остался его запах, а в Тэхене остались его воспоминания. – Я скучаю.