Иные. Второе поколение

В нем человечности больше, чем во всех остальных, и родители тоже обычные люди. Он был обычным не так давно, до встречи с Пак Чимином. Чонгук сидит в машине родителей и не понимает, почему все так быстро изменилось, но отчетливо помнит, когда в глазах зародилось серебро со вкусом железа на языке. Машина увозит его далеко от всех, вот только, когда машина так размеренно едет вперед, воспоминания отматывают как в старой пленке назад. На тормоза никто не жмет, но Чонгука выносит по инерции резко вперед, а потом назад, вжимая в воспоминания до точки отсчета. Он был любящим послушным сыном, сейчас вроде бы тоже, вот только раньше он не желал плоти и крови. Его единственной ошибкой тогда стало знакомство с темноволосым улыбчивым Паком. У того улыбка приторно сладкая, губы пухлые и бедра потрясающие, и тогда правильный маленький Чон Чонгук оступился, влюбился и практически умер, сперва в поцелуях на пухлых губах, затем в серебре пленивших глаз, в комнате на полу, в лужи собственной крови, на руках старшего. Чимин стал властным и грубым, когда Чонгук стал таким же, как он, лишь не полнокровным, а превращенным. Мину нравился Гук любым, но особенно - бешеным после бурной охоты. Младший был неповторим, когда у него закипала кровь, ее разгонял по венам именно Мин. Чонгук был безжалостным и ненасытным, так, что по два-три человека за ночь, а потом до рассвета или до самой ночи вжимая Чимина в кровать и оставляя раны на коже, благо горло не перегрызал. Старший создал для себя идеал той ночью в луже теплой липкой темной жидкости, вытекающей из разорванного горла будущего идеального Чонгука. Он стал грубый и в тоже время покладистый, бешеный и дикий, со вкусом крови. Чон доводил Мина до оргазма быстро, а потом еще раз и еще, пока Мин не просил остановиться, а младший тянул за нижнюю губу и медленно трахал, слушая мольбы вперемешку со стонами. Чонгук был идеальным для Пака, идеальным до безобразия, что можно было бы прожить с ним вечность. Вечность оказалась короткой и ее конец ознаменовался началом вечности по имени Ким Тэхён. Чонгук предал свою вечность, решив для себя, что хватит. У Тэхёна в тот вечер на губах была кровь Чимина, а в глазах плавилось серебро, проникающее через зрачки в Чонгука, под кожу, под радужку и в сердце. Он сейчас едет в машине с родителями и вспоминает смену эпох своего личного летоисчисления. Никто не давит по тормозам, но Чона выносит по инерции вперед и тянет ремнем безопасности назад. Чонгук не жалеет ни о единой секунде из прошлого, но ужасно боится, что у Тэхёна вечность приобретет имя Мин Юнги и тогда в следующий раз, когда по тормозам все же ударят, Чонгук не будет пристегнут и окажется вне машины, на дороге, смотрящий вверх, возможно в звезды, но тогда он надеется, что умрет, чтобы не уничтожить чужую вечность.